Оцифрованный человек 2

Я сидел на парапете, окружающем площадку на верхушке колокольной башни, возведенной рядом с Храмом Владыки Света в самом сердце Сийеннана, и молча смотрел на город, который даже сейчас, окутанный ночной мглой, поражал воображение. Воистину огромный, за прошедшие с его захвата Владыкой века разросшийся до каких-то совершенно неприличных масштабов, он простирался, казалось, до самого горизонта, и только с таких вершин, как возвышающийся над городом Храм и его колокольни, можно было разглядеть монументальную крепостную стену, защищающую город от вторжения извне.

Широкие мостовые перемежаются узкими проулками и разнокалиберными дворами, преобразуются в изящные мосты, перекинутые через протекающую прямо сквозь город реку, пересекают город из края в край и в конце концов сливаются в просторную площадь на некотором возвышении, образуя семилучевую звезду, в центре которой и находится Храм Владыки Света.

Дома, тянущиеся вдоль улиц, удивляют своим разнообразием. Придерживаясь в целом единого архитектурного стиля, весьма изящного, хотя и изобилующего острыми углами, переходящими в плавные линии, они, тем не менее, отличались друг от друга. Правда, чем ближе к центру, тем чаще начинали попадаться дома, больше похожие на современные многоэтажки из реального мира, с той лишь поправкой, что эти дома не превышали четырех этажей. Хотя и этого было более чем достаточно.

Подобно Дастлбри, даже ночью Сийенннан жил полной жизнью. Горели магические светильники, разгоняющие ночной полумрак, сновали разумные, в большинстве своем представленные людьми, бряцали доспехами стражники. Отовсюду доносился гомон. И все было бы хорошо, если бы атмосфера жизни Сийеннана в эту ночь не была такой напряженной, наполненной диким коктейлем из возбуждения, предвкушения, ярости, страха, отчаяния и обреченности.

Город готовился к тому, что должно произойти со дня на день, с минуты на минуту.

Город готовился к сражению, которое, как показал пример павшего под натиском сил противника Либрариума, вовсе не имеет предсказуемого конца.

Мы с Леанти, Эшем, Ошланом и немногочисленными пережившими бой в Либрариуме и готовыми продолжать сражаться магами прибыли в Сийеннан этим вечером. Северный Лис, который немного оправился от ранений, вместе с остальными магами отправился в Инквизиторий, а после должен был нанести визит к местному филиалу Гильдии. Леанти, которая продолжала избегать попадания на глаза Ошлану из-за того, что стала-таки некромантом, которых так не любит лис, отправилась на встречу с Крофом, прибывшим в город накануне. Предоставленный сам себе, я снял комнату в таверне «Серебряный Угол», что недалеко от Центральной Площади, но мне не спалось.

Голову одолевали самые разные мысли, и далеко не все они были приятными. Я размышлял о происходящем. О предстоящем. И о себе. В последнее время я все чаще стал замечать странности, которые происходили со мной. Мелкие, незаметные, почти не вызывающие беспокойства, но они множились, пока в конце концов я внезапно не осознал одну простую вещь — и так всегда бывшая зыбкой, граница между реальным миром и миром игровым истерлась для меня окончательно. Система, о существовании которой я вспоминал все реже и реже, казалась естественным продолжением меня, но в то же время тем, чему не стоит особо уделять внимание. Об искусственной природе НПС, окружающих меня, я стал вспоминать все меньше и меньше, пока совсем не перестал об этом думать. Хотя такое случалось и раньше, именно сейчас я чувствовал в этом какую-то… не то чтобы неправильность, но определенное беспокойство этим фактом.

Игроки переставали восприниматься мной таковыми. Казалось, будто они всегда существовали в этом мире, будто они — неотъемлемая часть Энарона. И моменты, когда они выходят из игры, исчезая из игрового мира, совершенно не откладываются в памяти. Будто так и должно быть.

Ощущая мое беспокойство, Эш, лежавший на полу рядом с моей кроватью, поднял лохматую голову и посмотрел на меня. Поддавшись порыву, я протянул руку и зарылся в густую пепельную шерсть волка, перебирая ее и поражаясь тому, насколько реалистичной кажется каждая шерстинка на его загривке.

В конце концов мне все это надоело. Одевшись и прицепив ножны с Черным мечом на пояс, я выбрался из таверны, оставив Эша спать в комнате, и почти час бесцельно бродил по городу, пока ноги не вынесли меня на Центральную Площадь, прямо к широким ступеням, ведущим к Храму Владыки Света, чьи двери были гостеприимно распахнуты.

Поднявшись по ступеням, я вошел в Храм сквозь арочный проем и осмотрелся. Просторное помещение, богато украшенное и помпезное, представляло собой круглый зал, разбитый на пять секторов, в каждом из которых был установлен внушительного вида молитвенный алтарь, перед которым стояли несколько скамей, и статуя бога, которому этот алтарь был посвящен. Сектора были расположены полукругом у дальней от входа стены Храма, а в самом центре зала была возведена монументальная и внушающая трепет золотая статуя, изображающая, как я понял, Владыку Света собственной персоной, восседающего на троне. В левой руке Владыка держал магический посох, чье навершие сияло мягким белым светом, а его правая рука покоилась на рукояти лежащего на коленях бога меча.

— Так вот ты какой, — пробормотал тогда я, сравнивая изображение, отлитое в золоте, и воспоминания Энвель, показанные мне Элеасом в ее гробнице. Сходство было лишь внешним, да и то скульптор явно приукрасил внешность Владыки. Но мне до этого не было никакого дела.

В секторе прямо за спиной Владыки располагалась статуя поменьше и поскромнее, но от этого не менее искусная — уже знакомая мне изящная девушка в свободном одеянии, отличающемся от кольчуги Первородного как небо и земля, упирающая в землю не менее знакомый Черный Меч и наблюдающая за своими почитателями мягким, почти материнским взглядом, который совершенно не вяжется ни с ее первоначальным прозвищем «Кровавая», ни со статусом Седьмого Меча Первородных, ни с репутацией основательницы и покровительницы Инквизитория.

Я направился к статуе Энвель, не отводя глаз. И каждый новый шаг давался мне все тяжелее и тяжелее, как будто что-то мешало приблизиться к ней. В конце концов я замер перед статуей в каких-то пяти шагах от входа в ее сектор — на большее моих сил не хватило, все тело словно сжали стальные прутья, не давая сделать еще один шаг.

А потом я почувствовал на себе взгляд. Он не принадлежал ни одному из немногочисленных посетителей сектора Энвель Белой — пожалуй, самого немноголюдного в Храме. И взгляд этот, казалось, видел тебя насквозь. На какой-то миг мне даже показалось, что уголки губ статуи богини дернулись, но то была лишь игра света.

А в следующий миг ощущение взгляда пропало, и я снова смог дышать полной грудью.

— Надеюсь, ты поможешь в грядущей битве, — прошептал я, последний раз взглянув на безмятежную статую покровительницы Инквизитория, после чего развернулся и покинул ее сектор.

Ноги сами принесли меня на одну из колокольных башен, на широком парапете которой я и устроился, наблюдая за ночным Сийеннаном, судорожно дергающимся в предчувствии грядущей бури.

И ночь эта с каждым прошедшим мгновением поистине все больше походила на то самое затишье, после которого обрушивается настоящий ураган.

Пожалуй, именно сейчас мне хотелось бы, чтобы рядом со мной оказалась Шэна. Чтобы она подошла, коснулась плеча, просто улыбнулась — не нужно было даже говорить что-либо. Просто знать, что она рядом. Уже одного этого мне хватило бы с головой, чтобы выбраться из пучин уныния и если не развеять сомнения, гложущие меня изнутри, без остатка, то хотя бы ослабить то напряжение, которое не дает мне сомкнуть глаз и хотя бы немного отдохнуть.

Но ее нет. Когда мы прибыли в Сийеннан, я попытался связаться с Шэной, но безуспешно — она вышла из сети, явно желая отдохнуть в реальном мире и набраться сил перед концом бета-теста, чтобы потом не отвлекаться ни на что. Если я правильно все подсчитал, то до окончания остались ровно сутки реального времени — и около недели игрового. А когда именно ударит Нельденер, мы не знаем. Вот и остается нам только ждать и пытаться отдохнуть.

Не знаю, сколько именно я просидел на парапете в одиночестве, но в один момент слух уловил шуршание одежды за моей спиной, перемешивающееся со звуком шагов, издаваемых босыми ногами.

— Извините, — послышался мягкий женский голос. — Я не знала, что в это время тут кто-то будет.

— Не стоит извиняться, — ответил я. — Если я вам мешаю, то могу уйти.

— Нет-нет, что вы, — тихо рассмеявшись, сказали мне. — Как вы можете помешать?

Я пожал плечами, не отвечая на этот вопрос.

Несколько секунд тишину, окутывающую башню, нарушало только шуршание одежды и звук шагов босых ног. Моя неожиданная соседка заняла место слева от меня и оперлась на парапет, вглядываясь вдаль. Я скосил глаза, разглядывая ее.

Хозяйкой мягкого голоса оказалась среднего роста молодая женщина с тонкими угловатыми чертами лица,  бледной кожей и густыми пепельными волосами до плеч. Она была облачена в простое светлое платье в пол, скрывающее босые ступни. В уголках глаз собрались мелкие морщинки, выдающие человека, привыкшего часто щуриться.

— Я люблю приходить сюда по ночам, — заговорила женщина, глядя на ночной город. — Смотреть, как все эти люди внизу живут полной жизнью, не опасаясь за свое будущее. Чувствовать, как ветер ласкает лицо, донося невероятный букет запахов. Смотреть вдаль, в сторону горизонта, и ждать, когда взойдет солнце, знаменуя окончание очередной ночи и начало нового дня.

— Должно быть, это непередаваемое зрелище, — заметил я, устраиваясь поудобнее и переводя взгляд с лица собеседницы на ночной город.

— О да, — тихий смех стал мне ответом. — Совершенно непередаваемое. Его нужно видеть, чтобы понять. Так, на словах, описать это зрелище очень сложно.

— А вы попробуйте.

Женщина молчала почти минуту, прежде чем, наконец, заговорила.

— Представьте кромешную темноту, — начала она. — Представьте, что вы стоите в ней, один-одинешенек, ничего не видите, ничего не чувствуете. Куда ни посмотрите — лишь непроглядный мрак, не сулящий ничего хорошего. Вам страшно, вы силитесь увидеть хоть что-то, хоть как-то узнать, что за мир вокруг вас. Но у вас не получается. И вот, когда вы уже совсем отчаялись, тьму вокруг вас пронзает тонкий, едва заметный лучик света. А потом еще один, и еще, и еще… И каждый лучик сильнее своего предшественника. И вот тьма вокруг вас медленно истаивает, обнажая очертания мира вокруг вас. И свет, теплый, мягкий, прогоняющий страх. И ты улыбаешься, понимая, что вот оно — то, чего ты так ждал. Теперь тебе не страшно. Да, свет погаснет, и мир вновь погрузится во мрак, но теперь ты знаешь, что за тьмой всегда следует свет. Ведь лучше всего он виден именно в темноте. Вот что я чувствую каждый раз, наблюдая за восходом солнца, разгоняющего ночной мрак.

Она замолчала, и я с некоторым удивлением заметил, как она, последовав моему примеру, перебралась через парапет и устроилась прямо на нем, свесив босые ноги с края колокольной башни.

— А что вас привело сюда в этот час? — спросила она.

— Не могу найти себе места, — честно ответил я, подняв одну руку и потерев лицо. Женщина проводила взглядом защищающий руку черный узорчатый наруч, и мелькнула в глубине оказавшихся бледно-голубыми глаз какая-то искорка.

— Вот как… Когда-то я оказалась в такой же ситуации, — она отвела взгляд от наруча, а в голосе появилась печаль. — Когда-то я точно так же стояла вот тут и думала — где мое место? Нахожусь ли я сейчас на нем? Правильный ли сделала выбор?

— И к какому выводу пришли? — заинтересовавшись, спросил я.

Женщина пожала плечами.

— Я до сих пор задаю себе этот вопрос, — просто ответила она, зябко поведя плечами. Я отстегнул плащ, в который кутался, и накинул его на плечи своей собеседницы, заслужив благодарный взгляд похожих на льдинки глаз. Неудивительно — башня, на которой мы сидели, была, наверно, самой высокой точкой Сийеннана, и ветры здесь гуляли совсем не теплые. Особенно ночью. А моя невольная соседка в одном платье, да еще и босая.

Вновь нас окутало молчание. Тишина нарушалась лишь свистом ветра и далеким городским гомоном, и был в этом своеобразный уют — то, что я и хотел найти, но не мог. Пожалуй, сейчас, в этот момент, мне было плевать даже на то, что где-то там к городу движутся армии Нельденера, готовые взять Сийеннан в осаду и устроить резню.

— Тучи собираются, — внезапно сказала женщина. Я поднял голову — действительно, пока их было немного, но небо потихоньку заволакивало свинцовой пеленой, отчего ночь, освещенная лишь светом луны, стала еще темнее. — Грядет буря.

Эти слова, сказанные печальным голосом, почему-то заставили меня вздрогнуть. Может, потому что я считал так же, только придавал этой фразе другое значение?

— Вы верите в богов? — спросили меня. Я неопределенно пожал плечами.

— Никогда об этом не задумывался. Хотя, возможно, в свете грядущих событий их помощь нам бы не помешала.

— Ну, полагаю, у них есть свои причины поступать так или иначе. Я слышала немного о том, что происходит — могущественный враг, нацелившийся на божественный трон, готовится к захвату города. Не он первый, не он последний, но если он достигнет успеха — богам понадобится вся их сила, чтобы устоять, — с этими словами женщина повернулась и спустилась с парапета на каменную поверхность башни. — Спасибо за плащ. Я верю, что ты избавишься от сомнений и пойдешь вперед с гордо поднятой головой. Как я когда-то. Прощай, Энли.

Ее слова обладали каким-то поистине чудесным влиянием. Туман сомнений, клубившийся в голове все то время, что я находился в этом городе, невероятным образом отступил, оставив лишь ясность мышления.

Я повернул голову, чтобы ответить своей собеседнице, но обнаружил, что остался один. Только аккуратно свернутый плащ висел на парапете рядом со мной. Я стянул перчатку с руки и коснулся тяжелой ткани, чувствуя исчезающее тепло той, что куталась в него совсем недавно.

В голове мелькнула мысль о том, что я не называл ей своего имени, но я отмел ее как несущественную.

Взяв плащ, накинув его на плечи и застегнув застежку у горла, я отправился к винтовой лестнице, ведущей вниз, в центральное помещение Храма. Проходя мимо сектора Энвель я задержал на пару мгновений взгляд на статуе и не сдержал улыбки.

— Как и ты когда-то, — прошептал я, почувствовав на себе одобрительный взгляд, и направился к выходу из Храма. Конец близок. И я приму в нем самое непосредственное участие.

И словно в ответ на мои мысли, стоило мне только выйти из Храма, как где-то в отдалении прогремел взрыв такой мощи, что его отголоски донеслись даже до Центральной площади.

Воздух пронзили крики и вопли собравшихся вокруг, испугавшихся того, что произошло, горожан. А на звуки взрывов уже бежали, бряцая оружием, стражники города и игроки, находившиеся к месту событий ближе всего.

Оскалившись в ухмылке, я обнажил Черный Меч и поспешил за остальными туда, где, судя по звукам, уже шел бой.

Началось.

* * *

— Первая фаза началась, Владыка, — Третий Меч, седовласый желкотожий орк, склонился перед стоящим на уступе высоким скелетом в черной мантии, сжимающим в руках, затянутых в черные с металлическими вставками перчатки, узловатый посох и наблюдающим за ничего не подозревающим ночным Сийеннаном. — Несколько диверсионных групп из светлых эльфов проникали в город в течение последних нескольких дней, смешиваясь с толпой. Одна из групп открыла указанные вами секретные проходы за стену города, но, учитывая, что эти проходы малы, мы направили по ним еще несколько отрядов диверсантов, на этот раз из числа вампиров. Три отряда присоединятся к эльфам и будут отвлекать внимание защитников города, сея в Сийеннане панику, дабы усложнить организацию обороны. Еще два с Пятым Мечом во главе избегают схваток и продвигаются к монолитным защитным артефактам, которые активируют обороняющиеся, как только наши армии подойдут к городу. Их задача — максимально ослабить, в идеале — уничтожить защиту изнутри, дабы позволить перебросить войска к стенам и за стены. К сожалению, проходы, скорее всего, второй раз использовать не получится, учитывая их местоположение.

— Этого и не потребуется. Диверсанты справятся со своей задачей и дадут нам время стянуть к городу войска, — ответил Нельденер, не сводя взгляда с Сийеннана, сразу в нескольких районах которого распустились огненные цветки взрывов. — Учитывая, что охотники на нежить заперты в своей Башне, им будет непросто противостоять вампирам. Это даст нам время.

— Королевские Василиски и великаны с Архипелага прибудут ближе к полудню. Их передвижения уже заметили разведчики Фиориста. Большинство нам удалось перехватить, но несколько из них все-таки ускользнули и наверняка предупредили о приближении врага, — подал голос Второй Меч, поигрывая черной стрелой, вытянутой из колчана.

Рядом прямо в воздухе очертилась и тут же погасла арка портала, сквозь который легко, словно всегда так делал, шагнул Четвертый Меч — лысый старик с покрытым оспинами лицом, на ходу прячущий перо в сумку.

— Демоны Инферно вместе с подконтрольными им тварями готовы к бою, Владыка. Одна команда — и я открываю порталы, — отчитался он. Нельденер кивнул.

— Пока ждем, — прошелестел он. — На рассвете открываешь порталы и выпускаешь треть тварей. Отправишь их в пригороды с приказом уничтожать все, что попадется на пути. Сам тоже помелькай перед защитниками — нужно выманить хотя бы часть из них из-за стен, чтобы облегчить работу диверсантам. Однако если удастся проникнуть за защитный купол — открывай порталы и выпускай столько тварей, сколько сможешь. После этого прокладывай порталы к армиям нежити. Кстати об этом…

— Мы разбили их на несколько армий, и каждая скрыта мощными иллюзиями, — пояснил Третий Меч. — После того, как магическая защита падет, а твари Инферно при поддержке Василисков, великанов и диверсантов пробьют бреши в стенах, достаточные для прохода крупных отрядов, мы отправим их в бой.

— План готов. Вы знаете, что нужно делать, — отрубил Нельденер, и Черные Рыцари почтительно склонили головы перед своим Владыкой. Некромант отвернулся от края утеса и прошипел: — Скоро Сийеннан падет.