Справедливость богов 2.

Глава 1.

День и час, когда я пришёл в себя, начался на эшафоте.

Широкими шагами поднимаюсь на большую деревянную платформу из грубо сколоченных досок. Просматриваются щели с палец, а то и местами с руку толщиной. Сосредоточенно смотрю себе под ноги. Только бы не сверзиться вниз, не оступиться, а главное не провалиться на глазах сотен и тысяч наблюдателей, что шумят, как бурное море и переговариваются, перекрикивая друг друга на городской площади.

Внезапно при моём появлении на высоком деревянном постаменте над толпой, бурное море зевак затихает. Начинаю нервничать. Все эти люди раздражают.

Плохо соображаю. Где я? Куда я поднимаюсь? Что они все от меня хотят? В этот момент, но уже после того, как обозреваю площадь, полуобернулся на людей стоящих по правую руку и осознаю. Здесь должно произойти что-то неминуемо страшное. В голове ухает колокол. В висках стучит кровь в такт ускорившемуся пульсу. Внутри замирает бьющееся сердце, а в горле встаёт препятствие и накатывает к гортани твёрдым комком, который я уже не в силах проглотить, ведь передо мной стоит самый настоящий палач с огромным топором. И платформа, на которую поднимался минуту назад, ни что иное, как называемая в простонародье, плаха, самая обыкновенная, ведущая в никуда. Помост для смертников. Так. На секунду. Для справки, здесь приводится в исполнение смертная казнь.

Но кто тогда я? С какой целью поднимаюсь по этим грубым доскам? В каком качестве присутствую на этом эшафоте? Неужели я тот самый судья, что должен произнести приговор? Возможно ещё, что моё присутствие здесь не накладывает таких роковых обязательств на меня и мои робкие слова не станут решать чью-то судьбу? Это было бы лучшим исходом для всех моих мыслительных мытарств.

Прошли еще несколько мучительных секунд. Меня словно ударило молнией с небес среди ясного неба. Осознание приходит рывками. Часть картинки. Ещё часть. Верхняя часть. Левый бок. Справа. Снизу. Центр. Теперь обозначилась одним целым.

И, надо полагать, ведомый на казнь никто иной, как я — ваш покорный слуга.

Публичная казнь! Но кто же тогда я и почему так скверно заканчиваю на эшафоте? Ведь я же не король какой-нибудь и не разбойник с большой дороги! Чем мог заслужить такую немилость?

Времени на размышление нет. Подаётся сигнал к действию. Барабанная дробь чётко выбивает требующийся такт. Палач задвигался, привычно разминая запястья рук и тем недвусмысленно давая понять, что роковой для меня момент вот-вот наступит. Палачу предстоит самая показательная часть этого чудовищного представления для многочисленной публики, собравшейся со всего города и с нетерпением ожидающая развязки моей жизни. И всё это только для того, чтобы поглазеть, как покатиться моя несчастная голова! Безумие!

Толпа же состоит сплошь из безликой массы. Над кем-то из них сияют яркие полоски. Не могу взять в толк, что это? Может быть, это закатное солнце отражается от их блескучих кокард или пряжек? Но на них совершенно нет никаких головных уборов, разве что вот над тем толстым базарным торговцем. Возможно, солнце отражается от вспотевших лысин и покатых сократовских лбов! Но мне некогда сосредотачивать внимание на такие мелочи!

Под ногами скрипят предательски доски. Кто-то идёт. Это идут обвинители. Странные люди в длинных мантиях окружают меня. Над ними ореолы святости. Стоп! Это же полосы жизни. У кого-то в жёлтой зоне. Значит, их можно убить и избавиться от них. И тех, что в толпе также. Хотя это уже не имеет никакого значения. Но палач ведёт себя более чем странно. Над ним нет никакой линии жизни. Он временами хищно посматривает на свою жертву во время оглашения приговора, и я это замечаю даже сквозь глухую маску в виде красного высокого колпака с прорезями для глаз на его лице.

Возможно, не всё так страшно. Это только виртуальная реальность какой-то игры, где мне предстоит разыграть роль казнимого, но уж потом-то я им всем непременно покажу и докажу свою неуязвимость и силу настоящего игрока. Дай срок! Ведь я же хорошо помню, что случилось с Кратосом. Как он избавился от своих мучителей и врагов, будучи закован и посажен на цепь словно пёс.

Всё-таки что-то не так с этой игрой. Почему мне так страшно и становиться с каждой секундой всё ужаснее? Этому нет объяснения.

В последние минуты что-то вспомнить не удаётся. Когда-то мне говорили о том, что перед смертью каждый человек видит всю свою жизнь от рождения и до последних минут, как будто жизнь прокручивается на большом экране, но со мной всё не так. Видимо, не тот случай.

Я пытаюсь что-то кричать, не понимая всего этого спектакля и смысла всех этих ужасных приготовлений. За что? Почему? И зачем со мной так? Для чего мне такое испытание?

— Люди, остановитесь! Умоляю вас остановиться!

Мне кажется, мой крик не слышен. Толпа взирает на меня осуждающе и готова аплодировать вынесенному смертному приговору. В этой толпе нет ни одного человека, который бы мог искренне посочувствовать моему горю. Ключевое слово — человек. Но это не люди?

Меня окружают аватары людей не менее странные, чем сами псевдолюди в мантиях. Закованные в панцирь средневековые солдаты или стражники, что обыкновенно дежурят на воротах средневековых замков или городов. Они толкают бесцеремонно в спину чем-то острым. Я не замечаю сразу, что все они вооружены. Двое из них держат длинные алебарды наизготовку. У других на боку у пояса мечи, а в руках короткие дубинки с шипами.

Появляется глашатый с развёрнутым пергаментом в правой руке. Только тогда громко зачитывается окончательный приговор главного судьи. Я пытаюсь вслушаться в громкий голос, но теряю всякий смысл в этом занятии. Знать, не та обстановка, не располагает совершенно к вдумчивому восприятию. Удаётся уловить лишь какие-то незначительные обрывки и рваные фразы, состоящие из отдельных слов. По этим отдельным словам, на самом деле, становится очень сложно судить о той вине, в которой меня пытаются голословно обвинить. Я до конца не понимаю, что такого сделал. Объясните?

"...вы обвиняетесь в том, что... (пропуск) в нарушении установленных законом порядков...(пропуск) явились...(пропуск) лицо нарушившее закон...()распространяется на всех подданных герцога без исключения...()за неимением...()приговаривается к самому суровому наказанию..."

Пытаюсь в очередной раз вырваться и закричать, но у меня ничего не получается. Острые шипы впиваются между лопаток. Кричу уже не от страха, а от боли пронзающей всё тело. Мне кажется, что шипы должны выйти из грудной клетки наружу. По спине начинает стекать струйками пот, а может быть кровь. Скорее и то и другое.

Мне кажется, что всё это не со мной. Зачем? Я ничего не совершал. Поэтому очень плохо соображаю, о чём идёт речь.

И в это время палач берёт меня грубой ладонью за затылок, притягивает, как котёнка и давит носом к деревянной тумбе, на которой непременно всё и должно случиться. Для большего удобства казни руки с силой заломили назад два стражника, чтобы я не мог сопротивляться и не вздумал бежать из-под топора.

-А последнее слово? -кричу я изо всех сил, выворачивая шею с головой вправо. Дайте мне последнее слово! Я имею право на последнее слово! Нелюди! Слышите!

— Зачем тебе это последнее слово? — кто-то противно шепчет мне на ухо. — Ведь это совсем ничего не изменит.

Не понимаю кто это мне говорит, но повернуть голову и посмотреть не позволяет палач.

— Кажется, ты сам отказался от последнего слова при последней нашей встрече. Даже собственноручно расписался в том, что полностью согласен с приговором? -теперь уже самым противным гнусавым голосом мне отвечает сам судья.

— Кто? Я? Когда? Кто вы? -кричу я. — Вы что-то путаете! Этого не может быть!

Восторженные крики толпы покрывают мои слова. Судья проходит мимо и спускается по ступенькам эшафота вниз.

— Приступайте! — громко скомандовал басом командир стражников, пытаясь перекричать толпу.

Барабанная дробь прекращается. Меня крепко привязывают верёвками за руки к тумбе, чтобы лишний раз не дёргался.

Палач замахивается топором. Я вырываюсь и снова кричу во всё горло, захлёбываясь от рвоты, срывая до хрипоты голос. Ничто не в силах остановить топора. И нет больше никакого препятствия между острым лезвием и шеей.

Топор глухо впивается на половину лезвия в деревянный слой, что находится под моей шеей. Удар палача от души. Это последнее, что удаётся услышать ушам и покатившейся по помосту теперь уже голове, полностью отделившейся от туловища.

Палач делает следующее завершающее казнь движение, рефлекторно вырывает лезвие топора со звуком гудящего бревна, заложенного в основание нового строения. Он сделал то, что должен был сделать.

Правосудие свершилось.

Глава 2.

В этот вечерний час в таверне присутствовала одна компания полупьяных бродяг, что распивали пиво и между делом играли в кости на деньги.

Они уселись за одним из двух столиков, что находятся в самой глубине заведения, так что не всякий заметит компанию бродяг сразу, входя с улицы. Скорее наоборот посчитает, что таверна совершенно пуста. Скорее, в ней нет ни единой живой души. Пока само собой посетитель не подойдёт к стойке вплотную, чтобы заказать выпивки. Тут-то и открывается возможность обнаружить чужое присутствие.

Бродяги, как будто прячутся от посторонних глаз. От дверей с улицы отделяет стенка. Возможно, это место выбиралось ими с умыслом на протяжении довольно продолжительного времени от существования таверны. По всему видно они здесь частые гости.

Приглядевшись к компании оборванцев, можно заметить ещё одну странность. Один из четырёх бродяг намного расторопнее других и отличается невероятным проворством, так что обыкновенно все остальные ему поддакивают и проигрывают. Впрочем, иногда этот невероятно подвижный тип проявляет некое снисхождение и даёт выигрывать остальным, что случается с ним крайне редко в минуты душевных угрызений совести, если таковые имеют место быть, но всегда это происходит под его неусыпным оком, контролирующим всё и вся.

Между тем разговор в этой компании идёт однообразный и не любопытный с точки зрения фактов и полезной информации. Круглый ноль по части полезных бит. Узнать что-то о жизни обитателей из этих фраз не представляется возможным. Генератором здесь служит этот самый типчик средних лет. Он задаёт тон беседы или даёт к ней новую тему. По видимому, тема даже его самого не интересует, а служит лишь неким заполнением некой пустоты.

-Погода сегодня не очень! -говорит самый разговорчивый и бойкий в очередной раз выкладывая кости на столике, предварительно хорошо взболтав в сжатых наглухо ладонях эти самые игральные косточки. Не было сомнения в том, чей в этот раз выпадет выигрыш.

— Да! Погода не очень! — отвечает, вздыхая седой старик, под шляпой с широкими полями, с длинной бородой и торчащими клочьями длинными волосами в разные стороны. И тебе, Югендс, опять везёт!

— И пиво довольно противно! — продолжает первый бродяга, как будто не расслышав обращённых к нему слов старика, кивает тому, что был моложе остальных.

Третий в компании он скорее похож на мальчишку лет семнадцати, что в длинной не по размеру рубахе до колен и в широченных штанах. Волосы на непокрытой голове встрепаны, как мочалка.

Первый тип успевает подмигнуть молодому человеку правым глазом.

— Совершенно противное, мастер Югендс. Такое пиво не идёт в горло без хорошего куска мяса.

— А где же ты его возьмёшь это мясо в этакой дыре? В долг тебе не дают! -тотчас уточнял Югендс, делая вид, что увлечён только игрой.

— Украду, мастер Югендс. Ничего другого я не умею делать.

-Ну и дурак!— повторял своё излюбленное слово, ворча старик, энергично встряхивая кости и бросая их на стол. Когда-нибудь тебя поймают. А после того, как поймают — отрубят обе руки. Запомни, это будет прямо на городской площади! А может статься за одно отрубят и голову. А после того как тебя лишат головы, обязательно выпотрошат внутренности и скормят кишки собакам. Запомни, Фикля! Я не буду отговаривать палача! Сегодня моя взяла!

С этими словами старик восторженно сгрёб медяки в ладонь и положил в карман, демонстративно оставил один медяк. Затем громко кашлянул в кулак, привлекая тем самым к себе внимание.

— Не торопись, Томас. Ещё пару раз! — теперь Югендс раскладывал кости в свою пользу. Старику Томасу с недовольством и неохотой приходилось извлекать из кармана ещё один медяк на замену уплывшему из рук первому.

Игра велась по мелкому, но довольно продолжительное время. Шёл второй час игры.

Голику, четвёртому по счёту бродяге, двадцати лет отроду, длинному и худощавому не везло как всегда больше других, но это не мешало ему продолжать игру. Иногда он решительно отказывался играть дальше, но это было не в этот раз. Деньги у него ещё явно остались.

— Фикля, у тебя сегодня опять пустой карман?-обратился Югендс к мальчишке, что засопел носом и стал растерянно шарить по карманам с дырками. — Никогда не садись играть на деньги без денег. Это может закончиться плохо. Или побьют или посадят в тюрьму. Слышал, что тебе сказал, Томас?

-Всё, что у меня было, мастер Югендс, я уже спустил! — отвечал Фикля и оглянулся.

Югендс был уже готов кинуть новую язвительную колкость в адрес мальчишки, но, остановился, лишь приоткрыл рот.

В это время в заведение негромко растворилась дверь, вошёл незнакомый посетитель.

Старик Томас также покосился на случайного одинокого гостя, что вошёл как раз в эту минуту. Сейчас незнакомец направлялся к стойке делать заказ к крепко уснувшему толстому торговцу пивом, что неаккуратно уронил голову на расстеленное полотенце.

— Вот разве не одолжит мне вон тот господин! — Фикля оживился и немедленно нашёлся, что сказать компании.

— Диковинный господин! -подтвердил его слова мастер Югендс, забыв отколоть свою нравоучительную фразу. А, ну!

— Этот господин тебе точно не одолжит, — снова закряхтел Томас, разглядывая выкинутые кости и с прискорбием отмечая свой новый проигрыш. Этак мы никогда не закончим! Этот господин имеет высокий статус в обществе! У него на лбу написано! Он из высокого сословия дворян! Гораздо выше простого ремесленника! К тому же, вполне вероятно, у него голубая кровь.

Югендс, усмехнувшись, сгрёб монеты к себе в одну кучку. — Вот так-то будет лучше!

Внезапно наклонился над самым ухом Фикли и шепнул: А ну-ка, сбегай-ка и прощупай этого фуфелка! Давно сюда не заходили подобные птицы! Что ему надо?

-Да-а-а! Давненько, мастер! Сбегай-ка, Фикля, уважь старика,— проскрипел Томас, в свою очередь, щуря хитрый подслеповатый глаз на вошедшего. Томас не переставал удивлять своих компаньонов. В зависимости от обстоятельств он — то притворялся глухим, то слепым, а иногда и просто на просто немым, но ведь мастер Югендс знал, что старик Томас слышит не хуже Фикли. Не всякая уловка проходит безнаказанно даже у него умельца высшего класса.

— Эй, любезный! Я хочу выпить первосортного пива в твоей забегаловке!

Пришелец так громко заявил о себе, что бродяги за столом не сговариваясь враз повернулись на его голос, а мастер Югендс даже не стал кидать кости на столешницу, чтобы тем самым увеличить и без того не хилую кучку монет, попридержал собственный будущий выигрыш и прикусил губу. При этом он театрально остановил в растерянности движение с повисшей в воздухе рукой и не дал вывалиться ни одной игральной косточке из крепко сжатого кулака.

— Дядь, дай медяк!-соскочил Фикля, как с горки, с нагретого задницей места, по обыкновению кинулся к неизвестному, как-только получил добро, в виде короткого подзатыльника от своих многомудрых наставников, прощупать ситуацию. По тяжести это была скорее рука всеведущего мастера, чем нежели старика Томаса. Старик бил гораздо слабее.

Явно в кармане незнакомца водились деньги, иначе тот был бы много скромнее. Вызывающее поведение гостя говорило само за себя. Кошелёк набит серебром.

Однако крепко уснувший торговец даже не пошевелился. Казалось, толстяк уснул мертвым сном. Сидел, как изваяние, навалившись левой щекой на стойку, точно так же как за час перед этим склонился и внезапно заснул в этой же позе, как будто принял лошадиную дозу снотворного.

Гость же не обращал внимания на подбежавшего Фиклю, юлившего и крутившегося, как голодная собачонка на улице и подспудно предлагающего свои услуги. Даже не повёл бровью. Мало ли на улице трётся подобных попрошаек, если на каждого обращать внимание забудешь куда шёл.

Незнакомец уверенно взял спящего за ухо, приподнял и деловито приложил не сильно щекой о стойку. Но и этого для торговца пивом оказалось мало. Уснувший даже не дышал. Он, безвольно плюхнувшись лбом, продолжал спать мертвецким сном.

-Да что же это, дружище? Что с тобой? Помер никак! -гость обернулся к бродягам за столиком, продолжая игнорировать Фиклю, очутившегося за его спиной. По неволе тот оказался ближе других. Теперь наконец-то видел всю компанию бродяг и шулеров во всей красе.

Фикля раскрыл рот. Он не ожидал такой реакции от толстого торговца. По его мнению, от такого удара любой должен был немедленно прийти в себя, если только в действительности не умер от инфаркта. На его спине до сих пор саднил ушиб от пудового кулака торговца, что получил по утру до прихода своих старших приятелей, когда попытался слямзить початую бутылку из-под лавки.

Внезапно, к удивлению всей таверны, за спиной спящего ярко вспыхнуло странное желтоватое пламя. Вспышка возникла из ничего.

Что стало полной неожиданностью для всех посетителей таверны, а не только для незнакомца.

Из яркого воздушного пятна желто-розового оттенка, как через обыкновенную дверь, из ниоткуда, шагнула плотная фигура мужчины средних лет в монашеском одеянии с накинутым на голову капюшоном длинного суконного балахона. Капюшон выгодно закрыл голову и скрыл лицо.

На этот раз возникший монах приковал внимание к себе не только бродяг, но и гостя — самого виновника произошедшего.

Деловито спускаясь из светящегося пятна по невидимым ступеням, выросшим из-под потолка, монах погрозил пальцем гостю.

— Даже не трудись его разбудить, Гольдах! Теперь я здесь хозяин! Чтобы узнать, сколько стоит в местной забегаловке паршивенький кувшин пивка, обращайся только ко мне. Для тебя цена вдвое больше, как для старого знакомого! Местная казна оскудела! Требуется пополнение запасов! В городе недостаток медных монет. Скоро они выйдут из обращения вовсе. И куда они только деваются в этакой дыре? Герцог дряхлеет с каждым годом, а достойных наследников так и нет. Я намерен засесть за эту стойку надолго, буду присматривать за местной аристократией. Мне нужна разменная монета! Лучше много!

Пришло время удивляться гостю. Он остолбенел. Фикля попятился ещё больше назад, едва не кинулся из таверны, но как-только увидел туго набитый кошель, что болтался на поясе гостя, решил улучшить момент. В следующий миг именно это он и сделал. Подкравшись и коснувшись заветного предмета, как казалось, не заметно, стоило только рвануть сильнее и сокровище в руках. Чужак небрежно поднял ладонь и направил в сторону мальчишки, как-только развернул. Внезапный толчок воздуха в лоб сбил Фиклю с ног и бросил на пол. Кошелёк оказался, как приклеенный. Фикле ничего не осталось, как вскочить с пола и пуститься без оглядки прочь, не солоно хлебавши. Подальше от таверны.

Бродяги за столом зашевелились, как по команде повскакивали со своих мест, изготавливаясь сделать ноги вслед за Фиклей.

Наверное, самое умное было бы для всех лишних податься из проклятой таверны прочь.

Едва овладев собой, гость спросил твёрдым голосом: Кто ты, незнакомый монах? Я зашёл сюда выпить пива! И мне хорошо известен этот человек, которого ты уничтожил. Но твоего имени я что-то не припомню! Откуда знаешь меня ты?

— Хозяин лавки!-невозмутимо отвечал монах, скинув капюшон с головы и показывая лысую голову со смешными пучками остатков волос за ушами, тщательно бритый подбородок и ряд передних гнилых зубов. — Настоящий хозяин этой лавки! Теперь!

Блеск голубых глаз вызывал симпатию и завораживал.

— На сколько я себя помню, здесь всегда был хозяином он. Я шёл к нему. Хотя я не так часто сюда заглядывал.

Толстый боров по прозванию Облак! — неожиданно встрял в разговор, едва опомнившись, мастер Югендс.— Я готов это подтвердить хоть на плахе.

— Значит, теперь Облаком буду я! Больше его никогда не увидите!

-Это ещё почему? -спросил шокированный таким поворотом событий мастер Югендс. У меня с ним общие дела и долговые обязательства!

Монах легко приподнял толстяка с табурета, показательно без напряжения мускулов подержал в воздухе на вытянутой руке, как воздушный шарик и отпустил, как пушинку.

Тело смачно грохнулось вниз на залитые уксусом половицы, подтверждая тем самым свою тяжесть и приличный вес.

Гость, вытянув шею, наблюдал с минуту за тем, как прежний торговец Облак, потеряв очертания массивной мешковатой человеческой фигуры, вдруг начал растворяться на глазах, исчезая покидать иллюзорный мир виртреальности. Трактирщик попеременно терял руки, ноги, голову. Принимая облик то животного, то гидры, то амёбы. Наконец, тело, разваливающееся на мелкие элементы, превращающееся в мелкую светящуюся пыль, со звоном поднявшуюся к потолку заведения, схлопнулось в чёрную дыру. К тому времени трактирщик стал абсолютно невидим.

Только два человека могли видеть повисшие строчки на белом фоне.

Внимание! Non-Player Character 78885417 деактивирован по правилам локации!

Без нарушений местных законов!

Нанесён критический урон воздействием прямой магии!

Принадлежность к данной локации подтверждена искином ADFG564178!

Из-за стойки также не видно, что внезапно вместо исчезнувшего толстяка на полу остался ещё один предмет в виде тугого кошелька с деньгами, который, ни мало не контузясь присутствия всех остальных, поспешил легко прибрать и присвоить себе новоиспечённый хозяин пивного заведения. Непонятная субстанция, снабжённая плюсиком, исчисляемая в цифрах мгновенно перешла к новому владельцу, волшебным образом стёршему неудачного предшественника. Никто, кроме игроков, не мог знать, что это игровой опыт, начисляемый всякому совершившему безрассудный поступок в этом безумном мире. Игроков двое. Посетитель Гольдах и этот второй лжеОблак. Бродяги и мастер Югендс не в счёт. Они являлись здесь людьми не сведущими. Скорее даже мелкими марионетками в руках кукловодов. Всего лишь НПСами. Ибо живыми людьми никогда не являлись и не станут даже в рамках данной локации напоминающей средневековый город по всем канонам жанра.

Кроме игрового кода и властей с местным правителем города, за ними никто не стоит, если само собой их не уловит в свои сети какой-нибудь ловкий игрок пройдоха, явившийся вдруг из внешних сфер. Затем не направит в нужное русло для исполнения каких-нибудь мелких корыстных целей, известных ему одному. Отведя роль, вроде мальчика на побегушках или же подтолкнёт к действию всесильный искин, следящий за порядком, а ещё стимулирующий разного рода непонятные телодвижения подопытного кролика всяческими неожиданными подачками, валящимися с неба.

Неотъемлемая принадлежность данной локации.

Впрочем, мастер Югендс являлся не простым нпс, а нпс с развитием достаточно высокого уровня для местной шпаны и претендовал на нечто большее, чем простой нпс или же окружающий игроков антураж. Это был настоящий лидер. Предводитель разбойничьей шайки. Человек, который имеет связи. Но об этом позже.

— Первосортного нет. Всё выпили эти голодранцы! Возьмите вина! Я принёс его оттуда!-не отвечая прямо на поставленный вопрос, хозяин продолжал говорить, вздёрнув палец вверх и улыбаясь, как загадочный Иоанн Креститель на последней картине одного из титанов Возрождения.

Скоро всё выяснилось и игроки признали друг друга, в частности то, что могут говорить без стеснения и на равных.

Тому свидетельством был короткий обмен информацией.

— Неужто из погребов Хамлала? — оживился гость. -Приличная бутылка! На местных заводиках такого не делают.

— Конечно, нет! Лучше! Из погреба самого дракона Лорда. Прямиком из тех самых земель Противостояния, если ты ещё помнишь, о чём я?

— Помню! Мне ли не помнить? Когда я сам трижды натыкался на его стражей в одиночку. Участие в десяти рейдах, многому меня научило. Я знал каждый камень возле Лунных пещер. Но мне до сих пор не известно твоё настоящее имя, дорогой друг, ведь твои параметры для меня скрыты. Даже при всех своих способностях я не смог их распознать. С чего бы это?

— Об этом позже. Не для этих же! Вижу, что не зря прихватил вино с собой. Тебе ли не знать, что после прохождения такого данжа следует отметить?

— Неплохо. Но Какой у тебя уровень?

— Уровнем также не хотелось бы светить. Возможно, я здесь надолго. Скрыл, потому что здесь это ни к чему. И тебе это знать ни к чему. Всё узнаешь в общем мире, если свидимся.

ЛжеОблак пригласил гостя за стойку. По хозяйски сдвинул все початые бутылки, а также всякую пустую посуду в сторону и облокотившись на гладкую поверхность, где до этого перед самым своим исчезновением склонился настоящий хозяин заведения, будучи в мертвецком сне, начал располагаться. Новоиспечённый трактирщик, ни мало не смущаясь, вскрыл зелёную бутылку с ярким светящимся на боку вензелем, очень знакомым для Гольдаха, разлил по высоким бокалам.

— Зацени!

— Божественно! Это то, что мне надо! — произнёс Гольдах, причмокивая губами, как только приятная жидкость соскользнула с языка внутрь горла поближе к желудку.

— Я и не сомневался, что мы очень быстро поладим. А вы что рты раззявили? А ну кыш отсюда! И ты, что зовёшься мастером Югендсом! Брысь! И так и да! Есть одно но! Я готов купить ваше молчание этими деньгами, что вывалились из толстобрюхого. Бери! Это залог в десять монет украсит вашу безысходность. Все дела с бывшим хозяином считаю законченными. Но, если кто-то из вас проронит обо мне хоть слово, я найду и сотру из памяти этой локации всю вашу грязную компашку навсегда! За одно с тобой, мастер Югендс! Улавливаешь? И потому держи свой выводок на привязи! Исчезнете без права возрождения, как вредные мобы или злые глюки. Но живите пока. К вечеру жду здесь к восьми часам. К вам будет дело. Пользуйтесь тем, что я сегодня добрый и нахожусь в хорошем расположении духа.

Никого просить дважды не пришлось.

К тому времени Фикля уже далеко сбежал за пределы квартала и прятался в грязных катакомбах, разыскивая других нищих, с которыми водил иногда дружбу, а его испуганные собутыльники только покидали стены злополучной таверны, погружённые в мрачные думы.

Когда оба новоявленных остались наедине, пришло время отвечать на вопросы новому хозяину заведения. Гольдах окончательно пришёл в себя, справившись с первоочередным шоком. Скинув шляпу, показал свои длинные русые волосы и присел поудобнее прямо к стойке, выдернул стулик от ближайшего стола.

— Какие новости в верхнем мире? Где связной?

— Я за него. Только я не связной, а координатор.

— Впервые вижу игрока координатора вместо связного. Зачем так раскрываться перед всякими встречными?

— Я не непись! Я игрок, Гольдах! Неужели это не понятно? Я поступаю так, как считаю нужным. В этой локации мне некого опасаться. Пока некого! Здесь купол!

— Впервые вижу в этой локации самого координатора! Так что скажешь, координатор? Я единственный здесь игрок, кроме разыскиваемого, если считать с первого засыла в начале войны. Теперь вижу, что моё время вышло. Тот хозяин завербован. Знал связного, но последнее время он стал сбоить и многое забыл. У меня самого он всё чаще вызывал опасения. Ну, как там? Какие новые локации открыты? Как успехи на военном поприще?

ЛжеОблак явно избегал отвечать на поставленный вопрос и не хотел говорить ни слова ни о войне ни о локациях.

— Сам узнаешь, Как только туда вернёшься! Связного нпэса больше нет! Именно поэтому я здесь. Именно по этой причине решено было переписать таверну и дать нового хозяина. Это нам ещё позволяется сделать безнаказанно. Нашей группе техподдержки. То есть возможности переписать короткий патч данной локации на доступных средствах. Нужно выстраивать новую сеть. Твоё время, Гольдах, закончилось. Добро пожаловать в общий мир. Сейчас мы под мощным колпаком, но магия скоро закончиться и мы станем лишь простыми жителями этой мелкой вполне себе отдельной вселенной локации, что зовётся герцогство Ольдингерд. Всего лишь одной из миллиона местных нижнего мира. Пора вернуться назад.

— Вернуться назад?

— Это мы в состоянии сделать.

— Я пошёл сюда сам. Как только братство предложило мою кандидатуру на рассмотрение, тут же все и согласились, проголосовали единогласно. Братство Медные кузнецы.

— Братство Чёрная луна. Давай договоримся сразу, я тебе не мешаю — ты мне. Даю три дня на разграбление. Хватит?

— хватит!

— Успеешь?

— Успею!

— Договорились?

— Договорились! Делать мне действительно здесь больше нечего!

— Быстро же мы с тобой договорились!

— И не говори!

— Поделили локацию в сто тысяч номинальных человек! За такое в верхних сферах затеваются дворцовые перевороты, свершаются революции разного пошиба, ведутся затяжные кровопролитные войны, а мы на словах! Раз и всё! Только я и ты!

— Точно! Сам удивляюсь! Вот именно в верхних, здесь это никому даром не надо. Вино замечательное! Я ещё побуду здесь некоторое время! Адью, маэстро.

— Давай не кашляй! Забредай, если что! А шушеру лишнюю я разгоню. У меня будет всё спокойно, как в Багдаде.

— Даже не сомневаюсь! Только не думай, что всё здесь так просто и однозначно. Повод для размышлений будет!

— За совет спасибо! Как-нибудь притрусь к местным порядкам. Если что на первых парах спрошу твоего совета.

Наконец новый хозяин остался один. Прочитал про себя что-то вроде молитвы, лжеОблак взмахами рук не сразу с нескольких неудачных попыток раскрыл перед собой широкое окно и начал вчитываться в получаемую прямо с потолка порцию информации. Затем рассылать потоки света в разные стороны, что срывались с раскрытых ладоней красно-огненными шарами.

Продолжение следует