Два заблуждения -- еще не правда

Во времена моего детства виртуальные игры перестали быть чем-то экзотическим, и прочно вошли в быт как один из способов досуга. Кто-то крутил рулетку в залах Вирт-Вегаса, кто-то отрабатывал ночные атаки в шутерах и симуляторах, а мы с Пашкой прочно осели в мирах меча и магии.

"Сrushed world — Expellee," или Раздробленный мир — Изгнанники, — был первым, что от начала и до конца управлялся искусственным интеллектом. Игроки, чтобы не ломать язык называли игру по-простому — Кружка. После не очень удачного старта с обрушением игровых серверов и отказом тогда ещё слабых ИИ, игра все-таки стала популярной. Несмотря на то, что она не обогнала Хеллгейт или Хеликс, по количеству игроков, у неё была своя многочисленная аудитория, а её арены и поля боя по праву заняли место как одна из дисциплин кибер-олимпиады.

Кроме ИИ, у Раздробленного мира была ещё одна особенность: динамические квесты, и полная свобода действий при их выполнении. Из-за этого игра на основном сервере имела рейтинг двадцать один плюс, как несущая возможный вред несовершеннолетним.

Мы с Пашкой играли уже год, иногда бросая, а иногда зависая в игре неделями. Храмовые воины Эссира-Подателя за это времени стали рыцарем-храмовником и проповедником, а месяц назад получили пятидесятый уровень. И теперь мы с усердием галерных гребцов штурмовали пятьдесят первый.

Лейвельд, небольшой провинциальный городишко, просыпался, жмурясь в ласковых рассветных лучах. Солнечные зайчики прыгали по голубым крышам Торговой улицы, слышался смех, хлопали двери и даже где-то, в глубине дворов, прокричал петух. По слегка влажным от росы мостовым уже проезжали первые телеги и всадники. Самое сердце королевства людей. Даже нищие здесь были осенены какой-то вальяжной неторопливостью. Как и в большинстве городов королевства в Лейвельде было всё. И магистрат, и церквушка, и рынок, и даже канализация.

Вся красота осталась наверху. Посмотрев на свет пробивавшийся сквозь решётку коллектора, я вздохнул, и с чавканьем выдрал ногу из жижи. Система информировала что скорость передвижения снижена вдвое, и до окончания эффекта замедления осталось десять секунд. Рядом со мной тихонько матерясь барахтался Кабаний, которого наш противник умудрился свалить с ног аккурат перед тем, как от заклинания потёк камень пола. Сам же колдун нёсся по трубе, грохоча башмаками.

Неделю мы с Пашкой шли по цепочке заданий выслеживая этого колдуна. Не знаю на что рассчитывала Обитель. То ли на показательный процесс, то ли на получение информации, но у нас был приказ — брать только живым. Это изрядно ограничивало нас в средствах.

— Ну все скотина, ты нарвался! — прорычал поднявшийся на ноги Кабаний. Сменив чекан на короткий посох, он проорал активатор. Вокруг силуэта святого отца на миг сгустилось сияние, и вспышка света изгнала тьму из канализационного коллектора. В свете заклинания я увидел спину убегающего, и рванул за ним. За правым плечом пыхтел проповедник.

Один раз пришлось залечь, когда маг запустил в нас Темной молнией. Кроме того, что мы в очередной раз нырнули в местные нечистоты вреда она нам не нанесла, но ещё больше разозлила Пашку.

Наконец мы выскочили на простор канализационного коллектора. Я поднялся в воздух на сотканных из света крыльях, к самой решётке, а затем обрушился рядом с магом. Кара Небес не только наносила урон, но ещё и оглушала противников, имевших несчастье оказаться в трёх метрах от точки моего приземления. Пока маг не пришёл в себя я двинул щитом, впечатав в скользкую стену, а когда он попытался сотворить заклинание ударил рукоятью меча в горло.

— Молчанку уроду, — басил Кабаний поднимаясь к нам по шаткой лесенке, — я ему сейчас покажу почём тапки у папки.

Маг попытался разорвать дистанцию дожидаясь пока спадёт Немота, — дебафф не позволяющий произносить заклинания. Если бы мне противостоял игрок, то состояние немоты длилось бы десять секунд, но маг был квестовым НИПом, и его способности были заблокированы на полминуты. Я даже не пытался использовать Вызов, испуганный противник имел неплохие шансы проигнорировать его.

К нам присоединился Пашка. Маг ещё пытался сбежать, но я ударил щитом, сбив его с ног. Тридцать секунд Немоты прошли, и маг воздел руки к потолку.

— Eyto natten... — начал он, но подоспевший проповедник размахнулся и со всей силы обрушил чекан на его голову мага, оглушая. Ещё тридцать секунд обездвиженности. Мы с Кабанием принялись за дело.

Где-то через минуту боя я заржал.

— Отче, тут у меня мысль появилась. Вы не находите, что двое крепких парней в полутьме избивающие тощего книжника довольно прозрачная аллюзия?

— Брат, вы не думайте, вы бейте, — не сдержав смешок ответил проповедник.

Рубедо — так звали мага, за пять минут драки заставил нас попотеть. Он три раза умудрился разорвать дистанцию, и использовать ударные заклинания. К концу боя у меня оставалось около трети очков жизни и висел дебафф — Рука мертвеца, снижающий скорость. Судя по информации в окне группы Кабанию досталось не меньше моего.

Достав из инвентаря кандалы, я кинул их проповеднику.

— Какой бойкий отрок, — произнёс Кабаний, смыкая браслеты на запястьях зло глядящего мага, — если бы не оно, то мы конечно ага, потому что вот.

— Отче, как же вы с таким красноречием, проповеди поселянам читаете? — не удержался я от подначки.

— Матерно, ибо самый доступный язык. — огрызнулся проповедник.

Кандалы вспыхнули красным, и колдун поник, погруженный в сон.

Я закинул на плечи тщедушное тело, и двинулся было к выходу, но тут одновременно произошло несколько вещёй. Система оповестила о начале боя, Кабаний схватился за горло, а я упал на колени, и выронил тело колдуна.

— Гаррота... — прохрипел Пашка в чат.

Я даже без его отфильтрованных игрой подсказок догадался по анимации.

Встать, активировать на Кабания Спасение. Драгоценные секунды утекали. Скоро у нападающих перезарядятся умения, и всё, мы оба трупы. Из темноты непрерывно сыпались удары, снимая так и не восстановившиеся после боя с Рубедо очки жизни. Наконец, когда шкала показывала восемь процентов жизни, Кабаний активировал Вспышку.

Яркий свет не причинил противникам урона, но ослепил их, подарив нам лишние секунды. Также он снял с них эффект невидимости. Нашими противниками оказались эльф и зверолюд, не разобрать в полутьме волк или пёс. Оба ассасины.

Удар щитом на первого, в попытке оглушить, второму кинуть Вызов, сделав меня целью его атаки вместо Кабания.

Пашка тоже не терял времени даром, и на меня прошло первое лечение. Я рывком переместился к проповеднику, и активировал Оборону. Теперь укрытый за моим щитом, Кабаний мог оторваться по полной.

— Анафема! — проревел он, и силуэты ассасинов начали исходить черным дымом. "Фирменное" проклятие всех храмов, входящих в Ковенант. Анафема блокировала все способности и заклинания невидимости, при этом наносило неплохой урон.

Зверолюд атаковал меня слева, а эльф поднырнул под щит, с другой стороны. Я не стал даже отвлекаться на правого, прекрасно зная, что в руках проповедника уже раскручивался тяжёлый чекан. Удар щитом, от которого зверолюд сталкивается со стеной, и почти одновременно, за спиной — хеканье Кабания прикрывшего меня от удара эльфа.

Вместо имен у нападавших были непонятные фиолетовые символы. Я никогда не видел, чтобы имена писались этим цветом. Взгляд кинутый на боевой чат, удивил ещё больше: оказывается, напавшие были игроками. Но и в чате их имена были скрыты. Ещё полминуты, и мы перешли бы в контратаку, но наши противники решили не продолжать бой. Синхронно развернувшись они кинулись в темноту тоннеля. В азарте я бросился за ними и ударил Карой небес.

— Бася! — закричал Кабаний, — ты идиот!

На том месте, где мы оставили колдуна, разливалось посмертное сияние, такого же цвета как имена нападавших.

Небесная кара наносит 570 урона Фанатичный маг Рубедо, Фанатичный маг Рубедо погибает. Поздравляем, вы победили уникального босса.

Задание "Взять живым" провалено!

— Смотри ка ты, кто восстал из гроба — Светка подняла голову от стола, — забывший даму рыцарь. В не сверкающем, но единственном доспехе.

Судя по всему, она опять работала. Виртстол был подвинут к дивану, и над ним, в имбе парило несколько графиков, документы и даже какие-то фотографии. Я запустил в капсуле режим очистки, а сам занялся разминкой, начав с приседаний.

— Между прочим данный доспех, зовётся семейным и даёт плюс пять к уютности мужа, — пропыхтел я в ответ.

Закончив с приседаниями, я подошёл к Светке и сделал вид что пристально её рассматриваю.

— А вы то, посмотрите, — я сделал жест как-бы обращаясь к невидимым собеседникам — сетует на доспех, а сама сидит препоясав чресла дерюгой укрывной, и стан укутав сетью. И с бутербродом в шуйце. Надкушенным!

Последнюю фразу я произнёс патетически, подняв руки к потолку. Светка улыбнулась, а потом положив бутерброд резко перегнулась через стол, и попыталась дёрнуть вниз "доспех". Я увернулся, и она разочарованно мяукнув снова уселась на диване.

— Ужин на кухне, у меня тут ещё на полчаса работы, а потом будь любезен исполнить супружеский долг, посмотреть с женой кино, например.

— Все как вы изволите, любезная Светлана, и долг исполню, и ужин съем.

— Бася, — вкрадчиво произнесла Светка, — Если я ещё раз за вечер услышу этот высокопарный суржик, ты до конца недели будешь питаться пельменями.

Я в ответ только фыркнул. Сложно спорить с женщиной, когда ты отжимаешься, а она тебя не слушает.

Тем болеё что в чём-то она права, эта причудливая смесь архаичных оборотов на которой общаются НИПы в игре привязывается. Помню, как Пашка забывшись ляпнул на совещании о том, что "не будет платить допреж уговорённого, ибо не было такого писано в трудовой грамоте", чем поверг подрядчика в лёгкий шок. Он тогда все выходные не вылезал из капсулы, разыскивая на Огненных равнинах редкого босса — Табунщика Ыншима, с которого можно было добыть пламенного скакуна.

Закончив разминку, я поплёлся в душ, а затем ужинать.

— Бась, Бася, — мы уже засыпали, когда Светка вдруг ткнула меня под рёбра, — ты обещал мне показать во что вы играете.

— Просто показать не получится, у нас же разница в пятьдесят уровней. Давай ты зарегистрируешь временный аккаунт, посмотришь кем тебе интересней, и мы тебе купим полную учетку.

— Я не хочу одна, — пробурчала Светка и ткнула меня под рёбра ещё раз, — я с тобой хочу.

— Милая, меня, к тебе не пустят. Я уже говорил про разницу в уровнях.

— А у тебя нет пробной учетки? Может вместе сходим?

— Тогда только посмотреть на кустики-цветочки и поохотится на гоблинов.

— Пойдём с тобой гулять по виртуалке, а то месяца два уже никуда не выбирались, — в этот раз одним тычком Светка не ограничилась.

— Ну так выбирай куда, как раз в выходные и сходим.

— Виртуалку не хочу, — сразу закапризничала она.

— Можем в ресторан, можем в ретросинема, похрустеть попкорном и посмотреть что-нибудь старое, а можем съездить на лесную ферму в Карманово.

— Кустики-цветочки? — пробурчала уже совсем сонная Светка.

— Кустики-цветочки, — заверил её я.

Обитель Эссира, а точнеё собор — достопримечательность, и сердце Кестурии. Белый мрамор стен контрастирует с драпировками из чёрного бархата. Серебряные подсвечники освещают помещёние тысячами свечей, но в соборе царит полумрак. Контрапунктом убранству зала — алтарь, освещённый столпом света из вырубленного в потолке колодца. Покрытый затейливой резьбой и инкрустированный серебром он покоится на плите чёрного гранита. Цвета и освещёние подобраны так, что алтарь кажется светящимся изнутри. На алтаре, в лучах света главная реликвия Храма — простая оловянная чаша.

Витраж на дальней, алтарной стене тоже освещён. На нем Эссир расправив белые крылья протягивал чашу горстке спасённых, которых он вывел из Латтирии во времена Четвертой войны.

— Сейчас так не строят? — в очередной раз восхитился Кабаний.

— И вообще так не строят, — ворчливо отозвался я.

— Ну прости Бась, — в голосе Пашки слышалось раскаянье, — был не в себе, вспылил.

— Рукожопый паладильник значит? — мстительность не лучшая моя черта, но как-то допекло.

— Да блин, — уже раздражённо проговорил Пашка, — да мне стыдно, да виноват. Тебе извинения как принести? На тарелке, или хватит простого "прости Баяз, друг у тебя дурак"?

— Ладно, проехали, — отмахнулся я, — пошли сдаваться, а там видно будет.

Дойдя до алтаря, мы разошлись, ему надо было через левый неф выйти в храмовый сад, а мне в правый — часовню храмовников.

Белая пустота. Именно так можно охарактеризовать часовню храмовых рыцарей Эссира. Тот же белый мрамор что и в соборе, алтарное возвышение, окружённое колоннами, и все. Нет ни алтаря с чашей, ни трофеёв. Полное ощущение что в часовне только что сделали ремонт, и не успели завести интерьер. Стараясь ступать как можно тише, я пересёк часовню и вышел во двор. На ступенях нефа стоял наставник.

— Что, брат, не потянули службу? — грянул бас отца Утреха, — по глазам вижу, перестарались. Ну и что с вами делать?

— Смиренно приму любое решение, брат Утрех, — выдал я своим лучшим сержантским тоном, а потом не удержавшись подмигнул, — даже если вы решите наградить меня плащом прямо сейчас.

— Осади, воин, — уже тише, и с большей серьёзностью ответил магистр, — плаща многие ждут всю жизнь, и нечего так шутить. Хотя для тебя ещё не все потеряно, смотря как себя поведёшь при разговоре с прелатом. Может выйдешь с плащом, а может как пришёл, без меча.

— Брат Утрех, готов к любому исходу, — я пожал плечами — как только брат Кабаний освободится, так сразу и пойдём пред светлы очи.

— Тогда не смею тебя больше задерживать, храмовник, — старый воин поднял руку в прощальном жесте. И тут же переключился на местного, отрабатывавшего удары на манекене, — Руку выше! Локоть жёстче! Ты будущий воин храма!

В отличии от брата Утреха, безотлучно проводившего время на тренировочной площадке или в своём кабинете, верховного прелата Луинса можно было застать где угодно. Посвящение, например, мы принимали в огороде, где преподобный копался в грядках, а этот злосчастный квест он нам выдал на кухне, стоя за поварским столом и до блеска начищая котёл.

В этот раз мы нашли его в одном из флигелей, где он охраняемый двумя послушниками подшивал ремешки на сандалиях. Судя, по тому, что сидел он босиком, сандалии были его. Алый и пурпурный бархат драпировок, кресло прелата на возвышении, и невысокий седой мужчина сидящий на простом табурете, орудующий иглой и суровой нитью. Мы с Кабаном поклонились, и покосившись на нас отец Луинс не отвлекаясь от работы махнул нам, как бы благословляя.

— Верные сыны Храма, рыцарь Бастиан и отец Кабаний, — начал он дребезжащим голосом, — и судя по тому, что вас двое и вы с виноватыми лицами, то Рубедо мертв.

— Да отче, грешны, не уберегли отступника, — я развёл руками.

Отец Луинс сокрушённо покачал головой.

— Неосторожно, ох как неосторожно, братие. А есть ли хорошие новости?

— Мы взяли на себя смелость принести голову мятежника, отче, — Кабаний залез в сумку и достал мешок, в котором по мнению разработчиков находилась голова мага.

— И что в той голове, если ей вопроса не задашь, и ответа не услышишь?

— Не знаю отче, — ответил Пашка. — может и сгодится для чего.

Внезапно голос прелата окреп, а взгляд кинутый из-под седых бровей никак не вязался с образом старичка-трудяги.

— А вот книга сама ответит. Были ли при нем книги, обучающие ведовству, или иные рукописи, крамольного содержания?

В этот момент в чате большими буквами появилась надпись от Пашки: "И думать не смей, книги стоят как половина паровоза". Я без слов протянул руку к Пашке. "Бася, они реально дорогие, на ауке висит пять заявок от двадцати тысяч".

— Брат, Кабаний, — с нажимом произнёс я, — будьте любезны, уважьте паладильника и прелата.

Ворча Пашка полез в инвентарь, и извлёк на свет книгу, светившуюся всё тем же фиолетовым светом.

— Какая мерзость, — произнёс отец Луинс, и сменив тон добавил, — спрячьте и уничтожьте. И были ли другие, не магические книги? Дневники, свитки, записи?

Пашка опять полез в инвентарь, и достал оттуда простую тетрадь, в кожаной обложке.

— Сами естественно не читали, и никому не показывали. Передали под сень Эссира добровольно, вместе с головой колдуна-отступника. — ни к кому не обращаясь произнес прелат. Ага не читали, Пашка думаю каждую страницу скопировал, и даже видео сделал. Один из охранников забрал у Кабания книгу, и мы снова застыли навытяжку. Отец Луинс преувеличенно серьёзно занимался тачанием сандалий. Наконец спустя полминуты он поднял на нас глаза.

— А что с вами делать не знаю, — пожал плечами отец Луинс, — испытание то не прошли.

— Дык батюшка, отслужим, отмолим, отлупим. С полным смирением и при попущении. В лучших традициях Обители. — выступил вперёд Кабаний, — Вы батюшка даже не сомневайтесь, с добрым словом и этим... чистым умыслом.

— Да, сыне, я в ваших умыслах и не сомневаюсь, — протянул прелат, — и даже знаю, чем вас занять. Поговорите с братом Кондратием, у входа в ризницу. А теперь идите, благословляю.

Отец Луинс не выпуская из руки шило сотворил благословение, отчего характеристики поднялись на десять процентов, и когда мы уже выходили добавил: "не простое дело будет, братие, ох не простое".

Отец Кондрат, хранитель маяка Обители сверился с какой-то бумагой и заявил, что мы с Кабанием отправляемся в лесной форт Мирадан, на территории эльфийских земельных общин. Там мы должны добиться разрешения на установку часовни Эссира.

Задание "Взять живым (провалено)" удалено из списка заданий.

Доступное задание: "Путь паломников I" — Найдите в Мирадан коменданта Майтедиля и добейтесь аудиенции у князя.

Награда: 5 золотых. Очки опыта.

Повышение репутации с фракциями: Ковенант, королевство Латтирия.

ВНИМАНИЕ! Выполнение задания возможно при репутации с поселением Мирадан не ниже доверия.

Посовещавшись, мы решили сходить к торговцам. Спускаясь вниз, к Торговой улице Пашка внезапно остановился, я посмотрел на него.

— Бась, хватит уже паладильника поминать, тем более без повода. Я же извинился.

— Паш, спросил старик про книгу, значит она часть квеста, а ты что сделал? А если б мы её не показали, и нам квест не заменили, а дропнули? Тем более мы ничего не потеряли.

— Окей, окей, — поднял руки Пашка, — я вообще что-то не в себе, если честно, Рубедо этот, Нюта, батя ещё наседает.

— Тебе просто надо куда-нибудь съездить, — пожал плечами я, — развеяться. Либо по морде, либо в лес.

— Это да... — протянул Пашка, — есть разговор, давай встретимся сегодня, в “Нулевом счете", кофе попьем.

— Так уж и кофе? — осведомился я, но Пашка не успел ответить.

— Эй, божники, — донеслось сзади, — есть разговор.

К нам приближались двое, эльф с ником Монсальват, и зверолюд-волк Раптор. Мы переглянулись с Кабанием.

— Это, простите, нам? — вежливо поинтересовался Кабаний.

— Ну да, вам, — скривился эльф, — продайте книгу.

— Ты про какую? — не меняя тона спросил проповедник.

— На непонятном языке, светится фиолетовым, — нетерпеливо проговорил Джанир, — Вам не надо, а мы пять тысяч дадим.

— Ага есть такая, заявки на аукционе начинаются от двадцати, и этот минимальная ставка.

Я в разговор не вмешивался, и с удовольствием наблюдал как скисли переговорщики, услышав последнюю фразу Кабания.

— Так что ребят, я её поставлю на аук, тысяч за сто, — продолжил Пашка, — но вам так и быть, продам за пятьдесят, как старым знакомым. Мы же ещё в Лейвельде встречались, верно? Ну как вам Анафема? А у тебя волчок, голова не болит? Критануло тогда здорово. И совсем забыл, мы из-за вас классовый квест провалили. Так что ещё двадцатку накину.

Эльф помрачнел, а Раптор сжал кулаки.

— Какие пятьдесят тысяч, ты что совсем с ума съехал? — зверолюд шагнул в нашу сторону, — Ты на ком нажиться пытаешься? Да хоть знаешь кто мы?

— Вот честно, ребят, мне глубоко плевать, — безмятежно ответил Кабаний, — даже если вы из "Абордажа", "Ляпсусов" или "Вакуума". Пятьдесят тысяч, — это справедливая цена. Ну и ты забыл ещё двадцатку за проваленный квест.

Фильтр нецензурной лексики заблокировал ответ Раптора. Монсальват положил руку на плечо своего напарника, а мы с проповедником развернулись и пошли дальше.

— Тебе точно отдохнуть надо, — вернулся к разговору я, — ну продали бы книгу, все равно нам без надобности. У неё, наверное, и перевода нет.

— За гроши? Бась, я себя уважать перестану,— парировал проповедник, — тем более они нам должны. Ты по их вине Карой саданул. А перевести её можно. Тот журнал, что забрал себе Луинс, как раз и содержал ключ к шифру.

— Окей, но, во-первых, саданул я, во-вторых, денег у нас и так, хоть отряд местных нанимай. И в-третьих, какая польза от этой книги?

В ответ Кабаний пожал плечами.

Во втором зале “Нулевого счета” было безлюдно. Пашка, обычно энергично махавший при появлении друзей и знакомых увидев меня в дверях вяло поднял руку. На столе перед ним стояли две чашки кофе.

— Не думал что придешь, — Пашка улыбнулся, но как то криво, ненатурально, — семья, работа, сон.

— Не нагнетай, Павильон, мы не совсем чужие.

Пашка сделал глоток прикрыв чашкой гримасу. Пока он шумно сопел, видимо собираясь с мыслями, я осматривался. Человек семь оккупировали игровые автоматы, компания у противоположной стены о чем то спорила, голос правда не повышали, но судя по жестам , спор был ожесточенным. Бармен, как умеют только солдаты и рабочие ночных смен, дремал с открытыми глазами. Ночь четверга не способствовала наплыву посетителей. На экране крутилась нарезка сценок из различных игр. Хеллфайер гейт, Хеликс, Сказки Востока, Царство Морены, Кружка. В конце каждого ролика появлялась надпись: Наши игроки!

— Паш, не томи, — сказал я после очередной серии вздохов.

— Дай сосредоточится, — огрызнулся Пашка, и продолжил на одном дыхании, — Нюта уходит.

— Повтори, — слова я услышал, но смысл ускользал.

— Ню-та у-хо-дит, на-сов-сем — повторил по слогам, затем переключился на роль неунывающего Свина, — ну, она говорит насовсем. Я думаю месяца на три-четыре.

— Ладно, длительность дело второе, ты лучше скажи почему.

— Начнем издалека, — театрально взмахнул руками Пашка, — все началось с того, что девять лет назад продал мотоцикл.

Я попытался спросить, причем тут это, но Свин приложил палец к губам и продолжил:

— Затем, после продажи, я начал гладко бриться. Поговорил с отцом и он помог открыть пару помоек. Занялся превращением их в нормальные магазины.

После поездки, когда нас с Нютой снимали вертолетом с ледника на Алтае, мы перестали ходить в горы. После того как потерялись в тайге под Хабаровском, мы больше не ездим дикарями в лес. После того, как Анна вывихнула палец помогая вытаскивать машину из грязи, мы ездим только на кемпинги в Карманово. После того, как выяснилось, что ее пугают громкие звуки, мы не ездим на стрельбище. После того как я сломал ногу мы больше не встречаемся раз в месяц с друзьями. Я в отпуск на Кипр летал. Понимаешь?

— Понимаю, и спасибо что привез бутылку, а не магнитик, — отозвался я. Пашка проигнорировал меня, ему нужно было выговориться.

— И вот буквально вчера, мне заявляют, что Анна влюбилась в другого человека. За этого другого она вышла замуж. Я разжирел, со мной больше не интересно, деньгами счастья не купишь, а все проблемы только из-за того, что я играю. У меня зависимость, и Анна целых два года мирилась с этим, но больше не может. Оказывается ей было больно наблюдать как я из красавца-мужчины превращаюсь в жирного тюленя озабоченного лишь игрой и работой. Детей кстати мы не хотим, да.

Пашка чуть не сорвался на крик, но осознав это, резко замолк, поднял руки и опустил голову. Я встал, и оставив Пашку одного направился к стойке. Там заказал бутылку крепкого, сок и мясную тарелку.

Когда я вернулся, Свин сидел сгорбившись и гонял по столешнице чашку.

— Паш, скажи мне по здравому размышлению, — сказал я усаживаясь, — ты сам что об этом думаешь?

Он поджал губы и покачал головой.

— Если честно, она как-то своевременно решила уходить. Больше напоминает эшелонированное отступление. Пару недель назад назад съездила на встречу выпускников, потом в Уфу, по делам, там кстати Алиев живет, вместе учились. Отменила занятия, навестила солярий, ну и так, по мелочи.

Принесли заказ, и я наполнил рюмки. Пашка сделал глоток кофе, и сразу же, не чокаясь, опорожнил свою.

— Это примерно когда мы гонялись за Рубедо? — задал я вопрос, Пашка кивнул, и показал глазами на бутылку. Я разлил по рюмкам, отхлебнул холодного кофе. Выпив еще, он хлопнул рюмкой по столешнице, чем всполошил бармена, и привлек внимание компании спорщиков. Толкнув рюмку ко мне, он продолжил, но уже резче, злее:

— Нюта все отлично спланировала. Предлог отличный. О тылах тоже позаботилась: в одном из магазинов она совладелец. Если заберу свое, то “выкину учительницу без гроша в кармане”. Сам понимаешь, до такого не опущусь, хоть и Свин. А с другой стороны девять лет, Бася, девять лет...

— Судя по по всему гадом-разлучником является Алиев?

— Типа того, — он пожал плечами, — я немного поспрашивал чем он дышит. Сидит в администрации, заведует то ли распределением коньков бабушкам, то ли пенсий младенцам.

— Понятно. Надеюсь ты ничего такого не придумал? Отомстить например или навестить Алиева?

— Да боженька с тобой, Азатотыч, — Пашка вполне натурально поперхнулся соком, — я похож на идиота? Мысль конечно привлекательна, но на просвет гниловата. Соберемся мы с тобой, Маратик. Маткаримовы тоже за любой кипеш. Мордобой, полиция, суды. И самым довольным человеком — Анна.

— Дааа… — протянул я — ты прав. Приятно, что не теряешь головы.

— Не теряешь головы, — передразнил меня Пашка, а потом усмехнулся, — Бася, да самое лучшее в данном случае, это купить мотоцикл!

Усадив Пашку в такси, я отправился домой пешком. Светка только легла, и если я ее сейчас разбужу то остаток ночи она будет колобродить, потом весь день будет маленьким ворчащим зомби.

Закупившись на все случаи жизни, мы с проповедником пришли к отцу Кондрату. Старый монах подслеповато щурясь посмотрел на нас, затем сверился с массивной книгой, лежавшей на пюпитре, и наконец передал нам два свитка. "Мирадан" гласила надпись на сургуче. Когда мы сорвали печати со свитков, и вокруг запорхали световые бабочки — вестницы переноса, до нас донёсся голос Кондратия: "Не церемоньтесь, там слабых не любят".