Тестер. Рассказы и повести

Рассказ от имени Танго Морния, раса: вампир

Мне четыре года, и я поймала в ближайших зарослях эртеми. Маленькое пушистое тельце дрожит у меня на руках, а я кормлю его сорванными листьями. Его длинные уши прижаты к телу, а черные глазки-пуговки смотрят настороженно. Он очень быстр, этот любопытный зверек, но я быстрее.

Свет от луны перекрывает чья-то тень, и слышу голос:

— Ты снова кормишь эту ушастую дрянь, Та’? Сверни ему шею наконец!

Большая рука тянется ко мне, пытаясь забрать зверька. Но я не отдам своего единственного друга. Мои руки разжимаются, эртеми удирает в заросли, а я кидаюсь вслед за ним.

— Стой! — говорит тот же голос. — Иди сюда, маленькая зараза!

Я оборачиваюсь, складываю руки в замок и выворачиваю ладони. Меня бросает в пот, сердце колотится как бешеное. Тень приближается, и я выплескиваю всю ту маленькую силу, что есть во мне. Кто-то кричит, мои ноги подкашиваются, и я оседаю на землю, чтобы в тот же миг чьи-то сильные руки подхватили меня.

— Ну вот, ты опять использовала истечение жизни, Та’. Сколько еще тебе говорить, что магия не для маленьких детей, нужно быть крайне осторожной, раз твое сознание стража проснулось так рано.

Меня уносит мать, а я даже не в силах пошевелиться, настолько устала…

Сколько себя помню — сила всегда была во мне, она бурлила тоненьким ручейком, приятно щекоча мой живот изнутри, но стоило отпустить ее на волю, как она волной сметала мое еще слабое тело.

Я всегда была сильной, но не могла пробежать и тысячи шагов. Мама терпеливо мне объясняла, что наша сила, наша скорость, наша способность к мгновенному заживлению любых ран имеет обратную сторону. Ты либо устаешь, либо принимаешь Пищу. Не просто еду, а Пищу. Проще всего было пить кровь еще живого существа, но кровь сама по себе не давала почти ничего. Главное было то, что мы получали вместе с ней, — частичка жизни, та субстанция, которой можно было хоть на время заткнуть вечный голод, испытываемый нашей внутренней сущностью.

Наш родной мир никогда не радовал меня красками — короткий день и длинная ночь в свете трех лун. Вечно плотные, низкие серые облака и такой же темный глухой лес.

Замок нашего гнезда возвышался над озером — чистым, холодным и столь прозрачным, что можно было различить каждый камушек на его дне. Если вокруг озера лес был редким, со светлыми полянками, низкой травой, то чем дальше, тем деревья становились все выше, разлапистей и мрачнее.

В детстве я не боялась ничего. Сила, столь рано проснувшаяся в моем тоненьком тщедушном тельце, кипела и все время норовила выплеснуться наружу. Слушалась я только свою маму, а все остальные, несмотря на разницу в силе, возрасте или размерах, мне были не указ.

Отца я не знала, да и не особенно задумывалась о его существовании, а уж когда мы пришли в мир Альконы, то его мне заменил Авандас, темный маг дроу. А потом он заменил мне всю семью, став и[l1] отцом, и любимым дедом, и даже впоследствии матерью.

В пятнадцать я прошла инициацию силы наравне со всеми птенцами нашего родового гнезда. Вот только дрожащие, одетые лишь в символические набедренные повязки сверстники не были мне ровней. К тому времени я уже взяла свою первую добычу, вкусила настоящей Пищи и отняла жизнь.

Мы стояли в ряд перед огромным костром, дым которого одурял и сводил с ума. Сладковатый, чуть терпкий запаха воскуренных трав должен был помочь всем настроиться на предстоящее действо.

У меня же от него лишь заболела голова.

Из клеток выпустили нашу будущую первую добычу. Двенадцать обнаженных, испуганных и обреченных на смерть людей. Их глаза были пусты, а движения вялы.

Мой рот невольно скривился в брезгливой гримасе, но затем я поняла, что их опоили еще вчера и сейчас они, наверное, даже не понимали, где находятся и что им предстоит.

Но вот им дали еще какое-то питье, и глаза пленников заблестели, они оживились, а некоторые даже начали осматриваться по сторонам. Паренек, лет шестнадцати на вид, вдруг посмотрел мне прямо в глаза.

Я еще не была взрослой, но уже обнажала свои иглы, вонзая их в податливую теплую плоть. Я улыбнулась ему и, подмигнув чуть-чуть, выпустила тонкие жала вторых клыков. От этого зрелища он застыл, судорожно сглотнул и отвернулся. Ворх, ведущий всю церемонию, не преминул отвесить мне крепкий подзатыльник, укоризненно покачав головой.

Барабанный бой нарастал, но при этом все участники действа молчали. Каждый знал свое место и свою роль. Я тоже. Слов не будет, и как только пленники — наша будущая добыча — убегут в лес, барабаны начнут обратный отсчет.

Ворх кинул в огонь новую охапку сухих трав, дым пополз в нашу сторону, и я ощутила тепло внизу живота. Алхимические зелья в сочетании с правильными травками начали действовать и на меня.

Но вот барабаны смолкли, и наш строй сломался. Сначала один, затем другой, а потом уже и все вместе мы медленным шагом двинулись в сторону вечного леса. Но лишь удалившись на сотню шагов, мы перешли на бег.

Это удивительное ощущение полета, когда ты точно знаешь, что быстрее всех, когда ветви деревьев проносятся смазанными тенями, когда ты видишь добычу прежде, чем даже уловил ее запах… Мы бежали — нет, мы беззвучно летели, желая настигнуть и одновременно боясь этого.

Большая поляна, кривой ручей и обломок скалы, как больной зуб, вылезший из земли. Именно здесь мы настигли беглецов. Я неслась первой, значительно опережая своих сородичей, но перед самой поляной резко затормозила, уходя влево, прячась под огромными лапами тысячелетних эворотонов.

Эти деревья жили и росли осень долго, пока тяжесть собственного ствола и ветвей не убивала их. В высоту они достигали пятисот ка, то есть примерно двухсот ростов взрослого вампира.

Я, спрятавшись ото всех, судорожно вцепившись в нижнюю ветвь эворотона, наблюдала за тем, что происходило на поляне.

Беглецы неслись по лесу из последних сил компактной группой, и застигли их одновременно. Это были в основном молодые, здоровые крепкие особи, способные дать богатую Пищу молодым, подарить им радость первого Вкушения.

После таких обрядов из людей, предназначенных в жертву, не выживал ни один. Двенадцатилетние подростки не могли контролировать себя, свои желания и силу. Взрослый вампир может растянуть прием Пищи на длительное время, вкушая и не вредя своей жертве, но юнец, первый раз выпустивший сегодня иглы, одурманенный зельями и наркотическим дымом, выдирал жизнь и кровь в одно мгновение.

Символические набедренные повязки давно спали со всех, кто был на поляне. Насытившись, перемазавшись чужой кровью с ног до головы, юные тела сплелись друг с другом в причудливых позах. Вторая часть инициации началась.

Несколько человек, лежащих на мягком зеленом мху, еще были живы. Я одним движением переместилась на ветку выше, чтобы видеть всю поляну. Паренька, смотревшего на меня у костра, я пока не видела.

Поляна огласилась первыми, едва сдерживаемыми стонами. Вкусившие кровь, получившие Пищу и ставшие взрослыми несколько секунд назад юные вампиры хотели продлить удовольствие.

Я вцепилась обеими руками в ветку дерева, мои глаза раскрылись — я старалась не пропустить ничего из увиденного, прочувствовать все, что происходило сейчас.

Именно в этот миг я скорее ощутила, чем услышала биение человеческого сердца. Это ощущение шло откуда-то сверху, а не с поляны внизу, где к этому времени уже точно не осталось живых беглецов и только сплетенные совокупляющиеся тела нарушали тишину вечного леса.

Я медленно, чтобы не спугнуть, подняла голову и различила сквозь мохнатые густые ветви, что прямо надо мной на ветке сидит живое существо. Я видела вторым зрением его сердце, бьющееся сейчас как у эртеми.

Мне понадобился один рывок, чтобы оказаться рядом с ним, у него за спиной. Одной рукой я сжала его шею так, чтобы мой пленник не мог шелохнуться, а другой вцепилась в ветку дерева, чтобы мы не упали от его нечаянного рывка.

Это был тот самый паренек, осмелившийся смотреть мне в глаза у костра. Он сжался под моей рукой и сидел не шевелясь.

— Выдохни. Я сейчас тебя отпущу, постарайся не свалиться с дерева, — прошептала я ему на ухо, чуть-чуть прикусив его мочку зубами. Обычными зубами, иглы я пока не выдвигала.

От моего шёпота он дернулся, но остался все же сидеть в той же позе. Я убрала руку и чуть отодвинулась от него. Он обернулся, расширенными глазами смотря на меня.

— Ты!? — произнес он и тут же зашипел от боли. Это я была виновата. Не желая привлекать внимание своих соплеменников, я вонзила ногти одной руки в его бедро, приложив пальцы другой к своим губам. Капельки крови скатились по его ноге и упали вниз.

— Пойдем со мной, — одними губами произнесла я, начиная переходить на ветку следующего дерева. По этим ветвям можно было путешествовать бесконечно, переходя с дерева на дерево.

Если я легко скользила по ним, то парень, последовавший за мной, передвигался с трудом, постоянно опасаясь возможного падения. Он был так медлителен и неуклюж, что я даже улыбнулась самой себе.

У меня не было конкретного плана, я все всегда делала по наитию. Вот и сейчас я сама не знала, зачем я спасла его и спасла ли?

Мы отдалились от поляны, на которой среди мертвых тел людей занимались любовью мои соплеменники примерно на тысячу шагов, и только тогда я позволила нам слезть на землю. Мы оказались на берегу крохотных лестных озер, которые все называли Капли. Они действительно их напоминали.

Когда-то здесь стояли деревья, но, упав, они образовали огромные ямы, со временем заполнившиеся водой. Мрачное и одновременно величественное место, наполняющее гармонией естественного всех, кто его видел.

Парень, которого я спасла, слез вслед за мной и теперь стоял, чуть сутулясь, не зная, что говорить и что делать.

Все мое тело было разрисовано ритуальной краской, которая высохла, и теперь вся моя кожа испытывала невыносимый зуд. Откинув в сторону кусок ткани, служивший мне набедренной повязкой, я вошла в воду.

Невыразимое облегчение, что я испытала, смывая с себя пот, смолу и краску, заставило меня довольно фыркнуть. Я несколько раз переплыла крохотное озеро и махнула своей добыче рукой:

— Иди сюда, смой с себя эту дрянь, что покрывает твое тело!

Он безропотно послушался, аккуратно зашел в воду по пояс и принялся обмывать себя. Я наблюдала, плавая неподалёку.

— Зачем? — наконец спросил он, окунаясь с головой и выныривая рядом.

— Что «зачем»? — переспросила я, хотя отлично поняла вопрос.

— Это все? Почему ты меня не убила? Не высосала всю кровь? — действие наркотического напитка, которым его напоили, заканчивалось, и, похоже, у него начиналась истерика.

— Ты невкусный, и от тебя плохо пахнет, помойся! –ответила я со смешком, кидая в него ростки мыльника, в изобилии растущего по краям озера. Мыльником прозвали невзрачную водяную травку, ароматную и дающую, если ее потереть, густую пену.

Я шутила, а вот он воспринял все всерьез. Он взял пучок травы, отошел ближе берегу и принялся сосредоточенно тереть свое тело. Удивительно, но он совершенно меня не стеснялся. Наверняка боялся, но стеснения не было.

У вампиров никогда не было никаких табу, связанных с их телом. Что может быть естественнее обнаженной плоти. А вот люди придумали себе кучу ограничений, грехов и понавертели Двуликий знает что.

— Я вымылся! — с вызовом в голосе произнес он, смывая с себя густую пену. Его напряженная поза и сверкающие глаза вызывали смех. Чтобы не засмеяться в голос, я фыркнула и нырнула, вновь переплывая озеро.

— Ну так иди сюда, я буду тебя есть! — произнесла я и тут же пожалела о своих словах. Его ноги дернулись, как будто сами готовились к побегу, но он сдержался, понимая, что шансов на это просто нет.

Сжав губы в нитку, он вошел в воду и в пару гребков оказался рядом со мной.

— А здесь мелко! — с удивлением произнес он, касаясь ногами дна.

— Это для тебя, я-то ниже, — ответила я, проплывая вокруг него. Он старался все время быть ко мне лицом, но вертеться в воде не так просто, а еще я была быстрее и, подгадав момент, приблизилась к нему со спины, обхватывая его руками и ногами.

— У тебя есть имя? — спросила, едва касаясь губами его шеи.

— Кайл, но все зовут меня Быстрый Кайл, — ответил он, тут же понуро добавил: — вернее, звали!

— А почему «Быстрый»?

— Я быстрее всех уносил ноги, когда что-либо воровали у ротозеев на базаре.

— Но тебя все же поймали, ведь поэтому ты оказался здесь?

— Да. Меня поймали, но они просто брали всех, за кого никто не мог бы заступиться. Вы хорошо платите золотом за рабов для ваших игрищ, хотя могли бы взять все и так. Почему?

— Мы соблюдаем закон, который мы сами же и установили. Мы никогда не нарушаем данное слово.

— Дай слово, что отпустишь меня! — тут же нашелся Кайл.

— Не-е-е, — ответила я, ерзая и устраиваясь поудобнее на его спине, — Это надо еще заслужить.

Вода была столь теплая, что я переставала чувствовать в ней свое тело.

— Я сделаю все, что скажешь, госпожа…

— Ра-то Танго Морния! — помогла я ему.

— Ра-то!? Не может быть? — Кайл как-то извернулся и оказался ко мне лицом, поддерживая меня под руки, что бы я не ушла в воду с головой.

— Ладно, Ра-то — это моя мать, но я ей тоже стану! — гордо произнесла я. Ра-то был предпоследним рангом в нашей общественной иерархии, выше находился только Ра-эль, родоначальник гнезда.

— Я даже не могу пасть ниц и принять соответствующую твоему рангу позу, — произнес Кайл совершено серьезно.

— Как же вы нелепы в своем подражании и в своих суевериях, — я оттолкнулась от Кайла, и, плывя на спине, приблизилась к берегу.

— Неправда! — вскричал он мне вслед. — Мы просто соблюдаем законы!

— Свои законы! — парировала я, выбираясь на низкий берег. Я сидела в воде, чуть сводя и снова разводя ноги, так что теплая невесомая вода щекотала мне пальцы. — Вы сами себе придумали правила, ритуалы и ограничения. И готовы убивать ради них. Даже сейчас ты не можешь нормально на меня посмотреть, а отводишь глаза от моего тела.

— Ты еще маленькая и ничего не понимаешь! — вспылил он, невольно бросая взгляд на мои бедра и заливаясь краской.

— Мы растем и взрослеем по-разному, — не согласилась я, переворачиваясь на живот. Он, наверное, думал, что я не ощущаю его взгляд, полный юношеского любопытства и желания. — Ваши женщины в этом возрасте уже рожают детей, а я останусь такой ближайшие сто лет!

Повисла неловкая пауза, а затем я, не оборачиваясь, позвала его:

— Выходи на берег! Мы слишком долго здесь прохлаждаемся, а время уходит… — я врала, ритуал всегда длился до третьей луны, и времени было полно. Меня никто не хватится еще долго, а вот Кайла — его вообще никто не ждет живым.

— Я не могу выйти, госпожа,— произнес он внезапно осипшим голосом. Я резко обернулась и увидела, что он стоит буквально в двух шагах от берега. Причина, по которой он не мог выйти, была прекрасно мне видна.

Я медленно встала, смотря прямо ему в глаза. Поймав его зрачок в свою магическую ловушку, я чуть усилила давление, но только самую малость:

— Иди сюда!

Он дернулся всем телом, пытаясь противиться моему приказу, но не смог, когда я усилила нажим. Я обняла его за пояс и притянула к себе, одновременно падая на спину.

— Я не смогу… — прошептал он, закрывая глаза. Его кожа пахла ночной водой и мыльником. Пряный и одновременно сладковатый запах.

— Хочешь выжить — сможешь! — и уже не в силах сдерживаться, я резко потянула его на себя, разводя бедра, прогибаясь и открывая рот — вылезшие иглы не давали моим челюстям сомкнуться.

Я то ловила его взгляд, то отпускала, а он, тяжело дыша, продолжал двигаться медленно и сильно. В какой-то неуловимый момент я поняла, что больше не могу выдержать всего этого, вернее, не хочу. Я зашипела, с силой прижимая Кайла к себе и впиваясь в его плечо. Нет, я не пила его кровь, но мои длинные иглы вошли в его тело на всю их длину.

А потом меня отпустило, и я просто лежала, глядя на силуэт луны, проступающий сквозь ветви деревьев. Магия покинула нас, устроившись уютным клубком у меня в животе — так я это ощущала в тот момент. Кайл сидел рядом, гладя своими длинными пальцами мое бедро, а по его плечу стекали капельки крови.

«Я ра-то!» — сказала я самой себе и поднялась на ноги, пробуждая свою силу. От моего, в общем-то, медленного по нашим меркам движения Кайл дернулся и тоже вскочил. Взгляд у него был совершенно шальной.

— Кехотан хетпут куолеман тодистайак-с-с мейдайн лиикетоймиен… — тени змейками шевельнулись у моих запястий, когда я начала читать заклинание. Я вращала кистями в такт словам, и тень вокруг меня сгущалась, образуя темную накидку, похожую на плащ:

— Олет минунс опас, оле-с-с местариаси… — произнесла я, одновременно прикладывая ладони к его шее и запястью правой руки. Кайл дернулся, заскрипел зубами от боли, но устоял. А может, это моя магия держала его.

Вышла на небо вторая луна — желтая Сарта. Мне она нравилась, в отличие от ее сестрицы, алой Ерании, которая должна была сменить ее вскоре, окрашивая лес в зловещие багровые цвета.

Кайл стоял передо мной, приклонив одно колено, его руки были убраны назад и чуть разведены в стороны, а голова покорн склонена, обнажая тонкую, по-детски трогательную шею.

— Встань, я тебе уже говорила, как глупы и нелепы ваши ритуалы, — произнесла я, внутренне ликуя: у меня получилось, и теперь этот смертный будет моим первым пари. На его руке и шее отчетливо проступали магические печати, нанесенные мной только что. Теперь его положение в людском обществе изменится кардинально. Его не посмеет тронуть никто — ни люди, ни вампиры, даже из других гнезд. Все заметят мои печати.

— Отныне, я твой раб, госпожа ра-то Танго Морния! — торжественно произнес Кайл, поднимаясь с колена и расправляя свои худые плечи. Я не сдержалась. Хлестнула его по губам, но в последний момент сдержала руку. Но все равно, кровь тут же потекла у него по подбородку.

— Ты не раб! Запомни это хорошенько! Рабы есть только у вас, людей, а теперь ты мой пари, смертный спутник и проводник, ты даешь мне силы — я защищаю тебя. Выкинь из головы всю ту чушь, которой тебя пичкали с детства! — я разозлилась не на шутку. Ну как может свободное, мыслящее существо добровольно признать себя чьим-то рабом?

Он предпочел ничего не говорить, а лишь кивнул. Даже кровь не вытер с губ и подбородка.

— Ты запачкался, — сказала я, подходя вплотную, и, привстав на цыпочки, вытерла ему тоненький кровавый след, а затем, обхватив его шею руками, впилась в его соленые от крови губы. Он ответил, сначала несмело, а затем, как будто решившись на что-то, обнял меня, сильно и нежно.

Я резко отстранилась, внезапно прервав наш странный поцелуй:

— Мне нужна твоя сила!

— Конечно, госпожа ра-то Танго Морния…

— Зови меня Та’, — ответила я, увлекая на мягкую подстилку из черного мха, росшего здесь в изобилии.

Мы проснулись в огне. Свет Ерании, проникающий сквозь густую листву, превратил подлесок в охваченное пожаром место. Я лежала, не шевелясь, смотрела на холодный огонь луны и перебирала в голове сладкие подробности прошедшей ночи.

— Мне пора идти, да и тебе тоже, — сказала я, поднимаясь с промятого мха. Я потянулась всем телом, а Кайл восхищенно смотрел на мое тело, подсвеченное черно-багровым пламенем:

— Ты такая тонкая и такая сильная! — выдохнул он, решившись и на комплимент, и на переход в общении со мной на «ты».

— Пойдем, надо одеться, а затем ты вернешься в поселение, а я в гнездо.

— Моя одежда… — ее больше нет.

— Это теперь уже не твоя забота, бежим! — крикнула я и понеслась по вечному лесу. Пробежав первые пятьдесят шагов со своей привычной скоростью, я остановилась, ожидая Кайла, и уже дальше двигалась значительно медленнее.

Мы вышли к Старому Холму, когда свет Ерании пошел на убыль. Начинался долгий, Серый день. В нашем мире никогда не светило солнце, а чистое небо было только по ночам, когда три сестры — три луны — играли друг с другом в бесконечный хоровод.

Заметив отблеск железа на вершине холма, Кайл остановился как вкопанный:

— Нам туда нельзя! Это запрещено! Мы умрем! — его грудь тяжело вздымалась, дыхание не успокоилось от быстрого бега, и говорил он отрывисто.

— Это просто старое место, здесь нет ничего и никого, кто бы нам мог повредить. Даже магии здесь нет, — успокаивающе произнесла я и пошла к вершине.

Доски, что прикрывали дверь, давно сгнили, а вот обнажившийся под ними металл был все так же свеж и без единого пятнышка ржавчины. Я отодвинула закрывающие нам проход остатки досок и провела рукой по гладкой поверхности.

Эта дверь манила меня с самого детства, с той самой поры, как я случайно нашла ее. На всех наших изделиях всегда были нанесены хоть какие-нибудь символы или узоры, а здесь огромная железная дверь — и абсолютно гладкая. Скважины для ключа в ней тоже не было, как и ручки.

Единственный выступающий элемент — квадратная рамка на уровне моей груди. Я долго билась с этой загадкой, пока два года назад не догадалась приложить к рамке ладонь и выпустить из нее сырую, не оформленную никаким плетением силу.

Дверь дрогнула, внутри нее что-то зашипело и зафыркало, а затем она ушла вовнутрь. Кайл стоял за моей спиной, завороженно глядя на это чудо. Я думаю, он ожидал, что за порогом нас ждет огромный зал или сказочный дворец, или… не знаю, что он думал, а вот я, прежде чем мне удалось открыть этот проход, чего только себе не воображала.

Но реальность оказалась беднее. За дверью была лишь небольшая комната, со стальными шкафами и стеллажами вдоль стен. В глубине виднелась еще одна дверь, но вот ее мне открыть не удалось, хотя я ее и оживила с помощью своей магии. Но на ней, прямо под рамкой, располагались руны — десять штук, и, похоже, только зная правильную их комбинацию, можно было пройти дальше.

— Вот видишь, ничего страшного здесь нет! — произнесла я, ступая за порог. Прямо при входе на металлической лавке лежала моя одежда — кожаные штаны, высокие сапожки со шнуровкой и ножнами для ножей и плотная, черная туника без рукавов.

— Заходи, я подберу тебе одежду,— пригласила я Кайла, с трудом натягивая штаны на свои бедра.

— А здесь есть еще? — он с недоумением оглядел полутемное помещение, освещённое только тусклым синеватым подрагивающим светом, идущим откуда-то с потолка.

— Да, вот, примерь! — я достала из ближайшего шкафчика комбинезон из плотной темно-коричневой ткани и протянула его парню. Также из нижнего отделения я достала странные ботинки, на толстой, но гибкой подошве. Сами они были из какой-то кожи, но вот их основание — я не знала материал, из которого они могли бы быть сделаны.

Кайл нацепил комбинезон, пришедшийся ему впору, прямо на голое тело, а я помогла ему застегнуть его. Ботинки были чуть ему великоваты, но он потуже затянул ременные крепления, крест-накрест обхватывающие ступню.

Комбинезон был цельным, рукава заканчивались перчатками, а на воротнике был капюшон. Кайл пару раз подпрыгнул и даже присел, проверяя новую одежду:

— Ты сама-то понимаешь, что ты мне только что дала? Эта одежда стоит как весь наш поселок, мне недолго в ней ходить!

— Не думаю! — возразила я ему, закрепляя на его запястье браслет из тусклого металла, украшенный прозрачным камнем. — На тебе мои печати, тебя никто не посмеет тронуть!

Закрепив браслет, я соединила его с ремешком комбинезона и, обхватив запястье Кайла обеими руками, вызвала свою силу. Меня всегда удивляло, что остальные мои соплеменники не могут исторгнуть из себя сырую силу, не оформляя ее в плетение. Мне это казалось таким естественным.

Браслет ожил, и его камень загорелся зеленым огоньком.

— Что это? — оторопело спросил Кайл, глядя то на браслет, то на свою новую одежду, по которой пробегали белые искорки, то на меня.

— Все просто, это магия Старших, я просто разбудила ее. Поверни браслет — вот так, камнем вниз, и твоя одежда начнет принимать цвет того, что вокруг тебя. Если ты прижмешься к стволу дерева и останешься неподвижным какое-то время, то никто не увидит тебя даже с расстояния в пару шагов. А еще эту ткань теперь не пробить ни мечом, ни стрелой.

— Меня убьют, причем быстро, и никакие печати меня не спасут! –Кайл был уверен в своих словах.

— Не-е-е-е-т, — протянула я, — Я не позволю.

— Тебя не будет рядом все время, а меня просто заставят отдать все это, — его было не переубедить, и тогда я решила дать ему возможность не столько защитить себя, сколько почувствовать себя уверенней.

Я протянула ему странную штуковину, простой металлический стержень, заканчивающийся рифлёной рукояткой из того же странного материала, из которого были сделаны подошвы его ботинок. В рукоятке был вставлен прозрачный крохотный камень, такой же, как и в браслете.

— Смотри, сжимаешь рукоять посильнее и наводишь на противника! Э-э-э, только на меня не направляй!

— И что должно быть? — недоуменно спросил он, включая и выключая свое новое оружие.

— Я пробовала на лесных животных, они убегали от него сломя голову… Но никто из них не погиб при этом. Я думаю, он воздействует на людей страхом, как наш Жезл Власти.

— Нам пора? — вздохнув, спросил он, надеясь на отрицательный ответ.

— Да, нам пора, — подтвердила его опасения.

— А тебя не накажут за все, что ты сделала этой ночью?

— Нет, я дочь ро-та, мне ничего не будет…

* * *

— А-а-а! –я орала от боли, лежа животом на грубой скамье. Мои руки были прихвачены широким ремнем, а по моеи голой спине и заднице вовсю гуляла плетка.

Обычная кожаная плеть не могла бы мне причинить такие страдания. С моей регенерацией и пониженной чувствительностью к боли — никогда. Но меня хлестали не просто кожаными полосками, собранными в пучок. Меня наказывали плетью, пропитанной магией, и я не могла сопротивляться ей, ведь мою собственную силу сейчас блокировала сильнейшая гнезда — моя собственная мать.

— Еще десять ударов, и будет вполне достаточно, поспит месяц на животе, заодно и в голове что-нибудь отложится, — произнесла ро-та гнезда и вышла из зала, в котором меня пороли.

В замке я просидела почти год. Что ж, я никого не винила в своих страданиях. Я сделала то, что хотела, и ответила за свои действия сполна. При этом по-настоящему меня никто не порывался наказать, я не нарушила ни один закон, а обычаи — что ж, да кому они нужны!

Через два месяца, когда я наконец смогла сидеть, не кривясь от боли, меня отправили к Крейгу — древнему, как сами камни основания гнезда, сородичу.

Я учила языки и читал древние книги. Мне нравился сам процесс поглощения новых знаний, и старику ни разу не пришлось применить ко мне плеть. С моей абсолютной памятью я уже через несколько месяцев свободно читала эльфийские стихи, сложенные на Высоком наречии.

Одно не давало мне покоя: богатейшая библиотека гнезда с тысячами различных книг не могла ответить на довольно простые вопросы. Например, что я действительно нашла за дверью, на вершине Старого холма?

Стояла отличная ночь — светила Сарта, и я, с ногами забравшись на подоконник, читала толстенную книгу. В зал вошел Крейг.

— Танго! — он всегда называл меня только полным именем. — Тебя ждут в зале Власти! Сейчас!

Мои мысли заметались, ища выхода, но я послушно слезла с подоконника и пошла за своим учителем.

В зале Власти, расположенном на верху самой высокой башни, меня ждали трое. Ра-то гнезда, наш Патриарх и глава воинов — Немород.

Крейг довел меня до середины зала и молча ушел, посчитав свою задачу выполненной.

— Танго Морния! — обратился ко мне Патриарх,— через месяц тебе будет шестнадцать, и тебе пора выбирать свой путь. Ты слишком сильно отличаешься от других, и мы не хотим сломать тебе твою долгую жизнь в самом начале. Я должен знать твое решение уже сейчас.

Все свое раннее детство я считала, что буду ра-то, главной чародейкой гнезда, но вот теперь, спустя годы, я уже не была в этом так уверена. Я понимала, о чем спрашивает меня Патриарх — он имел в виду два основных пути: путь чистой магии, как у моей матери, и путь магии и клинка, как у Неморода. Но то, что я произнесла, не ожидал никто:

— Мина оленс вартийа! Да что вы так на меня все уставились? Я — Страж!

— По-моему, деточка перечитала древних книг или свихнулась от частой порки. Я же предлагал, чтобы ее отдали мне, я бы воспитал из нее отличного воина, — холодно произнес Немород.

— Та’, я и не ожидала, что ты выберешь мой путь, но Страж!? — моя мать была абсолютно спокойной, как, впрочем, и всегда. Она никогда не кричала на меня и даже порола с улыбкой на губах. «Наказание должно быть не только заслужено, но и понято», — всегда говорила она, когда ловила меня на очередной пакости.

— Она выбрала, — глухо произнес Патриарх и отвернулся к высокому окну, — и нам всем теперь с этим жить или… умереть.

Все замолкли, а я стояла, низко опустив голову, и мое лицо горело. Я впервые в своей жизни почувствовала, что своим решением изменила не только свою судьбу, но и путь многих других.

Учить меня взялся Немород. Я отлично для своего возраста владела клинками, предпочитая лёгкие парные мечи. Но придя на следующую ночь к нему на занятия, быстро осознала, как мало еще умею.

Он поставил против меня человека. Да! Среди его отряда были и люди и, по-моему, самому Немороду было на это наплевать.

— Это Рисс. Попробуй хотя бы поранить его, — бросил мне Немород, представляя моего первого соперника. Я только хмыкнула. Человек — медленный, неповоротливый — что он может против меня? Я обнажила клинки и начала танцевать. Мне нравились мои плавные, точные движения, головокружительные переходы, внезапные уколы. Я танцевала рядом с Риссом и плела свою паутину. Я красовалась, а он стоял неподвижно, чуть опустив свой полуторный клинок.

Внезапно резкая боль прервала мой танец. Рисс даже не поднял меч, он слегка изменил положение тела и, поймав меня на переходе, ткнул в лицо кулаком, облаченным в грубую кожаную перчатку.

Мои зубы клацнули, голова откинулась назад, а рот наполнился кровью. Я упала на задницу. Перед глазами все кружилось — удар был жесткий и без скидок на возраст и пол.

Немород издал неопределенный звук и пошел прочь.

— И что мне делать? — спросила я его с обидой в голосе.

— Порань его. И прекрати танцевать, — ответил он, даже не оборачиваясь.

Рисс дал мне многое и объяснил столько очевидных вещей, касающихся боя на холодном оружии, что я ему до сих пор благодарна. Первый раз я его задела два месяца спустя. Но как же тяжело мне это далось! Первые десять ночей заканчивались всегда одинаково — я получала удар рукой, ногой или плоской стороной клинка и шла залечивать свои раны. Он совершенно не жалел меня.

Я прекратила танцевать, мои движения стали рваными и некрасивыми. Они теперь были скупы. Немород запретил мне пока использовать магию, и я дралась честно.

Через четыре месяца я первый раз серьезно ранила Рисса и, покусывая от досады на саму себя губы, смотрела, как моя мать вытаскивает его из лап смерти. Сразу после этого я дралась с Немородом, который отлупил меня мечом так, что отлеживалась две недели.

Придя обратно, я обнаружила вполне живого Рисса, который молча протянул мне два странных ножа. Один узкий и длинный, похожий на иглу и не имеющий гарды, а второй маленький, кривой, с крючком на конце.

— Это «вейтсет вартийая» — ножи стража, я покажу тебе, как с ними надо обращаться, но теперь уже понадобится и твоя сила. Страж — это не фехтовальщик. Его задача убить в одно, максимум в два касания. И уйти в тень.

Он надел кольчужный доспех, явно с дополнительной магической защитой, и знаком предложил мне нападать. Каждый раз, когда я касалась своими клинками его уязвимых мест, доспех вспыхивал и издавал высокий звон. Но чаще я оказывалась лежащей на земле, с разбитым лицом или сломанной рукой.

Время летело незаметно, и однажды, придя на занятия, я не увидела там Рисса. Были другие и Немород.

— Пойдем, тебе надо проверить себя на крови.

Я пошла с ним в ту часть замка, где не бывала прежде никогда. Это была территория воинов, и посторонним здесь было не место.

В большом зале вдоль стен располагались [l1] железные клети, в которых стояли, сидели и просто спали рабы — люди.

— Кто хочет на свободу? Для этого надо всего лишь победить эту девочку! — громогласно произнес Немород, но на его призыв откликнулись немногие. Видимо, они уже знали, чем все обычно заканчивается. До этого я никогда никого не убивала. Даже животных, пойманных во время охоты. Даже винторогих, легких, как ветер лейгери. Я пила их кровь и отпускала на волю.

Я судорожно сглотнула, понимая, что мне сейчас предстоит, а мои иглы против моей воли выползли наружу.

Первым против меня вышел немолодой, кряжистый мужик. Не знаю, за что он попал в рабство и был продан гнезду, но мне он понравился. Простое, без изюминок лицо, круглый крупный нос. Ясные глаза.

— Давайте, госпожа, сделайте это быстро, — попросил он, не делая даже малейшей попытки поднять данный ему меч. Я заколебалась, не зная, что предпринять, и в туже секунду его голова покатилась к мои ногам, срубленная одним ударом Неморода.

— Следующего умника я убью ударом в сердце и сделаю из него зомби! — пообещал он притихшим рабам. Он врал — мы никогда не занимались некромантией, но ему поверили.

Следующий доброволец, молодой парень, отказался от меча, взяв из стойки короткое копье. Он лихо крутанул его вокруг себя и замер, ожидая моих действий.

— У тебя тридцать ударов сердца на весь бой! Начали! — не дал мне долго раздумывать Немород.

Я, больше не раздумывая ни о чем, прыгнула вперед, прямо на копье, в последний момент ушла в сторону и вонзила «иглу» прямо под ребра, одновременно проворачивая лезвие. И почти сразу кривой нож с крючком на конце чиркнул по горлу моей жертвы.

— Плохо, время почти вышло! — Немород был недоволен. Он вывел против меня одновременно двоих:

— Тридцать ударов! Начали! — во второй раз я уже не задерживалась в начале, как в первый раз. Но противников было на этот раз двое, и оба с короткими мечами.

Я прыгнула, ушла в полете в тень, выныривая за спиной одного из них, и сразу же пронзила его чуть выше поясницы. Ушла от падающего на меня меча, подрезая второй рукой сухожилия на опорной ноге. Кувырок через себя, уход в тень, и я вспарываю мечнику живот.

— Пока достаточно. Следующий раз против тебя будет четверо!

Мы уходим, а я решаюсь спросить:

— А время будет также «тридцать ударов сердца»?

— Пока да. Страж должен убивать одного за удар и уходить. В реальном бою у тебя не будет так много времени.

За четыре месяца я убила много рабов. После первой сотни перестала считать, а их лица слились для меня в одно. Когда я смогла поразить десятерых за один проход в двадцать два удара сердца, Немород начал меня учить защите.

— Может произойти такое, что твой противник будет сильнее, а тебе просто нужно выиграть время. Нападай!

Я уже не пыталась его задеть, я отчаянно защищалась, контратаковала, но каждая схватка заканчивалась одинаково — я летела вверх тормашками на землю и меня вдогонку припечатывали плоской стороной меча. Казалось, Немороду было все равно, использую ли я тень и прочие магически уловки или нет. Он всегда точно знал, где я нахожусь.

Я вошла в комнату матери, тихо притворила за собой дверь и, опустившись на одно колено, скромно ждала, когда же она обратит на меня свое внимание.

— Я вижу, Та’, что обучение пошло тебе на пользу, во всяком случае твои манеры теперь не вызывают нарекания. Иди ко мне! — она обняла меня, и мы присели на низкую кушетку.

— Мама, мне нужно что-нибудь из арсенала ра-то! Немород сильнее меня и опытнее, а я почти не знаю боевых плетений.

Моя мать задумалась, по-видимому, размышляя про себя, стоит ли давать ребенку опасную для него игрушку.

— Проблема в том, что ты не ра-то, а Страж, и должна черпать свою силу у пари. Твоих внутренних резервов хватит ненадолго.

— У меня есть пари.

— Ты фантазируешь. Пари не может быть вампиром. Вся суть этого явления в соединении разных рас.

— Но он у меня есть.

— Тот мальчишка, которого ты отпустила на обряде инициации?

— Да, — я отвернула голову, чтобы не смотреть маме в глаза. Сейчас, по прошествии времени, мне было стыдно за свое тогдашнее поведение.

— Не очень умный поступок. Но дело уже сделано, приведи его в гнездо, может, он и сможет тебе помочь, хотя люди так слабы…

В ту же ночь я отправилась в городок, где должен был жить Кайл. Я не знала ничего, кроме его имени, но оказавшись с ним достаточно близко, я могла бы использовать зов.

Единственная гостиница в городе имела всего три номера и пустовала. До этого момента я редко покидала Гнездо, и для меня все было в диковинку. На всякий случай я взяла тугой кошель с золотом, хотя мать, провожавшая меня с усмешкой, проговорила, что это вовсе не обязательно.

В любой ситуации можно было бы пообещать, что Гнездо заплатит. Нам всегда верили на слово.

Управляющий гостиницы не мог понять по моей одежде, кто перед ним, и звал меня почтительно и нейтрально: роува. Я заняла большой номер с двумя комнатами и отдельной ванной, что было очень роскошно, особенно с точки зрения людей, как правило, ютившихся в маленьких домиках целыми многодетными семьями.

Кайла я почувствовала сразу, как только вошла в город, но не стала звать. Мне хотелось сначала посмотреть, как он устроился в своей новой жизни.

В небе светила кривая Эко своим голубым светом, и на улице было ярче, чем Серым днем. Я шла по центральной улице вдоль двухэтажных домиков состоятельных горожан. Редкие встречные прохожие кланялись мне, оставаясь в таком положении, пока я проходила мимо. Кайл был совсем рядом, я уже могла расслышать его некоторые мысли. Он с кем-то ругался.

«Похоже, он в этом доме», — подумала я, подходя к одноэтажному, но довольно большому дому, выкрашенному в белый цвет.

Двери здесь никто не запирал, даже замков не было, и я беспрепятственно вошла в дом.

— Кайл, ну как ты не поймешь, я не могу держать ужин горячим всю ночь, я же не знаю, когда ты вернешься из патрулирования.

— Я не прошу горячий ужин. Я хочу, чтобы он вообще был!!! В следующий раз я найду у кого поесть и переночевать!

Он явно хотел выйти на улицу, хлопнув дверью, когда напоролся на меня. Возникла неловкая пауза, наконец я не выдержала и засмеялась, обняв его за шею и поцеловав в губы.

— Привет! Я скучала.

— Ты!? Откуда ты здесь и почему ты не пришла раньше? — он явно не мог поверить в мое появление, но был мне рад. Мысли не обманешь, хотя четко я их и не слышала.

— Так было надо. Потом расскажу, пойдем ко мне, я остановилась в гостинице. Или ты хочешь пригласить меня в свой дом?

— Не хочу! — он мотнул головой. — Но стоило бы, а то эти курицы у меня уже в печенках сидят.

В гостинице хозяин, он же портье и, похоже, он же и местный повар, нисколько не удивился, увидев, что я пришла не одна.

— Роува, что прикажете подать в номер? Вина? Рыбу или мясо?

— Вина и сыра! — ответила я. Мы прошли в номер и только в нем, плотно закрыв дверь, я окончательно расслабилась.

Хозяин принес две бутылки вина, большую тарелку сыра и фруктов и беззвучно удалился.

Мы присели и одновременно произнесли одну и ту же фразу:

— Ну, рассказывай!

И так же вместе рассмеялись.

— Я пока открою вино и нарежу сыр и фрукты, а ты расскажи, что с тобой случилось и почему тебя так долго не было! — произнес Кайл, направляясь к столику с едой.

— Меня наказали, — призналась я, стаскивая с себя всю одежду, падая на большую кровать и утопая в ней.

— Ты же утверждала, что тебе ничего не будет? — он уверенно разлил вино по высоким глиняным кружкам и присел рядом со мной. За это время Кайл здорово изменился. Он больше не был тем затравленным одиноким пареньком, с которым я купалась в лесу.

— Вот, смотри, следы еще остались, — я повернулась на живот. Он провел кончиками пальцев по моей спине, спускаясь все ниже и повторяя почти не видимый путь, по которому в свое время прошла плеть.

Он отставил вино в сторону и, наклонившись, начал целовать меня в выступающие лопатки.

— Похоже, тебя били не только плеткой, — произнес он, изучая мое тело.

— Это следы от меча, копья, рук, ног, да всего и не упомнишь, — рассмеялась я в ответ, — но я всегда давала сдачи.

Я ждала, когда он наконец-то не выдержит и сгребет меня в охапку, завалив на пушные одеяла, но этого не происходило.

— А я женился, причем дважды, — произнес он таким тоном, будто бросаясь в холодную воду с обрыва.

— Ух ты! — я перевернулась на спину, взяла кружку и отпила из нее. Вино было молодым, на мой вкус слишком сладким.

— Да, когда я пришел в город, то не знал, к кому идти. Тем более в этой одежде и с твоими печатями. Я несколько часов бродил по улицам, пока меня не встретили те самые ловчие, патрульные, которые меня и прихватили до этого. Они не стали сами принимать решение и просто отвели меня к своему командиру.

— И?

— Он все понял. Правильно и сразу. Предложил остаться в его доме на ночь. Так я первоначально поселился у него.

— А как ты женился? Причем два раза?

— Я прожил у своего будущего тестя неделю, пока вечером не пришел глава города. Мы пили вино, и они мне объясняли, какое значение я теперь имею для них. Благодаря твоим меткам, я стал почти что местным аристократом.

— И они выдали за тебя дочек?! — я не могла удержаться от смеха, такой забавной мне показалась его ситуация.

— Тебе хорошо смеяться, а что я мог им ответить? Они мне дали все! Положение в обществе, отдельный дом, двух жен! Я теперь старший патрульный, и меня боятся. Не столько из-за печатей, сколько из-за жезла.

— Ты опробовал его?

— Пришлось. Неприятное зрелище, хотя и ничего смертельного в нем нет. Трое бродяг, напавших на торговца, при использовании упали на землю, исторгая из себя содержимое желудка и кишечника одновременно. После этого они уже не сопротивлялись.

— Да уж, наверное, неаппетитно выглядело. Но скажи мне другое: почему ты еще в одежде? — я посмотрела на него с укором, выразительно приподняв левую бровь.

— Ну, я… — он окончательно смутился и покраснел. — Я как бы женат. Дважды. И я тебе изменил.

— Ты меня своими людскими заморочками не путай. Женат он. Дважды. Да хоть десять жен себе заведи! У тебя есть десять ударов сердца! — произнесла я совершенно серьезно, выпуская иглы.

Это подействовало. Он мгновенно скинул комбинезон и прянул ко мне, но был остановлен.

— Ты пахнешь винторогом, причем прокопчённым! Ванная — там!

Пока он отмывался, я пила вино и ела свежий сыр, ощипывая маленькие крошки и закидывая себе в рот.

У нас было очень небольшое Гнездо. Всего около пятисот сородичей жило в нем, и каждый занимался своим делом. Но мама мне рассказывала, что в других, действительно крупных Гнездах все по-другому. В них есть место не только работе, но и развлечениям, светской жизни.

Есть балы и турниры. Случаются дуэли и состязания. Жизнь там кипит, и многие, особенно те, кто может себе это позволить, всю свою долгую жизнь проводят в развлечениях, в том числе и с людьми.

Всем известно, что обычный человек по своим физическим качествам не сравнится с вампиром, и поэтому, чтобы уровнять шансы, аристократы из богатых Гнезд придумали особое устройство — своеобразный негатор, который, пока его носишь, блокирует часть твоих способностей.

Мама показала мне один такой: «Чтобы ярче почувствовать жизнь и смерть!» — так она сказала тогда. Сейчас цепочка с таким негатором была у меня в руке, и я подумывала о том, чтобы его надеть.

Когда Кайл вернулся, я протянула ему артефакт:

— Надень это на меня.

— Что это? — спросил он. Он был еще мокрый, и капельки воды стекали с его длинных, по плечи, волос, чтоб затем струйками пробежаться по его груди.

— Это поможет мне почувствовать себя слабой, — произнесла я, наклоняя голову, и, не удержавшись, слизнула воду с его тела. Он вздрогнул, но все же взял себя в руки и застегнул замочек на цепи, включая устройство.

Ощущения? Не знаю. Я не почувствовала себя слабее, но вот звуки стали глуше, краски — тусклее. Зато я сильнее ощутила запахи, витавшие в комнате и исходящие от Кайла.

Я прижалась ртом к его телу и закрыла глаза. Мои иглы даже не просились наружу. Видимо, он готовился к тому, что я вопьюсь в него, и тоже замер, но, не дождавшись, принялся гладить мне волосы.

Я резко откинулась назад, развела руки в стороны и закрыла глаза. Он все понял правильно, вминая меня в мягкую постель.

Вино кончилось, и пустые бутылки валялись на полу. Постель была смята, а простыни пропитались влагой и запахом наших тел. Кайл дремал, лежа на животе, а я пошла в который раз поплескаться и с удивлением поняла, что вода кончилась.

Тогда вернулась назад и улеглась сверху, поперек его длинного тела. Я легонько водила ногтями по его спине, бедрам, периодически впиваясь в его кожу. Мне это нравилось.

— Что будет дальше? — спросил он, стряхивая с себя сон.

— Я заберу тебя в Гнездо, — рассеянно ответила я и тут же ощутила, как он напрягся. — Не беспокойся, не навсегда, мне нужно проверить, сможешь ли ты быть моим пари, хотя бы на тренировках.

— Хорошо, но я должен всех предупредить!

— Зайдем вместе,— от этих моих слов он хохотнул и довольно перевернулся на спину.

— Представляю их лица, когда мы зайдем! — произнес он довольно.

— Ну… а пока у нас есть еще немного времени, — сказала я, усаживаясь на нем верхом.

— Да, есть, — подтвердил он, обнимая меня за талию.

Мы подошли к двери его дома, и тут он замялся.

— Та’, а может все-таки не надо? Я зайду один, объясню.

— Надо, Кайл. Тебя должны уважать и бояться.

Мы зашли в дом. Две мелкие пигалицы сидели в гостиной. Одна из них вышивала, вторая пила горячий отвар из трав, закусывая его булочками.

Они застыли, пойманные врасплох, и впали в ступор, не зная, что говорить и что делать.

— Это моя госпожа, ра-то Танго Морния! — представил Кайл меня хлопающим глазами девицам.

— Привет, девочки, я думаю, мне пора с вами познакомиться поближе, — тихим голосом произнесла я, начиная приближаться к ним. Они сидели, не шелохнувшись, даже, по-моему, прекратили на время дышать.

— Ну что же вы молчите? Рассказали бы что-нибудь! Например, как вы заботитесь о моем пари?

— О ком? — пискнула одна из жен.

— О нем! — рявкнула я, обнажая иглы и приближая свое лицо к ней вплотную. Эффект от моего действия превзошел все ожидания. Девица сомлела прямо на месте. Вторая же кинулась на колени и что-то забормотала.

— Пошли, Кайл, у нас много работы, — я выпрямилась и уже повернулась, чтобы уйти, когда в потоке невнятных слов различила имя своего избранника. Я подошла к девице, стоящей на коленях и, взяв ее за подбородок, приподняла ей голову.

— Я могу прийти в любое время и проверить, как вы заботитесь о Кайле, даже ночью! — произнесла я, глядя в ее остекленевшие от ужаса глаза.

Мы вышли на улицу вместе. Я шла быстрым шагом, направляясь прочь из города, в сторону Гнезда.

— Ну ты нагнала на них жути! — произнес Кайл, когда мы вошли под кроны вечного леса.

— Я надеюсь, что они надолго это запомнят и тебе не придется с ними ругаться, приходя каждый вечер домой.

— А я и не хочу! Можно я останусь в Гнезде? — спросил он, останавливая меня и разворачивая лицом к себе.

— Не знаю, все может быть. Если ты заметил — мы все не принадлежим себе, даже я.

— Даже ты… — эхом отозвался он, соглашаясь со мной.

«Проведение полноценного ритуала убьет твоего спутника!» — слова моей матери звенели в моей голове. Но мы все же решили рискнуть. На тренировочной площадке стояла я, ра-то, Немород и мой Кайл.

— Это самое простое плетение, называется «Укол тьмы». Для нас просто неприятен и болезнен. Для прочих — смертелен. Без поддержки, сама, ты можешь выдать за раз не более двух заклинаний. Сейчас я свяжу вас вместе, не так, как при настоящем ритуале, но похоже. У тебя будет не более десяти ударов в запасе. Ударишь еще — убьешь своего пари, — я внимательно слушала свою мать, но смотрела только на Кайла. Но ему, похоже, было все равно. Он был готов на все, лишь бы подольше не возвращаться в город. Похоже, он даже готов был сдохнуть здесь, в гнезде.

— Запомнила плетение?

— Да, мам.

— Тогда начали!

И я рванула на Неморода. Укол ножом, уход в тень, удар магией. Что было замечательно, так это то, что использование заклинания не вырывало меня из тени. Хотя Немород все равно всегда знал, где я нахожусь.

Я достала его дважды, а он меня всего один раз, но и этого хватило, чтобы я отлетела в сторону и с хрипом упала на спину. Первым ко мне бросился Кайл. Вернее, он был единственным. Подложив одну руку под мой затылок, чтобы поддержать голову, он, не раздумывая ни секунды, сунул мне в рот свое запястье. От сильнейшего удара кружилась голова.

Но пить его кровь мне не пришлось. Видимо, моя мать что-то сделала, и я ощутила, как силы вливаются в меня сильнейшим потоком.

Теперь я была быстрее, точнее, и мне удавалось обмануть своего учителя. Жаля его раз за разом, я все время уходила от ответных атак. Но опыт был на его стороне. Блеснула металлическим отливом сеть, соткавшаяся из воздуха на моем пути, и я вновь покатилась по земле, не в силах вдохнуть, не имея возможность даже кричать.

Но новый поток, чистый, как смертельный для меня солнечный луч, осветил мое сознание. Сеть распалась, ее обрывки таяли на земле, а я, вывернув ладони наружу и сцепив их в замок, ударила «истечение жизни».

Неморода смело в сторону и хорошенько протащило по камням, царапая его породистое холеное лицо и растаскивая в клочья одежду и кожаную броню.

— Хватит, ты убьешь его!

Жесткий окрик ра-то отрезвил меня и вернул в привычное состояние. Я совершенно не хотела убивать Неморода, но, похоже, моя мать имела в виду не его. Кайл сидел на корточках, а из его носа, рта и глаз капала кровь.

Не зная, что делать, я села рядом и погладила его по голове, а затем провела ладонями по его лицу, очищая его.

— Да ему немного своей крови, — произнесла ра-то, подходя к нам. Наша кровь — это смертельный наркотик и даже яд для прочих живых, но я всегда доверяла матери.

На правом мизинце я носила оружие-украшение — крохотный стальной коготь, рифф. Именно им я провела себе по запястью, запрокинула Кайлу голову, и алые капли оросили его губы.

Я ощутила толчок силы и поняла, что моя кровь попадет по назначению. Кайл часто задышал, попытался вырваться, но я была гораздо сильнее его, особенно сейчас.

Потом мы просто сидели на промятой траве, я гладила его непослушные волосы, а он дремал у меня на коленях. Все прочие просто ушли, оставив нас.

Наконец он пришел в себя и повернул ко мне лицо, испачканное моей и его кровью. Вокруг глаз и рта собрались мелкие морщинки. За время поединка он явно постарел, и его лицо первым отреагировало на эти изменения.

Я поцеловала его в лоб и прошептала:

— Идем, помнишь наше озеро? Я хочу искупаться, пока еще светит Сарта.

С этого момента каждую ночь я училась драться, совмещая сталь, магию и мою мистическую связь с Кайлом. Но теперь я четко знала пределы той силы, что нам отпущена, и ни разу не преступила запретный порог.

А когда Немород уходил, мы еще долго звенели клинками, но тут уж мне приходилось поддаваться. Я сдерживала себя, постепенно обучая своего пари искусству боя на мечах. Он держался молодцом и схватывал на лету, но скорости ему всегда не хватало, да и не могло хватить.

Раз в десять ночей я выгоняла его из гнезда, не стоило надолго покидать людской город. Кайл каждый раз сопротивлялся как мог. Он не хотел вообще туда возвращаться. Его боялись, перед ним лебезили и его ненавидели.

Один раз даже попытались убить. Но убил он. Троих. И даже не стал скрывать это. Разбираться в происшествии никто не стал. Нося все регалии моего пари, настоящее оружие, он давно стал выше людских законов.

Я училась быть сильной, быстрой и гибкой. Я училась убивать и исчезать. Я впитывала знание моего мира жадными глотками, захлебываясь от переизбытка эмоций и ощущений.

Иногда выпадали свободные дни, и мы отправлялись в глубину Великого леса. Я танцевала обнаженной под струями небольшого водопада, светящимися в желтых лучах Сарты, или отмокала на берегу Теплого болота, зажав нос, чтобы не чувствовать его отвратительного запаха, но его грязь, которой мы обмазывали наши тела, лечила любые повреждения, даже магические, стимулируя регенерацию, ускоряя в десятки раз.

Я все реже проигрывала Немороду и все чаще доставала его. Иногда он позволял нам нападать на него вдвоем. Первые разы я очень боялась, что он случайно убьет Кайла, но потом увидела, как он в последний миг поворачивает свой меч плоской стороной или разжимает кулак, чтобы ударить ладонью. Больно, обидно, но отнюдь не смертельно.

Дни и ночи слились и мелькали перед моим сознанием, как вихрь разноцветной опавшей листвы, что кружит ветер, то поднимая высоко вверх, то бросая на землю, как надоевшую игрушку.

Я блокировала летящий мне в грудь клинок открытой ладонью, ушла в тень и ударила в казавшееся незащищенным горло мизинцем с острейшим стальным когтем на нем. Но Немород легко перехватил мою руку, и слабость охватило все мое тело.

— Мы закончили, Танго Морния. Если уж я призвал магию, чтобы защититься от тебя, это значит только одно: свой путь клинка ты прошла.

Он развернулся и покинул нас, прямой и холодный, впрочем, как всегда. Я чувствовала удовлетворение и одновременно пустоту, как будто у меня забрали что-то привычное и дорогое.

— Теперь моя очередь обучать тебя, — сказала мне мать, когда я поведала ей об окончании тренировок с Немородом.

Магия давалась мне сложнее, чем меч. Бесконечные медитации, попытки разобраться в своих ощущениях, сложные плетения, которые было невозможно запомнить и с десятого раза — но я все равно старалась. Мне казалось тогда, что только освоив все грани выбранного мной пути, я стану цельной и сильной. Как Немород, как ра-то, как наш Патриарх.

А вот Кайл мрачнел с каждым днем, и если раньше мы все друг другу рассказывали, то теперь он лишь отговаривался и не отвечал на прямые вопросы. А с каждым посещением своих соплеменников мрачнел все больше.

А одну ночь он наотрез отказался туда идти. И не говорил почему. Не желая давить на своего пари,я отстала, но на следующую ночь пришла к матери.

— Он стоит меж двух миров и разрывается между ними. Либо оставь его, либо забери в гнездо насовсем. Но помни, что возврата назад для него не будет. Пожившие в гнезде не могут приспособиться к людским обычаям и законам.

— Тогда я заберу его. Сегодня же, — ответила я, мгновенно принимая решение.

— Только твоего желания недостаточно. Я сама спрошу у Патриарха.

— Как скажете, ра-то, — ответила я с поклоном. Я всегда умела различать, когда она говорит как моя мама, а когда как «ра-то».

— Они хотят, чтобы мои жены забеременели, — признался мне Кайл, когда я сказала ему о своем решении.

— И что? — не поняла я. Я действительно не понимала, почему его трогает такой пустяк.

— Я не хочу оставлять ИМ свое семя, частичку меня, — ответил он, но я все равно не понимала. Но чтобы успокоить его, согласилась:

— И не надо. Почти все решено. Если Патриарх разрешит, то тебе не надо будет возвращаться.

Его взор сразу же посветлел, и неясная муть исчезла из его взгляда. Но я еще не знала, что времени у нас почти нет и что мы больше не властны ни над собственной жизнью, ни даже над своей смертью.

Меня пригласили в зал Власти гнезда неожиданно, не дав даже переодеться, смыть пот и кровь. Я прервала тренировку и теперь стояла перед внимательными взорами, которые, казалось, должны были пронзить меня насквозь. В чем же я провинилась на этот раз?

— Завтра затмение, три луны выстроятся в ряд… — Патриарх говорил медленно, веско роняя каждое слово. — Мы слишком слабы и малочисленны, но в этот раз на праздник пригласили и наше Гнездо. И в этом есть твоя заслуга!

Он указал пальцем на меня, а произнося слово «заслуга», он как бы обвинял меня.

— Пускай ты стала Стражем только формально, но древние законы незыблемы. Если придет весть о призыве, мы должны будем ответить и выполнить свой долг.

Он много еще чего говорил, но я не понимала смысл его вычурных фраз, беспомощно смотря на ра-то, но в этот раз моя мать ничем не помогла мне, поэтому я решилась:

— Я не поняла ничего из ваших слов. Честно. Этих знаний у меня просто нет…

По залу пронесся возмущенный шепот. Мое незнание предмета никого не удивило, они сами, наверное, не совсем понимали, о чем идет речь, но моя наглость всех возмутила.

— Мы выходим тропой звезд через три стана! — произнес Патриарх, не отрывая от меня взгляда. Все тут же разошлись, но я осталась на месте, ожидая пояснений.

— Танго! — ра-то подошла ко мне, обняла и погладила по голове. — Переоденься и приведи себя в порядок! Кайл тоже идет с тобой. Немород поможет тебе выбрать оружие и снаряжение.

— Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — от возмущения я даже притопнула ногой, но тут же устыдилась такого порыва — это было так по-детски.

— Последний Призыв состоялся около тысячи лет назад. Четыре сотни лет назад мы тоже получили Вестника, но среди нашего народа не было ни одного Стража, и мы не ответили. Сейчас… Вестник получен, и Страж среди нас есть, — Патриарх говорил так, словно сожалел о моем выборе.

Я пыталась задать еще вопрос, но Немород, мягко обхватив меня за плечи, увел.

— Времени мало, надо собрать все необходимое для нашего отряда, — произнес он, когда мы подходили к арсеналу.

— Отряда? Но Страж — это только я! Я думала, мы пойдем вдвоём с Кайлом…

— Нет, никто не знает, что вас ждет по ту сторону. Пойдут все воины гнезда и ра-то.

— Моя мать тоже?

— Да.

Мы стояли перед лепестками каменного цветка в гигантском зале Власти, который мог вместить десятки тысяч моих сородичей. Но нас было немного. Наш отряд и представители десяти сильнейших гнезд.

Праздника как такого не было. Все были настолько обескуражены и даже испуганы появлением Вестника, что не желали веселиться.

Смотрели на нас с едва скрываемым облегчением и даже жалостью. На меня в особенности. Ну еще бы, ведь не им идти межмировой тропой неизвестно куда и по чьему зову.

Пока мы собирались, Немород успел мне кратко все рассказать. Никто от меня не скрывал этого, просто события столь давних времен никого не интересовали.

«Vanhempis», или как их называли сейчас — Старшие, призывали мой народ каждый год. Наши Стражи проходили ритуал с их боевыми магами, и пары, а иногда и тройки Страж-пари исчезали навсегда.

Но затем Вестники перестали появляться. Путь Стража выбирали все меньше молодых воинов, пока это все не стало преданием старины. А на последний призыв мой народ вообще не ответил. Но тогда не было ни одного Стража, а теперь он есть. Я есть.

Ра-то первого гнезда вышла вперед и начала ритуал:

— Vandavarnasse… — звуки древней высокой речи плавно лились из ее уст, но это было не более чем дань традиции. Главное было уже свершено, энергия Вестника, ни на что не похожая, разбудила каменный цветок Эрорзы, что был построен посреди зала Власти. Его лепестки засветились мертвенным, холодным голубым светом.

Никакая сила в этом мире не могла бы создать переход меж миров. Только вызов с другой стороны давал силу этому переходу.

Старшая ра-то читала заклинание призыва, прекрасно понимая, что ничто не виляет, и молила только о скором окончании ритуала.

Цветок раскрылся, а вместе с ним и появился провал, ведущий в другой мир. Присутствующие в зале Защитники обнажили оружие, салютуя своим сородичам, уходящим в неизвестность.

Я сжала руку Кайла и, выдохнув, первая шагнула к цветку.

Я не знала, что меня ждет там, с другой стороны, но заранее была готова ко всему. Я поймала взгляд матери и, кивнув, шагнула в портал.

Исполинские деревья Вечного леса видели многое. Войны и смерть, любовь и рождение, но такой портал, вернее, прорыв тканей реальности произошел здесь впервые.

Одним своим шагом я вошла в темную муть перехода, а другим вывела себя и своего пари под кроны гигантских затемняющих солнце и небо деревьев.

Да! Здесь было солнце. Его жар — опаляющий, невыносимый — ощутили все. До низа, на мягкие подстилки из мха не долетал ни один лучик, но я всей кожей чувствовала дыхание местного светила.

Для меня здесь все было необычно и странно. На этой стороне нас встретили двое, и они были похожи на нас внешне, но внутренне они были другими.

— Это не Старшие… — прошептала моя мать, выходя вперед и как бы заслоняя всех нас.

— Да, уважаемая ра-то! Мы не Старшие, но у меня в руках артефакт, дающий мне право призыва, — произнес один из встречавших нас. Высокий, худой, я бы даже сказала с измождённым бледным лицом. Длинные черные волосы небрежно падали на его узкие плечи. Облаченный в мантию то ли жреца, то ли мага, он был преисполнен мрачной силы.

На обеих руках браслеты, и от них к его голове тянутся какие-то нити, похоже, сделанные из металла. На голове обруч, и именно в него они и уходят.

Его спутник — полная противоположность. Странный, неестественный разрез глаз, волосы, спускающиеся вниз, до середины спины, как водопад вспененного золота. Лицо ясное и чистое. Дух умиротворения так и исходит от него. И сила — даже с расстояния в десяток шагов я ощущаю его магическую мощь.

Но их внешнее спокойствие и безобидность не могут нас обмануть. Немород обнажил меч, внимательно обводя взглядом поляну, кусты, словно ежесекундно ожидая нападения.

— Мы уходим! — негромко произнесла ра-то, но в этот момент портал, приведший нас в этот мир, погас.

— Меня зовут Авандас Де Ро Эль’Ломэ, глава дома Эль’Ломэ, и добро пожаловать в мир, который мы называем Алькона.

— Ты не имел права на Призыв! — возразила ра-то, но не двинулась с места. Портала больше нет, и идти нам некуда.

— Имел, раз смог призвать. Выполните свою работу, и плата будет достойной. Ее вы сможете выбрать сами: золото, артефакты или рабы. Да что угодно.

— Мы сможем вернуться? — ра-то насмешливо приподняла одну бровь, как бы сомневаясь в словах Авандаса.

— На все воля богов, ра-то. Если им будет угодно, вы вернетесь.

— Подтверждаю слова моего собрата. Я Нимрхосс, Принц крови дома Тихой Луны. Мы готовы заплатить.

Голос принца был волшебен, звонкий и ласковый, как весенний ручей, как пение птиц в лесу, он завораживал и уводил от реальности.

— Вопрос не в цене. Вопрос в чести и традициях. Я не знаю вас, — Немород ответил жестко. Вся его поза говорила о том, что он готов сорваться в безумный танец битвы, выход из которого всего один — смерть.

— Зато я знаю про вас все, мои младшие браться. Vanhempiизменили вас,подарили долгую, практически вечную жизнь, наделили удивительными качествами… но их самих теперь нет. У нас общие корни, пусть и отстоящие от этого мига на многие эоны лет. Выполните свою работу, и награда удивит вас.

И тут я приняла решение. За всех. В конце концов, я Страж, и неважно, кто призвал нас.

— Я, Танго Морния, дочь Гнезда Новая Сарта, и мой пари Кайл — мы принимаем Вызов, принесенный Вестником.

Нимрхосс довольно кивнул, а Авандас одновременно с приглашающим жестом произнес:

— Идем ко мне в замок. Скоро солнце посетит эту поляну, а для вас это будет неприятно.

Немород только недовольно покачал головой, но не сказал ни слова. Не знаю, что думали остальные, но я приняла решение и не собиралась его менять.

Замок был красив, изящен. Его высокие тонкие белые башни возносились вверх, соперничая своей хрупкостью со старыми исполинскими деревьями, которые росли поблизости и прямо между строениями замка. То ли деревья выросли так сильно за время существования этого места, то ли искусные строители возвели эти строения, не нарушая гармонию древнего леса.

Под проживание нам отдали целое крыло, почти вросшее в землю — в некоторых местах лес почти достиг уровня окон. Я и Кайл сразу же были отделены от остальных. Нас провели в круглый зал с белоснежной колоннадой и фонтаном посередине.

— Прошу, Страж! — Авандас учтиво показал на мягкие диваны, стоявшие у журчащего источника воды. — Вкусите нашей пищи, отпейте молодого вина, а мы расскажем тебе, в чем был смысл твоего призыва.

Я присела, приняла предложенное вино и, отхватив кисть с незнакомыми фиолетовыми ягодами с ближайшего блюда, вольготно развалилась на красных подушках. Кайл же был до крайности напряжен, но тоже взял вино, сжав ножку прекрасного стеклянного сосуда так, что у него побелели пальцы.

— В чем заключается наша работа и какова будет плата? — спросила я, решив начать сразу же с главного.

— Плату выберите сами, — произнес Нимрхосс.

— Рабы нам не нужны, золото… только в крайнем случае, а вот артефакты и книги — их надо посмотреть. Но на это понадобится время. Оно у нас есть?

— Времени всегда не хватает, хотя оно бесконечно, — рассмеялся эльф. — Но оно у нас есть.

Он сделал ударение на слове «у нас», как бы подчеркивая тот простой факт, что мы теперь неразделимы.

— Я буду честен с вами. Мы пытаемся совершить то, что не предначертано судьбой, противно местным богам и людям, населяющим этот мир. Но я должен это совершить, ради своего народа. И ты поможешь мне в этом.

— Ты сильный маг, Нимрхосс, да и твой брат тоже не страдает от слабости. Зачем тебе юный страж, даже со свитой? Что мы можем сделать такого, с чем не в силах справиться вы сами?

— В силах. И можем. Но не должны.

По всему было видно, что эльф привык говорить туманно, загадками и иносказаниями, но в нашем случае это не могло пройти. Видимо, он тоже это понял, поскольку тут собрался с мыслями хотел было объяснить проще, но его прервал Авандас.

— Позвольте мне все вам рассказать. Этот мир молод, и по космическим меркам мы и сами пришли сюда не так давно. Но мои светлые братья имеют собственный цикл существования, который, несмотря на их внешнее бессмертие, тянется около пяти тысяч лет. В конце каждого такого цикла старшие эльфы уходят. Куда? Мы это никогда от них не узнаем, да и это, в принципе, не важно. Но обычно сам мир, в котором они живут, помогает им в этом. Готов отпустить их и подарить им часть своей силы.

— Но не в этот раз… — глухо подтвердил слова Авандаса светлый эльф.

— Да, не в этот раз. Алькона слишком молода, и мы пробыли здесь недостаточно времени. Но существует ритуал, великое заклинание, называйте как хотите — результатом этого действия станет прорыв реальности, который заберет старших из этого мира. Но важно не только правильно провести сам ритуал, для него нужна энергия. Очень много энергии, и мы собираем её отовсюду. То, что этот мир не может дать добровольно, приходится отбирать силой. Часть этой энергии проистекает от Хаоса, часть мы берем от самой Смерти. Я дроу, и работа с некромагией для нас привычна и обыденна, а светлые не могут ее использовать и даже касаться, а уже о смеси Хаоса и Некроса я не говорю.

— Но… — попыталась тут же возразить я, но Авандас остановил меня жестом, просительно подняв руку:

— Да, ты не владеешь и сотой долей моих сил, но ты Страж, и твое дело охранять границу этого мира с другими планами. У тебя есть пари, хотя он крайне слаб, и у тебя достойная свита. Нам нужна пограничная стража во время сбора силы. Ни одна тварь, сущность или эманация чуждых начал не должна выйти в мир Альконы. Я могу совладать с некротическими проявлениями, но против Хаоса я бессилен.

— То есть это не просто одноразовое сражение, а целая череда ритуалов, в которых мы будем должны охранять вас и весь этот мир?

— Ты все правильно поняла. Это займет время. Полгода, год, может, больше. У вас ни в чем не будет нужды все это время. Награду отберешь сама, нам есть что предложить, а когда все закончится, я открою дорогу к твоему дому.

Я задумалась. Все выглядело не так уж плохо. Длительный контракт, полное обеспечение, щедрая оплата. Мы можем вернуться назад не только победителями, но и богачами. Мой народ всегда скептически относился к деньгам, но артефакты и книги из другого мира — это действительно богатство.

— Я согласна. Покажи мне артефакты.

Со времени этого разговора прошло уже три месяца. Пока братья, темный и светлый, ни в чем не обманули нас. Свежие рабы в качестве пищи, огромная библиотека, из которой мы могли отбирать книги, интересующие нас в качестве приза, и бесконечные полки и шкафы хранилища магических вещей и оружия.

Ра-то была в полном восторге и читала все свободное время. Немород тоже оттаял, днями перебирая всевозможные орудия убийства, снаряженные чарами, и защитные артефакты удивительной мощи.

Единственное ограничение, о котором сразу же предупредил нас Авандас — ничего из полученного нельзя было использовать, пока мы выполняем свою работу. Пускай будет только снаряжение, привнесённое в этот мир извне. Так больше шансов.

— Ийй-я! — пропела стрела, с хрустом вонзаясь мне в бок. Я завалилась на спину, закрываясь клинками, но длинная уродливая пасть вурдалака уже сомкнулась на моем горле, ломая хрящи и разрывая жилы.

— Никуда не годится! Вставай! Или ты собралась валяться здесь всю ночь? — хлесткий голос Неморода вернул меня к жизни. Я встала и, ругаясь на себя последними словами, подошла к нему.

— Хватит мыслить как простой воин. Ты маг и должна отражать угрозы не только на физическом, но и на ментальном уровне, — Немород развеял иллюзию, и алтарь с застывшими вокруг него тварями пропал, оставив на земле лишь небольшой камень с углублением посередине.

— Еще раз. И помни о магии! — произнес он, вставляя в артефакт новый камень с маной. Алтарь снова появился, и теперь свет от исходящей из него силы освещал ночную поляну мертвенным зеленым светом.

Этот артефакт дал нам Авандас. Хорошо сделанная иллюзия, в которой маг, призывающий силы Некроса, гибнет в начале ритуала. Моя задача была не допустить выхода из него тварей, но пока я не справлялась. Кайл ходил осунувшийся и похудевший. Две недели назад ра-то приказала ему отдыхать и не участвовать пока в моих ежедневных тренировках. Я выпивала его душу, как вампир. Смешно, но я и была им, но до сего момента, наверное, не осознавала свою суть.

Пить кровь у живых существ — это так просто и банально, а вот использовать человека, которого я, по идее, должна была бы защищать, как живой сосуд с маной — вот это, на мой взгляд, было настоящим проявление вампиризма.

Как рассказал мне Авандас, впрочем, при этом не претендуя на то, что его слова полностью соответствуют истине, Vanhempiсоздали нас, вернее, изменили, чтобы мы могли охранять их боевых магов. По обрывкам дошедшей до сегодняшнего дня информации можно было предположить, что единственное предназначение моего народа как раз и заключалось в выращивании Стражей — воинов, владеющих особой магией, быстрых, бессмертных, с бешеной регенерацией. А источником для нас должны были быть как раз охраняемые нами маги.

— Насколько Vanhempiбыли сильнее вас? — спросила я тогда у Авандаса.

— Кто знает… — задумчиво ответил тот. — Как сравнить два дерева или два камня… Но запас внутренней энергии у них был колоссальный. Есть переведённый отрывок из старой рукописи об одном бое, когда маг старших уничтожил армию некросов за несколько часов. Его охраняло четыре Стража, но бой, длящийся так долго, говорит сам за себя.

— Но что же мне делать, если Кайл всего лишь человек и запас его сил так мал?

— Есть способ. Я поговорю с твоей матерью сегодня, и если она даст свое согласие, то мы его попробуем.

— Ты поговоришь с ра-то?! Ах да, вы же стали теперь близкими друзьями… — я резко развернулась тогда и пошла прочь.

Живя в уединении и видя каждый день одни и те же лица, сложно было не заметить, как моя мать, ра-то, сблизилась с Авандасом. Я не одобряла этого и даже немного подружилась с вечно холодным Немородом на этой почве.

Способ оказался для меня неожиданным и касался не меня, а Кайла.

— Тебя трогать нельзя, твоя чужеродность для этого мира должна остаться неизменной, это твоя самая лучшая защита. А вот Кайлу стоит породниться с Альконой.

— Как? В чем смысл? — не поняла я объяснения Авандаса.

— Маги старших оперировали напрямую праной, кровью мироздания, именно поэтому они были практически непобедимы. Кайлу же надо помочь, чтобы он мог брать другой вид энергии — ману этого мира. Необходимо изменить каналы в его тонком теле, чтоб он работал как передатчик, снабжающий тебя силой.

Я ожидала увидеть ритуал с большой буквы. Вообще, все такие магические действия в моем сознании ассоциировались с алтарями, жертвоприношениями и чтением длинных заклинаний, но реальность была проще и обыденней.

Авандас усыпил Кайла, сидящего в обычном кресле, и больше двух часов стоял в его изголовье, что-то бормоча себе под нос и иногда делая странные пассы руками.

— Он проспит до утра, а затем вы попробуете провести еще одну тренировку. Последнюю, я надеюсь.

— Почему последнюю? — насторожилась я.

— Потому что через два дня мы вскрываем первый малый алтарь Шиасс. Пора сделать то, ради чего тебя призвали.

Три призрачные твари обступили меня со всех сторон. Я метнулась ввысь, прыгая выше их голов, одновременно ударяя кольцом упокоения. Не успев приземлиться, ушла от стрел праха быстрым перекатом, метнула ножи и отправила вслед им едва видимую в воздухе темную полосу. Хозяин алтаря легко уходит от стали, но не может уклониться от магии. Он растерян и не понимает, что темный след не может ему повредить. Зато это заклинание поможет мне. Темный след притягивает меня к себе, и я мгновенно перемещаюсь к алтарю, всаживая в лича свои клинки.

Алтарь гаснет, а я победно машу руками. Такой сильной я не ощущала себя никогда.

— От алтаря, оставшегося без хозяина, нужно бежать как можно дальше! — спускает меня с небес на землю ехидный голос Авандаса, и в этот момент жертвенный камень разлетается на сотни острейших осколков.

— Я... я забыла, — виновато опускаю глаза, — столько силы, я была как пьяная.

— Не упусти это завтра, или мы останемся без Стража, — Авандас развернулся и ушел, более не говоря ни слова. Надо думать, он направился в покои ра-то. В последние дни они уже ни от кого не скрывали, что их связывает нечто большее, чем просто общее дело.

Алтари Шиасс были размещены в подземелье, которое в несколько уровней пронизывало все пространство под поверхностью земли, на котором был расположен замок, и захватывало еще значительную территорию вокруг.

Авандас как-то обронил, что многие ходы и спуски были не до конца исследованы и просто заложены свежими кирпичами или обрушены. Из этой незначительной информации я сразу же сделала вывод, что место, на котором стоял замок, очень древнее. Что располагалось здесь ранее, никто не знал, но периодически из глубин запутанных кривых ходов появлялась такая жуть, что было принято решение запечатать неиспользуемые проходы не только камнем, но и магией.

Тогда я впервые увидела настоящего «природного» вампира. Я считала, что имя Шиасс принадлежит какому-то древнему богу или духу, но все оказалось сложнее и страшнее. Полсотни лет назад Шиасс пришла наверх к дроу по одному из заброшенных туннелей. В отличие от остальной жути и нежити, с ней можно было общаться. Она еще не потеряла разум и просто спала глубоким сном Хиссе знает сколько эонов.

Неизвестно, что ее разбудило, но это случилось. Обладая разумом, это существо, которое было уже чем-то большим, чем просто обычный вампир, предпочло договориться с местными обитателями.

Теперь она контролировала четвертый и пятый уровни. Ниже никто никогда не спускался, а сама Шиасс на эту тему не распространялась. В обмен на пищу она и птенцы ее гнезда несли охрану в вечно темных и сырых подземельях, но с заказом, поступившим от светлых эльфов, все изменилось.

Как уж Авандас договорился с ней и что предложил взамен — навеки останется их тайной, но в результате появилась сеть алтарей, собирающих силу, и именно рядом с ними мне предстояло выполнить свою работу.

К первому малому алтарю мы пришли едва ли не в полном составе, но так как места в подземном зале было немного, около жертвенного камня остались только мы с Кайлом, да Немород и ра-то стояли в проходе.

Тогда я впервые увидела Шиасс. Хрупкая, стройная, очень высокая, с мертвенно бледной кожей, одетая в платье, более уместное для торжественного бала, чем для кровавого ритуала. Ее вьющиеся черные волосы свободно стекали по плечам. Никаких украшений я на ней не заметила. Только тонкий длинный кинжал с лезвием, сделанным из кости какого-то животного в руках.

— С-с-с-траж! –произнесла она, странно растягивая буквы и смотря при этом только на меня. Она не моргала, и из-за этого ее лицо смотрелось жутковато.

— Я начинаю, — произнес Авандас, и его подручные ловко и споро привязали к камню молодого раба. Тот не сопротивлялся, видимо, его сознание было затуманено магией или зельем.

Сам ритуал пробуждения алтаря оказался прост. Авандас прочитал заклинание, а Шиасс в нужный момент пронзила тело несчастного пленника, погружая нож прямо в камень сквозь его тело. От жуткой боли он дернулся всем телом, веревки заскрипели, удерживая его, но затем он затих и обмяк.

Окончание заклинания Авандас читал хором с хозяйкой алтаря. В конце что-то сверкнуло в камне, и мне почудилось на миг, что белоснежное раскалённое копье ударило из него вертикально вниз.

Авандас отошел от камня, как бы прячась за наши спины, а затем мы скорее почувствовали, чем услышали глухой удар, идущий изнутри алтаря. Он засветился прозрачным синим светом, который с каждой секундой становился все ярче.

Шиасс тоже отступила от камня, встав рядом со мной. Я выдохнула, считая, что все закончилось, но именно в этот момент на нас напали.

Очень сложно описать то, что вылезло из камня. Полуматериальные существа, одетые в обрывки каких-то тряпок, с вытянутыми, деформированными лицами. Тонкие, похожие на иглы зубы беспорядочно торчали из их ртов, а каждый палец заканчивался внушительным когтем, загибающимся, как рыболовный крючок.

Ниже пояса у них ничего не было, только клубился темный туман. Они были быстрыми, даже очень, но я все равно была быстрее. Шесть движений клинком — и шестеро монстров были развеяны без следа. Умирая, они не оставляли после себя ничего.

Отбив еще две волны из десяти и двенадцати созданий соответственно, я окончательно успокоилась и замерла с победной улыбкой на лице, восполняя энергию.

— Неплохо, ты хорошая девочка, быстрая… — прошипела Шиасс, и я невольно оглянулась. В ее длинной руке билась пропущенная мной сущность. Ее кисть сжалась, ломая шею, и на пол упали ошметки ткани, заменяющие твари одежду. — Но пропустить нельзя никого…

— Мы не дадим никому пройти, — вступился за меня Немород, посмотрев на меня при этом таким взглядом, что я сразу же осознала: выволочки мне не избежать.

— Хорошо, завтра увидимся… — скорее прошипела, чем сказала Шиасс и ушла во тьму одного из переходов.

— Алтари связаны между собой и сходятся по спирали к центральному месту силы. Каждый последующий дает больше силы, чем предыдущий, но забрать энергию можно будет только через центральный камень. Сегодня все прошло легко и просто, но пускай этот факт тебя не обманывает.

Авандас говорил таким тоном, словно читал нравоучение неразумному ребенку. Хотя, учитывая разницу со мной в возрасте, так оно и было. Но все равно обидно, что я не заметила одну из тварей, вырвавшуюся из алтаря. Немород, несмотря на то, что справедливо ожидала взбучку, не сказал мне ни слова, лишь ра-то ободрила меня — она явно страховала издали.

— Еще один алтарь мы пробудим завтра, а сейчас небольшой перерыв, нужно ждать, когда звезды встанут в нужные нам позиции. Но ты не расслабляйся, через четыре часа ты выйдешь к камню одна.

— Почему? Это в наказание?

— Нет, — улыбнулся Авандас, — мы используем Хаос, а под его эманации лучше никому не попадать. Только Страж может их игнорировать.

— Как это будет выглядеть? Как и в первый раз?

— Я не знаю.

— Как это не знаешь?! — я начала закипать, ощущая, что меня здесь держат за полную дуру.

— Мы никогда не проводили подобного ритуала. Как только мы начнем, ра-то набросит на место силы сеть отрицания, и пока алтарь не будет стабилен, от него не будет хода наружу — ни нам, ни тем, кто пройдет сквозь него.

— Значит, мы будем вчетвером?

— Нет, втроем. Кайлу там тоже не место, силу тебе даст Шиасс, да и поможет, если что пойдет не так.

— Мне все это не нравится… — волнуясь, я достала один из своих мечей и принялась его чистить. Крови твари из алтаря не оставляли, но на клинке появился темный налет, как след воска или смолы. Авандас заметил это и требовательно протянул свою руку. Я отдала ему клинок, который он внимательно осмотрел.

— Выбрось. Эти мечи уже не спасти. Я дам тебе другие, но будь с ними осторожна, твоему виду мало что может повредить, но лунная сталь не только рассечёт вашу плоть, но и не даст регенерировать.

— Хорошо, если это поможет, я сменю клинки.

Следуя за Авандасом, я прошла в его хранилище оружия и артефактов.

— Так-с, посмотрим, что может тебе помочь… — он на секунду задумался, а затем решительно прошел дальше, минуя стеллажи с броней и стойки с всевозможными орудиями для убийства ближнего своего.

— Во-первых, возьми вот это! — он протянул мне кольчугу, тут же зашелестевшую потемневшими от времени колечками. Несмотря на внушительный вид, она была почти невесома. — Это древняя вещь, сейчас секрет создания уже утерян, но даже я не знаю оружия, способного пробить ее. Но это все равно не спасет, например, от прямого попадания тупым оружием, только от скользящих ударов, так что будь осторожна. Еще вот эти браслеты — они придадут тебе скорости, до тех пор, пока в них горят камни. Но у тебя хоть будет резерв.

— А мечи?

— Конечно, выбирай по руке. Ничего особенного у меня нет, хотя я на твоем месте взял бы вот эти клинки, может, они и тяжеловаты для тебя, зато дополнительный урон магией холода, которую очень не любит нежить, да и Хаосу они тоже не понравятся.

Клинки были великолепны. Короткие, почти одинаковые, левый с дополнительным зацепом, позволяющим захватить вражеский клинок, правый с большим шаром-противовесом, украшенным крупными желтыми камнями. Никогда не понимала, зачем вешать побрякушки на боевое железо.

— Зачем здесь камни? Украшение?

— Нет. Если ты вот так сожмешь рукоять и ударишь шаром, то разом высвободишь всю силу из этих камней. Такой удар пробьет даже крепостную стену замка. Но учти, это только на один удар, прибереги его на самый трудный бой.

— Что-нибудь еще?

— Есть у меня одна странная вещь, я вполне готов ее тебе отдать, но… — Авандас замялся.

— Что?

— Я не знаю, как она работает, — он протянул мне цепочку с пластинкой, на которой с одной стороны было написано старшими рунами всего одно слово: «Страж», а с другой шла надпись на не известном для меня языке.

— И зачем это мне?

— Это амулет Стража. Не знаю, как он попал в наш мир, я просто купил его вместе со старыми книгами много лет назад.

— Ладно, я нацеплю его. Через сколько следующий ритуал?

— У тебя немного времени, иди поспи. Я приду за тобой.

Мы с Кайлом поселились отдельно от других. Так вышло случайно, ну а после уже никто не возражал.

Я лежала на его плече, пытаясь заснуть, но сон все не шел.

— Я боюсь за тебя, — прошептал он, едва касаясь губами моего лба.

— Поздно бояться. Мы либо выполним все как нужно, либо сдохнем под этим небом, — сонливое состояние исчезло, и я приподнялась на локте, смотря своему пари прямо в глаза.

— У меня, Кайл, шансов выжить намного больше, чем, например, у тебя, — произнесла я и тут же пожалела о сказанном. Видно было, что он боится. Не столько возможная смерть, сколько неизвестность и осознание собственной беспомощности его пугает и раздражает одновременно.

— Поцелуй меня, — попросила я, поняв, что уснуть не смогу. — Ну пожалуйста… мне надо отвлечься.

Он улыбнулся, трогательно и мягко, и привлек меня к себе, целуя в глаза.

Следующий алтарь выглядел почти так же, как и предыдущий.

Проходы в зал запечатали сразу же, как только мы вошли. Я ожидала жертвоприношения, как и в первый раз, но раба с нами не было, а на алтарь легла Шиасс.

— Камень уже впитал в себе начальные эманации силы, сейчас мы немного сдобрим его кровью нашей добровольной помощницы, и все начнётся, — Авандас говорил как ни в чем не бывало, но я видела, что он тоже волнуется.

Шиасс прямо в своем платье возлегла на камень, раскинув руки так, чтобы запястья попали прямо в специальные углубления. Ее кожа была почти нормального человеческого цвета, а глаза, по-прежнему не мигающие и мертвые на вид, были подернуты поволокой.

— Она пьяна? — тихо спросила я у Авандаса, но ответила мне сама Шиасс:

— Я сыта. За очень долгое время я сыта.

— Это ненадолго, — произнес Авандас, надрезая ей запястья. Густая, почти черная кровь закапала из отворенных жил и потекла по специальным углублениям, уходя вовнутрь камня.

Свое действие Авандас сопроводил чтением заклинания, помогая той силе, что содержится в крови Шиасс попасть по назначению. Я ждала завершения ритуала, обнажив мечи и встав напротив темно-эльфийского мага.

Толчок изнутри мы почувствовали одновременно. Я отступила, ежесекундно ожидая нападения, а Авандас быстро снял побледневшую Шиасс с алтаря и высыпал на его поверхность какую-то пыль из маленькой золотой коробочки.

Мы застыли, ожидая эффекта. Но все было тихо.

— Жаль, но мне придется это сделать, — он положил на камень жезл и кивнул мне:

— Разбей его, Та’! Разруби пополам и затем убей то, что оттуда вылезет. Очень желательно сделать это прямо над алтарем.

Я не особо раздумывала. Удар клинка рассек жезл на две неравные части, и из него повалил белый, рваный дым. Скорее он был похож на туман или кисель, который тут же сформировался в странное аморфное существо, глаза которого висели в этом молочном киселе. В этих глазах и был самый ужас этого создания — зрачки на фоне розоватых белков медленно вращались, и из них бил наружу мертвенный синий свет.

Шиасс, зашипев, отскочила за мою спину, а Авандас застыл на месте, не шевелясь. А затем существо ударило в меня острым лучом белого тумана. Лезвие насквозь прошло мое тело и пропало, не причинив мне никакого вреда.

Мой ответный инстинктивный удар клинками также не доставил существу ничего, кроме некоторого беспокойства, но затем оно обратило внимание на Шиасс и двинулось вперед.

Я закинула оба клинка в ножны. С этой тварью можно справиться только магией, и начать я решила с самых простых чар. «Плеть праха» перечеркнула туман сверху вниз. Тварь дернулась, и дикий, оглушающий визг ударил мне по ушам.

Я выставила перед собой «Сеть ночи» и отступила назад, готовя «Развоплощение». Сеть ненадолго задержала этот визжащий кисель, а вот следующее заклинание оно даже не заметило. Места отступать уже не было, позади стояла Шиасс, упираясь спиной в шершавую стену, и тогда я, как в детстве, вывернула сцепленные ладони наружу и ударила истечением жизни.

Белое облако с шипением, будто обжегшись, отлетело назад к алтарю, чтобы тут же попасть под удар серпа, которым его наградил Авандас.

Еще какое-то время все стояли не дыша, но затем Авандас облегченно опустил руки.

— Нам повезло, что Охотник Хаоса был такой молодой… — произнес он.

— Нам еще больше повезет, если у меня будет нормальное оружие и информация в полном объеме! — я почти прокричала эту фразу в лицо Авандаса и вышла из подземелья наружу.

Прохладный лесной воздух освежил меня и, выдохнув окончательно, я успокоилась. Сзади на мои плечи легли руки Кайла. Он молча обнимал меня, а я была благодарна ему за это молчание. Бой дался мне на самом деле просто, но это на физическом уровне, морально же он меня вымотал полностью.

Наутро, зайдя в хранилище оружия и артефактов, я была настроена весьма решительно:

— Что это была за тварь в жезле и с кем мне еще придется столкнуться?

— Ты видела Охотника Хаоса, — ответил Авандас.

— Ха! Не только видела, но дралась с этим молочным киселем. Что еще мне нужно знать?

— Хаос не может повредить тебе, это одна из причин, по который ты здесь.

— А серп? Что это за оружие? Оно мне нужно!

— Нет, это слишком мощная вещь. Я не хочу, чтобы ты сошла с ума и убила всех, кто находится в замке. Этот инструмент раньше принадлежал Безумному Косарю.

— Но ты же им пользуешься?

— Аккуратно. Я знаю, что это и как с ним обращаться. Мы сейчас прошли малые алтари. Дальше их мощь будет возрастать, и, соответственно, будет возрастать сила тварей, которые полезут из них.

— Почему я должна все это принимать на веру? Я не хочу все это делать вслепую, не понимая и каждый раз боясь ошибиться.

— Расскажи ей все… — раздался голос моей матери.

Я обернулась. Ра-то стояла на входе в арсенал и смотрела на нас. Авандас кивнул, собираясь с мыслями, а затем заговорил. Его голос звучал глухо и безжизненно.

— Светлым эльфам нужна сила, чтобы уйти из этого мира раньше срока. Не знаю, что они ощущают и что говорят их прорицатели, но это все неспроста. Если судить по той цене, что они готовы заплатить, времени у них почти нет, что-то надвигается на наш мир. Они согласны на любые источники силы, Некрос, Хаос — им все равно. Далеко отсюда, у самого южного моря стоят мрачные Башни Коросса. Даже у них, своих известных врагов, светлые попытались купить силу. Но адепты Коросса отказали им, а мой народ согласился. Нас мало, мы едва выживаем как отдельный вид, и для нас это шанс, чтобы последний Дом дроу существовал и дальше. Я сам страшусь того, что я делаю, но все равно провожу необходимые ритуалы. Почти все, что ты увидишь дальше, мы будем делать впервые, и никаких достоверных данных у нас нет. Все малые условия сделки со светлыми уже выполнены. Осталось пробудить только спираль алтарей и главный алтарь. Этой силы им должно хватить, чтобы уйти. А мы останемся и будем ожидать то, что грядет.

— Что же так испугало бессмертных светлых эльфов? Вы спрашивали?

— Они не говорят. Вернее, не говорят прямо. Если перевести на всеобщий смысл их пророчества, то получается, что наш мир поразит «скверна», но что это — мы не знаем.

— И они просто уходят? Хорошенькая позиция.

— Уходят только старшие, их «молодежь», если так можно их назвать, остается.

— Мне не стало понятнее, с чем придется иметь дело, и мне плевать на светлых и их нужды. Я сделаю свою работу, а затем мы уйдем домой, в наш мир.

— Так должно быть… — Авандас произнес это так, словно уже и сам не верил в свои слова.

Следующие дни слились в один бесконечный круговорот. Мы пробуждали алтарь за алтарем, я дралась с непонятными тварями, а в перерывах между ритуалами забывалась тяжелым, беспокойным сном.

Если бы не поддержка Кайла, я бы, наверное, не выдержала. Я почти не тянула из него силу, пока хватало собственной, и оружие, полученное от Авандаса, тоже выручало, но я отчетливо понимала, что в ближайшее время мне понадобится все.

— Осталось три алтаря. Мы продержимся.

— Ты — да. Про себя я не уверен, — Кайл перевернулся на спину и лежал молча, смотря на редкие звезды.

Мы валялись с ним на траве, недалеко от входа в подземелье, обессиленные последним пробуждением алтаря.

— Не говори так! Мы все останемся живы, — у меня не было сил спорить, но и оставить без ответа его упаднические мысли я не могла.

— Останемся… — как эхо отозвался Кайл.

Предпоследний день. Я очень хорошо его помню. Мы пробудили первый алтарь легко, и даже не вступая в бой. Я перенервничала, ожидая большую силу монстров или их большее количество, но ритуал закончился почти мгновенно, и я даже не поняла, что все уже прошло.

— Это плохо, очень плохо, — Шиасс стояла у засветившегося синим камня и водила над ним своими тонкими руками.

Авандас устало сел прямо на пол и так и не двигался с момента окончания магического действия, отнявшего у него столь много сил.

— Они пойдут все вместе. И мы их не сдержим, — Шиасс обвела всех своим странным взглядом и захохотала. Ей никто не ответил.

Следующий алтарь долго не хотел просыпаться. Авандас убил уже трех рабов, когда наконец все ощутили прилив силы и из камня на нас полезла нечисть.

Я ожидала, что уж теперь-то придется показать все, на что способен страж, но те несчастные полудохлые сущности, появившиеся перед камнем, скорее вызывали жалость и желание оказать им милость, подарив наконец упокоение.

Едва двигающиеся вурдалаки с переломанными конечностями, твари, состоящие из одних костей, но не имеющие ни глаз, ни челюстей, с глухим стуком ударяющие в стены в бесполезных попытках выбраться отсюда...

Я сносила их легко и непринужденно, заботясь лишь о том, чтобы случайно не поскользнуться на телах и костяках, уже покрывавших пол.

Алтарь засветился, и мерзость, лезшая из него, кончилась, а я даже не начала уставать.

— Й-о-х-у! — я издала победный клич и остановилась.

— Рано радуешься. Следующий камень будет очень непрост. Передохни и готовься, — Авандас умел подбодрить меня как никто другой.

Я вышла из подземелья в лес, и Кайл поднес мне холодной воды. Только сейчас я заметила, как изменился его внешний вид. На нем был чей-то доспех, и он был явно ему велик.

— Ты зачем так вырядился? — спросила я, изучая его новый облик.

— Приказ ра-то. Чтобы меня случайно не убили. Они все боятся следующего алтаря. Не знаю, что там с ним не так, но Авандас явно нервничает, Шиасс хохочет как безумная.

— А моя мать?

— Она говорит, что мы не должны биться с теми, кто придет через предпоследний камень.

— Это еще почему?

— Я не понял. Она говорил про какое-то право и что у нас мало шансов, но Авандаса это, похоже, не устраивает.

— Веселенькое дело. Мне-то что делать?

— Не ввязывайся до последнего момента. Я буду в этот раз рядом с тобой.

— Плохая идея. Доспех тебя не спасет.

— Это приказ ра-то. А доспех очень непростой.

Кайлу явно нравилась его новая роль, как и полный доспех, пускай и немного ему великоватый.

— Тогда стой за моей спиной и не делай резких движений, — сказала я и пошла в глубь леса.

Единственное, что мне нравилось в этом мире — это родной лес дроу. Может, потому что он был так похож на наши леса. Огромные, величественные деревья, под ветви которых даже в самый светлый день не могло пробиться губительное для меня солнце.

Этот лес дышал, как живое существо, и казалось, что он живет своей, не доступной к пониманию нами жизнью. Но он давал мне силы, очищал душу, и после даже небольшой прогулки по нему я возвращалась посвежевшая и отдохнувшая.

— То, что ты ощущаешь — это Единение! — произнес мелодичный голос, и на поляну, где я остановилась, вышел Нимрхосс.

— Ну конечно... — я саркастически усмехнулась. — Главное — это обозвать все окружающее, даже самое простое явление каким-нибудь красивым термином.

— Но ты же ощущаешь то же, что и я, пускай не так сильно?

— Не знаю, не знаю. Может быть, я нахожусь еще под впечатлениями от своей работы, но от твоих слов меня почему-то коробит!

— Ты восхитительно молода и потому так яростно открыта этому миру. Что ж, не буду тебе мешать, я лишь благословил этот мрачный лес, надеюсь, что он сможет тебе помочь.

Нимрхосс исчез. Или ушел так быстро, что я не заметила, что само по себе было невероятно, но он что-то действительно сделал с этим местом. Лес шептал, перебирал ветвями, пел раскачивающимися под порывами ветра стволами деревьев и наполнял меня. Покой и сила — вот что я ощущала сейчас.

Я прошла чуть дальше того места, где отдыхала обычно, и увидела, что вышла на берег небольшого, круглого лесного озера. Высоченные деревья почти полностью заслонили его от света, и вода, казалось, была черного света.

Это так мне напомнило мой родной лес поблизости от Гнезда, что я, не раздумывая, скинула амуницию, одежду и, обнажив свое тело, медленно вошла в воду.

Удивительно теплая вода приняла меня, и я окунулась с головой. Отплыв немного от берега, я обернулась и легла на воду, раскинув ноги и руки в стороны. Я покачивалась вместе с поверхностью озера, закрыв глаза.

Прервать такую приятную негу меня заставило ощущение взгляда, направленного на мое тело. Я ощутила его физическую плотность, словно кто-то коснулся меня рукой. Я встрепенулась и от этого неловкого движения мгновенно ушла в воду.

Тут же вынырнув на поверхность, я, отплевываясь от попавшей мне в горло воды, поплыла обратно к берегу. Но никого нигде не было видно.

Я не хотела надевать одежду на мокрое тело и потому стояла нагишом, ожидая, когда капельки воды одна за одной испарятся с поверхности моей кожи. Я опустила взгляд вниз, заметив лишнюю деталь на своей сброшенной кое-как одежде.

Прямо сверху скомканных кожаных штанов блестела круглая штуковина, похожая на крупную монету. Это и была, наверное, монета. Старая, сильно вытертая с обеих сторон. Но никаких цифр или надписей на ней не было. Только два лика, два мужских лика, по одному с каждой стороны монеты. Это были изображения одного и того же мужчины. С одной стороны его лицо было печальным и мудрым, а с другой веселым и злым.

Я задумчиво вертела монету в руках, а затем просто спрятала её в кармане моей жилетки. Странное место, странные события, но не могу разгадывать эти загадки. Мне нужно исполнить свой долг, чтобы мы все ушли домой.

Выйдя к последнему алтарю, я не волновалась, даже зная, что это не самое последнее испытание. Последнее будет позже, когда активируют главный камень и вся спираль будет объединена в одну цепочку.

Кайл, облаченный в доспех, занял место за моей спиной, Авандас с мрачным, осунувшимся лицом раскладывал на алтаре необходимые ингредиенты.

— Мы несколько изменим этот ритуал, — в зал стремительно вошел Нимрхосс, которого сопровождали двое подручных, закутанных с ног до головы в серебристую ткань.

— Ты шутишь? Все рассчитано и отмеряно.

— Нет. Мы изменим порядок, иначе наш «страж» может не сдержать то, что выйдет из главного алтаря.

Молчаливые фигуры, задрапированные серебристой тканью, ловко расставили на поверхности камня пять предметов, каждый из которых имел кубическую форму и был запакован в плохо выделанную кожу.

— Некрос и Хаос? Стоит ли так рисковать? — Авандасу явно не нравились проводимые приготовления.

— Так нужно, брат, уж поверь. И пропустите тех, кто выйдет из алтаря, — голос Нимрхосса, несмотря на явно показное дружелюбие, был холоден как лед.

— Хиссе! — только и выругался Авандас, а когда светлые ушли, то вновь достал маленькую золотую коробочку и высыпал порошок из нее на алтарь.

В этот раз не было заклинания-ключа. Порошок, видимо, едкий по своему составу, проел кожу, в которую были завернуты загадочные предметы, и теперь я почти уже могла понять, что же передо мной находится.

Это были небольшие клетки из странного, серебристого металла, внутри которых… был белый туман. Я резко отпрянула от алтаря и даже не заметила, как уперлась спиной в броню Кайла.

— Охотники, — прошептала я, до боли сжимая оружие в своих руках.

Шиасс также не была рада происходящему. И без того бледная ее кожа стала почти прозрачной. Жилка на ее виске пульсировала, а лицо заострилось, натянув кожу на скулах.

Порошок медленно, с легким дымком растворял упаковку клеток, а мы ждали, что будет дальше. Запертые охотники Хаоса ударили разом, но не смогли освободиться. Мы услышали их визг, на грани восприятия, почувствовали удар, но сами клетки не шелохнулись.

Авандас, тихо проговаривая слова на «старшей» речи, медленно обходил алтарь по кругу, вливая в каждую клетку какое-то зелье, видимо, предоставленное Нимрхоссом. Тягучие масляные капли легко проскальзывали сквозь прутья клеток, и охотников начинало корежить. Они бились и визжали, но не могли ничего противопоставить силам, медленно убивающим их тела и души.

Если у охотников, конечно, были тела и души в нашем понимании.

Авандас уже завершал третий круг, когда что-то все же пошло не так. Самая ближняя к краю клетка покачнулась от очередного рывка охотника и упала с поверхности алтаря на пол. Ее дверца приоткрылась, и уже знакомый мне молочный и тяжелый туман вышел наружу.

Действуя на одних инстинктах, я успела прикрыть Авандаса, блокируя стремительный выпад охотника. Побледневший Кайл с грохотом упал у стены на пол. Похоже, я забрала у него слишком много сил. Охотник, понимая, что его мучитель ускользает, ударил меня, но вдруг застыл. Его вечно вращающиеся глаза остановились, и мы замерли друг напротив друга.

Охотник вздохнул, или мне это только показалось, а затем поплыл назад к алтарю. Не обращая внимания на боль в левом боку, я шагнула за ним и застыла, раздумывая, как лучше его упокоить. Но Авандас решил эту проблему за меня, просто махнув серпом.

Алтарь тут же засветился, втягивая в себя останки охотников вместе с обломками клеток. Я выдохнула и тут же повалилась на колени — столь резким и сильным был крик Шиасс.

Но остальные остались стоять как ни в чем не бывало, с интересом и тревогой глядя на меня. Похоже, этот крик слышала только я, для остальных Шиасс лишь беззвучно разевала перекошенный рот.

Алтарь окутала дымка, из которой под низкие своды зала шагнуло пять темных фигур. Авандас застыл, неверяще смотря на них.

Не знаю откуда, но я знала тех, кто появился перед нами. Левый бок снова обожгла боль, и над каждым из них появились имена, надписи, причудливой вязью горя в воздухе над головами сошедших из дыма существ.

Королева Тлена, уровень 172.

Ром, проклятый вурдалак, уровень 162.

Безымянный Рыцарь, лич, уровень 202.

Ведьма Лэр, человек, уровень 262.

Крован, вампир-патриарх, уровень 301.

Я понимала, что это какой-то вид ментальной магии, и дает мне ее монета или медальон, который я нашла или который мне подложили у лесного озера. Что такое уровень и что означают цифры рядом с ним, я не знала.

От подернутых туманом фигур веяло силой и какой-то первобытной жутью. Но самое страшное, что Шиасс встала рядом с ними, и теперь я видела ее сходство с этими древними тварями, неизвестно сколько времени проведшими на самых потаённых уровнях древнего лабиринта, над которым и стоял замок дроу.

Я вгляделась в ее лицо, и монета снова обожгла меня.

Шиасс, лер, поднятая, уровень 422.

Какое-то время все молчали. Мы — просто не зная, что делать дальше, они — видимо, осваиваясь в этом мире.

— Мы уходим… — прошелестел голос, принадлежащий королеве Тлена.

— Мы уходим, — вторил ей Безымянный Рыцарь, чей голос был как лязгающее железо.

— Мы уходим, мы уходим, — повторили остальные, и лишь Кро, вампир-патриарх, превратился на секунду в тень и скользнул к лежащему на полу Кайлу.

Я, не раздумывая, повторила его бросок, ударив всем, что у меня было, но все же опоздала. Древнейшее создание, по-видимому, уже лишенное рассудка, разорвало горло моему пари и теперь высасывало из него жизнь и кровь, не обращая внимания на то, что я кромсаю его тело, превращая его в кровавые лохмотья.

Они ударили одновременно: Шиасс увеличившимися в разы когтями на руке и Авандас — серпом. Крован дернулся и затих, распластавшись на своей последней жертве.

— Он потерял разум, мы уходим! — произнесла Королева Тлена. Но я так не думала. Внутри меня что-то оборвалось, что-то лопнуло, как сосуд с кровью, и я бросилась на них, не думая о последствиях, ничего не планируя и не рассчитывая.

Мой первый наскок отбили, легко и жестко, я сползла по стене, чувствуя на губах свою кровь. Ром ринулся ко мне, но был остановлен Немородом. Его светящийся зеленью клинок почти отрубил тому руку.

— Все назад! — ра-то вышла вперед, и по ее рукам потекли искры. — Уходите!

Я пыталась встать, ударить, догнать, но тяжелая рука Неморода не позволила мне это сделать. И они ушли. Свободно и безнаказанно. И Шиасс ушла вместе с ними, растворившись в полумраке извилистых переходов.

Меня никто не останавливал, когда я, выйдя из подземелья, убежала в лес. Я стояла на берегу черного лесного озера, и меня трясло, а желудок выворачивало наизнанку.

Как нелепо все случилось. Я бы приняла смерть Кайла, если бы он погиб сражаясь, в бою, но так, послужить лишь предсмертной закуской для спятившего вампира! Нет! Это было несправедливо.

Видимо, я произнесла последние свои слова вслух, поскольку мне ответили:

— А справедливости вообще нет. Весь этот мир — бесчестная сука!

Еще день назад я бы удивилась такой встрече, но сейчас мне было наплевать. Мне не нужно было сочувствие, поддержка — я должна была справиться сама, иначе какой я к Хиссе «Страж», но явившийся к озеру непонятный тип раздражал меня уже одним своим существованием.

— Что тебе нужно? Это ты подкинул мне монету?

— Я хотел помочь тебе. Тебе остался всего лишь один алтарь до завершения работы, и если ты хочешь это все пережить, то прислушаешься к моим советам.

— Тебе-то что за дело? — я ответила нарочито грубо, но моего собеседника было нелегко смутить. Он мягко улыбнулся и присел рядом со мной на берегу озера.

— Игра начинается, Та’, и каждому пора занять в ней свое место. Ты еще не «Страж», ты только на пути к этому, но тебе еще предстоит долгая дорога, прежде чем ты поймешь, что это такое и зачем вы вообще были созданы.

— А ты один из игроков, судя по тону?

— Скорее Арбитр, но все сложнее, чем можно объяснить в двух словах. Мне жаль, что так вышло с Кайлом, но я не мог тебе в этом помочь.

— Почему? Если ты Арбитр, то должен был предвидеть это…или нет?

— Я вижу только нити вероятностей для основных фигур. Твой Кайл… Прости, но я не мог предвидеть его смерть, как не смог бы предсказать падение листа с дерева в этом лесу.

— А мою смерть?

— Твою возможную гибель завтра я вижу. Четко и ясно, и поэтому я здесь. Кое-кто нарушил правила и жестоко за это поплатится, но позже, а вот тебе нужна защита уже сейчас.

— Это твоя монета…

— Нет, монета, а вернее, мой медальон тебе не поможет, возьми вот это! — он протянул мне браслет, в который был вставлен странный темный шар. Он не крепился напрямую к браслету и словно висел воздухе, меж двух пластин.

— Что это? Как им пользоваться?

— Когда у тебя закончится сила, а пополнить ее будет негде, он даст тебе столько, сколько сможешь зачерпнуть, но не раньше.

— Сможешь мне ответить на один вопрос?

— Возможно, — он устало усмехнулся, как бы говоря: задать-то ты вопрос можешь, но вот получишь ли ответ — неизвестно.

— Я попаду когда-нибудь домой?

— Да, — ответил он и разлетелся на тысячу крохотных листочков, которые тут же подхватил ветер и разнес по берегу и поверхности черного озера.

— Ра-то! Я пришла,— я нашла мать на одной из множества зеленых террас, которые украшали замок. О чем они говорили с Авандасом, я не слышала, но мне этого было и не нужно. И так было понятно: завтра мы должны были завершить то, зачем нас призвали в этот мир.

— Оставь нас, — просила ра-то своего спутника, и Авандас, стараясь не смотреть мне в глаза, ушел.

Мы молчали, и тишину, возникшую между нами, можно было уже пощупать рукой. Моя мать решилась первой:

— Завтра трудный день… — но я тут же прервала ее.

— Не сложнее сегодняшнего. Но я готова.

— Я сейчас говорю с тобой не как ра-то гнезда, а как твоя мама. У меня плохие предчувствия, и самое странное, они никак не связаны с ритуалом. Мы это только что обсудили с Авандасом, но он тоже не понимает, что может нам грозить. Светлые уже выполнили свою часть сделки, артефакты, предназначенные тебе в награду, описаны и упакованы, а сами они уйдут, как только получат недостающую силу.

— Кто-то нарушил правила. Равновесия больше нет, — я почти повторила слова своего странного собеседника, прозвучавшие недавно на берегу озера.

— Кто? О чем ты говоришь? — тут же вскинулась ра-то, но я не могла ей ничем помочь.

— Я не знаю. Но завтра я возьму с собой все свое оружие и все артефакты, которые могу использовать. Кто откроет нам врата домой? Авандас? Светлые?

— Нет. Врата откроются, как только мы завершим контракт.

— Ты уже попрощалась со своим… — я замялась, не зная точно, как лучше назвать Авандаса. И действительно, кем он успел стать для моей матери?

— Нет. Нам не нужны прощания, но спасибо за то, что беспокоишься обо мне. Меня волнует другое: Кайл погиб, но в будущем тебе нужен будет настоящий пари, настоящий боевой маг. Раз ты выбрала это предназначение, от него не уйти.

— Я решу эту проблему сама. Как только окажусь дома, я пойду в курганы-хранилища, туда, где лежат вещи Старших, и попробую в них разобраться. Я теперь имею право знать правду, кто мы и что мне делать дальше.

— А ты выросла… — растерянно ответила мама. — Но помни, особенно в своих поисках: не все ответы можно найти, и все ли стоит искать?

— Я запомню твой совет, но теперь мне надо идти и готовиться к заключительному ритуалу.

Неморода я нашла недалеко от замка, на лесной поляне. Он сидел под огромным деревом и лениво наблюдал, как разбившиеся на пары бойцы отрабатывают связки с короткими ножами.

— Ты мне нужен. Сейчас! — произнесла я и не узнала свой голос, такой он был чужой и мертвый.

— Уже иду, госпожа Страж, — безо всякой иронии ответил мой учитель, чем, похоже, крайне поразил тренирующихся воинов.

— Мне нужно, что бы ты посмотрел все артефакты, оружие и снаряжение, которое я отобрала для завтрашней работы, и дал свой совет, — попросила, пока мы шли по тропинке, ведущей к замку.

Немород кивнул. Мне всегда было сложно его понять — как, впрочем, и других членов гнезда. По их меркам я была младенцем, еще не умеющим контролировать порывы своих чувств, в отличие от них, проживших не одну сотню лет.

Но сейчас он вел себя со мной, как с равной. Видимо, в его глазах такой статус я получила только благодаря обстоятельствам.

Немород смотрел на разложенное перед ним снаряжение, что-то обдумывая.

— Раздевайся! — коротко бросил он.

— Полностью? — уточнила я. Я нисколько не стеснялась своего тела, но все же хотела бы знать точно.

— Да, я думаю, ты уже вполне готова, — ответил он и отвернулся. Надо же, какая галантность!

— Я готова! — произнесла я, скинув с себя кожаные доспехи и оставшись лишь в холщовых коротких штанишках, доходивших мне едва до колена.

— Я просил полностью, — укорил меня учитель, протягивая мне сверток. Я развернула ткань, обнаружив под ней нечто мягкое и почти невесомое.

— Это «елава ихо» — живая кожа. Она почти не имеет веса, но ее не пробить даже сильным ударом меча или арбалетным болтом. В момент удара в месте контакта с оружием она станет прочнее камня.

Новая одежда обхватила мое тело со всех сторон, нигде не было ни складок, ни морщинок, ее края сошлись, как бы слипаясь между собой. Одеяние было глухое, я оказалась запакованной в него по самое горло.

— Но все же нельзя надеяться на что-то одно, из доспехов надень юбку, жилет, наручи и вот эти сапоги, — Немород по очереди протянул мне все эти предметы из серой кожи, отделанные золотыми вставками с драгоценными камнями.

— Зачем украшения? — я всегда была против вычурного оружия и доспехов.

— Это знаки силы и камни, залитые энергией. Дополнительная защита. А вот сапоги — это просто уникальная вещь: если тебя испепелит дракон, то они сохранятся невредимыми.

Я едва не выдала себя, рассматривая обувь. Сапоги были сделаны из тех же материалов, что и вещи, которые мы нашли с Кайлом в кургане Старших. Рифлёная подошва была выполнена из неизвестного гибкого и прочного материала, да и сами сапожки — это была явно не кожа.

— У меня нет подходящего для тебя шлема, да и не нужен он тебе. Важнее обзор и возможность контролировать окружение. Скорость — вот твоя лучшая защита.

Я кивнула, мысленно соглашаясь с ним.

— Теперь оружие. В первую очередь ножи стража, их много не бывает! — Немород закрепил на мне перевязь для метательных ножей, дополнительные ножны на каждой ноге, в районе голени. Два коротких меча ушли в ножны на спину.

Он бросил короткий взгляд на мой новый браслет, но ничего не сказал, изучая мои уши.

— Серьги, диадема, гнезда на грудь, левая рука — «когти выверны», правая — накладка с «лучами солнца».

Я не могла поверить в то, что происходило — Немород отдавал мне самые сильные артефакты гнезда. Когти могли с одинаковой легкостью рассечь как самый прочный доспех, так и нематериальное тело. А «лучи солнца» — это не просто очень удобный кастет, этот артефакт мог испепелить любую нежить. Серьги и диадема — я про них даже не слышала, но, судя по исполнению, вещи древние, надеюсь, они мне помогут.

— Это все? — спросила я, пытаясь понять, насколько мне легко двигаться в таком снаряжении.

— Остальное даст Авандас непосредственно перед ритуалом. Не подведи Гнездо!

До часа того события, который все назвали «Великим рассветом», оставалось еще время, но я и не думала снимать свое снаряжение. По моему опыту правильнее было поспать прямо в нем, что бы все село на свои места.

Я была готова почти ко всему. Во всяком случае, я так думала тогда, засыпая.

Главный или последний алтарь находился не в глубинах подземелий, напротив, он был в зале, который Авандас использовал последнее время как свой рабочий кабинет.

Но сейчас все вещи из него были вынесены, сам алтарь, напоминающий чей-то трон, был тщательно вымыт и очищен от пыли и грязи.

Кроме «трона» в противоположном конце зала стоял деревянный стол, на котором лежало оружие: серп, который я уже видела в руках дроу, копье с черным наконечником и обломанным древком и простой кухонный нож.

— Не трогай оружие на том столе, а лучше не подходи к нему близко! — сразу же предостерег меня Авандас.

— Для чего оно? — спросила я. Нож и сломанное копье выглядели непрезентабельно, но ведь и серп имел ржавое лезвие и ручку с трещиной, а по сути был страшным оружием.

— Это понадобится в крайнем случае. Без моей команды даже не думай ничего отсюда хватать, эти вещи могут убить тебя или, что еще хуже, подчинить, — ответил Авандас, раскладывая на «троне» какие-то черные камни, похожие по структуре на куски угля, но ограненные, как будто они были драгоценными.

— Это камни душ, в них запечатаны живые сущности, которые я сегодня принесу в жертву, — пояснил мне Авандас, видимо, предвидя мой вопрос.

Постепенно зал заполнялся народом. Пришли двое подручных дроу, мрачные и тщедушные типы, закутанные в темные плащи. Все наши воины, Немород и ра-то тоже были здесь. Я уже хотела спросить о порядке прохождения ритуала и о своем месте в нем, когда жуткая боль, как от ожога, скрутила меня.

Ра-то тоже что-то почувствовала, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что испытала я. Меня скрутило, как кусок ветоши, и бросило на пол. Медальон, который я спрятала на голом теле, под одеждой, обжигал так, что я не смогла сдержать стон.

— Что происходит? — ра-то подскочила ко мне, накладывая руки одновременно на живот и на голову, но помочь она мне не смогла. Наоборот, та чужеродная сила, что скрутила сейчас меня, ударила и по ней.

От боли я не могла даже говорить, так и лежала на спине, беззвучно шевеля губами.

Нимрхосс влетел в зал, бесцеремонно расталкивая наших воинов. Он и сам был в не совсем привычном для него виде. Изящная сорочка порвана, на лице кровь.

— Мы не успеваем, — прокричал он. — Начинай ритуал!

— Не раньше, чем получу объяснения, брат, — спокойно ответил ему Авандас.

— Saastastulis! Скверна пришла в этот мир! Начинай ритуал! — проорал он, доставая небольшой мешочек из черного шелка. Он судорожно развязал его и высыпал содержимое на алтарь.

Я, поддерживаемая Немородом, поднялась на ноги. На алтаре, между камней душ, лежали руны судьбы.

— Используй их! — хриплым голосом произнес Нимрхосс и, ссутулившись, развернулся, уходя прочь.

Авандас ничего не ответил. Его и без того бледное лицо, казалось, и вовсе лишилось притока крови.

— Мы начинаем, ты готова? — спросил он у меня. Я лишь кивнула. Боль отпустила меня, за исключением того места на боку, где был спрятан медальон.

На этот раз мое место было рядом с алтарем. В его изголовье встал Авандас, а моя мать — с другой стороны. Воины образовали цепь, Немород расположился у единственного выхода из зала.

Я обернулась. Позади меня стояли братья-близнецы Шнерк. Они были старше меня всего на пару лет, но я видела их бои на тренировках и была сейчас рада, что именно они стоят у меня за спиной.

Авандас закончил все приготовления и начал громко нараспев читать заклинание. Я ощущала, что по мере того, как он произносил слова на древнем языке, что-то менялось в этом месте. Потоки силы, прежде не упорядоченные, начали скручиваться в тугие спирали.

В какой-то момент мне даже показалось, что я вижу разноцветные линии, вернее, нити, наполненные силой и висящие в воздухе.

Авандас пока не пробудил последний алтарь, а всего лишь соединял его сердце с остальными, уже действующими камнями, замыкая сложную спираль.

Мы молча ждали, наблюдая за ним. Он закончил чтение заклинания и, взяв в руки небольшой молот, принялся дробить камни душ, превращая их в пыль. Не знаю, видела ли я это одна или все остальные тоже, но после каждого удара над очередным камнем появлялся неясный, блеклый силуэт, который тут же поглощался алтарем, а когда камни закончились, то руны судьбы, столь небрежно высыпанные светлым эльфом, вспыхнули и разом сгорели.

Авандас отступил на пару шагов назад. Один из его помощников подал ему посох. Черная сучковатая палка, и чей-то череп в навершии. И у этого черепа светились глаза.

Теперь мы ждали, а пробужденная Авандасом сила наполняла алтарь. Вопрос был только один: какие сущности придут на защиту накопленной энергии, ведь в мире ничего не бывает бесплатным.

Белый туман появился в метре над алтарем. Кашеобразное облако повисело мгновение над засветившимся камнем и разделилось. Сначала на две, а затем на четыре части.

Охотники Хаоса — что ж, эти твари мне были знакомы, но я не успела не то что ударить, а даже помыслить об этом. На алтаре возникла человеческая фигура, задрапированная в черных плащ. Но снизу, со своей позиции я прекрасно видела его обезображенное лицо. Это был лич. Таких созданий я раньше видела разве что на картинках.

Лич захохотал, воздевая руки к потолку:

— Вы призвали меня зря! Так умрите!

Его слова, поза, одеяние — все напоминало какой-то маскарад. Он был не настоящим, скорее актер, играющий злобного, выжившего из ума мага.

Но именно в этот момент Охотники Хаоса, перелетев через меня и ра-то, атаковали задние ряды.

Я ударила одновременно лунной пылью и метнула два ножа, целя в голову и живот лича. Ушла перекатом от возможной контратаки и приготовилась к повторному удару, но бить было уже некого.

Лич сложился пополам и, хрипя, упал на алтарь. Подняться он уже не смог, Авандас пригвоздил его своим посохом. Но еще оставались охотники. Трое наших уже лежали бездыханными, сломанными куклами на полу, двое Охотников плыли на пятившихся воинов.

Немород стоял над останками одной из тварей, баюкая неестественно вывернутую руку. Ра-то мелкими шагами отходила за спину Авандаса. Мне было все ясно, именно они уничтожили двоих из четверки.

Я прыгнула вверх и вперед, и время послушно застыло для меня. Поймав взглядом ближайшую тварь, я послала на нее тлен и тут же, извернувшись в полете, ударила небытием по другой.

В подвздошной области неприятно засосал холодок. Энергия была на исходе, а своего пари у меня теперь не было. Я приземлилась четко на ноги, развернулась и ощутила волну силы, входившую в меня. И тут же ра-то упала на пол позади Авандаса. Моя мать послала мне силу, отдавая все, что у нее осталось.

Над алтарем вновь начал концентрироваться белый туман, но в этот раз его было значительно больше. Если количество охотников будет в два раза больше, нас ничего не спасет.

Авандас молнией рванул к столу, где лежало, ожидая своего часа, странное оружие, схватил копьё и воткнул его в алтарь, пробивая еще не родившихся тварей насквозь. Он с трудом оторвал руку от древка копья, и я увидела, как лохмотьями слезает с его запястья кожа. Он заплатил свою цену за этот удар, но весь вопрос: какую?

В этот момент алтарь вспыхнул изнутри нестерпимо ярким светом. Пошатываясь, Авандас подошел к нему вплотную, вытащил из камня копье, отбрасывая его в сторону, и воткнул на его место свой посох.

И затем он упал, просто свалившись рядом с алтарем. Все замерли, боясь своим нечаянным движением повредить хрупкое равновесие.

Ра-то и Авандас лежали на полу, так же, как и двое бездыханных воинов. Немород сидел у самого выхода на корточках, перетягивая поврежденную руку ремнем.

Я осталась фактически одна. Воины моего Гнезда не в счет. Я даже не знала, закончен ли ритуал или есть необходимость в каких-то еще действиях.

А затем наступил мрак. Нет, факелы горели по-прежнему, но они уже не разгоняли тьму, ставшую плотной и почти осязаемой. Я присела в сложной защитной стойке, обнажив свои клинки, и ждала любого знака, просто движения воздуха, чтобы ударить.

Я прекрасно вижу в темноте, но эта тьма была другая. Рядом раздался чей-то вскрик и шипение, а может, шелест, словно тысячи мелких ножек проскребли по камню.

Медальон на моем боку шевельнулся, обжигая меня, и вдруг я увидела все, что происходит вокруг, словно это было при ярком свете.

От алтаря в разные стороны расползались тысячи уродливых многоножек, каждая в руку толщиной. Их жвала хищно щелкали, а хвосты то дело поднимались, поблескивая капельками яда на концах раздвоенного жала.

Они уже почти доползли до тел Авандаса и ра-то. Еще один помощник темного эльфа лежал без движения, и шелестящая масса уже накрыла его тело.

— Все вверх, и истинный огонь перед собой! — скомандовала я, взмывая в прыжке. Воины моего Гнезда всегда отличались выучкой и дисциплинированностью. Все прыгнули разом, и сонм жёлтого пламени ударил в алтарь. Запахло паленым хитином и еще какой-то мерзостью. Жуткий визг ударил по ушам, оглушая.

Нет, мы не смогли разом перебить всех тварей, но они остановили свой неторопливый ход. И тьма, не дающая видеть происходящее, тоже отступила.

Я оттащила мать к Немороду, а Авандаса подняли на ноги его помощники. Он был явно оглушен и плохо соображал.

Многоножки, все так же противно шелестя, лезли на алтарь. Их шевелящаяся масса собралась в его центре. Я ударила тленом, а затем лунным светом, но эти заклинания никак не повредили им. Нужен был огонь, но имевшиеся у всех амулеты с таким видом действия были уже разряжены, а ра-то валялась, не приходя в сознание.

Я медленно, не желая провоцировать врага, отходила к столу. Нож или серп? Что мне может помочь — я не знала, но нужно было выбирать.

Многоножки, взбираясь друг на друга, сплелись в один плотный ком, который стал напоминать человеческую фигуру. Я отвлеклась всего на миг, посмотрев на мать и Неморода, а когда снова бросила взгляд на алтарь, то на нем, обнимая воткнутый в камень посох Авандаса, стояла маленькая девочка в светлом платье.

Ее худые ножки были все в синяках и ссадинах, платье измято и порвано с одного бока. Лицо я бы назвала даже хорошеньким, если бы не глаза — два черных провала, из которых на нас смотрела какая-то потусторонняя жуть.

Моя рука сама потянулась к серпу, и в этот момент девочка заговорила:

— Я так рада, что здесь собрались столь могущественные чародеи, так много пищи для меня… — она улыбнулась, но, учитывая ее глаза, выражение лица было жутким.

Я не собиралась разговаривать с этим. Я метнула один за другим три ножа и попыталась подхватить серп. Как я и предполагала, мои действия никак не повредили этому существу. Ножи вошли в ее тело и просто исчезли в нем, но и серп я взять не смогла. Чья-то сильная рука перехватила мое запястье. Я дернулось, но это было бесполезно.

— Нож, возьми его, — прошептали мне на ухо. Я вывернулась из захвата, схватила нож и покатилась по полу к алтарю, сбитая с ног и захваченная какой-то силой.

— Интересный экземпляр, — произнесла девочка, и в ее темных провалах глаз загорелись алые искорки.

Я висела перед алтарем, поднятая и зажатая, словно невидимая огромная рука схватила меня и поднесла поближе к своему великанскому лицу, чтобы получше рассмотреть сопротивляющуюся букашку.

— Ты другая… не такая, как остальные. Ты не принадлежишь этому миру, — голос девочки — обычный, звонкий — никак не вязался с ее страшным обликом.

Воины Гнезда, из тех, кто еще остался на ногах, никак не могли решиться и напасть. В общем-то, они делали все правильно — истинного огня больше ни у кого не было, а все остальное не наносило противнику никакого урона.

Я не могла пошевелиться, лишь все крепче сжимала бесполезный кухонный нож в правой руке. Помощь пришла оттуда, откуда я ее не ждала. Моя мать ра-то, поддерживаемая раненым Немородом, поднялась на ноги, резким движением разорвала висящее у неё на шее украшение и вложила себе в рот крупный камень желтого цвета, а затем, вывернув наружу сцепленные кисти, пошла к алтарю.

Девочка-монстр не обращала на это никого внимания, пытаясь рассмотреть меня получше. В моей голове раздался шёпот, сначала неясный, но затем он начал усиливаться. Медальон в который раз обжег мой многострадальный бок, и нож дернулся в руке сам по себе.

Ра-то ударила в алтарь. Тонкие, почти прозрачные нити устремились от ее рук и впились в тело девочки. Я невольно дернулась от увиденного — моя мать использовала истечение жизни, разменивая собственную плоть и кровь на поистине великий по своей силе удар.

Монстр выдержал и ударил в ответ. Но чтобы одновременно защититься, контратаковать и держать меня в воздухе, у него не хватило то ли умения, то ли возможностей.

Приземлившись на пол, я, не раздумывая, одним движением прыгнула вперед, вонзая кухонный нож ей в горло. Это послужило сигналом и для всех остальных. Смертоносное железо, усиленное родовой магией Гнезда, устремилось в цель со всех сторон.

Крик, переходящий в жуткий визг, ударил так, что мы все без исключения повалились на пол. Я пыталась подняться, чтобы подползти к матери, но не смогла.

Чья-то тень мелькнула передо мной, и я увидела, как какой-то человек в сером одеянии легко скользнул к алтарю, уклонился от прыгнувших на него многоножек и одним ударом снес девочке голову. Лишь блеснуло белоснежное лезвие небольшого меча.

А затем незнакомец, чьего лица я так и не увидела, исчез. Просто рассыпался невесомым пеплом.

Череп на посохе Авандаса погас, и, похоже, успокоился и сам алтарь. Многоножки сдохли одна за другой, оставив после себя лишь черные, дурно пахнущие кляксы.

Я встала и увидела, как остальные тоже пытаются подняться, но меня волновало сейчас другое. В коридоре, ведущем наверх из этого зала, у одной из стен сидел Немород, а на его голенях лежала голова ра-то.

Ее лицо было спокойным и умиротворенным. Казалось, что она улыбается. Но я уже знала: это конец, моя мать умерла, отдав свою жизнь, разменяв ее на один удар.

Рядом стоял Авандас, поддерживаемый своими помощниками. Лицо дроу было обезображено — кожа отсутствовала на большей его части.

Я подошла ближе, опустилась на колени и провела рукой по волосам ра-то, вглядываясь в ее спокойное лицо. Я хотела запомнить этот момент, чтобы даже спустя столетия он не стерся из моей памяти.

— Мы сделали свою работу, мы уходим,— произнес Немород, зло глядя на Авандаса, а тот лишь кивнул, не отрывая глаз от моей матери.

Врата большой дороги не открылись. Мы стояли перед дольменом рядом с замком — все те, кто выжил. Мертвые тела были завернуты в ткань и уложены на носилки, мы хотели забрать павших с собой.

— Я не знаю, почему проход не работает, — произнес Авандас. Его голова была задрапирована полосками белой материи почти полностью. Остались только яростно пылающие глаза.

— Ты можешь что-нибудь сделать? — спросил Немород.

— Мои люди помогут похоронить павших. Их тела нужно предать истинному пламени, чтобы они не переродились и не восстали. А проход — я ничего не могу сделать. Я тоже погиб там, у алтаря.

— Но ты говоришь с нами? — не поверила я, хотя мне было абсолютно все равно сейчас, жив ли этот темный эльф или нет.

— Это ненадолго. Но я буду вынужден существовать. Я не знаю, кто виноват во всем этом, но если я умру, то все темное, что было призвано этим ритуалом, выйдет на поверхность.

— Ты станешь личем, — констатировал Немород.

— Да. Вы можете уйти. Алькона — большой мир, возможно, вы найдете себе место в нем.

— Нет! — возразила я. — Мы останемся и поможем тебе, а еще мы будем искать возможность открыть дорогу.

Мы остались, похоронили всех наших, сожгли их истинным пламенем и запечатали прах в алтарях. Но дорога не открылась — ни через день, ни через месяц.

Я убивала время, читая книги из замковой библиотеки, учила древние языки, и мне становилось хуже с каждым прожитым днем.

Чем-то все же зацепила меня та тварь, притворявшаяся человеческим ребенком. Моя кожа сохла, по всему телу пошли язвы и гнойники. Я понимала, что умираю, но ничего не могла с этим сделать.

Хваленая регенерация моей расы отказала. Я даже не могла собрать силу этого мира. У меня больше не было даже самой элементарной магии.

— Ты умираешь, — констатировал Авандас. Последние дни он почти не показывался на поверхности, проводя все время около уснувших алтарей.

— Да. Похороните мой прах рядом с матерью,— ответила я, даже не отрывая глаз от очередной книги.

— Есть способ лучше, тебе надо уснуть, — возразил лич. Да, он преобразился окончательно. Не было больше молодого темного эльфа — он стал отвратительным стариком с жуткой ссохшейся кожей. Не изменились только его глаза.

— Я не стану такой, как ты. Лучше просто сдохнуть, — я оторвалась от книги и посмотрела на него.

— Нет, конечно, не станешь. Ты просто уснешь, а один из малых алтарей Шиасс будет подпитывать тебя. Понадобится время, но, я надеюсь, лет через двести ты подстроишься под этот мир. Алтарь вылечит тебя.

— То, что ты предлагаешь, хуже смерти, — возразила я, но в глубине себя уже понимала: это выход.

— Ра-то пожертвовала своей жизнью ради тебя, и она хотела бы, чтоб ты жила!

— Никогда больше не говори мне про нее. Ты не достоин и волоса с ее головы! — я вскочила и кричала на Авандаса, а он молчал и не смел возражать мне. А когда я выдохлась, просто обнял меня.

— Я согласна уснуть, — прошептала я, чувствуя такую не привычную для меня слабость во всем теле.

Меня запеленали в темную ткань. С ног до головы. Рядом положили мою одежду, оружие, артефакты и амулеты.

Я не стала ни с кем прощаться. Я просто готовилась немного отдохнуть.

У алтаря стоял Авандас. Он осыпал мое тело своим таинственным порошком из золотой коробочки и начал читать заклинание.

Мои глаза как будто застило туманом, но я все видела его лицо, лицо Шиасс, которая вдруг появилась из тьмы и вторила словам старшей речи, что произносил лич.

Последнее, что я помню — ко мне подошла моя мать, ра-то, погладила меня по голове и поцеловала:

— Спи, Та’, спи Танго Морния, набирайся сил. Тебе уготовано еще много испытаний…