Великий поход хомяка и жабы

Вот туда-то на поле боя, где казалось бы абсолютная победа превратилась в страшнейшее поражение, и направлялся сейчас бегущий по пустынным коридорам отряд с колоритнейшей парочкой во главе. Самой колоритной конечно же была Туллиндэ: абсолютно белый плащ, белые же, просто-таки сияющие, доспехи под ним, белый резной посох в руке и лишь такая же белая являющаяся частью шлема маска, словно бы чуть-чуть обрызгана мельчайшими капельками крови (именно крови — сравнение, что приходило в голову любому, кто видел красные капли на гладком металле) — сопровождавшая девушку аура смерти навевала дикую жуть на любого, кто видел эту белую фигуру с кровавыми каплями на лице. Фейри тоже не далеко ушел от некромантки и занимал почетное второе место: словно бы налитой изнутри кровью доспех, золотистый нимб вокруг головы, под которым с трудом проглядываются очертания шлема и черный будто бы изгибающийся в руках подобно змее меч покрытый, в прямом смысле, горящими на нем знаками, пламя которых танцевало и гудело в каком-то завораживающим ритме. Именно эта парочка, а вместе с ней и весь возглавляемый ими отряд врезались, как пуля входит в плоть, в массу уже почувствовавших вкус победы гоблинов и не останавливаясь ломанулись вперед и вверх, оставляя за собой заваленные обугленным и одновременно разлагающимся фаршем коридоры.

Казалось бы что такого? Ну умирают десятки и сотни гоблинов — ну и что? Есть еще многие тысячи живых и множество коридоров, которые пусть и непобедимый, но всего лишь ОДИН отряд не в силах перекрыть, да и сам уничтожающий все на своем пути отряд и не ставил перед собой такой цели, а упорно, действительно как пуля, бороздящая плоть, углублялся все дальше и дальше в тело гоблинской биомассы, и если уж проводить такую аналогию, то ведомый Дриммом отряд действительно был подобен пуле, девяти-миллиметровой пуле, попавшей в медведя, убить которого ей было не реально (если конечно не в голову, да и и то...?), но нанести болезненную и отвлекающую рану вполне по силам — гоблины не смогли оставить без внимания крики умирающих страшной смертью соратников и как отхлынувший прилив уходит обратно в море, устремились вслед именно этого и добивавшегося рейда-отряда.

А между тем возглавляемый фейри рейд все так же стремительно рвался вверх, клыками, когтями и магией уничтожая всех гоблинов на своем пути и оставляя многочисленные и весьма неприятные сюрпризы за спиной. Именно эти сюрпризы, а еще дикая давка и были причиной того, что горящие жаждой мести хозяева рудника до сих пор не догнали безостановочно идущий вперед рейд, что как водоворот мелкую рыбешку затягивал за собой все новых и новых врагов. Наконец эта безумная, похожая на энсьерро (бег с быками) гонка была закончена, и возглавляемый главой клана Красных Драконов рейд занял небольшой, но важный и являвшийся перекрестком многих путей зал, в котором остановившиеся Драконы и встали насмерть, превратившись из пули в якорь, что приковал к себе множество последовавших за ними гоблинов, и одновременно в волнолом, что разбивал все также прущую и прущую с поверхности живую волну.

Впрочем столь мощный и глубокий прорыв так же не прошел для Драконов даром и им пришлось заплатить пусть и невеликую, но все же цену, коей стали два десятка ''Стражей Туллиндэ'' ( гораздо более продвинутая версия неживых монстров, когда-то сотворенных некроманткой в крепости огров), и всех питомцев за исключением двух Жнецов, питомцев все той же Туллиндэ, убить которых материальным оружием было невозможно, а шаманов у гоблинов по известным причинам осталось не так чтобы много. Но как бы то ни было рейд сделал свое дело: сбил натиск рвущихся вниз гоблинов, оттянул уже прорвавшихся за собой (далеко не всех, но не намного меньше половины) и стал той самой горой, которую лучше обойти чем пытаться на нее взобраться. Некоторое время озверевшие от потерь гоблины пытались штурмовать засевших на перекрестке игроков, но очень быстро убедились в бесперспективности этой затеи, да и трупы их товарищей настолько уже забили ведущие к будто бы проклятому залу коридоры, что каждая атака предворялась настоящими шахтерскими работами, что в свою очередь не очень хорошо сказывалось на моральном духе принужденных в буквальном смысле зарываться в трупы своих собратьев гоблинов, да и на качестве атаки тоже. Так что вскоре среди гоблинов нашелся кто-то умный, и бессмысленные атаки прекратились. Наоборот, баррикады из трупов выросли, а гоблины, оставив заслоны, поспешили продолжить общее наступление вниз. Впрочем изолированные Драконы не собирались оставаться в таком запертом состоянии вечно и активно пополняли ресурсы изрядно израсходованной маны, лечились и готовились к прорыву, который на этот раз планировался уже вниз. Помимо этого Тулииндэ, чья сила как некроманта из-за огромного количества окружающих ее трупов неимоверно возросла, устроила зелененьким сюрприз и провела масштабный ритуал, благодаря которому примерно каждый двадцатый из убитых на руднике гоблинов восстал, превратившись пусть и в слабенького и не долго живущего (если это можно назвать жизнью?), но очень голодного и ненавидящего всех живых зомби, что тут же вцепился зубами в первую попавшуюся цель — игрок с откушенным хозяйством был многократно отомщен.

Избавившись на время от доставившего им столько неприятностей рейда, гоблины не сумели избавиться от многих других проблем и возобновившееся наступление вниз вновь забуксовало: во-первых, гоблинам так и не удалось уничтожить или оттеснить ВСЕХ игроков-наемников — около пары сотен из них, сбившись в крепкие рейды и заняв хорошую позицию, продолжали сопротивление; во-вторых, насмерть встали части особой сотни Вара, так же отвлекая на себя немалые силы и стачивая напор общего наступления, и если арсенал гоблины все же взяли, заплатив при этом чудовищную цену чуть ли не в полутысячу бойцов и нескольких из мизерного остатка шаманов, то с хранилищами драгоценных камней и серебра пришлось поступить как и с рейдом Дримма, то есть завалить проходы трупами и оставить находившихся внутри врагов на потом; в-третьих, гоблинов изрядно потрепала змея из двух тысяч тяжелой пехоты, что паровым катком прошлась по левому флангу наступавших сверху сил, а затем исчезла в одном из тоннелей, скрывшись за упавшей с потолка решёткой, которую гоблины до сих пор не могли сломать, а значит нервничали, не зная чем занимается столь грозный и большой отряд; было и в четвертых — происходящее наверху событие, о котором находящиеся внизу гоблины пока что не успели узнать; но главным для них здесь и сейчас было в-пятых — поперли возрождавшиеся на точке респауна игроки, и вновь потерявшие темп гоблины не сумели их остановить — маятник битвы опять качнулся вверх...

Глава 8

Гоблинские горы, Большой рудник, нижние действующие шахты.

Час после активации портала.

Лауриндиэ.

— На! — Деревянный раскрашенный щит в руках очередного гоблина не выдержал удара, нанесенного хоть и легким, но невероятно прочным клинком, и переломился на две почти равные части, а дорвавшееся до живой плоти лезвие как тростинку перерубило руку и чиркнуло хозяина щита по оскаленной морде. Заверещавший от боли гоблин все же попытался отбиваться и бессистемно замахал оставшейся рукой с зажатым в ней тесаком, но не преуспел и сумел отбить лишь один из летящих в него мечей, второй же, чиркнув по зубам, вонзился ему в рот. — У-фф! — чуть не провалившаяся вслед за клинком Лауриндиэ едва-едва успела вытащить пробивший кости черепа меч и лишь чудом не попала под удар здоровенного молота, которым орудовал не менее здоровенный гоблин, имеющий видимо в своей крови немалую часть от бук. — Сука! — не удержалась от ругательства эльфийка, что была вынужденна кубарем покатится по земле. — На! — рубище-режущий удар снизу отнял у вновь замахнувшегося полукровки половину стопы, а возвратное движение клинка напрочь перерезало сухожилие другой. Гоблин-бука зашатался, пытаясь преодолеть боль и потерю равновесия, но не сумел ни того, ни другого, вернее не успел — мечи Лауриндиэ вонзились ему между ребер и под лопатку, как бумагу пробив толстую просоленную кожу доспеха. С трудом вытащив чуть ли не намертво застрявшее в туше бугаистого противника оружие, Лауриндиэ быстро огляделась по сторонам, пытаясь понять и оценить, кому из соратников нужна была ее помощь: четверо олли зажали десяток гоблинов в уголке и теперь методично и неторопливо их добивали, тяжелые доспехи олли давали им возможность без страха идти в размен с гораздо хуже защищенными противниками; прикрытая тремя спецназовцами Исилиэль так же чувствовала себя прекрасно и вовсю перебрасывалась заклятьями с оказавшимся здесь шаманом, не упуская к тому же возможности угостить кислотной или ледяной стрелой удачно подвернувшуюся или вернее повернувшуюся к ней спиной цель; Миримон волчком вертелся среди шести тяжело вооруженных гоблинов и с трудом успевал отражать сыплющиеся на него со всех сторон удары и даже не помышлял об атаке — вот кому нужна была немедленная помощь, и ему-то Лауриндиэ и решила помочь. Сказано-сделано и воительница спущенной с тетивы стрелой устремилась сквозь кипящую битву, попутно не стесняясь резануть кого-нибудь по спине или кольнуть в затылок, в свою очередь уворачиваясь и отбивая такие же небрежные удары. К тому моменту как она достигла цели, Миримон все еще держался, а гоблинов стало на одного меньше (вообще-то на двух: одного сразила ледяная стрела Исилиэль, а другого — топор Миримона, но к гоблинам тоже подошла подмога в виде еще одного легковооруженного воина с копьем). Лауриндиэ удачно прорубилась сквозь строй, проломив кончиком меча висок одному и отрубив руку с изрядной частью плеча другому и встала спина к спине с приветливо оскалившимся при ее появлении Миримоном. Дальше был уже не бой, а убийство — против двух таких бойцов у гоблинов не было ни одного шанса:

— Раз! — и клинок Лауриндиэ чиркает по пальцам, что сжимали меч. Покалеченный гоблин орет и трясет окровавленной рукой с обрубками вместо пальцев — топор Миримона, снесший подранку половину башки, поставил точку в его страданиях.

— Два! — небрежный пинок в колено, на этот раз нанесенный уже Миримоном, всего лишь на мгновение заставил очередного гоблина потерять себя от боли — укол не упустившей шанса Лауриндиэ не дал ему прийти в себя.

— Три!— щит Миримона с грохотом отбивает вниз укол копья и со страшным треском ломает древко. Провалившийся гоблин не успевает выпрямиться и выпустить из рук бесполезный теперь обломок — с шелестом лопастей огромного вентилятора меч обоерукой воительницы отсекает ему голову.

— Четыре! — визжит лишившийся руки гоблин (слишком глубокий выпад) — и обух топора Миримона снизу вверх вбивает зубы и кости черепа в мозг, а так же заодно ломает шею.

— Пять! — оставшийся в одиночестве гоблин не успевает ничего сообразить, и длинная подсечка, проведенная из нижней стойки не менее длинной (и весьма красивой) ногой Лауриндиэ сбивает его с ног, а сверху на него со всего маху валится не такой красивый Миримон, щитом и массой своего тела дробя ему кости и отдавливая внутренности. Гоблин был еще жив, когда извернувшийся эльф слегка привстал, приподняв при этом щит, и для порядку чиркнул итак уже умирающего гоблина топором по глазам. —

Бой был закончен: шаман, центр сопротивления, обугленной тушкой валялся в углу, олли уже ушли, видимо спеша на соединение с основными своими силами, нескольких вяло отбивавшихся гоблинов (заклятья замедления) рвали гораздо более шустрые питомцы и никакая помощь им была не нужна, а остальные игроки их рейда приводили себя в порядок и уже начинали интересоваться трофеями.

— Спасибо Юла (прозвище Лауриндиэ), — Миримон со вздохом поправил обухом топора слегка съехавший на глаза шлем, — если бы не ты, покоцали бы меня и пришлось бы опять тащиться от самого портала. — Лауриндиэ кивнула, принимая похвалу, но все же не удержалась от справедливого упрека:

— Слишком сильно увлекаешься и отрываешься от строя, в прошлый раз тебя также подловили, окружили и задавили массой — неужели не урок? А если бы ты командовал рейдом? Всех бы подвел и дело запорол! —

— Свят-свят! — перекрестился окровавленным топором эльф. — Именно поэтому я и не рвусь в старшие — ну не могу я соображать, когда идет мочилово, и вообще думать в бою! — Неожиданно он сменил тему, разглядывая изрядно измочаленный щит: — Интересно, че там наверху? Когда я в последний раз возвращался с респауна, было кисловато: Ратул очкавал и готовил оборону, да и пацаны из наемников, что тоже с респауна перли, говорили, что гоблы лезут вниз и всех мочат не по-детски. —

— Нормально все у них, — включилась в разговор подошедшая Исилиэль, — если бы прорвались к порталу, мне бы пришел сигнал, а раз его нет, значит дела идут. —

— Ну и хорошо, а то у меня предпоследний щит, — Миримон потряс будто бы жеваным кем-то щитом еще и с торчащей из него неопознанной невероятно перекрученной железякой, — и хватит его еще на одну схватку, а потом будет последний. —

— А дальше как? — поинтересовалась Лауриндиэ, с благодарностью кивнув вновь накладывающей на нее усиление Исилиэль. — Ведь закончим здесь — наверх пойдем, а там рубилово пожесче. — Миримон, также подставившись под заклинания, а заодно и под лечилку, пожал плечами.

— Как-как! Придется махаться в две руки, хоть я в отличие от тебя и не особый охотник таких забав, — эльф легонько коснулся рукояти тяжелого и широкого ножа, что покоился у него в ножнах на поясе, — или можно трофейный щит позаимствовать, но не охота — гоблинские говно, а других нет. Хотя третий у меня самый крепкий, его должно на долго хватить. Да и может быть когда станет потише, удастся в Узел смотаться? Отличница (Исилиэль), ни че не слышала?—

— Зачем тебе Узел? — Потратившаяся в бою магичка отхлебнула восстанавливающего ману зелья. — У портала трутся 15 контрабандистов-торговцев, зачистим рудник — они пройдут сюда, у них и купишь все что тебе надо, заодно и хабар скинешь. И вообще хватит базарить, пошли дело делать! —

— Оки! — отозвался Миримон, устремляясь вслед за командиром рейда, перед которой в свою очередь шли трое спецназовцев, Лауриндиэ ничего не сказала, а лишь тихонько звенькнула клинками друг о друга.

Оказавшиеся отрезанными от основных сил гоблины нижних действующих шахт дрались храбро, но неумело, сказалась их слишком сильная заточенность на действия против взбунтовавшихся рабов. По тем же причинам и надсмотрщики из выслужившихся рабов не сумели оказать им особой подмоги, да и что могли их дубинки и короткие кинжалы против боевой стали и магии? Рабы же в своем большинстве восприняли смену хозяев довольно равнодушно, а кое-где даже сделали работу за нападавших, под шумок прикончив ненавидимых собратьев, что сумели возвыситься и получить хоть иллюзорную, но все же власть и которых рабы ненавидели даже больше чем свободных. Так что еще примерно через час, не понесший каких-то особых потерь тысячный отряд олли утопал наверх, а полусотня игроков и полусотня спецназовцев остались обживать шахты, где в одной из пещер собрали более чем 30 тысяч рабов. Еще несколько тысяч бегало где-то по огромной и неисследованной территории, но гонятся за ними было некому — суметь бы удержать уже захваченных. На панические просьбы Октарона, возглавлявшего успешно и практически без потерь захвативший шахты отряд и прекрасно понимавшего, что если что, такая толпа порвет их голыми руками (300 на 1-ого), последовал ответ, что все силы нужны наверху. И тогда бывший комендант на свой страх и риск предпринял пару весьма нестандартных ходов: первое, вооружил трофейным оружием 4 с лишним сотни бук, что прибывали в шахтах в статусе рабов, пообещав им свободу и жратву от пуза; и второе, приказал выдать согнанным в одну огромную пещеру рабам тройной паек из приготовленных для них же запасов, а так же бочонки с вином ( предназначенные уже охране), что повлекло как раз то, на что он и рассчитывал — набивших животы и осоловевших от вина гоблинов потянуло в сон, не менее чем на десять часов купировав опасность бунта. А через час стоически воспринявший отсутствие подкреплений Октарон, ругаясь как сапожник, вынужден был отпустить почти всех подчиненных ему игроков, его и без того маленькие силы стали еще меньше — присланные спецназовцы при всех своих достоинствах все же не являлись адекватной заменой. Что касается бук, то клан сдержал данное Октароном слово, и после окончания операции Серебренные горы все они вернулись в родные подземелья, причем вернулись не нищими доходягами, бывшими рабами, а вполне себе отъевшимися бугаями в доспехах, при оружии и с полными мешками добра за спиной.