"Аниматроник: Князья Хаоса"

— Мне нужно ее найти! — крикнул я. — Вы не понимаете! Она же девушка! Она там одна! Алина даже не понимает, где находится!

Маска добродушного экскурсовода окончательно покинуло лицо Гаврилова. Он рявкнул, брызжа коричневой от кофе слюной:

— А ты хоть представляешь, сколько в Пропасти таких алин?! Больше ста тысяч! А мы все бросим и…

— Но вы же тут все контролируете, у вас все схвачено! — отчаянно воскликнул я. — Разрешите мне найти ее!

— Иди домой, парень, — отмахнулся Егор. — Иди домой.

Я только крепче сжал зубы.

На мостик взбежал мужчина в белом халате, подал кипу распечаток Егору. Некоторое время он читал, потом удивленно поднял голову.

— Ты еще здесь?

— Мне нужно ее найти, — сказал я, понимая, что, как попугай заладил одно и то же, но сейчас соображал я туго. Моя надежда вновь погибала.

Егор вздохнул и отдал распечатки мужику в белом, тот, наградив меня неприязненным взглядом, сбежал. Гаврилов устало облокотился на перила, пару минут буравил меня взглядом. Мне показалось, что мыслью он проник в мой мозг, вывернул душу наизнанку, а затем брезгливо и в беспорядке все запихнул обратно.

— Ну как ей можешь помочь ТЫ? — устало спросил он. — Ты посмотри на себя. Домашний мальчик, паинька, никогда и ничего противозаконного не делал, привык к теплым домашним тапочкам и фэйсбуку перед работой, когда заваривается травяной чай.

Я упрямо не опускал взгляда.

— Ты выводишь меня из себя! — заскрипел зубами Егор, глядя уже с неприкрытой ненавистью. — Ну что ты можешь сделать в Пропасти?! Там убивают, мальчик. Там нет доброты и сэйвов. Там электронный ад! Таких как ты, там съедают до завтрака с той же легкостью, с какой ты лопаешь диетические хлебцы! А потом лениво отрыгивают твоими мольбами и выковыривают из зубов объедки твоей души! Поди прочь! Не мешай людям делать свою работу!

— Я могу быть полезен…

— ЧЕМ?! Твою мать, ну чем ты нам полезен? Мы здесь платим большие деньги настоящим специалистам своего дела. Двадцать тысяч долларов в месяц — не за просто так. Каждый из этих ребят в тех капсулах вытаскивает в день по пять-шесть человек, рискуя, между прочим, собственной жизнью! А кто ты такой? Думаешь, ты особенный? Да таких сотни ежедневно приходит! И каждый размазывает сопли по моему столу, просит помочь и пустить его в Пропасть! Что я там с тобой делать буду? Отвлекать аниматроников?! Пусть мои спецы тратят драгоценное время, чтобы спасать еще одного неудачника?! А в это время другим, кому действительно требуется помощь, все хуже!

— Я…

Егор Гаврилов топнул ногой и закричал:

— Все, мое терпение лопнуло! Или ты сам убираешься отсюда, или я вызываю охрану!

Тимур Сулейманович мягко, но настойчиво потянул меня за рукав.

— Он прав, — прошептал доктор. — Доверься им. Они действительно специалисты.

Створки дверей лифта сошлись, отсекая меня от последней возможности хоть как-то помочь Алине.

Тимур Сулейманович продолжал что-то говорить, что-то умное и логичное, что-то правильное и взвешенное. Но я вдруг понял — у меня есть еще один способ! Безумный, но есть…

Глава 5. На краю Пропасти

— Вы сумасшедший, — только и смог вымолвить Тимур Сулейманович. — Точно, вы — псих!

Я молчал, потирая ноющий висок. Где-то там, за тонкой костью, сейчас готовился к работе новенький чип — имплантат, аналогичный тому, что находился в голове Алины. Та самая злополучная «железяка», которая послужила кроличьей норой в мир сбывшихся кошмаров…

Правда, пришлось изрядно раскошелиться и приложить много усилий, чтобы установить ее. Ни в одной приличной клинике браться за подобную операцию не хотели. Объясняли все сложной ситуацией на рынке.

— Эта технология, — говорил нейрохирург в одной из больниц, — еще не проверена досконально. Понимаете, мне…

— Это из-за Пропасти? — спросил я прямо.

Хирург, представительный, подтянутый и уверенный мужчина, вдруг поморгал испуганно и отвел глаза.

Я понял, что прав. Вопрос угодил в самое яблочко…

Взялись за дело только в одной клинике — далеко за границей Москвы и уж точно за границей закона. Грязный офис с неопрятной секретаршей вогнал меня в ступор. Гудели лампы дневного света, под ними кружилась в помоечном танце пара жирных мух. Пахло дешевыми сигаретами, грязными носками и гниющими тряпками.

За неброским столом, явно распечатанном по самым простым лекалам, скучала секретарша. Мне показалось, что, если она засунет себе палец в нос еще глубже, — точно не сможет высунуть его обратно.

А уж, какое впечатление произвел на меня с трудом говорящий по-русски доктор…

И все же, хоть сейчас голова и разламывалась на куски, операция завершилась успешно. Чип внедрен и теперь я могу отправляться за Алиной.

— Вы спятили, — покачал головой Тимур Сулейманович.

Операцию провели вчера утром, а вечером, к радости «хирурга», который, словно торговец на рынке, слюнявя пальцы, считал купюры, я покинул то милое заведение. На поиски больницы и продажу остатков ценностей, чтобы обезопасить Алину, в случае моей неудачи, и на операцию, ушли последние сутки. Все это время состояние моей жены не менялось. Она превратилась в восковую статую, безвольную куклу, казалось, навеки прикованную к больничной койке.

Я сказал, немного растягивая слова из-за лошадиной дозы обезболивающего:

— Вы знаете, что я в порядке.

— Вы хотите отправиться туда, откуда люди сами не возвращаются! — горячо воскликнул доктор. — Как можно вас называть психически здоровым человеком?

Я взглянул пристально, хотя такой взгляд стоил мне больших трудов:

— А как бы вы поступили на моем месте? Бросили ее там?

— Почему «бросили»? Есть же команда профессионалов…

Я перебил ядовито:

— Которая вытянет Алину только, если она встретиться на их пути.

Тимур Сулейманович замолчал. Брови его нависли над глазами, столкнувшись на переносице, а зубы рвали ни в чем не повинный ластик на торце карандаша.

— И, — наконец спросил док, — от меня вы хотите…

Я кивнул:

— Мне нужны гарантии постоянного подключения к Сети. Еще нужно, чтобы вы присматривали за Алиной и регулярно поддерживали со мной связь. — Я легонько постучал мочкой пальца себе по виску. — Эта модель импланта позволяет одностороннюю передачу информации. Без гарантий, конечно, но есть вариант, что я все же услышу ваше послание.

Конечно, я бодрился. После всего произошедшего я остался без копейки, и, если док отказался, не знаю, что делал бы дальше. Но он, покрутив пальцем у виска, мои условия принял. Понял, что меня уже не остановить.

— Тогда, — вздохнул Тимур Сулейманович, — и вы должны выполнить мои условия.

Я насторожился:

— Об этом никакого уговора не было!

— Мы вообще с вами ни о чем не договаривались! — вспылил док. — Вы заявились ко мне уже с потенциально опасным имплантатом в голове и безумными требованиями! На каком черном рынке вы купили эту железяку?! В какой подпольной шарашке ее установили?! Вы знаете, что я могу вызвать психиатров, чтобы они провели ваше полное обследование. И уж тогда-то точно вы никуда не отправитесь!

— Вы этого не сделаете.

— Потому что я понимаю вас, — вдруг отвел глаза Тимур Сулейманович. — Только давайте обойдемся без лишних вопросов, ладно? То, что я не сдаю вас в психушку, еще не значит, что мы с вами заодно.

«Ладно, не вопрос, — подумал я. Действие обезболивающего заканчивалось, и голова болела все сильнее. — Лишь бы ты выполнил свою работу…»

— Что вы хотели? — мой голос показался мне чужим.

— Во-первых, чтобы вы рассказали мне о своих планах.

Я покачал головой, поморщился от усилившейся боли. Голос сломался до хрипа:

— Вам о моих планах уже известно все: отправиться в Пропасть, найти там Алину и привести ее к этим аниматроникам. В этом случае, надеюсь, они вытащат ее в рилайф.

От внимательного взгляда Тимура Сулеймановича не укрылись мои мучения. Он сказал проницательно:

— Мне не нравится эта штука у вас в голове. Кто вам ее устанавливал?

— Это не играет роли. Если она поможет — плевать на все. Что еще вы хотите?

Тимур Сулейманович сокрушенно покачал головой. Заговорил после паузы:

— О работе Гаврилова я знаю очень не много. Мы видимся редко, и я почти не вмешиваюсь в их деятельность, у отдела «А» особенный статус и другие покровители. Но кое-что иногда слышу.

— Что же это?

— Пропасть крадет воспоминания, — сказал док. — После каждой смерти в Пропасти, часть вашей личности исчезает. Я не знаю, как это происходит, но кусочки вашей души сжирает кладбище артефактов. Это очень опасно. Вы и сам не заметите, как забудете мать, отца и все на свете.

— Думаю, я с этим справлюсь.

Док с громким хрустом переломил карандаш.

— Да что с вами такое?! Вы не понимаете? А что если вы забудете саму цель вашего визита в этот ад? Станете там жить?

Об этом я не подумал. И теперь, даже несмотря на мигрень, сердце забилось чаще, а по спине скользнул холодок.

— Что же делать?

— Не лезть в Пропасть!

Я насупился. Док вздохнул тяжело, будто только что взвали на плечи целую гору. Поняв, что отговорить не получится, сказал:

— Рекомендую составить список ключевых воспоминаний.

— Это как?

— Ну, к примеру, у вас была собака?

— Ну.

— Не нукайте! В общем, запишите себе где-нибудь, как только прибудете в Пропасть. Все равно где — в блокнот, на руке, на лбу, в конце концов: была собака. И кличку тоже запишите. И пройдитесь так по всей жизни. Работа, образование, жена, первая любовь, мать с отцом, пристрастия в кулинарии, год потери девственности. Нужно по максимуму сохранить те воспоминания, которые делают вас уникальной личностью.

Пришлось признать, что док дал мне дельный совет. А такими пренебрегать не стоит.

— Хорошо. Сделаю.

— Второе, — произнес док жестко. — Запишите логин моего скайпа и выходите на связь каждые полчаса. Перед сном или выходом в рилайф — отписывайтесь. Если я не увижу сообщения, что вы…

— Понял, — я постарался улыбнуться. — Спасибо вам…

— Да иди ты в жопу, самоубийца! И откуда ты только взялся на мою голову?

Алина казалась мне призраком, увидеть которого в состоянии только я один. Лежала, но тепла ее тела, дыхания и биения сердца я ощутить не мог. При этом было видно, что каждый день ей дается нелегко. Под глазами появились круги, скулы заострились. У рта пролегли резкие, как царапины на дереве, морщинки.

Я взял ее ладонь в свою и сердце уколола боль. Как истончились эти нежные, ласковые пальчики, как они безвольны и беззащитны.

В тысячный раз я проклинал себя за то, что попросил Алину доиграть за меня тот злополучный рейд! Если бы не это…

Дьявол…

— Я иду за тобой, любимая, — шепнул я, губами касаясь ее волос.

Они все еще хранили любимый ею аромат жимолости и ванили…

Наглотавшись таблеток, остаток дня я шарил по Сети. Нашел очень приблизительную статистику потенциально опасных игры, из которых чаще всего пропадали люди. Тут же зарегистрировался и баймил, баймил, баймил…

Каждые полчаса таймер вытаскивал меня из виртуальности, я отправлял по скайпу отчет доку. Писал всего два слова, будто безумец: «еще здесь», «еще здесь».

В восьмом часу вечера в рилайф меня вернул дверной звонок. Я долго не открывал, раздраженно матерился. Наконец, когда почувствовал возвращение мигрени, сорвал с головы нейрообруч и отправился в прихожую.

Сначала я подумал, что заявились наши с Алиной друзья. Ну, утешить, поддержать, еще какой-нибудь подобной глупости наговорить. Но на полдороге понял — друзья не стали бы жечь звонок. Да и попытались бы по мобильнику связаться…

Я отпер замки и отворил дверь.

— Ты решил от нас убежать? — не спросила, а заявила Зинаида Альбертовна.

— Убежать? — спросил я в недоумении.

— Почему двери не открываешь? — как цепные ротвейлеры подгавкнули Стелла и Софья. — Скрываешься?

Они оттеснили меня к стене. Не разуваясь, прошли в квартиру.

— Да от кого мне скрываться? — опешил я, массируя виски.

Но меня уже не слушали — троица прошла в спальню, где в динамиках КВП звенели сталью мечи.

— Жена в коме, — с отвращением скривилась Зинаида Альбертовна, — а этот чмошник в игры играет… Тьфу!

— Подлец! — рявкнула с правого боку Стелла.

— Выродок! — корабельным колоколом отозвалась Софья. — Как таких земля носит?

Я ощутил, как иссякает мое терпение и сердце переполняет злость. Эти старые суки меня отвлекают, когда, вполне возможно, я так сильно нужен Алине именно сейчас!

— Что вам здесь нужно? — сквозь зубы процедил я.

— Что НАМ ЗДЕСЬ нужно? — Зинаида Альбертовна круто развернулась на каблуках. Ее буравящий душу взгляд впился в меня. — Мы пришли проверить, что ты собираешься делать с НАШЕЙ квартирой!

— Это квартира Алины, — возразил я.

— А значит — наша! — завизжала Стелла, потрясая телесами. — Ты не вякай ваще, скотина!

— Я ее муж, — бросил я, чувствуя, что еще немного, и начну убивать. Какая-то непривычно холодная ярость заполнила голову. Я сказал ровно: — Пошли вон отсюда, стервятники! Иначе вызову полицию!

Стелла и Софья испуганно переглянулись, их мучнистые лица стали багроветь, в глазах вспыхнула ненависть. Но Зинаида Альбертовна оказалась более опытной. Вздернув нос, выплюнула:

— Пойдемте девочки. Кажется, с этим паразитом без суда не разобраться. Что ж, мы еще посмотрим, кто из нас стервятник.

— Посмотрим! — не удержалась Стелла и рывком, так, что от удара задрожали стекла в окнах, захлопнула за собой входную дверь.

Неделю я не вылезал из виртуальности…

Во многих играх докачался до таких высот, о которых раньше не мог и мечтать. Но теперь все было безрадостно. Сутками я играл в опостылевшие фэнтези, летал на космических истребителях, строил империи, но Пропасть не желала меня забирать.

Потом меня насильно вытащили на несколько часов в рилайф. Словно зомби, я выслушал длинную речь адвоката Зинаиды Альбертовны и поддакивающего участкового. Не все услышал, но понял следующее: квартира была куплена Алиной ДО нашей свадьбы, а значит — права на нее имеет и теща. О чем свидетельствовала какая-то бумажка, которой злорадно потрясала Зинаида Альбертовна.