Земля-Игра

По залу прошёл встревоженный гул, а командир Ренато встал и, ища поддержки, бросил растерянный взгляд на капитана. Похоже, Дель Монде был единственный, кто не растерялся в этой ситуации. Он подошёл к стражнику и потребовал у того полный отчёт.

Как оказалась, находившаяся в городе, на временном постое, полусотня егерей подошла к воротам и потребовала у стражников выпустить их наружу.

Опытные бойцы, чьей основной задачей была зачистка близлежащих городских окрестностей от мобов, самостоятельно оценили сложившуюся ситуацию и, придя к такому же выводу, что и капитан Дель Монде, приняли решение идти на прорыв.

Взвесив все за и против, они посчитали, что добраться до леса, который был им как дом родной и попытаться там скрыться, давало больше шансов на выживание, чем сидение в осаждённом городе.

Стража их пока сдерживала, но ситуация накалялась. Вот-вот дело могло дойти до вооружённого столкновения.

Выслушав сбивчивый доклад посыльного, капитан обернулся к столу.

— Господин казначей, я прошу вас заняться выполнением поставленной задачи. Господа Янкель, Вернерт и Гапон, вас я не задерживаю, а остальных попрошу составить мне компанию. Особенно вас, отец Серафим. Надеюсь, ваш Дар сможет нам помочь?

— Я приложу все усилия, но никто не знает, как поведёт себя толпа, тем более она сама. — Кротко ответил священнослужитель.

— Может кликнуть кого ещё на подмогу? — спросил, все ещё не пришедший в себя, начальник стражи.

— Вы что, собираетесь там сражение устроить? — иронично взглянул на него Дель Монде. — Разумеется, мы сможем их задавить, только с кем потом город оборонять прикажете?

— Нет, конечно, — главный стражник ещё более растерялся, — но, может быть, если за нашими спинами будет сила, это удержит егерей от глупостей?

— Господин Ренато, егеря не сильны в ближнем бою, их главное оружие — это луки. Если они увидят, что к ним приближается большая группа вооружённых и не очень дружелюбно настроенных людей, как, по вашему мнению, они поступят в данной ситуации? Позволят им подойти поближе или откроют стрельбу? — не дождавшись ответа на этот риторический вопрос, он закончил, — для того, чтоб удержать их от глупостей, хватит и присутствия боевого мага, а основная надежда мирно разрешить ситуацию у меня все же не на него, а на красноречие отца Серафима. Все, господа, идёмте. Время не терпит.

Пока они шли по городским улицам, по направлению к воротам, Сергей взял Марину за руку и чуть попридержал её. Когда они немного отстали, он поинтересовался:

— Слушай, Марин, а кто этот ловкий святоша, с которым капитан так сюсюкается?

— Это прист. Баффер и целитель. Обладает «Даром Слова» и «Чудом Исцеления», — рассеянно отозвалась, погруженная в свои мысли, девушка.

— Исцеление понятно, это и у меня есть, а что за «Дар Слова»?

— Ничего тебе непонятно. У тебя заклинание, а у него Дар. Ты тратишь ману и лечишь только себя, а он тратит очки веры и может лечить всех окружающих. Незаменимый персонаж в рейде и особенно сейчас, когда с маной у всех проблемы. Удивляюсь, как король его в армию не загрёб?

А по поводу «Дара слова», разработчики вложили в цифровые головы пристов всю мудрость нашего мира, теперь они дозировано делятся ей с этим. Дар воодушевляет юнитов и накладывает лёгкие баффы. Думаю, скоро сам все увидишь, точнее услышишь.

Немного помолчав, молодой человек продолжил расспросы.

— А как тебе кажется, этот капитан не слишком драматизирует ситуацию?

— Скорее он её приукрашивает. — Ответила Марина мрачно.

— Что, все настолько серьёзно?

— Ещё серьёзней, чем тебе кажется. Если охарактеризовать её одним словом, то мы в жопе. Нет, одним не получится. В полной жопе, вот так будет правильнее.

— Так что теперь делать будем?

— Блин, да откуда я знаю? Думать надо. На предмет, каким образом отсюда, как ты любишь выражаться, ловко свалить.

И дёрнул же меня черт сохраниться! Ну вот чего стоило сперва пройтись по магазинам, а потом уже привязываться? Так бы умерла разок и вернулась в старую добрую Преторию, оттуда хоть был бы шанс выбраться. А здесь мы все на одном корабле, и этому кораблю пришёл песец, полный и окончательный.

— Но неужели нет никаких шансов? — Сергей даже на секунду остановился, до него только сейчас стала доходить ВСЯ безысходность ситуации.

— Да чем ты слушаешь?! — взорвалась девушка. — Для тех, кто в танке повторяю по слогам — ни-ка-ких!

Тем временем авангард их небольшой колонны уже достиг ворот, конфликт у которых, похоже, входил в завершающую фазу. Несколько бледных стражников, выставив вперёд алебарды, пытались сдержать напиравших на них егерей.

Капитан Дель Монде хорошо поставленным командирским голосом громко рявкнул:

— А ну отставить! Что здесь происходит?

Но его окрик не возымел никакого эффекта, похоже, в общем шуме его попросту не расслышали. Тогда он обернулся к Сергею и попросил:

— Мэтр, не могли бы вы сотворить что-нибудь этакое? Только, пожалуйста, без жертв!

Сергей пожал плечами и уже отработанным жестом запустил файэрбол над головами орущей и препирающейся толпы. Огненный шар с привычным гулом сорвался с его руки, ударился об стену над воротами и растёкся по ней безобразной огненной кляксой.

Это возымело действие. Егеря остановили свой натиск и развернулись в сторону источника шума. Один из них, по-видимому главный, выдвинулся навстречу.

Одет он был в короткий зелёный кафтан, высокие сапоги-ботфорты, а на голове была смешная шапочка с длинным пером неизвестной птицы. При этом, несмотря на висевший за спиной лук, он был невероятно косой, чем до боли походил на персонажа Савелия Краморова из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», только кафтан был покороче.

— Фельдфебель, доложите, что происходит? — повторил свой вопрос капитан.

Тот, отчаянно кося куда-то в сторону от капитана, как-то совершенно спокойно и флегматично ответил:

— Да понимаете, господин капитан, война тут происходит. Монстры всякие город окружили. Может слыхали?

— Доводилось. И что?

— Вот пытаемся город покинуть, чтоб значится не мешать вам. Да и другие дела у нас имеются. А стража препятствует. Вы б им приказик соответствующий отдали, Ваша милость. Как бы дело до греха не довести. — С лёгкой угрозой в голосе закончил тот.

— А вам доводилось слыхать, фельдфебель, что в городе объявлена мобилизация? Всех, подчёркиваю, всех без исключения мужчин способных держать оружие. Вы как, себя к таковым не относите или хотите нарушить закон?

— А вы нас, господин капитан, законами не пугайте. Своим гвардейцам можете приказывать. Мы вольные стрелки и служим не за жалованье, а за добычу с боя. И власти вашей над нами нет. У нас, чай, своя голова на плечах имеется.

Да и окромя головы тоже кой-чего есть. Добыча есть, которую мы месяц по лесам и болотам добывали. Семьи есть, которые без этой добычи по миру пойдут. Разум есть, которым Виталя нас наделил и беречь велел. Да ведь тут уже не только о разуме, тут о жизни самой речь идёт. А ведь мы и тех лет, что нам Виталя даровал, не пожили. У нас служба опасная, почитай добрая треть памяти лишалась.

И мы не герои, мы люди невежественные, простые. Так что вы уж простите, господин капитан, пусть благородные герои геройствуют, а мы пойдём. Прикажите-ка ворота открыть.

В его голосе уже явственно зазвучали угрожающие нотки. Стоявшие за ним егеря напряглись и потянулись к лукам. Лицо капитана начало багроветь, обстановка опасно накалялась. И в этот самый момент вперёд выступил отец Серафим.

— Позвольте мне сказать слово, — произнёс он и, не дожидаясь ответа, продолжил, — ты говоришь о мирских благах, но я не могу с тобой согласиться. Не то жалко, что человек лишился своих денег, дома, имения — все это не принадлежит человеку. А то жалко, когда человек теряет свою истинную собственность — своё человеческое достоинство. Не бедность невыносима, а презрение. Лучше быть нищим, чем презираемым: если первый лишён денег, то второй лишён образа человеческого.

Ты говоришь о своём невежестве, имея в виду, что нет в этом твоей вины. И не видишь позора в том, что ты не герой. Но и это не так. Невежественными бывают только те, которые решаются таковыми оставаться. А благородным героем может стать каждый. Нужно только решиться им стать. Ведь рождённых героев не бывает; бывают только обыкновенные люди, от которых ужасные обстоятельства требуют невозможных вещей, и они их достигают.

Благодари богов, ведь это бедствие даёт тебе повод проявить подобное мужество и встать в один ряд с ними.

Ты ссылаешься на законы. Но никакое злодеяние не может иметь законного основания. Благородный человек держится существенного и оставляет ничтожное. Он все делает по правде, но никогда не будет опираться на законы.

Ты говоришь о разуме и тут я согласен с тобой. Самое лучшее, что у нас есть — разум, так как Землю можно обустроить разумом и небо можно подчинить себе силою разума. Разум дороже всех богатств мира.

Но когда возникает опасность его лишиться, задумайся, а что на другой чаше весов? Может там находится нечто более ценное? К примеру, человеческое достоинство. Что есть твой разум без него?

Ты говоришь о том, что мало пожил и не хочешь умирать. А если ты так мало знаешь о жизни, то что можешь ты знать о смерти? И разве число прожитых дней когда-нибудь заставит тебя признать, что ты прожил достаточно?

Ты можешь возразить мне, что в мудрости своей могу я о ней рассуждать спокойно. Да, создатели отмеряли мне больше чем другим, но и с мудростью своей прожил я не более твоего и знаю о ней столько же.

Вкус пищи знает тот, кто ест; ответить может лишь тот, кого спрашивают; сны видит лишь тот, кто спит; окончательную смерть познает лишь тот, кто умрёт. И кто знает, добавят ли боги завтрашние времена к прожитым дням? Всех ожидает одна и та же ночь, всем придётся когда-нибудь вступить на смертную тропу.

Следует ли её бояться? Возможно. Неизведанное всегда пугает. Возможно, что и я её боюсь, ибо, как бы ты ни был мудр, а если тебе будет холодно — задрожишь. Но одно я знаю точно — позорно предпочесть бесчестие смерти и ради жизни утратить смысл жизни.

От былой тихой и задушевной манеры, с которой отец Серафим начал свою речь не осталось и следа. С каждой произнесённой фразой темп её нарастал. Голос его крепчал, приобретая мощь и фанатичную убеждённость.

— Ведь смысл жизни не в том, долго ли, а в том, правильно ли ты её прожил. Жизнь долга, если она полна и измерять её следует поступками, а не временем. А концом жизни является не смерть, а никчёмная жизнь. Нет ничего безобразнее человека, который не имеет других доказательств пользы своей продолжительной жизни, кроме возраста.

И нигде и никогда не скрыться от этого позора, потому что всегда за тобой будет следовать его беспристрастный свидетель — ты сам! — Последнее предложение он почти прокричал, уперев указательный палец прямо в грудь, растерявшегося от такого напора, фельдфебеля.

— Так стоит ли тогда бояться и бежать от неё? — продолжил громогласно вещать священник. — Смерть настигает и того, кто от неё убегает. Не стоит призывать последний день, но и боятся его нелепо. Чем меньше испытываешь страх, тем меньше опасность. Ведь наш страх — это источник храбрости для наших врагов.

Поверь мне, что честная смерть лучше позорной жизни. Тела людей храбрых смертны, а деятельность души и слава их доблести вечны. Жизнь мёртвых продолжается в памяти живых. Верь в бессмертие своего гордого духа, с этим оружием ты непобедим.

Или же попытайся уразуметь, если не в силах верить. Нет у нас иного пути, волей или неволей стоять надо. Ведь ни городу не пасть, пока мы живы, ни нам не жить, когда город падёт!

— Ну ни фига себе задвинул! — аж присвистнула Марина, — точно говорю, наше дело швах, раз его так пронесло. Правду ведь говорят: чем хуже дела, тем зажигательней речи.

Похоже, её одну не проняла вдохновенная речь служителя цифрового бога. Её и ещё предводителя егерей. Все остальные выглядели смущёнными и подавленными. Фельдфебель сделал последнюю отчаянную попытку преломить ситуацию в свою пользу.

— Господин маг, хоть вы скажите, ну зачем всем зазря погибать? Идёмте с нами, разом мы точно прорвёмся!

На небольшой площади перед воротами воцарилась абсолютная тишина. На Сергея уставились десятки вопрошающих взглядов. Казалось, даже снующие вокруг голуби замерли, ожидая его решения. Он секунду поколебался, а затем сделал пару шагов и встал рядом с капитаном.

— Боже мой, какой дурак, какой дурак! А ведь могли же ещё пожить. — В отчаянии прошептала Марина, становясь рядом с ним.

— Ты о чем? — в полголоса спросил Сергей?

— Да о том, тупая твоя башка, что фельдфебель был прав. С ними, у нас был абсолютно реальный шанс отсюда вырваться. С нашей поддержкой, они бы наверняка добрались до леса, а там егеря могут и с эльфами на равных потягаться. Да и не стали бы мобы большие силы за нами посылать. У них и тут дел невпроворот. Точно бы ушли. Ты только что совершил ошибку. Возможно, самую большую ошибку в своей жизни!

— Может быть и так. Но лучше я буду ошибаться с этими людьми, — он кивнул головой в сторону стоявших рядом капитана и священника, — чем буду прав вместе с вот теми, — и взглядом указал на егерей. — К тому же, тебя за собой никто не тянет, можешь уходить с ними. Я прослежу, чтобы вам никто не помешал.

Но было уже поздно. Егеря, сперва один, потом другой, потом сразу по нескольку человек, начали выходить вперёд и выстраиваться рядом с капитаном.

Последним был фельдфебель. Он сорвал с головы шапку, размахнулся, как будто собирался бросить её на землю, но не стал. В отчаянии выдохнув короткое: «Эээх…», натянул обратно свой головной убор, аккуратно его выровнял и, подойдя к Дель Монде, чётким безэмоциональным голосом бывалого служаки произнёс:

— Господин капитан, полурота егерей к бою готова, ждём ваших распоряжений.

Отправив присмирённых егерей отдыхать в казармы, капитан Дель Монде пригласил своих спутников и егерского фельдфебеля подняться на башню, раз они уже все равно здесь, чтобы лично оценить сложившуюся ситуацию. Поднявшись по крутой лестнице, пристроенной параллельно крепостной стене, и затем по маленькой внутренней, они очутились на смотровой площадке башни, которая нависала над главными воротами города.

Вид оттуда открывался изумительный, можно было даже сказать живописный. Точнее, живописным он бы был, если б пасторальную картину арканийского пейзажа не портили сновавшие по ней мобы.

Знакомые ещё по нападению на караван тёмные эльфы разбили свой лагерь на самой границе леса. Даже не лагерь, а скорее бивак с парой десятков костров и несколькими шалашами. Похоже, на долгую осаду никто не рассчитывал. Причём не только внутри замка, но и с его наружи.

Орки расположились чуть ближе к замку, оставив между собой и дроу некоторое расстояние. По этой дорожке дружно маршировал отряд скелетов. На них были островерхие шлемы, на ногах сапоги, а в руках они держали щиты и мечи. Выглядели они очень комично, как полуодетые солдаты. Если бы не трагизм ситуации, то можно было бы даже посмеяться.

Капитан был прав, к оркам все ещё прибывало подкрепление. Как раз один такой отряд, голов на двадцать, выйдя из пустыни, по широкой дуге огибал городскую стену, приближаясь к общему лагерю. Во главе его вышагивал увитый бугристыми мышцами, могучий тролль.

Заметив смотрящих на него людей, он сдёрнул с плеча огромную дубину и угрожающе потряс ей в направлении башни. Кто-то из следовавших за ним орков, приняв этот жест за приказ к атаке, зарычал и бросился к воротам. Вся группа без раздумий устремилась за ним. Последним нёсся замешкавшийся тролль. Он пытался остановить свою вышедшую из-под контроля команду, но куда там. Орки так усердно взбадривали себя яростными криками, что быстро вошли в боевую ярость и ни на какие внешние раздражители уже не реагировали.

Их прибывшие ранее соплеменники поднимались со своих мест и влекомые стадным чувством: «а вдруг нам не хватит» присоединялись к атакующим. Маленькая группка сыграла роль снежного кома, который, нарастая по мере приближения к городу, превращался в неудержимую лавину.

Домчавшись до города, она включала в себя уже более двух сотен особей. В основном орков, но было и пара троллей, а также небольшая группа мелких гоблинов.

Остановившись, точнее упёршись в ворота, передние ряды застопорились и начали дружно лупить в них своими дубинками. Те, кому не хватило места возле ворот, достали пращи и начали их раскручивать. В воздухе засвистели камни.

Тут очнулись и опешившие от такого внезапного натиска защитники города. Стражники стали сбрасывать вниз заранее приготовленные булыжники. Марина и егерь, достав луки, устроились у бойниц и вступили в дуэль с пращниками.

Хлипкие ворота опасно задрожали под ударами десятков тяжёлых дубин. И заходили ходуном, когда тролль-командир, который следуя принципу: «не можешь удержать — возглавь», прорвался в первые ряды и пустил в ход свою напоминавшую небольшое дерево палицу.

Остальные предводители мобов, пытавшиеся навести порядок в рядах своих отрядов, бросили это занятие и принялись следить за развитием боя. Даже безучастные ко всему эльфы поднялись и стали созерцать, по другому это не назовёшь, развернувшуюся баталию. Ситуация становилась критической. Нелепая спонтанная атака могла стать началом всеобщего штурма.

И тут как нельзя лучше проявил себя капитан Дель Монде. Подойдя к магу, он спросил какими тот обладает заклинаниями. Узнав, что боевых всего два, он не стал задавать ставший уже привычным вопрос: «почему так мало», а просто приказал запустить в центр атакующей колонны «Метеоритный дождь».

В этот раз Сергей точно рассчитал зависимость между массой и расстоянием. Удар по большому скоплению существ был страшен. Раскалённые камни легли точнёхонько туда, куда было надо, полностью выкосив середину и разрезав вытянувшуюся у ворот колбасу на две части.

Задняя её часть развернулась на сто восемьдесят градусов и с той же прытью, с которой неслась к городу, принялась улепётывать в обратном направлении.

Передние же, отойдя от грохота падающих камней, бросились следом за своими подельниками. Выйдя из мёртвой зоны у ворот, они попали под обстрел лучников. Те не сплоховали, и до того как эта группа вышла из зоны их поражения, успели её, практически, уполовинить.

Наблюдавшие за боем орки разочарованно завыли, эльфы расселись по своим местам и вернулись к созерцанию зелёного леса и бесконечного синего неба, а защитники города подняли торжествующий рёв. Первая маленькая победа была одержана.

Спокойствие и невозмутимость сохранял только капитан. Подойдя к Марине, он безучастным светским тоном, как будто спрашивая о погоде, поинтересовался:

— Леди, я полагаю, что из всех здесь присутствующих, у вас самый богатый опыт отражения подобных нападений. Хотелось бы услышать ваше мнение, что вы думаете по поводу всего этого, — и широким жестом обведя большой полукруг, закончил движение на расположившейся под стенами города армии вторжения.

Марина подошла к стене, некоторое время внимательно разглядывала окрестности, затем, опершись руками о зубцы крепостной стены, выглянула наружу. Там она тоже что-то изучала. Наконец, сплюнув на растворяющийся в воздухе труп орка, развернулась к капитану и выдала своё заключение:

— Два штурма должны выдержать.

— Согласен, — кивнул Дель Монде, — что-нибудь порекомендуете?

— Лучников разделить на две части, одну половину отправить на башню, а вторую расположить на стенах, неподалёку от неё. Насколько я знаю повадки здешних мобов…

— Простите, кого? — перебил её офицер.

— Монстров местных, — пояснила девушка, — так вот, ворота для них, как красная тряпка для быка. Основной натиск будет именно на них. Да и не умеют они, как преторианские варвары, осадных башен строить.

Хотя, про стены тоже забывать нельзя. Я бы приказала лучникам, как только начнётся ближний бой, отходить назад и контролировать тыл. Мага и рыцаря — отправить в резерв, на случай прорыва. И снабдить охраной, которая после их удара сможет заткнуть прореху.

Вроде бы и все. Хотя нет. Ворота слабоваты, долго не выдержат. Рекомендую вырыть за ними глубокую яму, натыкать в неё колья, а сверху положить надпиленные доски. Ну и покрыть сверху брусчаткой, для маскировки. Вот теперь, пожалуй, и все.

— В принципе, я все так и планировал, — задумчиво произнёс капитан, — но вот идея с ловушкой…. Знаете, я первый раз сталкиваюсь с персами, но мне многое рассказывали о вас. О том, что вы ведёте себя, как будто легко можете уничтожить любое существо, любую армию, а при желании и весь наш мир. Что стоит лишь загнать вас в безнадёжную ситуацию, и вы выйдете из неё самым необычным и парадоксальным образом.

О вашей хитрости и изворотливости слагают легенды. Ходят слухи, что вы полубоги или вообще не принадлежите этому миру…, — он сделал паузу и вопросительно посмотрел на девушку, но та лишь неопределённо пожала плечами, и капитан продолжил, — мне советовали никогда не становиться у вас на пути. И хотя, эти советы давали люди мужественные и, несомненно, достойные, честно признаюсь, я сомневался. Сомневался до сегодняшнего дня.

Вырыть большую звериную ловушку на пути монстров. Насколько же это просто и в тоже время гениально! Я сейчас же выделю людей на её устройство. И знаете что, имея вас на своей стороне, я сам начинаю верить в то, что у нас есть шанс. Что с вами мы сможем выбраться даже из этой, практически безвыходной ситуации. И очень надеюсь, что мы никогда не окажемся по разные стороны крепостной стены.

Закончив говорить, капитан ещё с полминуты молчал, погруженный в свои мысли, но вскоре встряхнул головой и вернулся к делам насущным.

— Скажите, у вас есть где остановиться? — спросил он, обращаясь к магу и лучнице. Получив отрицательный ответ, продолжил, — до вечера штурма наверняка не будет. Монстры хоть и неразумны, но и не настолько, чтобы лишить себя преимущества ночного зрения. А вот ночь предстоит бессонная. Поэтому всем стоит хорошенько отдохнуть, в том числе и вам. Могу предложить место в городских казармах, как вы на это смотрите?

Но тут вмешался отец Серафим.

— Господин капитан, молодым людям действительно требуется хорошо отдохнуть и поспать перед битвой. А казармы, с их постоянной суетой, не самое лучшее место для отдыха. Я и моя жена будем рады предложить своё гостеприимство. Моё жилище расположено совсем недалеко отсюда, и хотя живу я достаточно скромно, но тишину и покой обещать могу. А это именно то, в чем они сейчас нуждаются более всего.

— Благодарю вас, барон, — обратилась Марина к капитану, — но святой отец прав, — и, обернувшись в сторону приста, добавила, — мы с благодарностью принимаем ваше приглашение.

Маленький домик отца Серафима располагался буквально в ста метрах от центральных ворот. Он, действительно, не блистал роскошью. Обмазанные потрескавшейся штукатуркой стены, пара крохотных окошек, небольшой палисадник перед входом. То же самое и изнутри. Именно о таких домах говорят: «скромно, но чисто». Выделялся только стоящий посредине комнаты массивный, деревянный стол с резными ножками, за который их сразу же усадили пить чай.

В классическом виде чай в этом мире не рос, геймдизайнеры не предусмотрели, как, впрочем, и кофе. Тот, которым их угощали, был травяной, здесь его называли — настой. Вокруг стола хлопотала жена отца Серафима — Изольда. Они очень подходили друг другу, Серафим и Изольда, практически, они были как две половинки одного целого.

Было невероятно умилительно за ними наблюдать, когда усевшись рядышком и взяв друг друга за ручки, как пожилые немецкие туристы, они, почти одновременно охая и ахая, слушали легенду Сергея про «потерю памяти» и его дальнейшие приключения.

Затем отец Серафим рассказывал им о Святом Даре Виталином — обретении разума. Он оказался прекрасным рассказчиком и в быту говорил обычным языком, без всего того пафоса, который лился из него на площади. Было крайне интересно выслушать эту историю из уст непися, понять, как они это восприняли и что при этом ощущали.

Оказывается, они все помнили. Все что происходило с ними до дня Икс. Отец Серафим описывал это как сон. Когда во сне ты совершаешь какие-то действия, как кукла, которой кто-то управляет, а затем, проснувшись, поражаешься глупости и бессмысленности своих поступков. И теперь, очнувшись от того долгого сна и осознав себя, для любого местного жителя самым страшным кошмаром было бы вернуться обратно.

Именно поэтому и был здесь так почитаем Виталя, которому приписывали данное чудо. И именно поэтому отец Серафим, отринув старых богов, которым должен был поклоняться по воле разработчиков, добровольно принял на себя обет служения богу новому.

Затем их уложили спать. Кровать выделили одну, но заснули они почти мгновенно, безо всяких глупостей. Может устали, а может, что более вероятно, настой был с какой-нибудь специфической травкой. Изольда была травницей и вполне могла что-то такое добавить.

Приснилось Сергею, что он кукла, а где-то в небе, на облачке, сидит прыщавый пацан с джойстиком в руках и заставляет его совершать различные нелепые телодвижения.

Проснулся он от толчка в спину и привычно вскочил, пытаясь рукой нащупать отсутствующую саблю.

— Да что же ты такой дёрганый! — с чувством произнесла стоявшая над ним Марина.

— Блин, Марина, я здесь всего четвёртый день. За это время меня уже пытались загрызть и съесть, убить и ограбить, убить и съесть, а теперь просто убить, но, для разнообразия, много раз. Все это как-то не укрепляет душевное спокойствие. Чего разбудила?

— Как это чего? Вроде кто-то изъявлял желание умереть с достоинством? Так теперь самое время. Бери своё достоинство и поднимайся. Или ты хочешь умереть с большим достоинством? Могу помочь. — Девушка присела рядом с ним и, засунув свою руку между его ног, стала там поглаживать. — Ладно, вставай, — сказала она, убирая руку, — был гонец от капитана, пора.