Мальбрук домой собрался

Мальбрук домой собрался

Глава 1. День, который был четвергом

'В том, как я встретил зомби-апокалипсис, виновны исключительно высокие московские зарплаты...'

Нет, не так.

'Волею судеб в этот трагический час мы оказались заброшены...'

Тоже не то.

'Усталые, но довольные, мы возвращались домой. Точнее — собирались начать возвращаться'.

Черт знает что такое! В общем, начну я, наверное, безо всяких выкрутасов, и объясню все просто и занудно. Тем более, что крупица истины есть в каждом из этих утверждений.

Когда все началось, мы действительно находились довольно далеко от дома — в соседнем, извините, субъекте Российской Федерации. А именно — в городе-герое Москва, столице нашей Родины. И даже в самом ее центре — в районе Арбата. А попали мы туда по тривиальной, в общем-то, причине. Московские зарплаты действительно довольно высокие. Намного выше, чем даже в ближнем Подмосковье. А теперь — простая задачка. Если в одном месте платят икс рублей, в другом месте — икс умножить на два, а расстояние между этими местами — полчаса на электричке, что мы получим в ответе? Правильно! В ответе мы получаем гигантский насос, который каждое утро перекачивает население ближнего Подмосковья в столицу, а вечером откачивает его обратно. В хатах остаются одни пенсионеры, все остальные кочуют как те цыгане — взрослые едут на работу, подрощенный молодняк катит на лекции и семинары, и даже молодняк неподрощенный частенько трусит каждое утро в школу. А что такого? Пусть с малолетства усваивают национальные традиции и промыслы замкадышей! Какая разница, где дети будут сидеть в продленке? Так хоть у работающих в первопрестольной родителей под боком, для и школы в Москве традиционно сильнее.

Но я, пожалуй, отвлекся. Как вы все помните, День Когда Все Началось поначалу был совершенно обычным днем. Не было в нем ничего зловещего и пугающего. Он даже понедельником не был, он был четвергом. Солнечный весенний четверг. Я с утра завел детей в школу, и, по-кошачьи щурясь на набирающее высоту солнышко, бодро потрусил на работу.

Я очень люблю приходить на работу во вторник и четверг. То есть в те дни, когда моя очередь играть роль заботливого родителя. Просто мой офис в пяти минутах ходьбы от школы, где учатся мои двойняшки, причем дети учатся с 8.30, а моя контора работает с 10.00. Поэтому я прихожу в пустынный тихий уголок неги и наслаждения. Пустынный оупенспейс — это рай на земле: только ты, уютно жужжащий комп, крепкий кофе из кофемашины и тишина. Никто не орет в телефон, убалтывая клиента на деньги, никто не разносит тупых (а других и не бывает!) подчиненных, никто не бубнит за соседними столами, обсуждая если не распродажи, то идущие в кинотеатрах блокбастеры. Нет, правда — за эти утренние полтора часа я обычно успеваю сделать половину своей дневной нормы, просто потому, что никто не мешает. А если учесть, что по договоренности с начальником я и ухожу в эти дни на полтора часа раньше, вам окончательно станет понятно, почему весь этот день я пребывал в прекрасном настроении. И даже случившийся после обеда дождь его не испортил, ибо не загостился. Как там у классика? 'Дождь покапал и прошел, солнце в целом свете, это очень хорошо и большим, и детям'.

Впитывая это самое солнышко каждой клеточкой своего закабаневшего в последние годы тела, я, отработав, забрал детей из школы и теперь едва ли не пинками гнал их по арбатским переулкам — чтобы успеть загрузиться в электричку до 'часа пик'. Детей у нас с женой двое — девочка и еще одна девочка. Две девочки. Двойняшки по имени Пулька и Булька. По крайней мере, именно так мы их зовем еще с внутриутробного периода, как только УЗИ объявило о том, что у нас будут близнецы. Гетерозиготные. В смысле — разнояйцевые. Тьфу! Непохожие друг на друга, короче говоря.

Очень вредные гетерозиготные близнецы, надо сказать. Эти десятилетние барышни постоянно мне пакостят и срывают все мои планы. Вот и сейчас — Пулька разнылась, что хочет пить и требовала зайти в магазин и купить ей водички. Она нудела и нудела как больной зуб, пока я не посмотрел на часы, не чертыхнулся и не сказал:

— Ладно, на минуту заскочим, но только если очереди не будет.

Эта моя слабохарактерность и спасла нам жизнь.

* * *

Очереди не было. В этом крошечном подвальном магазинчике вообще никого не было, кроме одинокого продавца, скучавшего за прилавком. Не успели мы зайти, как откуда-то из глубины прозвучала фраза:

— Вазген, мы уехали, дверь закрой!

— Арайжмс ! Сейчас закрою! — продавец встал, посмотрел на меня и с легким акцентом попросил — Подождите секунду.

Я мысленно чертыхнулся, но воспитанно покивал головой:

— Да, конечно.

Впрочем, отсутствовал негоциант действительно считанные секунды. Где-то в глубинах магазинчика стукнул засов, продавец вернулся и поинтересовался:

— Вам чего?

— Водичку, без газа, маленькую... И 'Винстон' красный, если есть — у меня заканчивались сигареты.

— Сигареты не продаем — не столько ответил, сколько пожаловался на жизнь Вазген и поставил на прилавок бутылочку.

— Двадцать рублей — с отвращением сказал он.

Вот тут-то все и началось.

Зазвучал голос. Нет, даже так — зазвучал ГОЛОС. Потому что звучал он непонятно откуда. Вроде бы и не внутри головы, но говорил — причем с левитановскими интонациями — так громко, как будто в магазинчике невесть откуда завелся уличный репродуктор.

— Внимание! Внимание! Через шестьдесят секунд начнется перерождение. По возможности пройдите в безопасное место. Во избежание травм примите удобное положение. Внимание, внимание! Через сорок пять секунд начнется перерождение...

— Вы это слышите? — ошалело поинтересовался я.

— Да!!! — завопили Пулька и Булька.

— Слышу! — буркнул продавец. — Выйдите, мы закрываемся!

— Одурел?! Куда я пойду с детьми?

— Тогда дверь на щеколду закрой, мало ли что — попросил Вазген, принимая игру и нимало не обидевшись. Он поднял доску, открывая проход за прилавок — Девочки, идите сюда, вот на эти ящики садитесь.

Я метнулся в тамбур, задвинул щеколду, зачем-то перевернул табличку на 'Закрыто' и вернулся в магазин. 'Что за дурдом?!' — успел подумать я.

Яркая вспышка.

Мир исчез.

* * *

Слушай и запоминай, у меня только три минуты. Если ты меня слышишь — тебе повезло, у тебя сохранились рудиментарные способности к магии и скоро ты очнешься таким же человеком. Ну, почти таким же. Запомни — твоя прежняя жизнь кончилась, кончилась навсегда. Самое главное — постарайся остаться в живых в первые минуты после пробуждения, дальше будет немного легче. Имей в виду, скорее всего твоя семья не переродится так же, как и ты — магические способности передаются по наследству, а магики на подсознательном уровне испытывают симпатию к своим собратьям и часто образовывают пары. Но вас таких будет немного — по статистике, не более двадцати процентов. Все остальное население очнется в виде носителей Зла первого уровня, которых в вашей культуре обычно называют 'зомби'. Они твои главные враги, чтобы выжить — ты должен их убивать.

Второе: не надейся на ваше оружие и механизмы — они тебе не помощники. Когда стерильный мир вроде твоего входит в зону притяжения магического мира — а именно это и случилось — первым делом идет к чертям собачьим главное достоинство стерильности: сложная техника. Никто не знает почему, но в магических мирах практически невозможно развивать технику — работают только простейшие механизмы. Даже паровой двигатель уже сбоит. В мире, в котором ты очнешься, все, что сложнее самоката, будет работать чем дальше, тем хуже, и через неделю полностью выйдет из строя. Но даже сегодня-завтра — не советую. Стоит ли стрелять из пистолета, понимая, что патрон может разорвать прямо в стволе?

Третье — чтобы выжить, вы должны развиваться. Без этого не обойтись, потому что зомби тоже будут развиваться. Самая желанная добыча для них — это вы, магики. Если они вас почуют — а это поначалу происходит на расстоянии 2-3 метра — они будут преследовать вас, пока не убьют или не погибнут сами. Но если не будет магиков — они будут развиваться, убивая своих собратьев. Поэтому ты тоже должен развиваться, очень желательно — быстрее их. Чтобы облегчить процесс развития, начнут работать подсказки, созданные по принципу ваших компьютерных игр. Вот только сохраниться нельзя, а возрождение после смерти будет только в виде зомби. Зомби развоплощаются навсегда, отдавая своим убийцам Наследство.

Я не могу объяснить тебе всего — все очень сложно, а время уже почти вышло. Скажу главное — не воспринимай это как Судный День. Это не Второе Пришествие, ты не избранный и не спасшийся праведник. Тебе просто повезло с генами, не более того. А вот чего ты стоишь — станет понятно только сейчас. Ты призван на битву, что идет от начала времен и не закончится никогда. Битву Добра и Зла, Света и Тьмы, Бога и Дьявола — называй как хочешь. Эта битва идет во всех мирах, но если в стерильных мирах происходит большей частью 'холодная война' на уровне идеологии, то в мирах магических — война в самом прямом смысле слова.

Это не Судный День.

Это Армагеддон.

Постарайся выжить, боец. Если выживешь — ты меня еще услышишь.

* * *

— ПАПА!!! ПАПОЧКА!!!

Где я? Что со мной? Почему так плохо? Почему так больно? Что с рукой? Почему темно? Наверное, надо открыть глаза. Боже, какие же тяжелые веки...

— Папочка, родненький, очнись! — это булькин голос.

— Оставь папу, сволочь! Папочка!!! — а это Пулька.

Грохот. Еще грохот. Больно. Господи, как же больно...

Когда я открыл глаза, в магазинчике творился форменный бедлам. Пулька и Булька, забравшись с ногами на прилавок, визжали, как будто увидев стаю крыс и кидали в меня 'Дошираком', 'Ролтоном' и бульонными кубиками 'Галина Бланка'.

А, нет, не в меня. В продавца. Кажется, его зовут Вазген. Продавец сидел на мне и пытался грызть мою левую руку. Глаза его были пустыми и бессмысленными, как у мороженой рыбы. Вот его голова смешно дернулась — кто-то из девочек добрался до консервных банок.

Стоп!

Грыз мою руку?!

ААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!

* * *

Эпическую битву с продавцом, ставшим зомби, я практически не помню. Наверное, именно это и называется 'находился в состоянии аффекта'. Близнецы потом рассказывали, что я сначала позорно визжал закалываемой свиньей, потом наконец сбросил зомби с себя (каждая не преминула добавить, что именно ее удачные броски консервами особенно помогли мне в этом). Оказавшись же на ногах, я на инстинктах провел классическую 'двоечку' (спаси, Господи, моего тренера по боксу в ДЮСШ, раба твоего Василия), а потом просто затоптал упавшего противника, как взбесившийся боевой слон. Учитывая, что армянин был щуплым и невысоким, а я при росте в 1 метр 87 сантиметров вешу больше 100 килограмм, я даже склонен верить этим рассказам.

Когда я пришел в себя, дети впились в меня, обнимая, и счастливо ревели, размазывая слезы по лицу. Я сидел на полу, привалившись спиной к стенке, руки дрожали, перед глазами висели какие-то буквы, а в кармане надрывался телефон. Я чувствовал себя полностью опустошенным, выпотрошенным, как свежепойманная рыба. Машинально достав телефон, я буркнул в трубку:

— Да.

В трубке стоял дикий треск, но сквозь него все-таки прорвался до слез знакомый голос:

— Слава богу, ты жив! Как дети?!

— Нормально. Живы. Вроде. Орут — машинально ответил я — Да тихо вы! Это мама!

— Так живы или вроде? — дикий крик жены услышали, наверное, даже заткнувшиеся дети. Даже шумные помехи, казалось, завистливо притихли.

— Живы, живы, не переживай! Живы и здоровы! Мы в безопасности — опомнился я — Как ты, как родители?

У супруги сегодня не было лекций в университете, к тому же утром к нам должны были приехать тесть с тещей. Вот она и осталась встречать родителей.

— Нормально, у нас все в порядке, мы дома. Но тут во дворе такое творится...

И тут вдруг она заплакала. Моя интеллигентная до мозга костей супруга, доцент и кандидат наук выла дурниной в трубку как деревенская баба.

— Миленький, родненький, умоляю — сбереги их! Христом богом заклинаю — сбереги!!! Ты сильный, ты сможешь, ну пожалуйста! Ты не представляешь, что здесь происходит! Может, нам навстречу вам поехать? Отец же на машине...

Несмотря на пятнадцать лет супружеского стажа, я ее никогда такой не видел. Наверное, из-за шока я окончательно пришел в себя, и принялся орать в трубку:

— Все будет хорошо, ты слышишь? С нами все будет хорошо, поняла! Никуда не ходи, я их доведу, поняла? Никуда не ходи, жди нас дома, слушай отца, он плохого не посоветует.

Тесть у меня — военный пенсионер, полковник в отставке. Если кто и сможет выжить в этом мире, то это он.

— Если придется уходить — оставьте дома записку, куда пошли. Мы дойдем, слышишь...

Телефон издал хлопок. Я посмотрел на него — связь прервалась, экран погас, а батарея нагрелась как утюг. Я несколько раз нажал кнопку включения — бесполезно.

— ... мы обязательно дойдем — зачем-то закончил фразу я.

А потом я прижал к себе детей. Сильно прижал, на грани боли. Справа ко мне жалась родившаяся второй Буля — потому 'младшенькая' и мамина любимица. Отличница, хитруля, умница, интриганка и главный инициатор всех пакостей, что творит эта парочка. Всегда проигрывая Пуле в плане здоровья и силы, Булька с трех лет компенсировала этот разрыв отточенным до блеска умением нахально облапошить сестру, а впоследствии — и других людей. Ее врожденная хитрость имеет как минимум одно благоприятное последствие — она понимает свою выгоду и поэтому с ней можно договориться. В отличие от второй моей дочки, с которой мы ссоримся сто раз на дню.

Пуля, она и есть пуля — летит по прямой и никуда не сворачивает, даже если обстоятельства требуют. Идет по жизни с грацией и деликатностью танка. Папина дочка, незавершенная женская версия меня самого: сильная, но при этом немного простоватая, очень выносливая, она даже в спорте двинулась по моему пути — правда, вместо бокса ходит на тхэквондо. Очень сентиментальная и жалостливая, бескомпромиссная поборница справедливости во всем мире, запойная читательница и дикая упрямица, предельной упертостью заслужившая кличку 'ослятина'.

— Вам от мамы привет — зачем-то соврал я, хотя дети наверняка слышали весь разговор.

* * *

Наконец-то я обратил внимание на буквы, так и висевшие перед глазами:

ПО РЕЗУЛЬТАТАМ ПЕРВОГО БОЯ И ОЦЕНКИ ПАРАМЕТРОВ ОПТИМАЛЬНОЙ ДЛЯ ВАС ПРИЗНАНА СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ 'БОЕЦ БЛИЖНЕГО БОЯ'. ПРОФЕССИЯ — НЕ ОПРЕДЕЛЕНА. ПОЛУЧЕНО АКТИВНОЕ УМЕНИЕ 'БЕРСЕРК'.

ЖЕЛАЕТЕ ПОСМОТРЕТЬ ОПИСАНИЕ УМЕНИЯ?

Я желал.

УМЕНИЕ 'БЕРСЕРК'. ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ — 30 СЕКУНД. НА ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ УМЕНИЯ НАНОСИМЫЙ ВАМИ УРОН УДВАИВАЕТСЯ, ОДНАКО ВЫ НА ЭТОТ ПЕРИОД НЕ КОНТРОЛИРУЕТЕ СЕБЯ. ОТКАТ — 5 МИНУТ.

ВВЕДИТЕ СЛОВО ДЛЯ АКТИВАЦИИ УМЕНИЯ

Чертов аффект. Прекрасное умение получил, просто прекрасное. Бью больно, но себя не контролирую и не помню. Хуже умения сложно и придумать, это лучший способ нарваться на очень серьезные неприятности — любой боксер вам это подтвердит. Главное в бою — голова, а не кулаки; побеждает не тот, кто сильнее бьет, а тот, кто лучше думает.

Буквы настойчиво мигали, предлагая ввести слово для активации. Ладно, бог с вами, даже плохое умение лучше, чем никакого. Как говорилось в игрушках, 'не бывает плохих абилок, бывают кривые ручки'.

Так, слово должно быть не часто употребляемым, а то подвесишь на какое-нибудь 'это' и будешь включать не выключая. С другой стороны, придумаешь какой-нибудь 'оциллококцинум', а потом и забудешь что придумал. Сколько раз я так с паролями пролетал. Может, тупо и ввести 'берсерк'? Нет, длинно, и произносить сложно, надо покороче. А как вводить-то? Ладно, попробуем самым простым способом. И я громко произнес, глядя в пространство:

— Слово для активации умения — 'берцы'.

Смотри ты, прокатило. Надпись исчезла, зато появилась новая:

ЖЕЛАЕТЕ ПОСМОТРЕТЬ ПРЕДЫДУЩИЕ СООБЩЕНИЯ?

Ладно, посмотрим, что там еще писали.

ЗОМБИ ВАЗГЕН 1 УРОВНЯ УБИТ. РАСПРЕДЕЛЕНИЕ БАЛЛОВ: ВЫ — 7 БАЛЛОВ, ИГРОК 2 (ИМЯ НЕ ВЫБРАНО) — 2 БАЛЛА, ИГРОК 3 (ИМЯ НЕ ВЫБРАНО) — 1 БАЛЛ. ДО ПЕРЕХОДА НА ВТОРОЙ УРОВЕНЬ — 93 БАЛЛА.

ЖЕЛАЕТЕ ПОСМОТРЕТЬ ПРЕДЫДУЩИЕ СООБЩЕНИЯ?

Почему нет? Огласите весь список пжалуста.

ПОЗДАРАВЛЯЕМ, ПЕРЕРОЖДЕНИЕ ЗАВЕРШЕНО, МАГИЧЕСКИЕ СПОСОБНОСТИ АКТИВИРОВАНЫ.

ИГРОК ? 169004, ВВЕДИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ИМЯ, ПОД КОТОРЫМ ВАС БУДУТ ЗНАТЬ ДРУГИЕ ИГРОКИ.

Хм... Я покосился на притихших девочек и произнес:

— Папа

ИМЯ ИСПОЛЬЗУЕТСЯ

— Отец

ИМЯ ИСПОЛЬЗУЕТСЯ

— Папаша

ИМЯ ИСПОЛЬЗУЕТСЯ

— Атэц

ИМЯ ИСПОЛЬЗУЕТСЯ

Не понял. И сюда, что ли, школота добралась? Мне засвербело проверить ник 'Нагибатор', но я не рискнул. Мало ли, вдруг прокатит, ходи потом, позорься...

Так, как бы мне назваться? На первых курсах института я сильно увлекался древнегреческими мифами и везде регистрировался под ником 'Кронос'. Но сейчас он был совсем не в тему. А какой в тему? Думал я недолго:

— Одиссей

ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС, ИГРОК ОДИССЕЙ!

ЖЕЛАЕТЕ ПОСМОТРЕТЬ ВАШИ ПАРАМЕТРЫ?

Ну ты спросила! Конечно, желаю.

ИМЯ: ОДИССЕЙ

УРОВЕНЬ: ПЕРВЫЙ

ДО СЛЕДУЮЩЕГО УРОВНЯ: 93 БАЛЛА

ОЧКОВ НАСЛЕДСТВА: 0

КОЭФФИЦИЕНТ СИЛЫ: 1,3

КОЭФФИЦИЕНТ ЛОВКОСТИ: 0,6

КОЭФФИЦИЕНТ ВЫНОСЛИВОСТИ: 0,8

КОЭФФИЦИЕНТ ИНТЕЛЛЕКТА: 1,1

СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ 'БОЕЦ БЛИЖНЕГО БОЯ'.

ПРОФЕССИЯ — НЕ ОПРЕДЕЛЕНА

УМЕНИЯ: 'БЕРСЕРК' 0 УРОВНЯ

ОРУЖИЕ: НЕ ЭКИПИРОВАНО

БРОНЯ: НЕ ЭКИПИРОВАНА

Ну... В принципе все понятно. Коэффициенты — это, судя по всему, в процентах к среднему уровню. Тогда все честно — я действительно сильнее среднего человека и даже большинства мужчин. При моем телосложении и даже мало-мальских занятиях спортом трудно было ожидать иного результата. Помню, как ребята в качалке на меня реально злились — мы, говорят, железо часами тягаем, и ни шиша, все как было, так и есть. А ты рядом с гантелями только постоишь — глядь, а у тебя уже бицуха выросла. Правда, после рождения Пульки и Бульки я в зал ходил от случая к случаю, но какое-то наследство от спорта осталось, судя по параметрам.

С ловкостью тоже вопросов нет — с моим-то весом. Да и вообще, если честно, я всю жизнь был неуклюжим, из-за этого и бокс бросил. Потому что сила оно, конечно, хорошо, но когда тебя на одной технике под хохлому разделывают — это неприятно. Да, очень неприятно. А техники мне бог не додал, это я и сам понял. Потому и ушел от Василия Анатольевича в десятом классе, так и не получив КМС.

С выносливостью не очень понятно, но если этот параметр отвечает за усталость и время восстановления, то вопросов нет. Если себе не врать, у меня как минимум килограмм двадцать лишних, накопленных на брюхе и рядом за время отцовства. Худеть надо, папаша!

Ну а с интеллектом сочтем за комплимент. Начальнику бы нашему показать, с его вечными 'дебилами' и 'идиотами'. Что еще? Не очень понятно, что за очки наследства и где их брать. Примерно то же самое и с экипировкой оружия и брони — я бы, безусловно, экипировал, но где же его добыть? Хотя... Магазин же.

И тут до меня наконец дошло — как же нам повезло. Как же нам, твою мать, повезло!!! От избытка чувств мне хотелось долго и виртуозно материться, но дети, приткнувшиеся ко мне с обеих сторон, лишили меня даже этого удовольствия. У меня всегда было хорошее воображение, поэтому меня натурально прошиб холодный пот, как только я понял, что перерождение могло застать нас, к примеру, в метро. Вот уж в этой мышеловке у нас не было бы ни единого шанса спастись. Да пусть и просто на улице — если тараторящий голос не соврал, что нас не больше 20%, то и этого хватило бы с лихвой. Особенно здесь, в центре Москвы, на исходе рабочего дня. Мне часто приходилось драться, поэтому, в отличие от многих наивных мечтателей, я прекрасно понимал, что число бьет класс. Каким бы героем ты ни был, если четверо на одного, то одного завалят примерно в семи случаях из семи. Нет, бывают, конечно, суперпрофи, но даже им придется несладко. А уж если вчетверо большая толпа гоняется за разрозненными одиночками... Меня вновь пробил холодный пот, и я поднялся.

— Так, девочки, встаем, мне нужно найти оружие.

В ответ я получил негодующий дуэт:

— И мне!!!

У девочек, судя по всему, тоже прошел нервный шок, поэтому они затараторили не замолкая, каждая в свое ухо:

— Папа, мне мага дали!

— Папа, я лекарь!

— Настоящего, боевого!

— Только я им быть не хочу,

-И заклинание

— Я не аптечка на ножках

— Угадай какое?

— Можно я буду паладином?

— Нет, ты угадай!

— ТИХО! — рявкнул я, прекрасно зная, что другими способами эту полифонию не пресечь. — Давайте по порядку.

— Давай — фыркнула оскорбленная Булька — На, смотри.

ИГРОК БУЛЬКА ПРИГЛАШАЕТ ВАС ВСТУПИТЬ В ГРУППУ. ПРИНЯТЬ? ДА/НЕТ

— Черт, как ты это сделала?

— Потом объясню, — тон был абсолютно безапелляционный. — Ты смотри, кого мне дали! Так и написали — самое подходящее для меня это боевой маг! А для Пульки самое подходящее — Айболит! Хо-хо-хо!

— Цыц! — пресек я наезд на сестру и углубился в чтение, а дочери традиционно начали собачиться.

Мда... Моя младшая (на 10 минут) дочь оказалась игроком Булькой 1 уровня со специализацией 'боец дальнего боя' по профессии 'боевой маг'. Грозное впечатление несколько сбивали характеристики: силы было всего 0,3, ловкости — 0,5, выносливости — 0,4, зато интеллекта — 1,3.

Я тут же полез ко второй дочери, благо в группе мы были уже втроем. Специализация 'группа поддержки', профессия — 'маг Света', силы чуть побольше — 0,4, да и выносливости 0,5. Ничего удивительного — Пулька всегда была посильнее и поздоровее, она и болеет гораздо реже. А интеллект тот же самый — 1,3. Больше, чем у меня, и почти на треть больше, чем у среднестатистического землянина.

Нет, у меня, конечно, не самые глупые дети. Булька отличница, у Пульки в последней четверти пусть и три четверки, но она, в отличие от сестры, читает запоем. Уткнется в планшет и ничего вокруг не видит. Но интеллект умного взрослого человека? В третьем классе? Может быть, этот параметр просто показывает уровень способности к колдовству? Тогда ничего удивительного. Чем раньше начнешь заниматься любой деятельностью, тем лучше. К тому же — не закостеневшие мозги, детская незашоренность, открытость ко всему новому... В общем, не удивлюсь, если скоро выяснится, что в новом мире лучшие маги получаются из детей.

Так или иначе, но нам опять повезло. Я в молодости довольно активно играл в различные MMORPG, поэтому не мог не оценить — у нас собралась идеальная боевая группа. Я вполне сойду за танка, Пулька хилит, Булька дамажит. Красота!

И тут меня затрясло. Я только что сам, ничтоже сумняшеся, рассуждал о том, как я поведу своих десятилетних детей, к тому же еще и девочек, в смертельную драку. Которую они, вполне возможно, и не переживут — мы ведь ничего не знаем о противнике. Сам рассуждал, добровольно, никто меня не заставлял. И самое страшное — мне действительно придется это сделать. Не сегодня, так завтра, не позже. Отсидеться не получится, таинственный тараторка недвусмысленно объяснил — теперь все просто: или убиваешь ты, или убьют тебя.

Меня колотило. Меня реально колотило. Мне было до жути, до ледяного холода в мошонке страшно. Не за себя — какой может быть страх за себя рядом с детьми? За этих вот барышень, которых я когда-то купал в розовой ванночке и мазал пупок зеленкой. А теперь вон какие красавицы выросли, косы почти до пояса. Кстати, я так толком и не научился заплетать косички, а у Пульки уже все волосы выбились, что я завтра буду делать — даже боюсь предположить.

— Папа, что с тобой?

Так, надо переключиться, или я сейчас действительно устрою истерику. Соберись, тряпка!

— Все нормально. А умения у вас какие-то есть?

— Папа, ну ты что? — Пулька натурально обиделась — Ну разве бывают маги без умений? У меня есть 'малое лечение'. Нужно сосредоточиться на ком-нибудь и стишок прочитать, я его сама сочинила. После этого такой воздушный пузырь от меня к тебе или к Бульке поплывет. Как вы его в себя втянете — у вас сразу здоровье поправится.

— А у меня — 'луч света'! — перебила ее Булька — Тоже четверостишие читаешь, и из пальца как будто лучом стреляет. Пиу! Пиу!

— Не понял — затупил я — Вы что, уже колдовали, что ли?

— Не-ет! — дуэтом ответили дети.

— Тогда откуда вы знаете, как это будет?

— Ну-у-у... Вижу. Нет — чувствую. Вот, правильно, чувствую — объяснила, наконец, Булька, и Пулька подтверждающе кивнула.

— Хм... Ну ладно, допустим, — задумался я. — Ладно, Пу лечить пока некого (какие-то неправильные здесь зомби, Вазген даже не смог мне руку прокусить), а ты, Бу, можешь своим лучом пиу-пиу... Ну вот хотя бы в стенку?

— Нет — категорически замотала головой младшая отличница — Стенка мертвая, а луч — для живых. Ну не совсем для живых... Как бы это объяснить? В камень нельзя. В кирпич нельзя. В землю нельзя. В дерево тоже нельзя, но это не окончательно. Вернее, не 'не окончательно', а 'не категорично'. В общем, в дерево запрет не полный, но пока нельзя. Папа, очень трудно объяснять.

— Я понял, спасибо, доча.

Я взглянул на часы. Так, часа через три уже начнет темнеть.

— Вот что, дети мои. Сегодня мы, пожалуй, уже никуда не пойдем. Сегодня мы, пожалуй, спокойно соберемся в дорогу, спокойно переночуем здесь, а завтра с рассветом выдвинемся в путь.

— Куда?

— На остров Итаку.

— Куда?!

— Шучу. Домой. Конечно же, домой. Нас там мама ждет. И дедушка с бабушкой.

Я огляделся. Пожалуй, прежде чем приступать к сборам, надо куда-то перетащить тело Вазгена. Должна же здесь быть какая-то подсобка.

Я наклонился над продавцом и взял его под мышки.

ВЫ ЖЕЛАЕТЕ ОКОНЧАТЕЛЬНО УПОКОИТЬ ЗОМБИ ВАЗГЕНА И ОТПУСТИТЬ ЕГО ДУШУ? ДА/НЕТ

Вон оно как, значит... Только при физическом контакте. Да, желаю.

И ничего не произошло. Потом еще секунд десять ничего не происходило, потом вдруг покойник рассыпался какой-то хрустальной невесомой пылью безо всякого лута, а я почувствовал ЭТО.

Оно было живым — это единственное, в чем я уверен на 100%. Я так и не уловил, было ли оно разумным — все было погребено тем взрывом эмоций, которое испытывало это существо. Оно было маленьким и слабым — это точно, но я понятия не имел кто это — безмозглый слепой новорожденный котенок, или ничуть не более умный человеческий младенец. Я не мог общаться с ним, я всего лишь на секунду ощутил его чувства.

Секунду назад оно было самым несчастным существом во Вселенной. Ему было гадко находится в этом мире — чисто физически неприятно. Нечто подобное, наверное, чувствует человек, который больше месяца не мылся. Еще ему было очень одиноко и очень страшно — здесь был пронизывающий холод и вечный полумрак, в котором различались лишь силуэты бродящих чудовищ, которых оно немного боялось, но гораздо сильнее ненавидело. А оно было маленьким и слабым, и еще ему очень хотелось есть, и еще его кто-то недавно очень больно побил. Самое плохое — оно откуда-то знало, что это никогда не кончится, это на много-много лет. И от этого очень хотелось плакать, но даже этой возможности ему не дали. В общем, все было очень и очень плохо, черная полоса казалась беспросветной, цвета вороньего крыла. И вдруг кто-то открыл дверь, и выпустил его. Выпустил в мир, где было светло, сухо, тепло и не было никаких чудовищ. Оно так обрадовалось, что побежало к открытой двери галопом, и лишь на пороге спохватилось, немного смущенно улыбнулось своему спасителю и отправило ему свою благодарность.

НАСЛЕДСТВО ВАЗГЕНА — 1 ОЧКО. ОДНО ОЧКО НАСЛЕДСТВА ПОЛУЧАЕТ ИГРОК ОДИССЕЙ, КАК НАНЕСШИЙ МАКСИМАЛЬНЫЙ УРОН.

Фига себе! Что это было? Зомби развоплотился? ЭТО было внутри зомби? За наследство спасибо, конечно, но что мне с ним делать-то? Ладно, разберемся.

— Папа, — Булька была очень серьезна — Папа, он был плохой?

Я вдруг вспомнил: 'Девочки, идите сюда, вот на эти ящики садитесь'.

— Нет, дочь. Судя по всему, он был хорошим человеком.

— Тогда почему ты его убил?

— Потому что по-другому он бы убил меня. Ты же видела.

— А почему он на тебя напал, если он хороший человек?

— Это уже был не он. Ему просто не повезло, и его превратили в чудовище. Нас не смогли, а его превратили. Он в этом не виноват.

— А сейчас? Что такое окончательно упокоить зомби и отпустить его душу? Мне написали про это и спросили — да или нет.

— Мне тоже — вставила непривычно молчаливая Пулька.

— Вот как... Значит, спрашивают всех участников боя — пробормотал я и громко пояснил — Мы втроем убили его, чтобы он не убил нас. После этого мы получили право спасти его от власти того, кто превратил его в чудовище. Тело его рассыплется прахом, а душа улетит в волшебную страну, где все хорошо.

— В рай что ли? — спросила начитанная Пулька.

— Не уверен, что в рай. В рай, наверное, потом. Но сейчас, по крайней мере, он уже не будет мучиться.

— Поняла. То есть мы их не убиваем, а освобождаем? Да, папа?

— Они и так уже мертвые, дочь, убить их нельзя. А вот освободить, похоже, можно. Поэтому да — запомните. Мы не убиваем. Их уже убили. А мы их спасаем. Понятно?

Девочки закивали. Я шутя нажал им на кончики носов, как на кнопку звонка.

— Ну что — собираемся? Нам нужны оружие, вода и еда. Именно в таком порядке. Сначала ищем оружие.

Я зашел за прилавок и начал рыться в вещах продавца. Практически сразу нашел нож.

ЖЕЛАЕТЕ ЭКИПИРОВАТЬ ПРЕДМЕТ 'НОЖ ИЗ ПЛОХОЙ СТАЛИ' В СЛОТ ДЛЯ ОРУЖИЯ?

Да, желаю.

ЖЕЛАЕТЕ ПРИНЯТЬ ПРОФЕССИЮ 'СКРЫТНЫЙ УБИЙЦА'?

Это кто, рога что ли? Нет, рога из меня еще тот, габаритами я не вышел. Отказываюсь.

— Папа, папа!!! — ко мне неслась Булька, сжимающая в охапке обычную ватную фуфайку — Смотри что я в подсобке нашла! А он мне пишет: 'Желаете экипировать предмет те-ги-ляй как броню?'. Папа, что такое тегиляй?

— А вот оно и есть — усмехнулся я — Доспех на ватной основе. От стрелы не спасет, но удар смягчит и весит немного. Соглашайся, вам, магам, как раз тряпки положены.

Булька, судя по всему, нажала 'да', потому что фуфайка неведомым образом оказалась на ней, став при этом... поновей, что ли, и укоротившись под размер ребенка.

— Папа, он пишет, что у меня тегиляй нулевого уровня, возможность модернизации — средняя. И еще что слотов под броню — один из одного. А там еще одна такая куртка висит.

— Отдай ее сестре. Зачем спрашивать, сама же все знаешь.

Когда дочки нарисовались вновь в новеньких одинаковых тегиляях, я вспомнил, как жена всегда осенью говорила: 'Ну вот, детей на зиму одели, давай смотреть, что у нас с тобой есть'.

Сердце защемило, и я, пока тоска не взяла, поспешно протянул Бульке найденный нож.

— На, возьми. Попробуй экипировать в слот для оружия.

— Не дает. Пишет, что не совпадает с профессией. Необходим жезл или посох.

— Понятно. Пуля, у тебя так же?

— Да — через пару секунд подтвердила старшая.

— Ну тогда ходите, ищите какие-нибудь палочки — может, система что-нибудь за жезл посчитает. А я пока схожу, посмотрю, что вы там за подсобку нашли.

Идти до подсобки было три шага, но я по дороге успел задуматься. Похоже, к выбору доспехов надо отнестись со всей серьезностью. Черт его знает, разрешит ли система потом поменять вещь в слоте, а меня, если придется танковать, ватный доспех ну никак не устраивает, что-нибудь покрепче искать надо. То же самое и с оружием. Лучше всего было бы найти топор — против зомби это прекрасное оружие, с отрубленной ногой далеко не набегаешься, а без руки не ударишь. Может быть в магазине топор? Вполне может! Сойдет и длинный нож — может быть, его за какой-нибудь гладиус посчитают. Главное, чтобы рубить можно было и фехтовать не заставляли. А то ездили мы как-то на сборы с фехтовальщиками. Там у них такая техника требуется, что бокс позорно курит на лестнице. А как у меня с техникой — я уже говорил. Пока освою — меня десять раз съедят.

Свою броню я увидел сразу, как только зашел в подсобку. На вешалке висел оранжевый жилет дорожного рабочего и она! Оранжевая же строительная каска. Я сразу понял, что встретились два одиночества — в драке нет ничего важнее, чем защитить голову. И действительно — система нарекла каску 'шлемом из колдовского материала' и оный шлем сел на мой калган как влитой.

А вот с оружием было худо. Я перевернул верх дном весь невеликий магазинчик — не было там ни топора, ни длинных ножей. Только тот короткий столовый ножичек, который не подошел никому. Зомби им ковырять ну совсем не хотелось. Лучше уж ножку у стула выломать — пусть хоть дубина будет! Я заметно приуныл, да и дети загрустили. И вдруг...

— Папа! — ко мне летела сияющая Пулька — Смотри, что я за ящиками нашла!

Гвоздодер. Старый, судя по всему, еще советский гвоздодер. Внебрачный сын ломика и монтировки с изогнутым буквой 'С' концом и захватом типа 'ласточкин хвост'. Тяжелый такой, увесистый... Сталь вроде неплохая. Хм... А почему бы и нет? В конце концов, других вариантов я просто не вижу.

ЖЕЛАЕТЕ ЭКИПИРОВАТЬ В СЛОТ ДЛЯ ОРУЖИЯ ПРЕДМЕТ 'ШЕСТОПЕР СЛОЖНОЙ ФОРМЫ'?

Да.

СЛОТ ДЛЯ ОРУЖИЯ ЭКИПИРОВАН 1/1. ПОТЕНЦИАЛ ДЛЯ МОДЕРНИЗАЦИИ ШЕСТОПЕРА СЛОЖНОЙ ФОРМЫ — ВЫСОКИЙ.

Хм...

— Девочки, напомните, у ваших тегиляев какой потенциал для модернизации?

— Средний.

— У каски тоже средний. Похоже, гвоздодер-то непростой нам попался. Вы себе жезлов так и не нашли?

— Нет, пап. Ничего не принимает. Бубнит как попугай 'этот предмет не может быть экипирован'. Мы уже все обыскали.

— Понял. Девочки, тогда вот что — освободите пока свои ранцы. Нам завтра придется много чего с собой взять, прежде всего — воду и еду, которая не портится. Кто его знает, когда мы до следующего магазина доберемся.

Пулька деловито кивнула и принялась опустошать ранец. А Булька вдруг посмотрела на меня своими огромными глазами и тихо спросила:

— Папа, мы все учебники здесь выбросим? Все-все?

И я вдруг почувствовал себя последней сволочью.

— Ну... Я думаю, математику и русский можно оставить. Математика и русский при любом режиме нужны будут. А вот всякий 'окружайки' давайте здесь оставим. Окружающий мир у нас теперь совсем другой.

Булька кивнула, вроде поняла, даже улыбнулась, но все равно разгружала ранец безбожно долго. Каждый учебник и тетрадку она гладила, как будто прощалась. А над пеналом зависла и даже капнула на него слезой. Потом открыла и приготовилась квохтать над карандашами.

— Пенал тоже оставь! — не выдержал я — Карандаши всегда пригодятся. И бумагу какую-нибудь на записки оставьте.

— Папа!!! — ребенок засиял как солнышко.

— Да ладно тебе — засмущался я — Что мне — жалко что ли? Вам нести, не мне.

— Да при чем здесь ты?! — отмахнулась Булька — Карандаш!!! Мне карандаш предлагают экипировать как жезл мага. Там самое главное — в сердечниках из угля. Нет, этого... графита. Причем у каждого цвета — свои особенности! Под мои пиу-пиу лучше всего красный! В общем, потенциал модернизации — высокий, как у гвоздодера! Пулька, доставай же свои карандаши!!!

Когда охи и ахи закончились, и мы все экипировались полностью, я вдруг вспомнил еще кое-что.

— Доча, а ну-ка покажи, как группу людям предлагать? Я так и не разобрался.

— Да очень просто, пап. Видишь, справа посредине три кружочка соединенных? Надо на них мысленно кликнуть... Опа!

— Что опа?

— Я могу пригласить в группу тебя, Пульку и еще какую-то Нататулечку. А что это значит?

— Это значит... — я встал и перехватил гвоздодер поудобнее — Это значит, что здесь где-то еще один игрок. Причем совсем рядом. Сидите тихо, я на улицу выгляну.

* * *

Открыв дверь, я поднялся на несколько ступенек и огляделся в поисках Нататулечки. Долго искать ее не пришлось. Игроку 'Нататулечка, 1 уровень' было лет 25, она была одета в яркий зеленый костюм и ей пришла в голову не самая лучшая идея попытаться спастись на машине. По дороге девушка собрала огромный хвост из сагрившихся на нее зомби, а чуть позже даже теоретические шансы на спасение перечеркнул тот факт, что ее кроваво-красный автомобиль заглох на противоположной стороне улицы аккурат напротив входа в наш магазин. Эта картина и развернулась перед моими глазами. С первого же взгляда было понятно, что помочь несчастной девушке я никак не смогу — пять-шесть зомби уже стучали по поднятым стеклам или карабкались на автомобиль, и еще несколько десятков подбегавших переродившихся должны были вот-вот присоединиться к ним. Кстати, вопреки стереотипам, бегали зомби довольно быстро, никак не медленнее людей. А вот мне надо было не менее быстро уходить, пока кто-нибудь не сагрился на меня. И тут девушка, как будто что-то почуяв, повернула голову и встретилась со мной глазами. Нататулечка была очень красивой, даже заплаканные глаза и растрепанная прическа, наспех собранная в хвостик, только подчеркивала эту красоту.

— Помоги! — мне показалось, или я действительно прочитал в шевелении ее губ это слово?

Я молча покачал головой и нырнул обратно в магазин. Хлопнула дверь, стукнула щеколда. Девчонки уставились на меня, я же молча увлек их за собой в подсобку, подальше от происходившего над нами. Хорошо, что дверь в подсобку закрывалась плотно — звуки с улицы туда практически не долетали.

Мы сидели молча.

— Папа — Булька ожившей совестью посмотрела на меня — Папа, Нататулечка исчезла из списка.

Я молчал. Когда молчание стало совсем нестерпимым, я наконец выдавил из себя:

— Дочь, ты мне веришь?

-Да, пап. Но почему...

И тут я ее перебил:

— Да потому что я не бог! — страшным шепотом просвистел сквозь зубы я — Да, дети, папа — не бог! Рано или поздно вы должны были это узнать. Я не всесилен, доча, особенно сейчас. И хочу тебе сказать — меня это совсем не радует! Поверь — мне сейчас стыдно так, что твой стыд за меня по сравнению с моим — муравей перед слоном. Но по-другому было нельзя. Или погибала она, или мы погибали все. Или — или. Варианта 'не погибнет никто' не предлагалось. Это война, дети. Умные люди давно сказали — на войне платишь за каждый шаг и платишь очень дорого. Поэтому все, что мы можем — сейчас рассчитаться, но должок этот записать, чтобы не забыть, и когда-нибудь по возможности спросить. Найти, и заставить рассчитаться полной мерой.

— Кого? — испуганная истерикой, пискнула Пуля.

— Тех, кто все это сделал с нами. Я не знаю, кто они, но я их найду. Клянусь.

Я посмотрел на испуганно притихших детей, и в который раз обозвал себя идиотом. Нашел время и место для пафосных клятв.

— Но сначала мне надо сдать двух вредных девочек их красавице-маме. И это гораздо важнее, чем спасать мир и цивилизацию.

— Папа... — когда Булька докапывается до истины, она бывает жуткой занудой — Но мы же обыкновенные девочки, разве можем мы быть важнее мира и цивилизации?

— Доченьки, открою вам тайну — я тоже, в общем-то, самый обыкновенный папа. Меня зовут совсем не Брюс Уиллис, и спасать мир для меня может оказаться непосильной задачей. А защитить двух обыкновенных девушек — не то чтобы могу, а прямо таки считаю своей прямой обязанностью. И знаете что? Есть такой странный парадокс — как только обыкновенные папы делают свою обыкновенную работу и целуют, приходя с работы, обыкновенных девочек, а обыкновенные мамы кормят своих обыкновенных пап вкусной едой и учат обыкновенных девочек шитью и вязанию... Короче, когда все дружно делают свои обыкновенные негероические дела — мир не только не падает, но и стоит прочнее обычно. Но иногда, к сожалению, он все-таки ломается. Тогда его приходится чинить — опять-таки, не героям, а самым обыкновенным людям. И если обыкновенные папы дружно встают — не спасать мир, нет! Дружно встают защитить своих обыкновенных девочек — мир удается починить довольно быстро. В общем, именно поэтому один обыкновенный папа завтра поведет двух обыкновенных девочек домой. А сейчас, поскольку у него еще есть пара часов, он пойдет и попробует немного рассчитаться с долгами.

* * *

Да, я собирался мстить. Мстить за свое бегство, за свою истерику, за испуг своих дочек. За незнакомую дурочку Нататулечку, в конце концов! Да, я понимал, что этим я подвергну опасности своих детей. Да, наверное, правильней было бы затаиться, чтобы обеспечить себе скрытное убежище до завтра. Но иногда мужчине надо совершать неправильные и нелогичные поступки — просто для того, чтобы утром за бритьем было не стыдно смотреть на себя в зеркале.

Я еще раз внимательно осмотрел вход. Нормально, годится. Ступеньки крутые, тамбур маленький, дверной проем из тамбура в магазин — небольшой, вдвоем никак не пролезешь.

— Значит так, девочки, слушайте меня. Действовать будем так. Я выхожу на улицу и цепляю на себя одного зомби — ну, вытаскиваю, как в игрушках. Потом бегу вниз в магазин, он спускается за мной в тамбур, а вот на входе из тамбура в магазин я его и встречаю. Гвоздодером. Даже если 'зацепятся' двое — ничего страшного, пусть себе в тамбуре толкаются, главное — не дать им за порог прорваться. А здесь только для одного место. Вы прячетесь за стойкой в дальнем углу магазина, там, надеюсь, агрозона не достанет. На глазах не маячите, по возможности помогаете мне — Пулька хилит, Булька дамажит. Все понятно? Так, делаем группу... Все? Начали! Что стоим? Прячемся, прячемся!

Страшно не было — слишком уж меня распалила злость за недавнее бегство от драки. Умом понимаю, что другого выхода не было, но как же все-таки на душе погано... И никакими аргументами совесть не успокоить.

На улице было тихо. Все уже закончилось, и зомби разбрелись по округе, лишь только тело представившейся рабы божьей Натальи сломанной куклой валялась за машиной. Насколько я мог разглядеть — никаких растиражированных ужастиками ритуальных поеданий мозгов и прочих гастрономических гадостей не было. У нее просто отняли жизнь, после чего бросили.

Я, оглядываясь, подошел к машине — так и есть. Молодая женщина глядела в синее небо синими же невидящими глазами. Странно, но нет вообще никаких ран, хотя неестественно повернутая голова не оставляет никаких сомнений — у девушки как минимум свернута шея. Я наклонился и закрыл ей глаза. Очень надеялся что система предложит развоплощение, но, несмотря на физическое прикосновение, никаких предложений не последовало. Наверное, это работает только на тех, кого ты сам упокоил.

Выпрямившись, я зацепился взглядом за предмет на переднем пассажирском сидении. Мне показалось, или... Стекло было разбито, поэтому я без проблем взял книгу в руки. Так и есть — 'Атлас автомобильных дорог Москвы и Подмосковья'. Бумажные карты. По нынешним временам, когда накрылись все смартфоны и навигаторы — ценность несусветная.

— Прости, Наташа — зачем-то сказал я — Тебе уже ни к чему, а мне еще детей вытаскивать.

Возможно, в машине было и еще что-то ценное, но обыскивать ее мне почему-то было стыдно. Да и вообще — я сюда не мародерствовать вылез. Засунув брошюру за пазуху, я огляделся. Вот с тебя, пожалуй, и начнем.

Возле окон соседнего с магазином здания стоял, раскачиваясь на каблуках, мужик-зомби офисного вида, одетый в весьма приличный, сколько я могу судить, костюм. Он вообще неплохо сохранился, лишь надорванный, но не оторванный до конца рукав пиджака и выдавал, что это не прогуливающийся после работы клерк. Кстати, надо сказать, что реальные зомби весьма отличались от устоявшихся киношных и книжных стереотипов. Никакой разлагающейся плоти, никакой лунатической походки с вытянутыми вперед руками. От них, как я вскоре узнал, даже и не пахло особо. Вполне приличная и неплохо сохранившаяся оболочка.

Я быстро двинулся к зомби. Метров за пять он резко повернулся ко мне, и его безжизненные глаза вспыхнули. Появилась надпись 'ВНИМАНИЕ, ВКЛЮЧЕН РЕЖИМ БОЯ. ВАШИ ПАРАМЕТРЫ — СЛЕВА. ПАРАМЕТРЫ ПРОТИВНИКА — СПРАВА'.

И точно — на периферии зрения слева появились три иконки нашей группы, возле каждой — две полоски: здоровье и мана. Справа был кружок со стилизованным изображением зомби, но полоска только одна — здоровья. Ого! Да у него жизни вдвое больше моей, и бог его знает в сколько раз больше, чем у девочек.

Все это я разглядел в те несколько секунд, когда, ссыпавшись горохом по лестнице, ждал приотставшего противника у дверного проема. Ну где ты там, толстый моб? Иди к папочке!

Подвывавший от избытка чувств зомби так рвался отправить меня на тот свет, что полез в дверной проем головой вперед — чтобы с ходу словить мощный удар гвоздодером в лоб и отлететь обратно в тамбур. Вот так вот! Попер на пацана? По калгану — н-н-на!

Однако! Я у него почти четверть здоровья снял. Крит, что ли прошел? Дальше 'менеджер по продажам' действовал осторожнее, хотя все равно туповато. Я его охаживал гвоздодером почти беспрестанно, и вскоре, по укоренившейся в боксе привычке анализируя бой на ходу, уловил закономерность. Много очков снимали удары, которые проходили по голове, шее и другим жизненно важным органам. За простые удары по плечам или спине из жизни вычитали копейки — судя по всему, возможные синяки зомби не сильно заботят. А вот когда я удачным хлестким ударом сверху сломал ему руку, которая тут же безжизненно повисла — мне опять зачли критическое повреждение, сняв у зомби почти четверть очков.

Если по-честному, никакой особой сложности бой не представлял — это была игра в одну калитку. Зомби был без оружия, к тому же драться он явно не умел. Как следствие — я его тупо забил гвоздодером, и через пару минут все было кончено — безжизненной кучей зомби рухнул мне под ноги.

ЗОМБИ МИХАИЛ 1 УРОВНЯ УБИТ. РАСПРЕДЕЛЕНИЕ БАЛЛОВ: ВЫ — 5 БАЛЛОВ, ИГРОК БУЛЬКА — 4 БАЛЛА, ИГРОК ПУЛЬКА — 1 БАЛЛ. ДО ПЕРЕХОДА НА ВТОРОЙ УРОВЕНЬ — 88 БАЛЛОВ.

Я наклонился, машинально прижав руку к сонной артерии.

ВЫ ЖЕЛАЕТЕ ОКОНЧАТЕЛЬНО УПОКОИТЬ ЗОМБИ МИХАИЛА И ОТПУСТИТЬ ЕГО ДУШУ? ДА/НЕТ.

— Девочки... — поторопил я.

Котенок-душа Михаила практически ничем не отличался от вазгеновского, разве что напуган был больше и избавлению обрадовался сильнее.

НАСЛЕДСТВО МИХАИЛА — 1 ОЧКО. ОДНО ОЧКО НАСЛЕДСТВА ПОЛУЧАЕТ ИГРОК ОДИССЕЙ, КАК НАНЕСШИЙ МАКСИМАЛЬНЫЙ УРОН.

Кстати, а почему мне дали так мало очков? Не понял! Я посмотрел на иконки девочек и присвистнул — они слили практически всю ману.

— Вы что, с ума сошли? — крикнул я в сторону прилавка — Вы зачем ману слили, я бы его и так сделал!

Над прилавком появились две головки с горящими от азарта глазами.

— А нам тоже хотелось!

— Думаешь, тебе одному очки нужны?

— Мы тоже хотим прокачиваться!!!

— Да!!!

— А ты видел, как я его карандашом — пиу-пиу! Мне четыре очка урона дали, почти как тебе! А Пульке всего одно!

— А я тебя лечила, ты слышал? Пять шаров в тебя выпустила! Только у меня желтый карандаш с коэффициентом 1,03. Жалко белых карандашей не бывает, был бы 1,06.

— Ха-ха-ха, Пулька лузер! У меня красный 1,07 дает, вот так вот!

— Ничего, я свой карандаш прокачаю, у меня тоже 1,07 будет!

— Ничего ты не прокачаешь, ты криворукая!

— Сама ты криворукая! Папа, меня Булька криворукой обзывает!

— Врет она все, я ее не обзывала!

— Сама ты врешь, все слышали, что обзывала!

— ТИХО!!!

Наследники за свои десять лет прекрасно научились отличать, когда я ору не всерьез, а когда лучше заткнуться. И заткнулись.

— Значит так. Сейчас вы начинаете восстанавливать ману. В следующем бою восстановившуюся ману не тратить, и в бой вступать только по моей команде. Команда будет, если я не буду справляться или потеряю много здоровья. Все понятно?

— А прокачка? — пискнула азартная Пулька.

— Не бойся, солдат ребенка не обидит. Здесь есть режим распределения трофеев 'поровну всем членам группы', я выставил его. А безоглядно тратить ману я запрещаю. Вы понимаете, что если в следующем бою сложится критическая ситуация — вы мне ничем не сможете помочь, потому что все потратили на бой, где это было не нужно? В общем, сейчас ману тратить только по моей команде, пока не научитесь ее экономить! Понятно?

— Понятно.

— Да.

— Ладно, я пошел за вторым.

* * *

Выглянув на улицу, я понял, что что-то не так. Я всегда считал, что своим ощущениям надо доверять, поэтому подумал: 'Береженого бог бережет' и решил не вылезать, пока не пойму причину беспокойства. Через пару секунд до меня дошло — тело Нататулечки исчезло. Я быстро высунулся на улицу и завертел головой. Метров в ста вниз по улице, удаляясь от меня все дальше и дальше, шаркающей походкой шла 'Нататулечка. 1 уровень'. Шла прямо к большой группе зомби, совсем их не опасаясь.

И надпись над ее головой была уже не синего, а красного — как у зомби — цвета.

— Вот, значит, как... — потрясенно пробормотал я — Вот куда все наши убитые деваются. А я-то думал, что-то силы уж больно неравные. Нам и магию дали, и оружие с бронькой экипировать можно, и подсказки игровые — а у зомби только голые руки да тупая голова. Качайся, магик — не хочу. А тут вон как, значит. Точно — бесплатный сыр только в мышеловке бывает. Ох, боюсь, скоро здесь будет очень грязно. Валить отсюда надо, да побыстрее, пока покрасневшие маги в силу не вошли.

Ладно, это завтра утром, а пока есть возможность — пойду-ка я ловить 'тачку на прокачку'.

Второй выцепленный мною зомби был попроще — не офисный служащий, а судя по виду, гость столицы среднего достатка, решивший, как положено в Москве, на Арбат сходить. Вот тебе, блин, и вышел зайчик погулять...

— Эх, мужик, мужик... Что же тебе в твоем Сыктывкаре не сиделось... — бормотал я себе под нос, совершая традиционный элемент 'кубарем по лестнице'. Впрочем, скоро мне стало не до философствований. Я окончательно убедился, что зомби наследуют опыт своей 'настоящей' жизни. А сыктывкарец в своей прошлой жизни драться явно умел и, пожалуй, даже любил. Техника у него была любительская, оттачивалась она явно не на ринге, а где-нибудь за гаражами, но практика была весьма богатой. По крайней мере, всеми уличными приемчиками он владел блестяще. Хорошо, что я их тоже знал — обмен неформальным опытом в секции был поставлен на 'отлично'. Да и вообще — дрался провинциал, несмотря на свои лет сорок, очень уверенно, ловко уворачиваясь от ударов, и, понятное дело, ни о каких критах мне даже и мечтать не приходилось. Бой затягивался, а на четвертой минуте, несмотря на неравенство сил и весовых категорий, он даже умудрился пару раз чувствительно достать меня прямым в голову. И в нокдаун я не ушел только волей случая. Впрочем, несмотря ни на что, по очкам я уверенно выигрывал — гвоздодер против кулаков неплохо способствует победе.

— Да когда ж ты угомонишься-то?! — сипел я, охаживая его своим 'шестопером'. Дыхалка, блин, совсем ни к черту стала, задыхаюсь конкретно, а легкие аж печет, как будто 'пятерку' пробежал, а не трехминутный раунд провел. Не, хорошо, что в магазине сигарет не оказалось, бросаю курить к чертям собачим, благо — повод есть. Правильно — хоть надышусь перед смертью, гы-гы-гы!

— Блин, вот ты трудный какой! — и я пробил с ноги, отбрасывая провинциала обратно в тамбур. — Не, нафиг мужиков. Хипстеры, только хипстеры!

Зомби, у которого осталось семь процентов жизни, ощерил зубы в страшном оскале, и присел в своем тамбуре, жутко подвывая и опираясь на сбитые кулаки, как лягушка.

— Ну давай, боец, давай! Чо — страшно?! — заорал я, и топнул ногой перед собой, чтобы спровоцировать своего противника. И он действительно ринулся вперед, но совсем не так, как я ожидал. Не ломанулся тупо в проем, а прыгнул с места, причем очень низко, метя в ноги.

Этого я не ожидал, и бросок пропустил. В итоге он не только вырвался на оперативный простор, но и, подхватив под колени и ударив плечом в живот, свалил меня на пол. Хуже всего, что при падении я выронил гвоздодер.

— Ах, ты ж ...

Как писали классики, 'бой продолжился в партере'. Мы катались по полу, пинаясь и осыпая друг друга ударами. Слава богу, а точнее — тренеру Анатольичу, что даже в эту минуту я не потерял голову и не перестал анализировать происходящее. Привычка драться с холодной головой позволила мне заметить, что творилась что-то странное — моя жизнь медленно ползла вниз, у противника же, наоборот, было уже 11%. Да и под его иконкой появился какой-то значок. Я попытался разглядеть — что же там написано, и изображение послушно увеличилось. Тяга к информации обошлась мне в пару ударов по печени, но о своем любопытстве я ни на секунду не пожалел. Вот что там было написано:

ЕСТЬ ФИЗИЧЕСКИЙ КОНТАКТ. ВКЛЮЧЕНО УМЕНИЕ 'ВАМПИРИЗМ'.

— Хрена себе шутки у вас! — заорал я — Дети, фас его!

— Да мы давно воюем! — завопила в ответ Пулька.

— Аккуратней только — продолжил раздавать указания я, стараясь подтянуть колено к груди. Мне во что бы то ни стало надо от него оторваться. Дистанция, только дистанция.

Слава богу, в борьбе он смыслил похуже, чем в драке, а нам азы давали. Как выражался Василь Анатолич, 'для общего развития'. Я с силой оттолкнул его коленом, и вскочил на ноги. Зомби попытался схватить меня за лодыжку, но не успел — второй раз я на один и тот же трюк не покупаюсь. Где гвоздодер? А, вот он.

— Дети, фу! — заорал я — Дальше я сам!

— Папа, что ты говоришь?! Сам ты Тузик! — обиделась самолюбивая Булька.

Но мне уже было не до ругани. Я предельно аккуратно, держа максимальную дистанцию, убивал своего противника.

Через минуту все было кончено, и я, мокрый как мышь, мешком сел на пол, отдыхиваясь, как после марафона.

— Все, он готов! — крикнул я.

* * *

Дети осторожно высунули головы из-за прилавка

— Папа, ты жив?

— Жив — выдохнул я, и заглотил новый объем воздуха величиной с небольшой воздушный шар.

— Папа, мы очень устали — Пулька сделала мордочку котика из 'Шрека', сестра ее успешно косплеила. — Колдовать, оказывается, очень трудно, у меня руки трясутся и ноги. И все тело почему-то болит. Давай ты больше сегодня уже никуда не пойдешь?

Я молча кивнул. Да, в этой игрушке корейский гринд не светит никому. О сотнях битых мобов можно забыть. Здесь все как в жизни, где драка — не развлечение для подпитки организма адреналином, а весьма значительные, часто — запредельные физические нагрузки, спрессованные в три-четыре минуты. И даже мне не худо было бы сейчас с часик походить-посидеть-полежать, восстановиться. Вон, мотор стучит так, что вот-вот из груди выпрыгнет. А что уж про детей говорить.

Короче, качаться мы, похоже, будем медленно и печально.

— Конечно! — ответил я — Я и сам, дочи, признаться, утомился палкой махать. Все, шабаш на сегодня, я только дверь на щеколду закрою.

Кряхтя, я тяжело приподнялся. Вроде полегчало. Ноги еще подрагивали, но дыхание уже не грозило вывернуть легкие, да и сердце больше не стремилось разнести грудную клетку вдребезги.

Я вышел в тамбур. Какой-то шорох снаружи, или послышалось? Блин, дышу еще как слон, ничего не слышно. И тут женский голос отчетливо сказал 'Давай!', дверь наверху открылась как от пинка, и на меня с верхних ступеней прыгнул зомби.

Ушел я от него исключительно на инстинктах — как стоял, так и выпрыгнул из тамбура спиной вперед, да еще и успел приложить гвоздодером ринувшемуся за мной прыгуну. Тот обиженно взвизгнул. В это время сверху прыгнула еще одна фигура. Через секунду — еще одна.

Пока в тамбуре барахталась куча-мала, я, охаживая их гвоздодером, инстинктивно посмотрел вправо. Так и есть — включился режим боя. А напротив трех иконок нашей группы появились четыре иконки противников, также объединенные в группу. Причем у верхней были не только две полоски — жизнь и мана, но и ник — 'Нататулечка'.

Четверо! Твою мать, четверо, причем с ними маг! А я вымотан, а дети пустые.

Ох, как бы вы не приехали, панове. Как бы не ваша остановка, как бы вам не выходить...

Пока я паниковал, барахтающиеся в тамбуре зомби наконец-то рассортировали свои руки-ноги, и в дверном проеме появилась высокая фигура лысеющего блондина, чем-то похожего на артиста Дмитрия Харатьяна. Я от души врезал ему гвоздодером, но он почему-то не улетел обратно в тамбур. Я поспешно добавил ногой и почувствовал серьезное сопротивление. Твою мать, да его же те двое целенаправленно из двери выдавливают!

Нет! Нет, только не это!

'Харатьян' пытался неловко махать кулаками, а я, почти не обращая внимания на удары противника, целенаправленно забивал его ногами в тамбур. Но совсем в этом не преуспел, и вот белобрысый уже вывалился из дверного проема. Я дважды крест-накрест врезал ему по черепу, выбивая больше половины жизни, но это был скорее жест отчаяния. Вот выскочил второй, суля по всему, куда более опасный. Верткий, жилистый, он сразу начал обходить меня слева, скалясь редкими, как у артиста Караченцева, зубами. Третьего я и разглядывать не стал, медленно отступая в угол.

Вот теперь точно пора паниковать, папаша.

— Па-а-апа! — это Пулька.

— Папа, беги! — а это Булька. Испугались, дочи.

И вот после этих панических криков моя заметавшаяся воля, казалось, со щелчком стала на свое место. Ты что — паниковать собрался, слизень? Помирать решил?! А о них ты подумал?! Что с ними без тебя будет? Подумал? Да нет, судя по всему, плохо подумал! Ты у меня сейчас наизнанку вывернешься! Ты, тля пугливая, у меня этих зомби зубами грызть будешь, но ты их всех себе под ноги сложишь, понял?! Давай, папаша! Делай свою работу, отец!

Внутри закипал веселый безоглядный кураж. Безоглядный. Никогда раньше не задумывался над значением этого слова. Без-оглядный. А ведь это — про билет в один конец. Педаль в пол и пусть будет что будет.

Я встретил ударом близко подобравшегося 'Караченцева', пнул ногой подвернувшегося третьего.

— А-а-а-тставить панику! — весело заорал я. — Мы их сделаем, дети! Буля, если есть мана, бей белого, поняла? Только его! Потом — маленького. Пуля, копи ману, лечить начинай, когда у меня меньше половины жизни будет. Все, погнали!

План был единственно возможный и простой как топор. Поскольку главная угроза от противников в их численности — меня просто раздергают на троих и выпьют вампиризмом — надо кровь из носу сократить численность. И первый кандидат — 'Харатьян', с его уже ополовиненной жизнью.

Ни разу в жизни я так не дрался, ни на каких соревнованиях. Порхать как бабочка, жалить как пчела... Ты был прав, старый негр, умерший от болезни Паркинсона. Умение летать мне бы сейчас очень не помешало... Мне нельзя было пустить зомби за прилавок к детям. Мне нельзя было дать себя окружить. Мне необходимо было держать их на дистанции.

Как всегда при серьезной драке, в голове у меня включилась песня, под ритм которой мои ноги и двигались, словно в безумном танго. Причем медленная песня и быстрая — не имело никакого значения, главное — четкий ритм. Главное, чтобы в голове стучал этот метроном, отталкиваясь от которого я то взвинчивал темп, то замедлял свою пляску. Сейчас включилась очень старенькая песня: 'Веретено' 'Алисы'.

Облака прячет в осень туман,

Над водой золотой караван.

По лесам заплутали дожди,

С ними я, до капели не жди.

Прыжок вперед, плечом отталкиваю третьего — удачно, он отлетает в сторону, чуть не падает. 'Харатьян' закрывается рукой — идиот! Бью гвоздодером сверху, на размах со всей дури. Есть! Рука у белобрысого ломается с неприятным хрустом, еще четверть жизни долой. Третий ухватился за батарею, устоял. Обратным ходом ему под челюсть — уклонился, обидно. Где Караченцев? Ты куда, гнида? Прыжок туда, крюком гвоздодера за плечо, дергаю на себя.

Опять игра, опять кино, снова выход на бис.

Плетет судьбу веретено за чертою кулис.

Когда-нибудь замедлить бег и уже не спеша

Увидеть, как берет разбег душа...

Упал, отлично! Ногой в голову, и разворачиваемся к 'Харатьяну'. Правой не успеваю, левым локтем в лицо, правой добавляем. 12% осталось, отлично. 'Караченцев' пытается подняться, ботинком в ухо, сбил, ура! Черт, третий 'джебом' сзади достал, больно! Терпи, отец, сейчас главное — белобрысый! 'Двойку' по Харатьяну, сколько там у него? Как 17%!? Откуда такая регенерация? Краем глаза цепляю зеленое пятно в тамбуре. Нататулечка! Вот ты у нас кто! Лечим, значит? Это плохо. Это очень плохо. Провожу серию, не обращая внимания на двух оставшихся. Главное — не дать отлечить, добить, добить гада!

Снег летит, кружит время метель,

Над землей — белая канитель.

По весне ливни ринутся в бой,

С ними я возвращаюсь домой.

Почти добил, остались жалкие 5%, но третий повис на плечах, тянет назад. 'Караченцев' практически встал, черт, не успеваю добить, придется переключаться. Толкаюсь назад, быстро перебираю ногами, припечатываю третьего в стену. 'Караченцев' бежит на меня, 'Харатьян' кулем валится на пол, все, сдох, Булька добила. Доченька ты моя... Взрослых за такое до конца жизни водкой поят, а с тобой я чем рассчитываться буду? 'Караченцева' отбрасываю пинком, третьего еще раз об стенку, левее, там труба от батареи. Все, снялся!

Опять игра, опять кино, снова выход на бис.

Плетет судьбу веретено за чертою кулис.

Когда-нибудь замедлить бег и уже не спеша

Увидеть, как берет разбег душа...

С двумя оставшимися я танцевал долго, и минуты через три понял, что проиграл. Булька, завалив 'Харатьяна', больше никак себя не проявляла, судя по всему, маны у нее не осталось ни капли. Пулька, влив в меня лечение, подтвердила подозрения голосом:

— Все, папа, мы пустые, а у Бульки кровь из носа пошла!

Я остался без поддержки, а Нататулечка двоих отлечивала гораздо быстрее, чем троих. И самое печальное заключалось в том, что она отлечивала их быстрее, чем я успевал сбивать им жизнь — я просто очень устал и двигался медленно. Так она восстановит все, что я уже успел с них сбить, и тогда эти двое, свеженькие, просто аккуратно разровняют меня по стене. Надо рисковать, других вариантов нет. Сбито у них изрядно, может и хватить.

Опять игра, опять кино, снова выход на бис.

Плетет судьбу веретено за чертою кулис.

Когда-нибудь замедлить бег и уже не спеша

Увидеть, как берет разбег душа...

С последним словом я толкнулся вперед и негромко бросил в пространство:

— Берцы.

Вспышка.

Мир исчез.

Когда я очнулся, сразу же понял — получилось! Третий валялся в углу безжизненной кучей тряпья, у ног корчился 'Караченцев'. Смотри ты, жив еще — 4%. Добив его одним ударом, я сполз по стене на пол. Казалось, из меня гигантским шприцом вытянули всю силу. Всю, до капельки, до капелюшечки. Иссушили так, что совсем ничего не осталось. Я ничего не буду делать, я даже шевелиться не буду, не трогайте меня, мне надо полежать. Но какая-то особенно подлая часть моего организма подсунула в голову мысль из одного лишь слова:

— Дети.

Я, кряхтя, и матерясь про себя на чем свет стоит, начал подниматься.

Но подлая сущность, очевидно, именуемая 'памятью', не успокоилась и услужливо подкинула:

— Нататулечка.

И вот тут я уже вскочил, одним прыжком оказался возле тамбура и рывком дернул дверь на себя.

Пусто.

Я кинулся по лестнице вверх и выскочил на улицу. Уже почти стемнело, но и в полумраке было прекрасно видно женскую фигуру в зеленом костюме, убегающую вниз по улице — к тусующимся на Арбате зомби.

Догнать ее я никак не успевал, и из меня как будто опять выпустили воздух.

— Надо уходить — механически подумал я — Она не успокоится, она скоро придет с новыми зомбаками.

Но тело действовало прямо противоположным образом — ноги переступили порог, руки аккуратно задвинули шпингалет, ноги пошли вниз по лестнице. Многочисленные мышцы хором скандировали:

-Лечь! Лечь! Тебе надо полежать! Ложись прямо здесь, какой здесь уютный и мягкий линолеум!

Я взмолился про себя:

— Голова, ну хоть ты им скажи!

— А что сказать? — сурово ответил мне разум — Куда мы пойдем? Тебя сейчас детсадовец забьет. Ногами в сандаликах. А дети, боюсь, сейчас просто не встанут. Как-бы то ни было, здесь хотя бы зомби не бродят. Отдохнуть вам надо. Завали вход всяким барахлом, если эта бешеная собака снова явится, успеете выскочить через служебный вход. А там — как бог даст.

И я охотно согласился с голосом разума.

— Ну как вы? — зайдя за прилавок, поинтересовался я со всей бодростью, которую только смог из себя выдавить — Живы?

— Живы — очень серьезно подтвердила Пулька, глаза которой горели недетской злостью. А бледная Булька, извозившаяся в крови, как массовка ужастика, только молча кивнула. Мое сердце как будто сдавили в кулаке, я кинулся к дочери, сгреб ее в охапку, прижал к себе. Больно прижал, почти вдавил. Увидел оскорбленный взгляд Пульки, мысленно обругал себя последними словами, второй рукой притянул ее к себе. Замер. Три сердца синхронно стукнули несколько раз.

Сколько мы так сидели — не знаю, никаких часов в мире, я думаю, больше не было. Может — минут пять, может — час. Я был вымотан до предела, окружающая реальность плыла и перетекала сама в себя, голова все время норовила отключиться, во рту было пакостно, как будто меня только что рвало желчью. Но все это была сущая ерунда в сравнении с огромным, неописуемым счастьем — сидеть и ничего не делать.

Я вдруг спросил:

— Девочки, а когда я превратился — как это было?

— Очень страшно. Очень — Пуля была немногословна.

Понятно. Небось, Нататуля сразу и удрала — судя по расстоянию, которое она за эти 30 секунд отмахала. Это радует. Похоже, в отличие от зомби они не безэмоциональны, и психика у красных магиков не железная.

И мы стали дальше сидеть молча втроем, наслаждаясь покоем. Вот только сволочь-совесть все грызла меня да грызла:

— Завали вход. Завали вход, лодырь. Отец ты или пес смердячий? Вход завали.

— Отстань, не видишь — я детей успокаиваю.

— Да они уже давно успокоились, они у тебя заснут скоро. Иди вход заваливай. Завали вход, скотина.

Когда она, наконец, процарапала немалую дырку в моей голове, повязла салфетку и с намеком достала чайную ложечку, я понял, что вставать все-таки придется. Постанывая и даже подвывая, я поднялся на ноги. Огляделся — да, бардак мы устроили неплохой. Да ладно, что уж скоромничать — разгромили все на отличненько! Ладно, уборку устраивать не будем. И вообще — для начала надо трупы убрать. Ради интереса я пролистал сообщения системы: все было честно, очки делились поровну, лишний балл накидывали рендомно, поэтому я получил две тройки и две четверки. До нового уровня оставалось 74 балла. Это очень, очень дофига. За завтра вряд ли сделаю. Ладно, что толку мечтать. Решив придерживаться хронологии, я наклонился над пожилым драчуном-'сыктывкарцем':

ВЫ ЖЕЛАЕТЕ ОКОНЧАТЕЛЬНО УПОКОИТЬ ЗОМБИ КОНСТАНТИНА И ОТПУСТИТЬ ЕГО ДУШУ? ДА/НЕТ.

Я уже привычно вдавил 'да' и не менее привычно ждал девочек. И вдруг:

ВЫ ЗАБЛОКИРОВАЛИ УПОКОЕНИЕ ЗОМБИ ПЕРВОГО УРОВНЯ КОНСТАНТИНА, И ОН НАВСЕГДА ПОТЕРЯЛ ВОЗМОЖНОСТЬ СПАСЕНИЯ ДУШИ.

НАЧАТА ТРАНСФОРМАЦИЯ В МИНЬОНА. ВЛАДЕЛЕЦ МИНЬОНА — ИГРОК ПУЛЬКА. КОЛИЧЕСТВО МИНЬОНОВ В ВАШЕЙ ГРУППЕ — 1/3.

Фига себе!

— Пулька! — страшным голосом заорал я — Пулька, ты что творишь!?

Но наследница, неожиданно для меня, не испугалась и не кинулась оправдываться, а, наоборот, сама перешла в наступление:

— Ненавижу их! Это они нам все поломали! Все, понимаешь, папа! А этот вообще тебя чуть не убил! Вот пусть и отвечает! Фиг ему, а не спасение души!

— Ты что говоришь?! — кинулась на сестру Буля. Как всегда, сестры не упустили возможности поругаться — Ты что — дура?! Папа же объяснил, что мы их спасаем!

— Сама ты дура! А они это заслужили?! Они нас убивать будут, а мы их — жалеть, спасать, да?

— Стоп! — изо всех сил гаркнул я. — Тихо! Вы что — ничего не чувствуете, когда они уходят?

Мрачные, насупившиеся сестры синхронно помотали головой.

— Тогда проще показать. Только на сей раз давайте без фокусов, хорошо? Нажимайте обе 'да'. Договорились?

Столь же молчаливый и синхронный кивок.

— Отлично. Пуля, подойди к белобрысому и коснись его.

ВЫ ЖЕЛАЕТЕ ОКОНЧАТЕЛЬНО УПОКОИТЬ ЗОМБИ ИЛЬЯСА И ОТПУСТИТЬ ЕГО ДУШУ? ДА/НЕТ.

О как! 'Харатьян' еще и татарин. Небось, московский татарин, раз драться не умеет. Видели мы в армии казанских и челнинских пацанов: этим отрокам подраться, как медведю побороться — только в удовольствие.

— Эй, девочки, не спим, отпускаем душу.

НАСЛЕДСТВО ИЛЬЯСА — 1 ОЧКО. ОДНО ОЧКО НАСЛЕДСТВА ПОЛУЧАЕТ ИГРОК БУЛЬКА ПО ПРИНЦИПУ РАВНОГО РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ТРОФЕЕВ, ВЫСТАВЛЕНОГО В ГРУППЕ.

— Ну что, поняла, дочь?

— Что поняла?! — Пулька все еще злилась.

— Ты что — ничего не чувствовала?

— Ничего, кроме того, что они холодные, как лягушки.

— Не понял. Ну-ка, Буля, давай ты.

— Папа, прости — зачастила перетрусившаяся наследница. — Папа, я не знала, что так будет, я только случайно нажала 'нет'.

Я пристально посмотрел на наследницу. Колоть Пульку на признание — исключительно неспортивное занятие, обычно хватает и скептического взгляда. Вот с Булькой пришлось бы повозиться. Ну так и есть. Спеклась.

— Ну не совсем нечаянно. Мне просто интересно — а что будет, если 'нет' нажать? Папа, я это... Я сильно напортачила?

Раб божий Александр, он же 'Караченцев' также не принес никаких ощущений и второй дочери. Интересно девки пляшут. Это что же — меня одного таким 'подарочком' наградили?

На всякий случай я упокоил безымянного третьего, оказавшегося Валерой. Все повторилось — душа-котенок, бесконечный ужас, счастье спасения.

Я выдохнул, и подсел к детям, сгреб их, притянул к себе.

— Папа, так что мы должны были почувствовать? — любопытная Булька никак не успокоится.

— Как души их отлетают. Но, похоже, не должны. Похоже, только я это чувствую.

— И на что это похоже? — не унималась дочь.

Вот как объяснить?

— На вас — наконец-то нашелся я — Маленькие и очень жалко.

Помолчали. Потом Пулька все-таки пересилила себя и выдавила:

— Папа, прости. Я сильно напортачила?

Я вздохнул:

— Да мне-то за что тебя прощать? Знаете что — я вам одну умную вещь скажу!

Они послушно затихли — в нашей семье это сигнал. Если папа заговорил про 'умную вещь', значит, опять будет 'Это важно, Пулька, перестань в планшет пялиться, можно отца две минуты послушать?'. Проще помолчать, в общем. Когда я это понял, то, несмотря на свою любовь к нотациям, старался не растекаться белкой по древу.

— Я не знаю, дочь. И никто не знает. Может быть — очень. Может быть — наоборот. Я понимаю только одно — никакого суда не было. Просто кому-то повезло, а кому-то нет. Они не виноваты в том, что они такие. Их наказали без вины. Возможно, только мы и можем освободить их от этого наказания. По крайней мере, я воспринимаю это именно так. В одной хорошей книжке были такие слова: 'Он заслужил покой'. Ты ему этого покоя не дала. Что ж — за любое решение надо расплачиваться. Теперь ты — именно ты, Пулька — отвечаешь за него. Не я, не Булька — ты. Поняла?

Примерно в середине этого спича зомби поднялся и стал за плечом у Пульки. Та посмотрел на него, потом на меня, и спросила дрожащими губами:

— А вы мне поможете?

— Конечно, поможем! — улыбнулся я и потрепал ребенка по голове. О, господи! Косы медленно, но верно превращались в паклю. — Но давайте так больше не делать. Обещаете?

— Обещаю — пискнула Пулька, а сестра эхом повторила за ней.

— Ладно, разбирайся, что там тебе с этим миньоном делать надо.

— Папа, сперва надо имя ввести.

— У него есть имя, его звали Константин. Но это очень длинно, если в бою придется звать его полным именем, ты язык сломаешь. Знаешь что — напиши 'Кот'. В детстве его наверняка часто так называли.

В принципе, с миньоном разобрались быстро. Пулька многое не могла толком объяснить, но я и не настаивал — слишком вымотался. Приятным сюрпризом оказалась возможность экипировать Коту оружие — 'плохой нож' наконец-то обрел хозяина. Слота под броню, правда, не было, но мы не сильно расстроились — все равно у нас больше ничего не было.

Меня уже конкретно вырубало, а дети давно и откровенно клевали носом, поэтому я задал самый насущный вопрос:

— А скажи мне, рабовладелица, спать ему нужно?

— Э-э-э... — задумалась Пулька — мышцам отдыхать надо, они устают. Но может просто на стуле сидеть. Спать — тоже нужно, но не каждый день. Мозги у него не сильно устают.

— Прекрасно — возрадовался я. — Скажи, а вход всяким барахлом он сможет завалить?

— Конечно! — даже удивилась вопросу дочь.

— Отлично. Тогда дай ему команду — завалить вход, потом сесть на стул и отдыхать, но вход караулить. Если кто придет — поднимать шум и защищать вход, пока я не приду ему на помощь. Ему мозгов на это хватит?

Детеныш затих, и вскоре радостно кивнул:

— Да, он все понял.

— Ты с ним разговариваешь, что ли?

— Ну... — ребенок смешался — Не совсем так. Это... Это очень трудно объяснить.

— Да и пес с ним! — оптимистично завершил дискуссию я. Отмыл детей, уложил их на диван в подсобке и тут же рухнул сам на набросанное на пол тряпье.

Закрыл глаза.

Это безумный день наконец-то закончился.

Господи, дай нам увидеть утро.

Глава 2. День, который был пятницей.

Я проснулся, когда едва рассвело. Обычно во всех романах на второй день герой просыпается со сладкой мыслью 'Какой же страшный сон мне снился' и только потом жестоко обламывается. У меня ничего подобного не было — я проснулся сразу, толчком. Открыл глаза, увидел дешевые пластиковые панели на стене магазина, и сразу все вспомнил. Дети еще спали, и будить их я точно не собирался — пусть хорошо отдохнут, сегодня будет трудный день.

Смотреть на спящих детей взрослым людям в моих обстоятельствах категорически не рекомендуется — сердце сразу начинает щемить. Поэтому я тихо встал и неслышно вышел из подсобки. В магазине все было по-прежнему — разгром, как после небольшого взрыва. Посередине этого разгула на стуле сидел зомби, шлифовавший взглядом заваленную входную дверь.

— Привет, Кот! — вежливо поздоровался я.

Зомби безразлично мазнул по мне взглядом и вновь вернулся к своему занятию. Как хочешь, была бы честь предложена. Я прошелся вдоль полок, высматривая себе что-нибудь на завтрак.

Откусывая от батона и запивая ряженкой, я подумал, что, наверное, я какой-то бесчувственный. Нормальные люди, небось, переживают, думают о том, что прежняя жизнь кончилась, и кончилась навсегда. О том, что нам придется как-то жить в этом новом мире и эту новую жизнь надо как-то налаживать. Планы строят, новые правила вырабатывают, тайны зомби разгадывают, войско себе собирают...

А я вот сижу в разбитом магазине, и думаю исключительно о том, как бы мне детей домой доставить. И ничего больше в этом мире меня не интересует. Все остальное — потом. Сначала надо собрать семью, а потом мы уже вместе будем думать, как жить дальше. И ничего в мире важнее нет.

Поэтому я достал добытые у Нататулечки карты и начал прикидывать свой Drang nach Osten. Отсюда до дому километров тридцать. По прежним временам — ерунда, даже пешком часов шесть чистого хода. Ну ладно, согласен, дети устают быстро, привалы будут чаще и дольше — все равно к ночи бы уже дома были. Сейчас же можно только догадываться, сколько времени займет дорога. И гадать бесполезно — никто не знает, что в мире творится, можно только пойти и посмотреть. Ладно, будем считать, что война план покажет. Нам сейчас главное — из центра выбраться, в этом человеческом муравейнике скоро будет сущий ад. А в спальных районах должно быть попроще — много ли там народу тусовалось в будний день в рабочее время? По дороге, может, велосипедами разживемся... А почему нет? Механизмы достаточно простые, могли и уцелеть. Кстати, здесь неподалеку, на 'Смоленской', 'Спортматер' есть. Там велики точно есть, стоят, нас дожидаются, уже собранные. Да и вообще в 'Спортмастере' добыча должна быть знатной — та же защитная экипировка в новом мире будет на вес золота. Пожалуй, во всей округе это сейчас самая завидная цель для налета. Не в бутики же вламываться за дизайнерскими тряпками, и не в ювелирные за цацками. Хотя все это пустые мечты. В том же 'Спортмастере' наверняка куча посетителей была, и меня там сразу на входе просто порвут на тряпочки.

Все, заканчиваем сладостные мечты о налетах на магазины. Тоже мне, нашелся летчик-налетчик. Тебе надо думать, как бы скрытно выбраться, не нарвавшись на большие группы зомби. Даже в паре с Котом, и с детьми в группе поддержки ты ни разу не терминатор.

— Папа, а когда мы к маме пойдем?

Стоят, лохматые, едва глаза разлепили — и сразу к делу. Знаете, на какой вопрос молодым отцам приходится отвечать чаще всего? Правильно, на самый главный и животрепещущий вопрос бытия: 'Папа, где мама?'.

— Сейчас пойдем, девочки, только позавтракаем. Пулька, твоему миньону еда нужна?

— Сейчас... — дочь опять внимательно что-то слушала внутри себя — Ну, короче, он в основном на магии работает, но пожрать ему тоже не помешает. Всем зомби периодически необходимо есть. И он почему-то стесняется об этом говорить.

Я не стал заниматься просветительством по поводу голода зомби, молча вскрыл за кольцо танку тушенки и протянул дочери:

— На, выдай своему подопечному белка насущного. И следи за языком, что это еще за 'пожрать'? Хочешь, чтобы мама мне за тебя шею намылила?

* * *

Поначалу все шло хорошо. Едва мы вышли из магазина (сентиментальная Булька опять чуть не прослезилась, навсегда покидая наш первый дом в новом мире), как сразу нарвались на одиночного зомби. И вот тут быстро выяснились преимущества работы в группе — на пару с Котом мы 'разобрали' незадачливого перерожденца буквально за пару минут, причем я даже не сильно запыхался. Последующие схватки выявили всю прелесть работы в паре с миньоном: Кот никогда не уставал — по понятным причинам, при этом двигался быстро, а дрался технично. С ножом, кстати, мы здорово угадали — 'инструмент' нашему новому спутнику был явно не в новинку, и плохонький кухонный ножик в его руках бабочкой порхал в воздухе, пластуя противника на ломти. Очень похоже, что доставшийся моей дочери в слуги раб божий Константин при жизни был не простой провинциальный мужик, а, как говорится, 'с прошлым'. Готов спорить на что угодно — Кот не один год провел в тех самых пресловутых местах, где учат драться не красиво, а результативно, да заточкой ловко махать. И это вовсе не армия. Надо будет как-нибудь при случае татуировки у него посмотреть. 'Перстней' на пальцах не видно, но это еще ни о чем не говорит.

Хотя какое теперь это имеет значение? Сейчас значение имеет совсем другое — сегодня во всех схватках я просто 'танковал', удерживая противника на себе, отчего темпы уничтожения зомби выросли скачкообразно. Главная моя задача была — не дать зомби отвлечься на Кота, который сносил им здоровье прямо-таки стахановскими темпами. Пулька и Булька сегодня откровенно филонили — тратить ману без команды я им запретил, а необходимости в их вмешательстве никакой не было, поэтому и команды не последовало. Они, впрочем, особо не возражали — очки им, как членам группы, сыпались регулярно, а реальное колдовство, как выяснилось, было вовсе не легкомысленным 'пиу-пиу'. Любое заклинание, кроме трат маны, воспринимавшихся организмом довольно болезненно, требовало еще и затрат физической энергии, добавляя человеку усталости. Поэтому я мысленно уже сто раз перекрестился. Я откровенно радовался пулькиной строптивости, благодаря которой к нам присоединился Кот, пусть и чувствовал себя при этом очень неловко.

Девчонки, кстати, откровенно восхищались нашим новым спутником. Они уже несколько раз предлагали взять в помощь еще двух миньонов, но я был тверд. Пока речь не имеет об угрозе жизни — нет, никогда. Мне до тошноты претило насильно (и, если верить системе — навсегда) удерживать живую душу в этом не самом лучшем из воплощений. Всякий раз, когда мы развеивали очередного упокоенного зомби, я на подсознательном уровне чувствовал — мы все делаем правильно. Последнее, кстати, происходило довольно часто — за пару часов мы с Котом положили уже больше двух десятков зомби. При этом самые большие проблемы нам доставил переродившийся мент, умело отмахивавшийся дубинкой. Но даже он продержался не более пары минут. С него же, кстати, мы взяли и самую богатую добычу. Мент был в бронике, и теперь я уже знаю, что вставлю в следующий слот на броню. Пистолет, естественно, годился только на то, чтобы колоть орехи, а вот 'демократизатор' я тоже прибрал — рука не повернулась выбросить. Но в целом все шло просто прекрасно, под конец я уже начал наглеть и даже пару раз сагрил на себя двух зомби сразу — очень уж хотелось сделать сегодня уровень.

Но если с уничтожением живой силы противника все было более-менее неплохо, то главная наша задача — продвижение на восток — выполнялась из рук вон плохо. Я хоть и раздухарился в последнее время, но прекрасно понимал — если мы сагрим на себя группу больше чем две-три особи, мы, скорее всего, подпишем себе смертный приговор. Дело даже не в количестве — в самом крайнем случае с помощью Пульки и Бульки мы с Котом, наверное, могли бы положить даже четверых-пятерых. Но такая схватка будет длиться долго, а зомби, к сожалению, постоянно двигаются, осуществляя какой-то бессмысленное броуновское движение. Как следствие — стоит затянуть схватку, и к противнику начнет прибывать подкрепление. Причем чем дольше мы будем махать оружием, тем больше у нас шансов угодить в зону агро прогуливающихся мертвецов.

Принцип 'больше трех не агрить' заставлял нас бегать от больших сборищ неупокоенных как черт от ладана. И он же, похоже, поставил крест на всех наших планах.

* * *

— Давайте передохнем — предложил я, когда мы, перемахнув забор, забрались на очередную огражденную территорию очередного таинственного учреждения, урвавшего себе особнячок в арбатских переулках. — Пуля, Коту отдохнуть не надо?

Пуля помолчала, прислушиваясь к себе:

— Да, лучше полежать, если есть время. Хотя он опять злиться будет, наверное.

— Почему? — удивился я.

— Ему нравится их убивать. Он очень хочет их убивать. Нет, не так. Ему очень хорошо, когда мы делаем упокоение. А для этого надо убивать. И он очень хочет убить побольше, пока мы рядом.

— А что ему мешает убивать без нас? — затупил я.

— Папа! — укоризненно одернула меня дочь — Ну что ты как маленький? Он же развеивать не может. Развеивать могут только живые. Наверное. Я не знаю, и он тоже не знает. Знает, что он точно не может.

— Понял. Слушай, дочь — осторожно спросил я — А ты не знаешь случайно — он как-то воспринял то, что ты его... Ну, не отпустила?

Пулька вновь укоризненно посмотрела не меня.

— Папа, ну прямо как спросишь иногда... А как ты думаешь? Конечно, я его с утра про это спрашиваю.

— А он?

— Очень трудно понять. Нет, понять легко, объяснить сложно. Он же не говорит, он в голове показывает. То, что его не пустили — это очень плохо. Очень. Как бы это объяснить... Никогда — это очень, очень, очень долго. Одна жизнь, две жизни, три жизни — и всегда. Вот это — никогда. Никогда не выпустят. Но то, что он сейчас делает — это очень хорошо. Вот прямо очень. И он мне сказал, что бы я его берегла. Нет, не так — и его берегла, и себя берегла. Вернее, он будет меня беречь, конечно, но все равно это очень... Рисково? Есть такое слово? Потому что никогда — это навсегда, а вот помогать упокаивать — может быть не навсегда. Если его убьют или меня убьют — он потеряется. И, наверное, не найдется. Он еще очень маленький и слабый. Мы тоже маленькие и слабые. А еще он глупый какой-то. Ума совсем нет — только 'я хочу'. Я его в тыщу раз умнее. Он так и будет дураком?

— Кто его знает? Может, когда прокачается — поумнеет. Ладно, понял, спасибо, дочь. Значит, он что-то вроде тамплиера. Знаете, кто такие тамплиеры?

— Да, конечно — наперебой заголосили дети. — Это такие рыцари.

— Ответ неверный — резюмировал я. — Тамплиер, храмовник, иоаннит — названий у них много — это в первую очередь монах. Просто не мирный монах, а боевой. А монах — это человек, который свою единственную жизнь тратит не на себя, а на всех. На то, чтобы спасти всех. Ясно?

Дети закивали. Я посмотрел на своего боевого напарника. Его лицо, как обычно, было непроницаемо и не выражало никаких эмоций. Оно как бы застыло маской, и маска эта осыпалась только в бою. Вот тогда на лице бывшего уголовника проступали ярость и упоение, а его жуткий смех, больше напоминавший уханье совы, пугал даже меня.

Ладно, на самом деле я собирался заняться совсем другим. Устроившись поудобнее, я извлек карту и в который раз погрузился в ее изучение. С севера нас отсекал воспетый бардами и поэтами Арбат, и попытаться его пересечь мог только самоубийца — такие стада неупокоенных там бродили. Я этого, честно говоря, не понимаю. После того, как оттуда повыгоняли всех хреновых музыкантов, хреновых художников и ушлых торговцев пурпурными ушанками и расписными матрешками — что там смотреть? Памятник Окуджаве? Стену Цоя? Вот правда — не понимаю. Обычная московская улица. Тем не менее — каждый день людская река от начала до конца. В общем, нам к Арбату лучше не приближаться.

С запада — Садовое кольцо. Еще одна непересекаемая в принципе полоса — стопицот стоящих в вечных пробках машин с водителями и пассажирами, которые к этому времени явно нагуляли недюжинный аппетит. Кстати, через несколько часов надо не забыть первый юбилей отметить — сутки нового мира.

С востока — бульвары, которых я тоже опасался — там и водителей, и гуляющих хватает. Может быть потом, когда подкачаемся. Поэтому мы пока продвигались по сравнительно безлюдным арбатским переулкам к югу, к Пречистенке. Причем продвигались довольно медленно. Я наш маленький отряд никуда не гнал — а куда спешить? Через Пречистенку, допустим, мы, наверное, еще сможем переправиться. Но там дальше почти сразу Остоженка, где и движение гораздо серьезнее, и людей много больше. Туда надо подходить, как на пресс-конференцию к звезде — подготовленным.

— Ладно, пошли — я поднялся. Потолкаемся мы, наверное, в переулках до второго уровня, территория идеальна для прокачки, а там посмотрим. Как бы не пришлось радикально менять планы.

* * *

Увы, но спокойно сделать уровень нам не дали. Это случилось, когда мы только пересекли Ситцев Вражек и продолжили зачищать Староконюшенный переулок. Впереди вдруг раздался свист и крик:

— Ржавый! Слышь, Ржавый, здесь еще один! И опять с детьми, кажись.

Из-за угла горохом высыпалась целая банда — человек двадцать, не меньше, которые неторопливо направились к нам. Я велел дочкам стоять с Котом здесь, а сам быстро двинулся вперед, чтобы выиграть детям, если что, несколько лишних метров.

Мы сошлись примерно на середине, и мне навстречу выдвинулся ярко-рыжий мужик лет 35-ти с настоящей и очень богатой саблей. Музей, что ли, ограбил? Мужик был высок — примерно моего роста, и, не уступая мне в ширине плеч, был много уже в талии и бедрах. Но главным было даже не атлетическое сложение. Главным был взгляд.

Смотрел рыжий... Нехорошо смотрел. Смотрел он на меня с интересом, так нормальные мужики смотрят на новую покупку — без любви, даже без особой радости, но с ожиданием новых впечатлений.

И самое пугающее — во взгляде рыжего совсем не было страха. Не прошло еще и суток с того часа, как мир рухнул, но в эти сутки вместилось очень много. Слишком много смертей видел каждый из нас, и страх спрятался внутри каждого. Наверное, кто-то дал страху поработить себя, другие сумели справиться с ним и загнали его глубоко внутрь. Но даже у них он периодически выглядывал оттуда через зрачки. Во мне сидел страх, в детях был страх, во всех спутниках рыжего чувствовался страх — они тоже были людьми. И только в рыжем страха не было вовсе, как не было его, допустим, внутри Кота. При этом рыжий стопроцентно был живым человеком, и синяя надпись 'Ржавый. 3 уровень' только подтверждала это.

В общем, вышел ко мне очень, очень опасный человек. Я предельно собрался, от предстоящего разговора зависело слишком многое.

— Ну привет, Одиссей! — вожак широко улыбнулся, но только губами, глаза остались все такими же: внимательно изучающими — Меня Ржавым люди зовут. Выжил, говоришь?

— Пока да — осторожно ответил я.

— Ну теперь уже выживешь, раз с нами встретился. Все, мужик, расслабься. Сам, наверное, уже понял — жмуров группой бить надо, эта игра не для соло-прокачки. Чем больше народу, тем легче подниматься — он вдруг дернул подбородком мне за плечо — Дети твои?

— Мои.

— Сколько им? — поинтересовался рыжий.

— Десять.

— Маловато, конечно... — рассеяно прокомментировал Ржавый, который, похоже, думал о другом — Ну да ладно, главное — в разуме уже, а дальше решаемо. А жмур почему только один? У нас у каждого по миньону, вон только Алишер своего в бою потерял, а нового завести не дают.

Он кивнул в сторону гастарбайтера в такой же каске, как у меня. Вообще, воинство Ржавого не отличалось импозантностью и аристократизмом, зато было исключительно живописным. Помимо узбека, под знамена нового вождя встала пожилая семейная пара лет шестидесяти, пара мужиков в ярких рабочих комбинезонах, паренек студенческого возраста с редкой хипстерской бородкой, молодая девушка — судя по фирменному переднику, официантка из какого-то арбатского ресторана. Дальше всех от меня стоял самый живописный персонаж — сбежавший с Арбата мужик так и ходил в костюме Медведя из мультика 'Маша и Медведь', разве что голову снял.

— Так что с миньонами? — Ржавый умел быть настойчивым.

— Не хочется заводить — сказал сущую правду я — Душа не лежит к этому.

— Это ты зря — отмахнулся Ржавый — Что нам Господом ни дано в помощь в борьбе с нечистым — ни от чего отказываться нельзя. Гордыня это.

И он степенно перекрестился. Все его воинство, кроме зомби-миньонов, тоже перекрестились вслед за ним, только узбек провел ладонями по лицу.

— Пусть так — не стал спорить я — Но я все-таки пока постараюсь обойтись.

Ржавый внимательно смерил меня взглядом и уставился прямо в глаза. Глаза, как я уже говорил, у него были нехорошие — я как в обрез двустволки посмотрел.

— То есть ко мне ты не пойдешь... — рыжий не спрашивал, он утверждал.

— Так ты еще и не звал. Но — да, не пойду, скрывать не буду — не стал таиться я.

Как-то плохо разговор начался.

— То есть так вот, даже не послушав? — в глазах рыжего появились нехорошие огоньки.

Я понял, что надо срочно отыграть, иначе наметившийся дипломатический конфликт быстро перейдет в практическую плоскость. У таких, как Ржавый, с этим обычно не задерживается.

— Послушай, Ржавый — очень спокойно начал я — мы с тобой оба вроде бы не дети, не истеричные беременные барышни и не сопляки, жизни не нюхавшие. Я примерно предполагаю, что ты затеял: собрать выживших, слабым помочь на ноги встать, сильных в кулак собрать, силу их в одно русло направить. Так?

— Допустим — тяжело уронил Ржавый. Я кивнул и продолжил:

— Ничего против этого плана не имею, более того — других способов выжить, наверное, и нет. Сложись обстоятельства немного по-другому — я бы первый к тебе пришел, да и сейчас помочь вам не зарекаюсь. Но у меня своя задача есть — долг отцовский. Мне дочерей домой довести надо, семья ждет. Мать их, а моя жена — выжила, и не дело это — девок без матери оставлять.

— Откуда знаешь, что жива? — цепко взглянул успокоившийся Ржавый.

— Дозвонилась мне после Слома, пока еще телефоны работали.

— Ты смотри, умно все-таки бабье племя. А мне тогда и в голову это не пришло.

— Да и у меня тоже — я криво ухмыльнулся — другие заботы тогда были.

— Идти далеко? — продолжил расспросы Ржавый.

— По прямой — километров тридцать, но тут, похоже, такие петли выписывать придется...

— Не придется — перебил Ржавый, как отрезал — Не дойдешь ты.

Я уже открыл было рот, но он остановил меня жестом:

— Ты меня послушай. Ты вот, судя по уровню да детям, в основном отсиживался, а я с самого начала на улице толкаюсь. И таких как ты, я уже несколько десятков видел. Да что там говорить — трое из четверых сразу глаза пучить начинают: 'Да ты что?! Да там семья без меня, да чтобы я их бросил...'. Уходят, да. Недалеко только. Далеко не получается. Какими-то идиотами мир населен, честное слово. Видишь — за мной люди стоят? Знаешь, что это? Это результаты переписи вменяемого населения управы 'Арбат'.

Он в раздражении махнул рукой:

— Вот ты вроде не дебил — объясни, как ты вообще собрался один с двумя малолетками в ближнее Подмосковье топать? Ты правда не понимаешь, что тебя там по дороге схарчат раз сто? Как ты трассы переходить собрался? Мы вон — такой толпой и то не рискуем на тот же Арбат соваться.

— Так это смотря как добираться... — я сделал загадочное лицо.

— Ну, говори, раз начал — бросил Ржавый.

— Ты сначала скажи — как у вас со снаряжением? Броня, оружие, вот это все?

— Не видишь что ли? — помрачнел рыжий — Саня, вон, до сих пор в медвежьей шкуре парится, потому что система ее броней посчитала. У меня, да и у других, уже новые слоты появились, но так и висят порожняком. Дерьмо вставлять не хочется, а ничего приличного взять негде, одни, блин, бутики сраные кругом.

— Тогда у меня к тебе предложение одно будет.

— Какое еще предложение? — насторожился будущий князь.

— Провернуть совместно одну операцию. Здесь неподалеку 'Спортмастер' есть, я один соваться побоялся, а такой бандой можно и рискнуть зачистить. Добыча там богатая должна быть, экипироваться всем хватит. Только давай здесь, на берегу договоримся — мне там одна вещь нужна будет. От всего остального, конечно, тоже не откажусь, но то — по возможности, а это — обязательно. Смотри...

Я достал карту и посвятил Ржавого в детали придуманного полчаса назад плана.

* * *

Атаман выслушал очень внимательно, потом совершенно простецки почесал в затылке и вынес вердикт:

— Ну да, может сработать. Ты прав, тянуть с этим и впрямь не стоит — бездельные жмуры скоро совсем оголодают и, как предупреждали, друг на друге качаться начнут. Вот тогда возможны сюрпризы. А пока они все первого уровня — сам Бог велел на прорыв дернуться. Но и сразу бросать все и туда мчаться — тоже ни к чему. Тебе, например, до второго уровня еще сколько качаться?

— Ну, — задумался я — если в том же темпе, что и с утра, то часа два.

— Ну вот видишь. У меня тоже народ на подходе есть. Вот давай часа через три и пойдем, помолясь. Ты про 'помочь' для красного словца сказал или как?

— Если прокачке не помешает, то не отказываюсь.

— Да скорее поможет, чем помешает. Значит, слушай сюда. Выживших искать надо. Дело это нехитрое. Искать лучше в жилых домах. Можно и в офисах, но в офисах практически всех кончили, а в домах кое-кто в квартирах и отсиделся. Мы так Ирину Сергеевну с Анатолием Михайловичем нашли. Ну, семейная пара пожилая, ты их видел. У них в подъезде семь зомби засело, они выйти не могли. В общем, подходишь к дому, встаешь под окнами, орешь что-нибудь вроде: 'Есть кто живой?'. Поорал, если молчат — переходишь, на другую сторону, куда еще окна выходят. Опять орешь. Далеко друг от друга не отрываемся — мало ли что. Вдруг подъезд зачищать придется, или на черных упырей нарвешься.

— Черные упыри — это наши, которых кончили? — с едва уловимой насмешкой спросил я.

— Они — степенно кивнул Ржавый — Сталкивался уже, вижу?

— Приходилось, видел одну. Но та слабая совсем была, только переродилась. А вообще про них что-нибудь уже известно?

— Неразговорчивые они. И умные, сволочи. Как нашу веселую компанию увидят — сразу удирают. Не одного еще ни взяли, только издалека видели. А, вот что! Не знаю, знаешь-нет, но им сразу трех миньонов дают. Причем без убийства.

— Знаю. Она ко мне с тремя и приходила.

— Кончил ее?

— Нет. Миньонов упокоил, а она ушла.

— Это да, — кивнул рыжий — Говорю же — умные они. Как минимум — не дурнее нас. Поэтому, думаю, мы здесь спокойно все чистим до тех пор, пока они в банды сбиваться не начали. Вот тогда нам с ними всерьез сцепиться придется. Так что нечего здесь сидеть, пошли работать, пока возможность есть.

И мы пошли искать выживших. Достижения нашей группы ограничились методичным упокоением зомби в арбатских дворах, а вот группе 'медведя Сани' повезло — они обнаружили выжившую. Словно в насмешку, это оказалась 80-летняя старушка, к тому же — неходячий инвалид, 'колясочница'. Жила она с нанятой детьми патронажной сестрой, но та, на счастье старушки, как раз незадолго до Слома ушла в аптеку и по магазинам. Бабке, которую звали Людмила Прокопьевна, повезло дважды — 'по результатам исследования' ее признали целительницей, а лежащий рядом на тумбочке градусник система согласилась считать магическим жезлом с ртутным сердечником. Почти сутки железная старушка отлечивала сама себя, прокачала умение и немало поправила здоровье. По ее словам, будь у нее еще несколько дней — она и на ноги бы встала, если б с голоду не умерла. По крайней мере, услышав во дворе голоса, зовущие живых, у бабульки достало сил разбить палкой оконное стекло, отозваться, а потом еще доползти до прихожей и открыть Сане железную дверь.

Сейчас пенсионерка была официально зачислена в банду на должность второго лекаря (первым была официантка Наташа), и восседала на инвалидной коляске, гордо сияя своим орлиным профилем. С появлением бабки-колясочницы наш разномастный отряд набрал уже какой-то предельный градус безумия, и чтобы всех окончательно добить, Ржавый порадовал личный состав известием, что мы отправляемся в смертельно опасный поход:

— Был бы я батюшкой или Сталиным, сказал бы сейчас 'братья и сестры', но скажу по-другому. Вот что, мужики и бабоньки, я долго говорить не буду — не мастер я речи говорить. В общем, 'Спортмастер' на Смоленской брать будем. Сами знаете — снаряга нам нужна. Просто нужна — и все. Во как! — и он провел ладонью по горлу. — Придется, значит, добывать. Подходы мы по карте высмотрели — там все нормально, все по переулочкам. Пройдем. Единственная проблема — через Арбат перебираться придется. Но тут уж Господь даст — прорвемся. Все, выходим. Кто не докачался — по дороге доберет.

И он выразительно посмотрел на меня. Я кивнул — мне и девчонкам оставалось 15-20 очков до второго уровня и по дороге мы сто пудов апнемся.

* * *

По Сивцеву Вражку мы шли весело. Бабуля, которую катил один из мужиков в комбезах, оказавшийся бафером, сначала хитро зыркала глазками по сторонам. Но потом Ржавый, бившийся в первой линии, своей саблей картинно отсек зомби руку, и та красиво закувыркалась в воздухе. Бабка, проследив за обрубком глазами, одобрительно крякнула и вдруг запела низким, чуть надтреснутым голосом:

Броня крепка и танки наши быстры,

И наши люди мужеством полны

В строю стоят советские танкисты,

Своей великой Родины сыны.

Мы сначала оторопели, потом заржали, а к припеву грянули хором:

Гремя огнем, сверкая блеском стали,

Пойдут машины в яростный поход,

Когда суровый час войны настанет,

И нас в атаку Родина пошлет!

Кто-то, понятное дело, пел про посылающего в бой Сталина, но как по мне — так Родина гораздо круче вождя. Текста куплетов никто не знал, поэтому Людмила Прокопьевна пела их сольно и, естественно, а капелла :

Заводов труд и труд колхозных пашен

Мы защитим, страну свою храня,

Ударной силой орудийных башен

И быстротой, и натиском огня.

Зато припев мы орали так, что стекла в домах дрожали. Не забывая, конечно, методично зачищать всю встреченную нечисть. А на повороте в Калошин переулок я апнулся. Меня окутала какая-то синеватая дымка и появилась надпись:

ПОЛУЧЕН 2 УРОВЕНЬ. ПОЖАЛУЙСТА, ОТКРОЙТЕ МЕНЮ ПЕРСОНАЖА.

— Одиссей, не дергайся! — крикнул мне Ржавый.

Я недоуменно посмотрел на нашего предводителя. Он, похоже, внимательно наблюдал за мной, и окутавшее меня сияние не осталось незамеченным.

— Не дергайся пока, говорю — накосячишь еще впопыхах. Потерпи, я дам тебе время спокойно все сделать, перед прорывом привал будет.

Я молча кивнул — понял, мол, не дурак. На следующем упокоенном мертвеце апнулись дети, а еще через оного второй уровень дали Коту.

* * *

Последний привал перед прорывом мы устроили в Кривоарбатском переулке, немного не доходя до стены Цоя. Я, естественно, сразу полез в меню.

ИМЯ: ОДИССЕЙ

УРОВЕНЬ: ВТОРОЙ

ДО СЛЕДУЮЩЕГО УРОВНЯ: 192 БАЛЛА

ОЧКОВ НАСЛЕДСТВА: 13

КОЭФФИЦИЕНТ СИЛЫ: 1,4

КОЭФФИЦИЕНТ ЛОВКОСТИ: 0,8

КОЭФФИЦИЕНТ ВЫНОСЛИВОСТИ: 1,0

КОЭФФИЦИЕНТ ИНТЕЛЛЕКТА: 1,1

СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ 'БОЕЦ БЛИЖНЕГО БОЯ'.

ПРОФЕССИЯ — НЕ ВЫБРАНА. ВНИМАНИЕ! ВЫБЕРИТЕ НАПРАВЛЕНИЕ СПЕЦИАЛИЗАЦИИ!

УМЕНИЯ:

'БЕРСЕРК' 0 УРОВНЯ,

НЕ ОПРЕДЕЛЕНО. ВНИМАНИЕ! ВЫБЕРИТЕ НАПРАВЛЕНИЕ СПЕЦИАЛИЗАЦИИ!

ОРУЖИЕ:

ПРАВАЯ РУКА: ШЕСТОПЕР СЛОЖНОЙ ФОРМЫ. УРОВЕНЬ НОЛЬ. ВНИМАНИЕ! ВОЗМОЖНА МОДЕРНИЗАЦИЯ!

ЛЕВАЯ РУКА: НЕ ЭКИПИРОВАНО.

БРОНЯ:

ГОЛОВА: ШЛЕМ ИЗ КОЛДОВСКОГО МАТЕРИАЛА. УРОВЕНЬ НОЛЬ. ВНИМАНИЕ! ВОЗМОЖНА МОДЕРНИЗАЦИЯ!

НЕ ЭКИПИРОВАНО

Не понял. А где мои очки, которые я буду распределять, вкладывая в разные параметры? Их что — здесь автоматически раскидывают? Параметры-то мои поднялись. Не удержавшись, я решил проконсультироваться про этому вопросу у Ржавого. Он все-таки уже дважды повышение проходил.

— Да нет здесь никаких очков, по крайней мере, ничего распределять точно не требуется — недовольно буркнул тот — Во-первых, если ты не заметил, параметры здесь плавают в зависимости от твоего состояния. Посмотри на них ради интереса, когда уставший будешь. Если ты, к примеру, минут двадцать своим гвоздодером отмахал — у тебя и сила снизится, и ловкость упадет, и выносливость ниже единицы будет. Оно и правильно — ты же уставший не сможешь с той же силой бить, как свежий? Во-вторых, с повышением уровней, сколько я понял, твое тело просто подгоняют к максимально возможным для него характеристикам. Вон, я вижу, у тебя, как апнулся, живот поменьше стал, плечи развернулись.

Я утвердительно кивнул. У меня явно прибавилось легкости, и сейчас я чувствовал себя, как будто лет десять назад. Ну ладно, не десять, но лет пять точно.

— Вот, и у меня то же самое было — продолжил объяснения Ржавый — я до Слома совсем не как сейчас выглядел, никаким Шварценеггером я не был. Но, как мне почему-то кажется, волшебных чудес ждать не стоит. Если для тебя максимально возможный показатель силы 1,7— 1,8, а для старухи, допустим — 0,6, то вас до этого уровня поднимут, и на этом тормознут. Не поручусь, но мне почему-то кажется, что по физике все будет в пределах разумного. Никаких Халков не объявится, и машинами никто из нас кидаться не сможет.

— То есть прокачки здесь никакой, по сути, и нет? — я не смог сдержать разочарования.

— Как нет? — искренне удивился рыжий — А магия? Ты пойми, мужик, мы теперь не люди, мы магики. Именно это наш главный козырь, именно ее мы и качаем.

— Что — и бойцы ближнего боя тоже? — удивился я.

— А я тебе кто? Балерина дистанционного поглаживания?! Чем я, по-твоему, каждое повышение занимаюсь? Магические умения, родной, магические умения. И тебе сейчас наверняка очередное дадут. Все, не морочь мне голову, иди апгрейться, мы тут два часа сидеть не будем.

Я вернулся к девчонкам. Ладно, что там в сообщениях?

ВНИМАНИЕ! ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО РАЗВИТИЯ ВАМ НЕОБХОДИМО ВЫБРАТЬ НАПРАВЛЕНИЕ СПЕЦИАЛИЗАЦИИ. ВЫБРАТЬ? ДА/НЕТ

Если отбросить словесную шелуху, то веток развития мне предлагалось всего две: либо идти по пути дамагера, либо раскачиваться в танка. Танка я, естественно, и взял. Если бы я оставался со Ржавым, еще можно было бы подумать над другими вариантами. А для автономного путешествия никакой альтернативы не было. Как только я подтвердил оборонительную ветку развития, мне автоматом выдали новое умение 'Каменное кожа'. Действует 30 секунд, режет 5% входящего урона, откат — минута.

Вот это дело! Это не 'Берсерк', которого не понятно как прокачивать. Эту плюшку я буду юзать постоянно, по откату. Так, что там еще?

ЖЕЛАЕТЕ МОДЕРНИЗИРОВАТЬ ШЕСТОПЕР СЛОЖНОЙ ФОРМЫ НУЛЕВОГО УРОВНЯ ДО УРОВНЯ ОДИН? СТОИМОСТЬ — 5 ОЧКОВ НАСЛЕДСТВА.

А, так вот куда они нужны... Как там армянин из анекдота с француженкой объяснялся? 'Зачэм спрашиваешь, канэшна хачу!'.

Процесс модернизации выглядел занятно — гвоздодер заблистал, посыпал искрами и начал перетекать в новую форму. Чистой воды спецэффекты из фантастического фильма. В итоге мой 'шестопер' из круглого в сечении стал шестигранным, немного изменил форму и несколько вытянулся. Его баланс ощутимо изменился к лучшему, а цвет вызывал в памяти словосочетание 'вороненая сталь'. Даже на вид он теперь казался не инструментом, а дробящим оружием.

Прекрасно! Я был очень доволен.

ЖЕЛАЕТЕ МОДЕРНИЗИРОВАТЬ ШЛЕМ ИЗ КОЛДОВСКОГО МАТЕРИАЛА НУЛЕВОГО УРОВНЯ ДО УРОВНЯ ОДИН? СТОИМОСТЬ — 3 ОЧКА НАСЛЕДСТВА.

Каска визуально изменилась гораздо сильнее — ее форма начала перетекать в некое подобие мотоциклетного шлема, а сама она стала много прочнее. Или это мне просто казалось? В общем, в появившийся слот на броню я экипировал трофейный бронежилет, а с оружием для левой руки решил обождать до 'Спортмастера'. Щит бы туда, конечно, да где ж его взять? Ладно, посмотрим.

Все, ажур. Я повернулся к дочкам:

— Так, давайте с вами разбираться.

— А с чем разбираться? — искренне удивилась Булька — Мы давно уже все выставили, сейчас Пуля с Котом заканчивает...

— Стоп! — заорал я. — Вы с ума сошли?! Девочки, алло, вы еще не выросли, напоминаю! С отцом родным хотя бы посоветоваться можно было? Да фиг с ним, с советами — хотя бы в известность поставить?

В ответ раздались миллион раз слышанные слова:

— Папа, прости! Мы как-то не подумали.

— А о чем вы думали, блин? — пробурчал я, остывая. — Ладно, показывайте, что вы там с собой натворили.

У Були все было прекрасно. Наш прохиндейский воин-маг все сделал правильно. С ее здоровьем и телосложением вкладываться в защиту абсолютно бессмысленно, поэтому Булька по максимуму вложилась в нанесение ущерба. Она не стала разбрасываться на новые заклинания, а подняла свои 'пиу-пиу лучи света' на второй уровень, почти вдвое увеличив урон. Потом модернизировала свой карандаш-жезл, так, что он теперь выдавал урон с коэффициентом 1,14 вместо прежнего 1,07. Ну и модернизированный щегольский тегиляй уже мало чем напоминал прежнюю фуфайку. В общем, я бы и сам лучше не сделал.

Похвалив младшенькую, я повернулся к Пуле. И тут чуть не застонал, как от зубной боли.

Из всех возможных веток развития наша целительница зачем-то выбрала работу с миньонами. И вместо того, чтобы усилить свое заклинание лечения, получила новое умение под названием 'Сюзерен', открывавшее слот под второго миньона. Более того — она даже не проапгрейтила свой желтый карандаш, а почти все свои очки наследства спустила на максимальную раскачку Кота. Слава богу, хоть там не напортачила — апнула его 'плохой нож' и пустила его по 'роговской' ветке физического развития. Хорошо, что никакой магии у зомби не было, иначе она бы все свои очки спустила на него без остатка.

— Пуля, ну нельзя же так!!! — с мукой завыл я. Очень хотелось материться. — Зачем ты это сделала?

— Не знаю, папа — ради разнообразия наша неумелая брехушка не стала врать — Он просто очень боится потеряться и очень-очень просил сделать его сильнее. Он же обычно молчит все время, а тут как будто что-то почуял. Он себя как настоящий кот вел — знаешь, когда они чего-то сильно хотят, то натурально под ногами путаются и орут все время. Вот и он так же: 'Сильнее, сильнее, Кота сильнее'...

— Ладно, с ним ладно. Но какого черта ты работу с миньонами взяла? Зачем тебе второй слот под миньона, если мы и в первый-то никого не берем и пока не собираемся? Ты же сама говорила, что когда почувствовала Кота, поняла — отпускать убитых зомби правильно! Помнишь, ты мне рассказывала, что тебе стыдно, и ты больше никогда-никогда никого не оставишь! Было такое?

— Было... — Пулька начала часто моргать. — Папа...

— Ну так зачем? — все сильнее заводился я. — Ты правда не понимаешь, что нам хил нужен, что мы без хила пропадем?

— Я знаю, папа — Пулька все-таки заплакала — Я правда все это знаю, но я не знаю, зачем так сделала. Но мне кажется, что так — правильно. Мне правда очень стыдно, и я правда очень хочу исправить все, что с Котом натворила. Честно! Там же не только слот, там еще написано было 'вы будете лучше понимать ваших миньонов'. Нет, не 'понимать' — 'чувствовать'. Ну я вот и подумала...

К этому моменту я уже давно обругал себя последними словами, и, притянув ребенка к себе, гладил ее по голове.

— Ну все, все! Не реви. Что сделано, то сделано, будем эту ветку развивать, может действительно что-то путное выйдет. Мы же ничего про это не знаем. Ну все, все... — я улыбнулся — А лечить нас тебе все-таки придется, не отмажешься. Скажи лучше, почему ты карандаш апгрейтить не стала?

— Да ну его! — Пулька шмыгнула носом — Он все равно желтый. А мне белый нужен. А у желтого коэффициент совсем маленький, не будет от него толку.

— Ну ты же знаешь, дочь — начал я очень аккуратно — что экипированные в слоты вещи менять нельзя. Даже если мы найдем где-то белый жезл, тебе все равно не разрешат его вместо желтого поставить. Только если в левую руку.

— Папа, ну что я тебе — дура?! — Пуля, похоже, всерьез обиделась — Знаю я это все. Но я по-другому хочу, не в левую руку. Я хочу в магазине что-нибудь под посох себе поискать. Посох — это же двуручное оружие. Вдруг прокатит? Тогда карандаш запасным будет. А посохом еще и драться можно. Ты же сам говорил, что я сильная. Ну а если не получился — буду тогда свой желтый карандаш апгрейтить, что уж делать... А сейчас — куда торопиться? Успею еще.

— Слушай, а действительно, хороший план. Может и прокатить — согласился я. — Какая ты у меня умница!

И я чмокнул Пульку в лоб. А потом и вертевшуюся рядом Бульку — для симметрии.

— Эй, папаша, вас еще долго ждать?

Я только сейчас обратил внимание, что вся наша безумная банда собралась вокруг Ржавого. Судя по всему — привал закончен.

— Все, дети, время! Пошли.

* * *

Отсюда Арбат был виден как на ладони, и мне было страшно. Мне не стыдно в этом признаваться — тогда мне было страшно. Слишком много там было мертвецов. Это в пустых переулочках наша команда казалась непреодолимой силой. А рядом с толпами неупокоенных, бродящими по неширокой, в общем-то, улице мы выглядели жалкой горсткой, а вся наша затея казалась дикой авантюрой, извращенным способом самоубийства.

Дрогнули все — и это было заметно. Бледность, бегающие зрачки, слишком частое сглатывание слюны, у Наташки-официантки банально дрожали пальцы. И только Ржавый ничего не боялся.

Все-таки он был прирожденным лидером, этот загадочный человек. Чаще всего он вел себя как наглый гопник, но иногда в его речи проскакивали слова, которые не каждый интеллигент употребляет. Периодически рыжий явно провоцировал своих людей, проверяя их на 'вшивость', но умел быть и настоящим отцом-командиром.

Вот как сейчас, например. Он очень внимательно обвел всех взглядом, заглянув в глаза каждому:

— Заставлять никого не могу и не буду. Если что — отходите в сторону, здесь нас подождете. Не скажу, что буду относиться по-прежнему, но и не выгоню.

Никто не вышел, хотя Наташка и кусала губы. Но — не решилась.

— Ну и правильно — Ржавый довольно улыбнулся, и повернулся ко мне. — Девчонок не хочешь оставить?

Я молча покачал головой. Сначала я действительно подумал — может, не брать девчонок на прорыв? Оставить их здесь в тихом месте с Котом — в конце концов, ничего страшного не должно случиться за пару-тройку часов. Но тут же понял, что я за эти несколько часов сойду с ума. В самом что ни на есть прямом смысле слова. Нет уж, пусть лучше со мной рядом будут.

А наш командир уже перевел взгляд на старушку:

— Людмила Прокопьевна, может вы? Миньон у вас вроде неплохой, прикроет, если что.

Старушка действительно уже обзавелась собственным миньоном, который и толкал ее коляску вместо бафера. Но когда я сказал, что только Ржавый ничего не боялся, я ошибся. Чтобы понять это, достаточно было заглянуть старушке в глаза.

Она, помотав головой, неожиданно засмеялась:

— Молодой человек, я свое в безопасных местах отсидела. А здесь хоть одного из вас отлечу — все польза от старухи будет. Хоть немного, а за должок с вами расплачусь. Сами знаете — приличные люди долги отдают. Да и весело с вами. Как бы ни сложилось, все равно это всяко лучше, чем в квартире заживо гнить. 'Капитанскую дочку', наверное, в школе уже не проходят? — неожиданным вопросом завершила речь она.

Однако наш командир ее прекрасно понял.

— Сейчас не знаю, а я Пушкина еще изучал — степенно ответил Ржавый, и процитировал — 'Нет, брат ворон, чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что Бог даст!'. Вы про это?

— Я в вас не ошиблась — очень интеллигентно кивнула старушка.

— Ладно, тогда слушаем сюда — Ржавый опять обращался ко всем — Сейчас я каждому предложу группу. Все взяли? Слушай дальше. На прорыв пойдем так: в центре — Валера-бафер, Наташа, Ирина Сергеевна (женщина из пожилой супружеской пары), девочки и Людмила Прокопьевна с водителем своим. Первым кольцом вокруг них — миньоны. Мы, оставшиеся — вторым кольцом, по краям, прикрываем вас всех. Валера, ты старший, присматривай за ними. Не обижайся, но нечего тебе в оцеплении делать, херовый из тебя рукопашник. Но если кто из мужиков... выпадет — встаешь на его место.

Колдун молча кивнул, соглашаясь.

— Ваша главная задача, дамочки — не паниковать, не мешать, не путаться под ногами. Держать темп и бежать, не останавливаясь. Останавливаться нельзя, остановимся — все там и ляжем. Даже если кто-то упадет — если с ходу поднять не получилось, бросаем и бежим дальше. Пусть жестоко, но лучше потерять одного, чем всех. Нельзя останавливаться. Никак нельзя. Все запомнили?!

Все кивнули. На Наташку было страшно смотреть, но она держалась. А вот девчонки держались удивление хорошо, только побледнели сильно. Дети. Для них все — игра.

— Теперь вы, мужики — командир повернулся к нам — Запомните главное — в долгую драку не ввязываться! Секунда, две, три, максимум — пять! Главное — отбросить противника, оттолкнуть в сторону, освободить дорогу. Это главная задача. Вторая задача — не пустить жмуров к женщинам и детям. Но не возиться, нельзя нам завязнуть! Бей наотмашь, отбрасывай в сторону, понятно? Пусть за нами бежит, время придет — со всеми разберемся. Слушать мои команды и держать строй. Куда я поставлю — там и бежишь. Сдохни — но строй держи! Когда добежим — тогда и помирай, если захочешь. Ясно?

Мы опять молча кивнули. Говорить никому не хотелось.

— Теперь лекари, — рыжий пристально посмотрел на Людмилу Прокопьевну, Наташу и Пульку. Дочка под его тяжелым взглядом судорожно сглотнула и, будто защищаясь, выставила перед собой стиснутый в кулачке желтый карандаш. — Драгоценные наши целительницы, Христом-богом прошу — мы в группе, вы здоровье у всех видите. Следите внимательно! Никто не должен умереть, пока бежим. Никто, слышите, нельзя нам дырку в обороне получить! Потом, когда добежим, это уже не так критично, но будет очень жарко. Поэтому ману экономьте. Лучше всего — координируйте свои действия, чтобы не было такого, что на одного двое ману одновременно слили. Людмила Прокопьевна, сможете командовать?

Старуха пристально посмотрела ему в глаза и кивнула:

— Смогу.

— Отлично. Тогда вы двое бежите и слушаете команды Людмилы Прокопьевны. Без ее команды никого не лечить! Людмила Прокопьевна, отлечивать начинайте, когда здоровье наполовину упадет, не раньше. И запомните — добежать все должны живыми! Имейте в виду — у Наташи маны вдвое больше, чем у вас или девочки.

Старуха молча кивнула. Официантка покраснела, губы ее дрожали. Всем, в общем, было понятно, почему старшей пришлось ставить старуху. А вождь меж тем продолжал инструктаж:

— Заклинаниями не бьем, пока не добежим. Пока бежим — нам никого добивать не требуется. Так что ману на бегу не тратить, а вот когда прибежим — она очень пригодится. Понятно? Все, тогда расставляю.

Вперед рыжий выставил самых здоровых и массивных. Мне досталось место спереди справа. На острие атаки стал сам Ржавый, а слева от него — Саня-медведь. Бывший комедиант нервно крутил в руках бывший черенок от лопаты, ставший после апгрейта боевым посохом. С боков нашу маленькую фалангу прикрывали студент-хипстер, с которым я еще не успел познакомиться и Анатолий Михайлович, в арьергарде бежали узбек Алишер и второй работяга в комбинезоне, Коля. С учетом миньонов толпа получалась приличная, но на миньонов надежда плохая. Не по их мозгам задача, им бы добежать и в драку по дороге не ввязаться.

— Плохо встал — зачем-то подумал я — Бежал бы сзади, девочек бы видел, а так только молиться за них и остается. Пока бежим, времени оглядываться не будет. Мы первые, если завязнем, или проморгаем кого — всех положим.

— Готовы? — завершал инструктаж Ржавый — Слушаем меня. Мы сейчас на своеобразном перекрестке. За нами — Кривоарбатский переулок. Поперек — улица Арбат. А чуть правее, с той стороны улицы, на Арбат рядом с театром Вахтангова выходит Большой Николопесковский переулок. Вот до него нам и надо добежать. Чем быстрее добежим — тем меньший паровоз за собой соберем. Но и не рвем со всей дури, с нами дети и старики. Так что темп задаю я, вы подстраиваетесь. Следим за мной, темп держим и строй держим! Мужики — пока бежим, башкой вертим как сова, на 360 градусов! Никто строй прорвать не должен! Всех отбиваем, как шары бильярдные! Миньонов в узде держим, в драку влезть не позволяем!

Когда забегаем в тот переулок, сразу не останавливаемся, бежим, пока справа здание театра не закончится. Там слева подворотня будет — классическая такая подворотня. Вот в нее нам всем и надо нырнуть. Подворотня неширокая — там трое-четверо вход удержат, а жмуры всей толпой навалиться не смогут. Так мы их постепенно и выкосим, меняясь. Будем месить всю эту орду, что за нами бежала, до последнего. И не боись, босота, нормально все будет!

Он оскалил зубы и тряхнул головой.

— Готовы? Минута — Валере нас бафнуть, а вам всем на рывок настроиться. Ну, Господи, помогай!

А потом этот странный человек повернул голову вправо и негромко сказал мне:

— Не ссы, Одиссей, если что — девок твоих не брошу. Домой не поведу, врать не буду, но сгинуть не дам. Я человек верующий, и заповеди Христовы чту.

— Спасибо, Ржавый — не повернув головы, ответил я. У меня вдруг промокли глаза. Шею как будто свело, я тупо смотрел прямо перед собой. Потом плюнул и, не таясь, вытер слезы. В голове начал постукивать метроном.

— Лехой меня зовут. Алексеем Сергеичем, понял? — хмыкнул он в ответ, и, не дав мне ответить, гаркнул во все горло — Все бафнулись? Начинаю отчет! Три!

Напряглись икроножные мышцы.

— Два!

Двенадцать толчковых ног начали давить на асфальт

— Один! ПА-А-А-А-ШЛИ!!!

Двенадцать подошв ударили об землю и наш строй синхронно качнулся вперед.

— Мамочки... — в полной тишине всхлипнула Наташа.

Мы кинулись вперед, первые несколько шагов сделали в полном молчании, а потом нас как будто прорвало. Мы бежали и орали, кто во что горазд:

-А-а-а-а!!!

— Ура!!!!

-... ля-я-я-я!!!

— Ой, мамочка, ой, родная!

— Впере-е-е-ед!!!

— Оненди-ски!!!

Наверное, так наши деды поднимались в атаку. Мы уже пробежали сравнительно пустой участок и приближались к основному скоплению зомби. Я почему-то совсем не видел Ржавого, но зато отчетливо слышал, как слева громко топает и безостановочно матерится Саня-медведь. Он же первый и вступил в бой — не переставая материться, крутанул посохом, ударив снизу под ребра кинувшегося нам наперерез мертвеца. Я отвернулся от Сани и прямо по курсу увидел пожилого мужика при галстуке, бежавшего на меня в лобовую атаку. Гвоздодером я рубанул его наискось, как шашкой, и у меня в голове опять включилась песня. Почему-то полузабытые мною 'Дороги' группы 'Мельницы', большие похожие не на песню, а на древний заговор. Но с ритмом там все нормально было, поэтому, наверное, ее мне и включили.

Там, за третьим перекрестком, и оттуда строго к югу,

Всадник с золотою саблей в травы густо сеет звезды.

Слышишь? Гроздьями роняет небо из прорех зерно стальное,

Горные лихие тропы покрывая пеленою.

Где Ржавый? Не быстро ли я стартовал, вдруг от толпы оторвался? Мы уже почти уперлись в плотную толпу нежити, и я немного запаниковал, взглядом выискивая разрыв, в который можно просочиться, растолкав толпу. Разрыва не нашел, зато увидел нашего предводителя, который в лоб кинулся на плотную группу неупокоенных. Высоким прыжком рыжий сиганул вперед, пробивая ногами в грудину высокому седому толстяку-зомби. Приземлился на ноги, устоял и завертелся волчком, ловко орудуя саблей как штыком. Я кинулся вперед, крюком цепляя за плечо бывшую девушку в синей толстовке. Есть! Зацепил, в сторону ее! Рыжий оборачивается. Он смеется в голос, демонстрируя прекрасные зубы.

Дороги сплелись в тугой клубок влюбленных змей,

И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло...

Лукавый, смирись! Мы все равно тебя сильней,

И у огней небесных стран сегодня будет тепло.

Бывший парень в серой футболке буром прет на меня, но я удачно встречаю его на подходе левым в челюсть. Его повело в сторону, споткнулся, покатился в сторону — хорошо! Еще одного молодого человека (или молодого зомби?) Саня отправляет посохом прямо под ноги набегающему подкреплению, как будто клюшкой вколачивает шайбу. Отлично, все, прорвались, вперед, вперед!!!

Там, у третьего причала, сизый парус, парус белый,

Делят небо от начала до рассвета рваной раной,

Слышишь? Море омывает шрамы, посыпает крупной солью

Струпья цвета бычьей крови, словно память древней боли.

Только прорвавшись, я оценил оперативное видение Ржавого. Мы вроде бы полезли в самую гущу, но, прорвав толпу, оказались в почти безлюдном пространстве. Рыжий убыстряется, переходя на бег и, пробив с ноги оказавшемуся на пути бывшему подростку с дредами, наращивает темп. Я не выдерживаю и оглядываюсь. Нормально! Наши держатся сзади и даже не очень растянулись. Главное — Пуля и Буля старательно бегут перед Котом, страхующим их сзади!

Дороги сплелись в тугой клубок влюбленных змей,

И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло...

Лукавый, смирись! Мы все равно тебя сильней,

И у огней небесных стран сегодня будет тепло.

— Убыстряемся, идем в отрыв! — кричит Ржавый — И не растягиваемся, держимся кучно!

Я догоняю рыжего. Мы уже почти добежали до поворота в переулок, что там бежать, по большому счету? Метров 200, не больше. Вот только время тянется, как будто трехкилометровый кросс делаем. Впереди две группы зомби, вроде последние. Слева народу побольше, справа поменьше. Обе восторженно нас приветствуют, бегут навстречу, но соединиться не успевают. Рыжий кидается в проход, чтобы не дать им слиться в экстазе, а я, набрав хороший разбег, по-хоккейному впечатываю плечо в грудь здоровенного мужика, бегущего во главе правой группы. Должна же быть хоть какая-то польза от моего центнера веса?

Там у третьего порога, за широкою ступенью,

Верно шелковые камни, бьется надвое дорога,

Слышишь? Правый путь ведет на пристань,

Путь окружный — в горы, к югу, но на свете нет дороги,

Чтобы нас вела друг к другу!

Есть! Сработало! Мужик кеглей отлетает назад, валится под ноги своим друзьям, они спотыкаются об него. Не удерживаюсь и два раза бью крест-накрест гвоздодером по образовавшейся 'куче мале'. Бросаю взгляд влево — нормально, Ржавый с Саней успешно разгребают свою группу. Все, мы в переулке, здесь народу почти нет. Осталось пробежать метров 70 по переулку до подворотни. Не удерживаюсь, и оглядываюсь.

Господи боже!!! И вся эта орда бежит за нами? Когда мы столько заагрить успели?! Бедные узбек с Колей, как они выжили? Небось, оба в красной зоне. Пятьдесят метров. Сорок. С ходу бью в голову бегущего навстречу зомби-мизантропа, тот улетает направо. Тридцать метров. Сзади топот, тяжелое дыхание наших, но девочек не слышу. Ничего, сейчас все узнаешь. Двадцать метров. Десять метров. Темный зев подворотни.

Дороги сплелись в тугой клубок влюбленных змей,

И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло...

Лукавый, смирись! Мы все равно тебя сильней,

И у огней небесных стран сегодня будет тепло.

Зычный голос рыжего:

— Все, шабаш! Мужики — к стенкам, теток внутрь пропускаем! Жмуров гасим, насмерть стоим!

Мимо меня пробегают запыхавшиеся девчонки, страшно дребезжа, проносится коляска Людмилы Прокопьевны, Ирина Сергеевна практически на себе волочет окровавленного Алишера, последним проскакивает Коля, который тут же разворачивается с окровавленным ножом в руке.

Все, добежали. Теперь еще бы выжить. Уважаемые читатели. Я выставил "Мальбрука" на конкурс "Время Super Героев". Не знаю, что из этого получится, но хочу попробовать. Проблема в том, что правила конкурса запрещают выкладывать более 120 тыс. знаков конкурсного романа на любом стороннем ресурсе. Поэтому теперь обновления "Мальбрука..." будут только здесь — https://lit-era.com/book/malbruk-domoi-sobralsya-b26297 По крайней мере, до окончания конкурса. Извините, если кого обидел (с)