Литрпг Любимец Богов-2. Честь. Черновик

Любимец Богов-2.

Глава 1

— Давайте еще раз. Вы услышали крики в таверне напротив, вышли на улицу, и? — спросил Филипп, поерзав на жесткой скамье. Напротив него сидела молодая девушка, с настолько белой кожей, что казалось, будто девушка на улице показывалась только ночами.

— Не просто услышала крики. Я же уже говорила и вам, и вашим коллегам, — девушка-альбинос сердито зыркнула на допрашивающего и сложила руки на груди. — Я маг, как вам известно. Честный тридцать пятый уровень. Сначала я почуяла всплеск энергии — будто кто-то построил мощный аркан. Энергия была чужая — мы, адепты порядка, плохо реагируем на прочие школы. Но сказать, какой именно аркан, не смогу.

— Нет даже догадок? — сощурился Филипп. Мужчина обратил внимание на глаза свидетеля. Взгляд альбиноса бегал по комнате для допросов, девушка избегала смотреть на следователя. — Может быть, где-то уже наблюдали такие заклинания?

— Что-то связанное с огнем, может быть, источником энергии был... Нет, не возьмусь даже предполагать. Да, что-то с огнем, — девушка мотнула головой, жесткая копна упала на глаза, заставляя свидетельницу раздраженно смахнуть волосы со лба.

— Хорошо, значит, вы почувствовали заклинание, — кивнул Филипп. Знаешь ты, какая магия там была, да только говорить не хочешь, подумал следователь.

— Я выглянула в окно, на улице лежал паладин. Больше никого не было, вообще.

— То есть улица была совсем пустая?

— Да, я еще успела удивиться. У нас, конечно, не центр города, где народ не стихает даже по ночам. Но прохожих встретить можно. Но не было никого. Я посмотрела на таверну — там внутри будто пожар полыхал. Она светилась изнутри, и знаете, так, как... — девушка замолчала. Филипп не прерывал размышления свидетеля — может быть, зацепка? Допросы продолжались второй день, но выйти на след погромщика таверны "Распутный единорог" так и не удалось. Филипп сплюнул — уроды оперативники, как обычно, не смогли даже поговорить со свидетелями нормально. Как обычно — никто ничего не видел. Следователь сплюнул — халявщики, знают ведь, что управы на них здесь никакой, вот и работают спустя рукава. А нам потом расхлебывать.

— Как будто там до сих пор действовал этот аркан, — решившись, договорила свидетель.

— Продолжительная атака? — ласково спросил Филипп, придвинув к девушке кружку с травяным настоем. Альбинос благодарно кивнула и сделала глубокий глоток.

— Нет, не так. Вы когда-нибудь видели, как маги вызывают петов?

— Вызывают? — спросил Филипп. От удивления глаза следователя расширились — неужели удача, и получится выудить из свидетеля хоть что-нибудь?

— Обычные петы, понятно, не вызываются, — кивнула маг. — Но в некоторых школах сохранились методики вызова тотемов. Шаманы, духовники — все они могут вызвать поддержку, если достаточно прокачаются.

— Первый раз слышу о таком, — покачал головой следователь. Филипп был далек от магии, прокачивался в вирте линейно, не отступая от рекомендованных параметров обычного человека-воина. Разве что разбавляя персонажа акробатикой-ловкостью.

— Такое встречается, да. Наш мир ведь сделан на основе игровой реальности, многое взято из игровых механик. Просто прокачка таких персонажей крайне невыгодна на начальных этапах, вот их никто и не берет. Мало ведь кто приходит в вирт подготовленным — сказала девушка, достала пачку свернутых самокруток из кармана плаща и взглядом спросила разрешения закурить. Филипп с удовольствием кивнул и присоединился к вредному удовольствию — дебаф на полчаса будет платой, но в ближайшее время он никуда выходить из здания не собирается, а курить хочется нещадно.

— Вы бывший геймер? — спросил следователь.

— Бывших геймеров не бывает, все мы настоящие, — засмеялась альбинос, затягиваясь. В небольшой комнате для допросов запахло жасмином. — Когда я переселялась сюда, даже хотела побороться за власть в гильдии Магов, но не сложилось. Слишком уж сложна прокачка, да и работает здесь все не как в играх нашего поколения. Все построено на интригах, квестов ИИ практически не выдает после двадцатого уровня. Вступать в клан не хотелось. Вот и остановилась на небольшой лавке амулетов — хороший доход, все стабильно.

— Да, с прокачкой туго, — согласился Филипп, сам докачавшийся до пятидесятого только за счет службы в Страже. Следователь быстро осмотрел свидетеля — девушка немного расслабилась, руки держала на столе, а не скрещивала их на груди, как раньше. Похоже, лед недоверия растоплен. Посмотрим, что ты скажешь дальше, подруга. — Так откуда вы знаете про петов?

— Из гильдии. Когда я вышла из нубятника, то сразу вступила в гильдию. А что, хорошие квесты, неплохой доход. Но пришлось месяц поучиться — архивариусы вдалбливали нам много теории. Была даже история о каком-то шамане, который смог не просто вызвать пета, но и прокачать его до огромного левела. Даже больше, чем он сам. Нам показывали слепки ауры с мест его битв — здоровенный такой дракон, как сейчас помню. Эх, ну и бучу он натворил в свое время. Зайдите как-нибудь на досуге, почитайте. Познавательно, — улыбнулась девушка.

— Обязательно, — кивнул Филипп, туша самокрутку пальцами о стол. Окурок полетел в угол комнаты — все равно растворится через пару часов, зачем заботиться о порядке. — Значит, фон в таверне был похож на тот, что вы видели...

— Не то чтобы похож, — перебила альбинос. — По силе воздействия были похожие приметы. Знаете, если я вызывают магический дождь на полчаса, то сразу все понятно — энергия вытягивается из воздуха, заклинание, которое постоянно висит в активном поле, преобразует его в дождь. То есть заклинание равномерно поглощает энергию. И здесь та же ситуация — сначала небольшой всплеск, а потом равномерный фон.

— И что же вас смутило? — спросил Филипп. — Может быть, в таверне вызвали тот же самый огненный дождь, вот и причина свечения-пожара.

— Нет, там было по-другому. Всплеск был маленький. И энергию тянуло само заклинание, без посредника в виде мага, как это бывает при боевых заклинаниях. И энергия эта... она будто бралась не из нашего мира, — покачала головой девушка.

— И долго это продолжалось?

— Несколько минут. Наверное, минут пять-десять, не больше. А потом все затихло.

— И что потом? — спросил Филипп, уже подозревая, какой услышит ответ. Так и есть.

— Ничего. Свечение исчезло, энергия восстановилась, будто и не было никакого заклинания.

— А вы все это время смотрели в окно? — нахмурился Филипп, делая быстрые пометки в блокноте. — И не видели, как кто-нибудь выходил из таверны? Может быть, кто-то подбежал к трупу на улице?

— Нет, из таверны никто не выходил. А к... — девушка запнулась, но справилась. — А к трупу подошли паладины. Те, которые выбежали из соседней улицы. Они осмотрели лежащего на улице, а потом забежали в таверну. Потом снова крики, один выбежал на улицу, и снова вернулся уже со стражей. Я же все рассказывала?

— Да, конечно, рассказывали... — протянул Филипп. — Может быть, вспомните какие-то подробности? Может быть, до прихода паладинов открывалась какая-то дверь? Или был портал прямо из таверны?

— Нет, дверь не открывалась. И портала не было — решительно мотнула головой девушка.

— Вы так уверены, что портала не было? Как, вы же смотрели из окна, и не видели, что происходило в таверне?

— Я маг, помните?! — вскинулась девушка. — И уж портал я бы засекла, также как и заклинание невидимости. Нет, никакие двери не открывались.

— Хорошо. Спасибо за ответы, не уезжайте, пожалуйста, из города в ближайшее время, ваша помощь может понадобится следствию, — скороговоркой выпалил Филипп уже привычную фразу. Сколько раз он сказал это за сегодня? Десять, двадцать раз? И никто ничего не видел.

Девушка вышла из комнаты, пробормотав прощание. Филипп автоматически кивнул, погруженный в свои мысли, и поежился. Зябко, слишком в этой комнате зябко — рубашка из холщовой ткани и дешевые штаны не спасали от прохлады. Неужели зима наступает так рано?

Следователь встал, хрустнул затекшей шеей, потянулся, растирая замерзшие ноги. В этот раз почти ничего, но не совсем пусто. Надо отдать данные по фону заклинания аналитикам, может, они что скажут. Конечно, до гильдии Магов службе Стражи не дотянуться, но обращаться за помощью к чародеям рано. Тайна следствия, поэтому придется пользоваться компанией недоучек, что сидела на обеспечении Гвардии. Сколько им платят, этим магам тридцатого уровня?

Филипп сплюнул — дурацкая привычка мысленно отвлекаться на всякие мелочи его раздражала. Но следователь ничего не мог с собой поделать — как только дело приводило в тупик, мозг Филиппа выкидывал кульбит и мешал концентрировать на имеющихся данных.

Так, побоище в таверне "Распутный единорог". Больше десятка трупов, работал несомненно маг. Похоже, маг неплохой, уровня не меньше тридцатого — если наш альбинос правильно прочитала ауру заклинания. Следователь покачал головой и раскурил еще одну самокрутку — чертовы правила поведения разрешали курить на допросе только в том случае, если свидетель сам попросит разрешения закурить.

Чего они все так боятся, эти свидетели? Иррационального страха перед полицией жители вирта еще не испытывают, хотя скоро и эта грань смешается с реальностью. Но пока что нет. Понятно, что лавочников, типа мага-альбиноса, прижали, но вот кто? С одной стороны, похоже на работу Синдиката. А с другой — зачем им мешать раскрытию такого преступления? Ведь этот сектор, насколько помнил Филипп, контролировали именно люди Дона. Или уже нет? Последние месяцы клановые разборки достигли своего пика, и оперативные сводки не успевали действиями бригад Синдиката и Картеля. Филипп посмотрелся в зеркало, занимающее все стену комнаты для допросов. Поморщился — надо бы побриться, а то совсем забросил себя с этими преступления. Раздался стук, дверь открылась, в проеме показалась белобрысая голова одного из помощников Филиппа.

— Еще один свидетель, шеф. Заводить?

— Давай, жду, — кивнул Филипп подчиненному. Следователь уселся на жесткую скамью, с сожалением потушил самокрутку и просвистел себе под нос: "О дивный мир, наш дивный новый виртуальный мир".

Глава 2

Даште-Мур захватила теплая погожая летняя ночь. Изредка хозяйствующую тьму пронзали всплески света, что отдавали фонари-факелы. В воздухе разлился ни с чем ни сравнимый аромат. Такое можно почувствовать разве что в лесу, после мощного ливня, что прибивает всю пыль с листвы в землю.

Неподалеку раздался человеческий вскрик — удивление, смешанное со страхом. Белоснежный, в редкую черную крапинку, кречет с шумом взмахнул крыльями, собирая потоки воздуха и медленно, будто лениво, воспарил над улицей. Птица пронеслась над проулками, между которых белели редкие покосившиеся дома. Движением крыла кречет поменял направление, заложил вираж и приземлился на флигель двухэтажного здания. Черные зрачки сфокусировались на человеке, что стоял на коленях напротив, рядом с небольшой таверной. К нему вразвалочку, улыбаясь, шел другой, повыше, в стальных латах. Будто палач, с радостью исполняющий любимую работу, паладин медленно вытянул из ножен меч. По сверкающему лезвию пробежался отблеск упавшего с уличного факела света. Отразился в доспехе, метнулся выше, и остановился на глазах птицы. Зрачки, будто сделанные из темного стекла, впитали свет. Птица замерла, даже легкий ветерок не топорщил жесткие перья.

Тот, что стоял на коленях, закричал. Где-то внизу хлопнула оконная рама — любопытные соседи приникли к стеклу, чтобы получше рассмотреть казнь. Над входом в таверну со скрипом покачивалась небольшая, полметра шириной, дощечка с надписью мелом: "Распутный единорог". Паладин, ухмыляясь, занес меч над головой, крепко держа заржавевшую от постоянного использования рукоять. Вздохнул, готовясь нанести последний удар. Кречет почувствовал, как окружающее его пространство всколыхнулось. Энергия, свободно перемещающаяся по миру, вдруг задрожала, будто возмущаясь.

Потоки магии устремились к жертве, к стоящему на коленях парню — долговязому, в дешевой кожаной куртке и мятых тертых штанах. Человек вскинул руку, будто пытаясь защититься тонкой кожей от смертельной жестокости стали. Воздух завибрировал, сжимаясь в комок энергии, что материализовался в ладони жертвы. Прежде чем заклинание сорвалось с пальцев жертвы, кречет успел заметить, как поменялся взгляд паладина. Ненависть, раздражение, жестокость, злоба — все ушло из глаза палача, оставив после себя лишь удивление.

Сгусток энергии свободно, словно острый нож масло, рассек воздух, задержался около шеи паладина, но преодолел препятствие, не заметив порванную кожу и рассеченные кости. Заклинание, совершив грязную работу, на мгновение зависло в воздухе, но после растворилось в ничто, оставив еле заметный след из аромата припаленной кожи.

Казалось, когда шея паладина отделялась от тела, он еще чувствовал удивление. Не боль, не ярость, а лишь понимание того, что его время в этом мире закончилось. Голова несостоявшегося палача запрокинулась назад, будто он решил не сдерживать эмоции и расхохотаться в волю. Обнажившееся мясо не кровоточило — заклинание рассекло кожу, одновременно прижигая рану, заставляя кровь свернуться. Голова мужчина упала вниз, ударилась о камень, вминая кость ближе к мозгу, и откатилась в сторону. Из глубокой трещины на затылке брызнула серая тягучая масса.

Безголовое тело постояло, качнулось, словно проверяя опору, и кулем рухнуло на землю. Из раны торчали опаленные куски мяса и начисто срезанный хребет. Кречета передернуло — птица стремилась спрыгнуть с флигеля, расправить крылья и убраться подальше. Птица чувствовала, как меняется мир — сейчас все внимание того существа, что люди называли Создателем, было обращено на сцену, разворачивающуюся около таверны. Но волей случая или по злому умыслу, именно глаза птицы сейчас были окулярами мира, и силы воли небольшого кречета не хватало, чтобы сбросить оковы.

Жертва, превратившаяся в убийцу, ошарашенно переводила взгляд с собственных ладоней на обрубок того, что раньше звалось паладином. От человека, распластавшегося на влажной холодной земле, распространялись потоки энергии. Как переполненный аккумулятор, человек стремился избавиться от излишков. Энергия поднималась в небо, собиралась грозовой тучей над убийцей, будто суровый родитель заметил проступок ребенка и сейчас гневался, не в силах совладать с собой. Сверкнула молния, деля небо на части, уши заложило от удара грома. Кречет изо всех сил попытался сомкнуть веки, но лишь смог ненадолго сбить фокус с таверны на небо.

Там, в иссине-черном полотне, в клубок собирались потоки энергии. Магия природы, выпущенная человеком, магия хаоса, отданная старушкой смертью за богатую жертву, и магия мира, собранная из грозы. Соединившись, шар, состоящий из вечного противоборства трех несовместимых сущностей, упал на стоящего на коленях человека. Тело бывшей жертвы вобрало в себя энергию, превратив того в поле боя. Птица мотнула головой — невидимый кукловод позволял такую вольность — и поняла, за какой из сущностей осталась победа. Игрок встал с колен, расправил одежду и поднял над головой руки, выпуская на волю магию хаоса.

Воздух заискрил, словно ток пробежал по невидимым нитям, протянутым в пространстве. Голод. Страшный голод почувствовала птица — нечто вытягивало энергию из всего, до чего могли дотянуться скользкие щупальца, сквозь которых высасывалась жизнь. Кречет понял, что этот мир больше никогда не станет прежним. Игрок упал навзничь, словно придавленный гигантским молотом. Над головой распластанного человека, сверкая, сформировался огненный шар, из которого осторожно, но уверенно появилась голова, размером с бильярдный шар. Существо из другого пространства, нарушая все мыслимые законы виртуального мира, выбралось из комка энергии и зависло над игроком. Непропорционально маленькое пухлое тельце, казалось, не выдержит веса огромного черепа. Существо было полностью покрыто красной кожей, на порождении чужого мира было не сыскать ни единого волоска. Гибкий позвоночник продолжался метровым гибким отростком-хвостом, на кончике торчал костяной трезубец. Существо неуверенно, словно не доверяя, взмахнуло тонкими крыльями, что по размеру вряд ли превосходили птичьи. Убедилось, что может держаться в воздухе, и медленно пошло на посадку. Остановилось, почти касаясь земли, зависнув прямо напротив игрока. Тот, кряхтя, встал на колени, взглянул на существо.

Ниже раздался крик, затем хлопнула оконная рама. В отличии от кречета, зеваки отлично узнали существо-беса, и поспешили за помощью. Бесполезно — амулеты связи отказывались работать, замочные скважины оказались забиты, ключи отказывали проворачивать механизм. Люди оказались заперты — энергия хаоса не хотела лишних свидетелей на пиршестве в честь ее появления в этом мире.

Птица почувствовала, как нити кукловода ослабли. Птица дернула шеей, пошевелила лапкой одной, затем другой. Затрепетали крылья, разминая затекшие мышцы. Кречет издал пронзительный крик и стремглав помчался ввысь, радуясь свободе. Хаос не терпел присутствия чужой силы там, где собирался пожинать богатую жатву.

* * *

Перед глазами Кречета все также стоял обезглавленный паладин. Черт, он был еще жив, когда падал, рецепторы подавали нужные сигналы, он чувствовал боль. И эти огрызки костей, торчащие из отрубленной шеи. Персонажа передернуло. Вспомнилась лачуга ведьмака. С кем он тогда был? С Шекли и Рутом? Зачем они туда пришли? Зачем вмешались в чертово жертвоприношение? Кречету на мгновение показалось, что вместо краснокожей головы он видит на бесе обугленный череп ведьмака. Почерневшие от огня кости тряслись, нижняя челюсть с желтыми, поврежденными гнилью зубами, была отставлена в широком оскале. Кречет тряхнул головой — опять видение.

Нужно сосредоточиться, сконцентрироваться. Кречет отдал мысленный приказ бесу быть наготове, тот взмахнул перепончатыми крыльями, обозная, что понял. Мышцы на ногах ныли, словно натруженные дальним горным переходом. Кречет с трудом встал и, пошатываясь, подошел к окну. Прижался к нему, всматриваясь в помещение, с удовольствием выдохнул — какая же у него сейчас температура, если прикосновение к стеклу дарит прохладу, словно кожа остывает с помощью льда?

Изнутри доносилась легкая ритмичная музыка. Бытовое заклинание? Музыкантов в таверне игрок не заметил. Только паладины картеля и хозяин бара, седовласый ухмыляющийся мужик. Кречет пересчитал противников и улыбнулся. Если бы бес мог разговаривать, то смог бы рассказать, что это была за улыбка. Холодная, словно стекло, что сейчас остужала персонажа.

Паладины обступили стоящего на коленях Шекли. Рут валялся невдалеке — подавал признаки жизни, грудь, обтянутая тугой кожей-броней, вздымалась. Но в остальном — полный нокаут. На лбу вора-лучника на глазах рос огромный синяк в форме рукояти меча — похоже, приложили гардой. Хозяин таверны, жилистый воин, поднял полуторный меч, держа его одной рукой, словно простой кинжал. На лбу Шекли выступила испарина, в глазах застыл жар.

Перед глазами Кречета появилась пелена. Когда туман рассеялся, все предстало в ином цвете. Словно на зрачки нацепили цветные линзы, добавляющие в картинку красного и оранжевого. Бес, парящий чуть сбоку, удовлетворенно заурчал, глядя, как глаза Кречета заполняет алое марево. Бес радовался — хозяину удалось передать свойство ярости, хозяин стал чуть ближе к своему спутнику.

Перед Кречетом выскочила табличка

"Внимание! Получено усиливающее свойство "Ярость хаоса". +30% к основным характеристикам. Время действия — 300 секунд. Положительные эффекты: Заклинания хаоса сильнее на 550%. Восстановление маны — +200% Отрицательные эффекты: часть души игрока переходит на сторону хаоса"

Не время! Игрок отмахнулся от сообщения и скастовал атакующее заклинание. Бес возликовал — Спутник не заметил применение эффекта! То, что заменяло бесу душу, бурлило от восторга — существо было уверено в своей цели затащить Спутника на сторону хаоса. Бес знал по себе, что большей чести и радости в жизни, кроме как в служении хаосу, нет. И всем горящим сердцем желал такой радости Спутнику. Но правила мира, навязанные им тем, кто и впустил существо в реальность, сковывали его. Переманивать душу Спутника можно было лишь принося тому пользу — и это был как раз один из ..... ПРодолжение следует