В поисках истины

Но что ему сказать?

Я поднялся с кровати и допил стоявшее на столе пиво. Жук все еще висел на моем запястье, вызывая легкое головокружение.

Ладно, пробуем дальше.

Я упал на кровать, и виртуальность приняла меня в свои объятия. На секунду мне показалось, что стража нет, но он сидел рядом на снегу. Сидел и смотрел в еле видимые сквозь вьюгу облака, ожидал чего-то. Ожидал меня.

— Знаешь, я ведь виноват, — начал я, подходя к нему. Он повернулся ко мне, и наши взгляды встретились. — А значит, и ты это чувствуешь, верно?

Он спокойно кивнул в ответ.

— Плохим я был. Даже в детстве. Помнишь, как батю вызывали в школу, когда я разбил Вадиму нос? Или как налил клея учительнице на стул? А тот случай с Машкой из параллельного класса помнишь? Когда чуть из школы не выгнали...

— Помню. Еще бы такое не вспомнить, — ответил он.

Я приблизился к стражу, сел рядом с ним на снег, и тот показался мне теплой ватой.

— А как списывал на экзамене и думал — уже вот все, победа! Ага, сейчас. Петр Леонидович заметил шпаргалку в конце экзамена и послал на пересдачу.

— Ага. И я тогда учил неделю не выходя из дома, — усмехнулся страж. — А после экзамена первый раз в жизни напился.

— И пришел домой весь в грязи, потеряв новую куртку, — мы хором рассмеялись, а вьюга разнесла наш хохот по окрестностям.

— А свадьбу помнишь?

— Ух! Я тогда весь вечер не мог отвести взгляд от Надькиной задницы. Сам не знаю почему.

— А после Ленка меня чуть не казнила. В первую брачную ночь!

Его слова больше не звучали извне. Они были где-то внутри меня. Да и сам страж словно исчез. Я говорил сам с собой.

— А потом, — продолжил голос внутри меня....

— Аж вспоминать неохота. Хреновый я муж. То выпивал, то шлялся, то половину зарплаты спускал непонятно куда. Хоть и сынишка уже был...

— Хреновый. Еще какой хреновый. Забыть забрать жену из роддома...

— Эхх, — я опустил голову и всмотрелся в белесое покрывало под ногами. На душе становилось гадко, мерзко и противно.

— Стыдно мне.

— Или с сестрой. Ну какого лысого мы с ней вечно в ссоре? Почему?

— Она ведь не виновата. Я виноват.

— Я и никто другой. Игра-сон, сон-игра, а нет сводить куда-то сестренку, купить ей приятный сюрприз, поговорить по душам. Может, тогда и я, и она стали бы лучше.

— А чего это мы о плохом?

— Сам не знаю, почему так. Как только речь заходит о воспоминаниях — в голову сразу лезет то, от чего хотелось бы избавиться в первую очередь. Наверное, так человек устроен. Его мучит совесть, требует исправиться, но человек не хочет. Человек желает продолжать совершать проступки.

— И старается принять негативный опыт как что-то хорошее.

— Помнишь же тот школьный турнир по футболу?

— И ты забил тот самый мяч. Пяткой. Как же тогда все с мест вскочили! А девочка, которую ты от хулигана защитил?

— Тогда я почувствовал себя героем. Рыцарем на белом коне в сверкающих доспехах... А сейчас...

— А в итоге стал задротом, не различающим, где заканчивается игра и начинается реал. Придурком, вечно пытающимся что-то доказать самому себе. А смысл? Какой был в этом смысл?

— Все-таки думаю, что реал настоящий.

— А мне кажется, сон. Все на это указывает.

Это сказал он или я? Не разобрать. Реальность была реальной и фальшивой одновременно. Так же, как и игра. Так же, как и я, и мое отражение, которое сидело рядом и вспоминало вместе со мной. Иногда я видел его глазами, говорил его ртом, а он моим.

Единое целое, которое чертова игра, то ли в шутку, то ли ради какой-то великой цели, а может по каким-то своим известным только ей, программе, причинам решила воплотить в двух вариациях.

Я потянулся к нему. А он потянулся ко мне. Одновременно. Мы коснулись друг друга, и снег вокруг замедлился, а потом и совсем завис. Небо исчезло, земля тоже. Я был где-то вне игры и вне реальности. Между сном и явью. Там, где быть не должен.

Привет, реальность?

Нет, не реальность. Это опять была игра. Снег больше не падал, лишь тихо блестел под ногами. Из-за горизонта медленно выползал солнечный диск. Небо было чистым-чистым, без единой тучки. Морозный воздух прочищал мои легкие и холодил кожу, а впереди лежало черное пятно.

Страж.

Он больше не был мной. Та же не выражающая ничего маска вместо лица, тот же черный балахон, по которому белыми пятнами рассыпался снег.

Он был мертв. Лишенная наполнения болванка, пустая оболочка без сознания и личности.

Только облегчение не приходило.

Все должно было быть по-другому. Я должен был прыгать, кричать, орать, радоваться над поверженным врагом, но мне не хотелось. Ничего не хотелось.

Я подходил к нему, а он медленно таял. Становился все прозрачнее, пока совсем не исчез, оставив после себя лишь свою черную мантию. Странноватая одежка, но пригодится, наверняка статы хорошие.

Взяв мантию, я набросил её на плечи и почувствовал, как из неё что-то выпало.

Книжка. Самая обычная книга, никакой не древний фолиант, написанный кровью на пергаменте, в переплете из кожи убитых в полнолуние девственниц. Обычная книжонка в блестящей глянцевой обложке, на котором был изображен повернутый ко мне спиной мужик, смотрящий с холма на замок. Тот самый замок на берегу, который считался багнутым.

Совсем как какой-нибудь фэнтези-романчик, которых навалом на прилавке любого книжного магазина.

Только без имени автора на обложке. И с названием "Книга Истины".

Глава 8

Падение казалось бесконечным.

Только что же стоял на снегу, под лучами восходящего солнца, смотрел на эту странную-странную книжку, и тут земля разверзлась и я полетел. Упал. То казалось, что меня вот-вот выбросит в реальность, то — что забросит обратно в игру.

Я мог выйти и оказаться в своей постели, но не хотел. Интерес овладел мной от пальцев ног и до кончиков волос. Мне хотелось знать, чем это все закончится. Куда я упаду? Что будет после этого?

Все равно умереть в игре невозможно.

Падения не было. Просто в какой-то миг под ногами появилась поверхность, вокруг стены, а над головой потолок. Реальность? Нет, не похоже. Пол был выложен черно-белой плиткой и напоминал шахматную доску, по бокам выросли высокие, метров по пять, витражные окна, рядом с ними причудливые статуи, которые щелкали шестеренками и водили руками то вверх, то вниз. Угрожающих размеров люстра на потолке наполняла исполинскую комнату желтоватым светом.

Уж точно не реальность. Но и такой локи в игре я не помню.

Карта на коммуникаторе не показывала моего местоположения. Хм, странно. Хотя надо бы уже переставать удивляться. Игра преподносит мне один сюрприз за другим, а я каждый раз удивляюсь как ребенок.

Картина вокруг резко изменилась.

Статуи исчезли, потолок стал ниже, вместо огромной люстры на нем красовались несколько круглых ламп. Окна уменьшились, стали квадратными, а из-за них проглядывали отпечатанные на принтере дома, блики иллюминаций, несущиеся по своим делам машины и надпись "С Новым Годом" в небесах.

Реальность?

Но как это возможно? Почему вид отсюда в точности копирует вид из моего окна?

— Значит, реальность нереальна? — пробормотал я себе под нос. — Все это время она всего лишь мне снилась?

Впрочем, это и так уже давно было понятно. Почему-то казалось, что если удастся добыть эту чертову Книгу Истины — реальность вернется. Вместо этого то ли игра, то ли мое подсознание нарисовало мне еще более причудливую картину...

— Реальна твоя реальность, — услышал я голос за спиной и повернулся.

Передо мной стоял Степан. Теперь уже точно он. Здесь он выглядел не таким худым и менее смазливым, но это точно был тот же человек. На нем была длинная серая мантия, которая выглядела, ну совсем как платье. Трансвестит хренов.

Значит, надо мной экспериментировали, гады! Надеюсь, хоть заплатят сполна. Хотя бы отдали те пятьдесят штук, которые обещали.

— Это ищешь? — усмехнулся я, обнаружив, что Книга Истины все еще в моей руке. — Бери. Только заплатить не забудь.

— Нет, — покачал головой Степан. — Она твоя.

— Что хоть она дает?

— На обложке написано.

— Истину, что ли? — вырвалось у меня.

— Угу, — кивнул Степан, и мы хором рассмеялись. Наверняка же эта книженция абсолютно бесполезна.

— Пива попьем? — предложил он.

— Да, — согласился я. — Только про деньги не забудь. Почему именно меня выбрали для вашего эксперимента? Как ты вообще уговорил мою сеструху сказать мне, что она тебя не знает? Заплатил? Или она умудрилась влюбиться в такого придурка, как ты?

— Пошли, — поманил рукой он, открыл высоченную деревянную дверь и пропустил меня вперед.

За дверью оказалась самая обычная кафешка. Реальная? То ли деревянные, то ли сделанные под дерево столики с поглотителями сигаретного дыма посредине, сидящие за ними люди пили пиво, ели, разговаривали, звучала легкая музыка, за огромным, на всю стену окном носились машины.

— Это же не реальность, — я повернулся к идущему за мной Степану. Двери, из которой мы вышли, и след простыл. — Я не помню, как выходил, как снимал жука, как пришел сюда, на мне игровой костюм. Игра моделирует реальность? Смысл?

— Реальность, — ответил он. — Просто жук для входа и выхода из виртуала тебе больше не нужен. Садись.

Хрен лысый, а не реальность. Он чего, продолжает меня за нос водить? Может, сломать ему пару зубов? Пофиг, что здесь он боли не почувствует, но неприятный осадок останется.

Хм, а одежда Степана изменилась! Вместо мантии на нем были кожаная куртка и джинсы, а лицо стало таким же слащавым, как при нашей первой встрече на моей кухне. Наверное, в этой одежде я выгляжу здесь, как клоун. Хотя все эти люди вокруг — неписи и не иначе.

Никто из них не обратил на мой странноватый наряд ни малейшего внимания. Ни две девочки с явным похудизмом головного мозга и синдромом здорового питания, ни высокий мужчина, попивавший вино с женщиной намного старше себя, ни трем парням, болтавшим за поеданием пиццы.

Мы сели за один из свободных столиков. Пошарившись в отражающемся на его поверхности меню, я выбрал себе пиво.

— Мне возьми на свой вкус, — сказал Степан.

— Если это реальность, значит, там — действительно другой мир? — предположил я, оформляя заказ.

— Да успокойся ты. Реал — это реал, игра — это игра, — ответил он. — Насмотрелся не пойми чего.

— И ты разработчик?

— Да какой из меня разработчик? — рассмеялся он. — Такой же обычный человек, как и ты, просто прошел этот квест немного раньше. И изменился раньше. Вот, — он потянулся под куртку, достал оттуда книгу и положил её на стол. Такая же, как и у меня, но немного другой рисунок — человек стоял ближе к замку. А над заглавием значилось имя автора — Степан Мормышкин.

— Мормышкин, блин! Значит, это ты написал эту книженцию и это пиар-акция такая, что ли?

— Каждый её пишет сам для себя. А заодно и читает. Каждая из этих книг предназначена лишь для того, кто её добыл, — ответил Степан. Такое серьезное лицо состроил, вот-вот сорвется на хохот.

Нам принесли пиво и, взяв свой бокал, я попробовал. Холодненькое. То, что нужно.

— Как-то не по моей части книги писать.

— Она сама напишется...

— Да прекрати ты уже говорить загадками, — буркнул я, оглядываясь вокруг. Все вокруг все так же не обращали на мой странный наряд ни малейшего внимания. — Почему в последнее время все вокруг пытаются общаться, как какой-нибудь познавший дзен сенсей из китайского фильма про кунг-фу?

— Если честно, не представляю, почему они выбрали тебя, — Степан состроил кислую мину и отпил пива. — Тугодум ты, Илья. Один из тех, кто ни к чему не стремится и наслаждается своей глупостью. Но решение было не мое, и раз ты прошел квест, значит, ты готов.

— Готов к чему?

— Изменить мир. Ни больше, ни меньше.

Шутит? Лицо вполне серьезное. Вряд ли бы мне удалось говорить пафосный бред про изменение мира с настолько каменной миной. Хватит с меня уже этого. Пусть платит, и не хочу его больше видеть. Никогда.

— И кто же такие они? — с насмешкой спросил я.

— Люди сети, — ответил Степан. — Альтернативная ветвь развития человечества. Одна ветвь — реальность, вторая — виртуальность. Но и одни, и другие по своей природе не самодостаточны. Пришло время нам объединится. И ты стал одним из тех, кто одновременно является и обычным человеком, и сетевым.

— Бред ты порешь. Какие еще люди сети?

— Сколько лет уже существует Интернет, цифровые технологии, средства моментальной связи? Компьютеры, мобильники, теперь очки для входа. Еще с конца прошлого века. Это уже неотъемлемая часть нас. Представь, если бы это все сейчас пропало...

— Рай уж точно не наступил бы...

— Представь себе, сколько информации поступило в сеть за все её существование. Миллиарды терабайт, петабайт, йоттабайт. Ты хоть можешь представить себе весь этот размер? Целая вселенная, существующая в цифровом виде. Но это не просто информация. Люди вкладывали и вкладывают свои знания, размышления, эмоции в сеть. Ты веришь в душу, Илья?

— Наверное, — ответил я. — Но моя точно заслужила место в аду.

— Раньше люди делились самым сокровенным друг с другом напрямую, а потом появился посредник, — продолжил Степан. — Интернет. Если можно так сказать, люди вкладывали свои души в онлайн-игры, социальные сети, на всяческие форумы, блоги. И в один момент случилось что-то. Вложенные в сеть души ожили.

— Ты хочешь сказать, что Интернет живой? — усмехнулся я и отпил пива. Как-то не вкладывалось все это в мои представления. Но после того квеста, после встречи с точной копией себя, которая знала, что она это я, верила в это, говорила, как я и действовала, как я, владела всеми моими воспоминаниями...

— Не Интернет. Интернет — это пространство. Только в тот самый миг оно перестало быть необитаемым. В нем появились альтернативные версии нас. Наши, если можно так сказать, оцифрованные души. Помнишь, года два назад газеты, телевидение, Интернет трубили об итальянке, которая общалась по сети с умершим мужем?

— Не помню, — ответил я.

Интересно, какой реакции он от меня ждет? Удивления? Страха? Мне было все равно. Плевать на все с высокой горы. Хотелось побыстрее вернуться домой, помириться с Катькой, позвонить жене и спросить, как там сынишка, получил ли он мой подарок, поздравить Вовку с днюхой.

— Так вот, это все не байка, — продолжал Степан. — Личность её умершего мужа жила в сети. Тени. Ты же видел их. Вот это и есть виртуальные воплощения людей, живущих или когда-то живших. Они из последних сил пытаются удержать в себе человеческую суть. Придать себе форму, думать как мы, но не могут. Поток информации всегда берет свое.

— Ну пусть. В Интернете живут альтернативные люди. Что мне с того?

— А то, что они сами по себе не самодостаточны. Они не могут долго сохранять личность в потоке информации. Она меняется, все больше начинает доминировать программный код, мысли других таких же теней, личность теряется. Нужно слияние. И мы одни из тех, кто слились со своими виртуальными версиями. Теперь мы люди нового типа, Илья, — он похлопал меня по плечу и отпил пива. — Мы можем обрабатывать множество информации, редактировать её, можем находиться в сети и в реальности одновременно. Ты что, не чувствуешь перемен? — Степан посмотрел мне в глаза. — Значит, еще почувствуешь. Я смог даже удалить себя из памяти твоей сестры. Потому что память — это та же информация.