Gamemaster, часть 2.

Она вновь задумчиво теребила завязки своего видавшего виды серого плаща и дожевывала свой последний сухарь, растягивая удовольствие. Криста не наелась, это было понятно и ежу, но я себя одернул при первых же порывах дать ей добавки. Хоть у меня и есть некоторый запас пищи, но он ограничен, а где и когда я смогу его пополнить одним богам известно. Так что приходилось с каменным лицом игнорировать ее грустную мордочку. Ничего, потерпит.

— Слушай, а чего ты без доспехов ходишь? Сама же сказала, что тут опасно.

Ворожея как-то смешалась под моим взглядом и пролепетала в ответ что-то несвязное. А ведь и вправду странно — тут твари кровожадные на каждом шагу, а она ходит в плаще поверх тряпичных обносков. Ну, не верю я, что к десятому уровню игрок не в состоянии обзавестись хотя бы самой простецкой защитой. Да и сабелька у нее в руках такая, что ей зубах только ковыряться, с первого взгляда понятно, что лоу-грейд (low grade анг. — дословно "низкий ранг", игроки этим термином обозначают экипировку крайне низкого, неудовлетворительного качества). Ладно, по большому счету, меня это не касается. Хочет на угли голым задом садиться, так это ее дело.

Спустя еще минут двадцать после реста, мы, наконец, наткнулись на то, что искали. Я вышел к небольшой скальной воронке, на дне которой разыгралась кровавая трагедия при участии бурого мишки, четырех вурдалаков и одного могильщика. Медведь уже испустил дух, а погань сновала по камням и явно не собиралась его жрать. Я шепотом поинтересовался у Кристы, почему они его не едят, на что та ответила, что твари неохотно едят чье-то мясо, кроме человечины. Эти, вероятно, были сыты, поэтому просто убили медведя из ненависти ко всему живому.

— Подождем, пока они уйдут? — ворожея даже говорила тихим шепотом, опасаясь выдать себя нежити.

Я скосил глаза на бар, и, убедившись, что окончания действия баффов еще есть время, ответил ей.

— Ну, зачем же отпускать отсюда этот зоопарк? — после чего вышел из-за камня, за которым мы прятались, и лихо свистнул, привлекая внимания мобов.

— Эй, выродки, не меня ищете?

Не знаю, возможно, мне хотелось покрасоваться своей виртуальной силой перед Кристой, а может я хотел проверить свои возросшие под ее благословлениями возможности, а еще есть вероятность, что я просто получаю огромное наслаждение, легко и непринужденно уничтожая этих порождений тьмы. А вероятнее всего, все это вместе. Ну, и не стоит забывать, что я не просто чистил лабиринт от погани и качался. Я попутно поднимал репутацию с Братством. Панамарь прямым текстом мне сообщил, что с каждым очередным рангом в Братстве, мне буду открываться новые ништяки. Так что, отпускать отсюда эту ходячую экспу я не планировал.

Метаморфировавшие трупы задрали уродливые морды, втягивая воздух, а могильщик, перебирая двумя парами ног, застрекотал и заворочал своими жвалами.

Стены этой природной чаши были довольно круты и вурдалаки потратили немало сил, чтобы влезть по каменным стенам прямиком ко мне. Если бы они скоординировали свои действия и обошли меня с разных сторон, мне пришлось бы туго, а так я, стоя на краю карниза, просто откидывал очередного желающего получить топором по голове вниз, до тех пор, пока они не закончились вовсе. Но вот могильщик оказался не так прост. Он остался рядом с трупом медведя, и по откату дебафал на меня разную гадость. Поэтому это мне пришлось спрыгнуть к нему. Вблизи поганец оказался еще уродливее, чем сверху. Сложенный из двух (или больше) человеческих тел, он напоминал огромного паука, нижний труп исполнял роль ездового туловища, а вот верхняя часть — некогда верхняя половинка человека, а теперь кошмарно мутировавший кусок мертвой плоти с жутковато изменившимися конечностями и еще более ужасным лицом, теперь больше напоминавшим голову насекомого, чем личину гуманоида. Могильщик бойко перемещался на четырех лапах вокруг меня, выгадывая момент для атаки и прокручивая свои жучиные жвала. Внезапно он приподнял нижнюю половину тела и выпрыснул в воздух длинную густую струю синеватого дыма. Все вокруг в низине заволокло этой дымкой, и я потерял врага из виду.

"Магический туман"

Находясь в нем, Вы не видите своего противника, оставаясь видимым для него самого.

Туман дополнительно понижает Ваши характеристики на 10%

Показатели врага, находящегося в тумане повышаются на 10%

Мерзкий уродец решил взять меня хитростью. Ну ладно, будет тебе сюрприз, мазафака. Я-то, может, тебя и не вижу, а вот око метки очень даже. На радаре отчетливо указывалось местоположение врага, который сейчас смещался вправо, стараясь зайти мне за спину. Я подыграл ему, бестолково оглядываясь и смещаясь туда-сюда, словно слепой. Как только монстр закончил свой маневр, он тут же кинулся ко мне, стараясь попасть своими боевыми конечностями мне в спину. Я выжидал до последнего, но когда дистанция сократилась до пары метров, я резко обернулся и встретил врага на щит. Тот, не ожидая от меня такого маневра, с треском врезался в пельту и отлетел на землю. Встать ему я уже не дал, элементарно отрубив ему одну из уродливых ног, лишив возможности передвигаться, а после добить его и вовсе стало не сложно. Здоровья у него оказалось не очень много.

Как только могильщик издох, туман моментально стал рассеиваться, и я вновь увидел окрестности.

— Ты, чертов псих! Тебе что, совсем не страшно? Когда жук завесу выпустил, я подумала, что тебе кранты, и уже собралась бежать, пока он и до меня не добрался! — от возбуждения Криста принялась смешно размахивать руками, чем немало меня повеселила.

— Спускайся, давай, поможешь мне!

— Не, пойдем к нашим за подмогой, мы вдвоем все равно все не унесем!

— А не боишься, что нечисть утащит?

— Да тут и не осталось никого, ты всех подчистил — она немного напряженно, как мне показалось, усмехнулась.

— Ладно, твоя взяла.

Я огляделся вокруг в поисках спуска, по которому можно было подняться назад к ворожее. Но у этой каменной чаши вокруг были лишь отвесные трехметровые каменные стенки. В горячке боя я спрыгнул вниз, даже ее не заметив, но сейчас это стало преградой.

— У тебя веревка есть или что-нибудь в таком роде? А то я не вижу из этой дыры нормального подъема — я спросил без особого энтузиазма, но, к моему удивлению, веревка у Кристы нашлась.

— Сейчас, подожди немного — он покопалась в своем инвентаре, после чего и вправду вынула оттуда моток бечевки, толщиной с мизинец. Примотав один конец к булыжнику на краю воронки, второй конец она скинула мне.

Я схватился за пеньковую веревку и, пыхтя, полез наверх. Уже заползая на кромку, за которую схватился рукой, ногами помогая себе подняться, я вдруг услышал над собой негромкий шёпот девушки:

— Прости...

— Чего? — я задрал голову на звук ее голоса и в этот момент мне на темечко опустился тяжелый булыжник. В глазах резко потемнело. Уже гаснущим сознанием я почувствовал, как враз ослабевшие руки разжались, и мое тело рухнуло в пустоту.

Глава 2. Терновый венец.

19:43, 18 апреля, 2047 г — четвертые сутки после дня "Ч". Окраина "Лабиринта Стража". Пыточная камера в "Пещерах Ренегатов".

Сознание возвращалось тяжело, словно набухшее в воде бревно, так и норовило соскользнуть обратно в темные глубины. Когда я смог осознано открыть глаза, голова взорвалась болью. Мне даже послышался явственный гул внутри черепной коробки. Вокруг стоял влажный полумрак, с потолка капала вода и разбивалась о каменный пол мелкими брызгами. Я попытался пошевелиться, но ощутил, что связан по рукам и ногам, и прикован к каменной стене, неприятно холодившей голую спину. Голую?! Ну, отлично, мать твою так! Точно, я вспомнил, та сука ударила меня по голове камнем! Руки, туго перетянутые грубой веревкой, занемели, пальцы плохо слушались.

Вас обокрали! Потеряны предметы: кожаный проклепанный нагрудник Лешего, кожаные вышитые сапоги Лешего, клепаные кожаные наручи Лешего, рваный плащ Лешего, наплечник Владыки-Кровопийцы, наплечник оберега Медвежьего Духа, устрашающий Крушитель черепов, Защитник Аркадии!

Доступно задание "Месть!"

Условия: вернуть украденное, убить воров.

Доступно задание "Прощение!"

Условия: вернуть украденное, отпустить воров.

Награда: неизвестно.

— О, вижу, ты очнулся — совсем рядом, где-то справа от меня послышался притворно-участливый слащавый голос. Такими голосами обычно разговаривают стендаповские комедианты, высмеивая какую-нибудь никому неинтересную ерунду, и швыряясь пресными остротами направо и налево.

— Ты что еще за хрен? — голос больше похож на воронье карканье. Черт, во рту все пересохло, словно я год прожил в Калахари. Новость о том, что меня обнесли, сняв всю мою экипировку, выбила меня из колеи и сильно разозлила.

— Как грубо! И не очень-то умно со стороны человека, прикованного к стене.

Голос сместился, и прямо передо мной появилась ухмыляющаяся рожа говорившего. Невысокий, с шапкой сальных, угольно-черных волос, тонкими яркими губами, сейчас изогнутыми в издевательской усмешке. У него в предках явно был кто-то из коренных народностей Севера — эвенков, нэнцев, якутов, или коряков, может быть североамериканских алеутов. Я в них не разбираюсь. Но вот перепутать это плоское, словно сковорода, лицо, темно-карие, миндалевидные глаза, со специфическим разрезом, было невозможно. Но все это меркло на фоне того, что этот сукин сын держал в руке МОЙ чекан и был выряжен в МОИ доспехи, которые я собирал потом и кровью, постоянно рискуя собственной шкурой. Мои кулаки непроизвольно сжались, я заскрипел зубами.

— Кстати, спасибо за медвежатину! Очень вкусно, правда — он отхватил зубами кусок вареного мяса, который держал в руке и принялся его пережевывать — и фоопще офень кстати. Ефе бы немнофо — он проглотил кусок и облизал жир с грязных пальцев — и нам бы пришлось поголодать. А за доспехи и оружие твои так отдельная благодарность, сели, как родные!

Он дурашливо отвесил полупоклон, потешаясь над моей реакцией. Я выдохнул и невероятным усилием воли задавил клокочущее внутри бешенство. Не хочу показывать, что враг попал по больному месту.

— Приятного аппетита. Ты, главное, жуй лучше, а то не дай Боги, поперхнешься, обновку запачкаешь. А мне потом неприятно их носить будет, все время представлять буду, как ты блюешь.

Плоскомордый с ленцой вынул из-за пояса МОЙ крушитель и поднес носок чекана к моему лицу, так близко, что я на коже явственно ощутил жар "Белого каления".

— Может, отрезать тебе язык? А то очень уж много ты болтаешь. Урюк, что скажешь? Тебе не кажется, что нашему приятелю он явно мешает?

Где-то слева раздалось утробное хрюканье.

— Ладно, не буду пока тебя калечить, иначе нечем будет умолять меня, тебя отпустить.

— Слышь, сладенький, тебе чего от меня надо? А то как-то некрасиво получается, человека связал, обокрал, а что к чему объяснить не удосужился.

— Ну, тут все просто, — коротышка усмехнулся, проигнорировав мою издевку, — знаешь, твои вещички пришлись мне очень по вкусу, поэтому тебе следует открыть свой инвентарь и отдать все лишнее, что там лежит, в мои заботливые руки. Если жить хочешь, разумеется. А то у тебя защита от кражи из сумы, и она мне немного мешает. Сумку твою, кстати, я бы тоже взял себе, тебе она все равно больше не понадобится — голос его, и без того мерзкий до невозможности, стал сочиться сладким ядом.

Во мне вскипела ненависть такого градуса, что плюнь на меня — я зашиплю. Но самоконтроль терять не стоило, и я не доставил ублюдку удовольствия наблюдать за моим бессилием и злобой.

— А у меня идея получше есть. Давай-ка ты отсосешь сам себе прямо тут, а мы на тебя посмотрим, поддержим, так сказать, морально в этом нелегком деле. Как тебе?

Секунду назад самодовольно ухмылявшийся узкоглазый вдруг побелел от злости и кивнул в темноту своему Урюку. Ко мне шагнула оплывшая жиром туша. Крак! Удар огромного и тяжелого, словно кувалда, кулака был такой силы, что я на пару секунд вообще перестал понимать, кто я и где нахожусь. Тупая боль набатным громом ударила в виски. Пришлось осовело трясти головой, чтоб прийти в чувство хоть немного.

— А, нет, стой, есть идея еще лучше. Давай тогда твой жирдяй полюбит тебя противоестественной любовью, а я это непотребство запишу на видео. Гарантирую тысячи просмотров на YouTube, смо...

Крак! Следующий удар пришелся под дых, сплющив внутренности в тонкий кровавый блин. Мои глаза от боли едва не вылезли из орбит. Я целую минуту, показавшуюся мне вечностью, хватал воздух губами, не в силах вздохнуть.

— Прости, прости! — слова отзывались болью в ушибленном виске и в отбитых легких — Не знал, что ты любишь актив. Тогда мы просто вынуждены попросить твоего жирного друга допустить тебя до его необъятной ...

Хрясь! В этот раз кулак врезался в мою челюсть. Зубы лязгнули и рот моментально стал наполняться теплой и соленой на вкус кровью. Я сплюнул тягучую, красную слюну.

— Ладно, не бей больше, я отдам — голос был совсем невнятным, прикушенный язык плохо ворочался во рту.

— Вот, так бы сразу — мелкий азиат оживился — и не пришлось бы тебя бить!

— Руки мне освободи, иначе как мне с инвентарем работать... — говорить ему о том, что я могу управлять элементами интерфейса с помощью взгляда, я не стал.

— Одну руку, всего одну! Тебе хватит, — выродок даже на пальца показал, для верности, и многозначительно посмотрел на меня.

Я кивнул. Ну, давай, паскуда, я тебя наказать и одной рукой смогу. Мне отвязывают правую — вообще отлично, рабочая рука лучше, чем вторичная. Я открыл меню и сделал вид, что снимаю ограничения на доступ.

— Готово, можешь забирать!

При этих словах у засранца в глазах заплясали жадные огоньки. Но жадность не смогла победить осторожность. Он толкнул ногой своего приспешника и тот приблизился ко мне. Черт, не повелся. А жаль, так хотелось вбить ему кулак прямо в кадык, и наблюдать, как этот твареныш будет корчиться в смертельных муках.

Жирный сунул руку в мою поясную сумку. Ту самую, которую мне подарил воевода Аспид-камня, за помощь в отражении нападения погани. Зачарованный на противодействие ворам кошель, если кто забыл. Как только Урюк принялся шариться в моей сумке, раздался тихий щелчок, а за ним громкий хруст и жирный остался без правой кисти. Глаза его расширились от болевого шока, рот раскрылся в беззвучном крике. А я уже привычным резким движением вбил два пальца свободной руки прямо в глазницу и вырывал оттуда глазное яблоко. Склизкий ошметок швырнул прямо в лицо остолбеневшему плосколицему, от которого тот шарахнулся, как от огня.

— Следующий глаз — твой!

Я в темпе вальса принимаюсь распутывать левую руку. Но узлы веревки затянуты на славу и не поддаются, а этот мелкий хлыщ очнулся чуть быстрее, чем я планировал. Мне с разбегу, второй раз за последние пять минут, заехали ногой под дых, отчего меня вновь скрутило дикой болью. А тут как раз на по-бабьи тонкие вопли жирного, который катался по полу, вцепившись в свой уже отсутствующий глаз, прибежала подмога. Слышен топот ног, кто-то опустил мне прямо на темечко деревянную дубину, и я вновь провалился в темноту.