Земля Меча и Магии. Волшебница. Книга 2. Версия 2

Мысль, предательская мысль скользкой змеей вползает в мою душу. Будь я в капсуле, я бы мог прикоснуться к Лене, когда, а я уверен, что мы обязательно, встретимся.

Какой же я был все это, или то, время баран. Ведь было видно, что я нравлюсь ей... Просто взять за руку, легонько прижать к себе, обнять, поцеловать... пусть даже в щечку... А я заигрался в сухого ботана, помешанного на компьютерах. Может... да, вполне может быть, что если бы мы тогда более тесно сдружились, может я бы и удержал ее от шага в окно...

Ай... опять эти мысли лезут в голову. Если бы да кабы, да во рту росли грибы, так не надо было бы нам и в лес ходить...

Так, мигает сообщение, Лена?

Чешуйки красного дракона? Сейчас посмотрю...

Ха! Ленка, у тебя джек-пот! Эти чешуйки, будучи обработаны и подогнаны под размер владельца, могут быть превращены в отличные доспехи, практически без ограничений по классу носителя. А ну-ка... Да, для эльфийских магов ограничения на доспехи в данном случае не действительны.

Лена, таскай их с собой. Как найдешь гномов-кузнецов, закажи себе доспехи из этих чешуек. Они очень легкие и прочные получаются. Еще и естественное сопротивление кислотам есть. Так что, если влезешь в драку с плюющимися, они, доспехи, тебя защитят.

Так, что же это за селение? Ага, вон феечки порхают. А красивые они... в этих своих, воздушных платьицах.

Повелителем меня признали безоговорочно. Да и как могло бы быть иначе, если даже я один имею большее Здоровье, чем они все. вместе взятые. Сила, она и в Афр.... эээ, и у фей — Сила!

Отправляю часть фей на лесопилку, и нанимаю нескольких, для разведки. Даю указание, лететь в разные стороны, прочь от моего Замка, на расстояние в пол дневного перехода, после чего поворачивать и мотать круги вокруг. Думаю, за счет большего Интеллекта .чем у моих "родных" подопечных, феечки-девочки поймут, о чем я их попросил.

Хм, а ведь эта субраса является родственной для Лены! Надо ее обрадовать.

Ленусь, а у меня для тебя сюрприз! Рядом с моим Замком нашлось селение девочек-припевочек в коротеньких, легких платьицах. Цветочная поляна фей. Так что, когда придешь, тебе будет не так скучно с нашими серозелеными рожами.

* * *

Лена

Получив от Саши пояснения, что это за чешуйки, зачем они и с чем их едят, я немного успокоилась.

Так как я останусь в этом виртуальном мире навсегда, то озаботиться о своей собственной безопасности не помешало бы. А накладываемые на виды брони, которую я могу носить, ограничения, связанные с моим выбором, Волшебницы, а не Воительницы, делали меня весьма и весьма уязвимой.

Так что, Ларочка, придется тебе потягать на себе эти три чешуйки-пластины.

Мы движемся дальше. Природа, окружающая нас, постепенно меняется с лесной на холмистую. Все чаще встречаются крупные камни, напоминающие мне мой квест под горой, по пути к поляне Единорогов.

Я упорно и добросовестно подезжаю верхом на Ларе к каждому крупному камню и прикладываю к нему свою руку, стараясь прислушаться к своим ощущениям. Вдруг мне еще раз повезет?

Увы и ах, абсолютно все булыжники отзываются лишь холодом камня.

Впереди появляются обработанные поля, которые могут свидетельствовать лишь об одном — о присутствии поблизости какого-то селения.

Вскоре моя догадка подтверждается и перед нами вырисовывается бревенчатый частокол, огораживающий крупную деревню.

Открытые ворота словно зовут и манят меня посетить это, судя по внешнему виду, дружелюбное и гостеприимное...

Прямо нам навстречу выходит процессия. Первый же взгляд, брошенный на нее, приводит меня в замешательство, это одновременно и свадебная и похоронная процессия!

Впереди важно и торжественно шествует молодая пара.

Девушка, одетая явно в свадебный наряд, белоснежный и пышный, со множеством складок и оборок на длинном платье, с неглубоким декольте, которое, судя по всему, полностью соответствует местным нормам морали, легкая, на первый взгляд, как будто совсем невесомая вуаль-фата, покрывающая ее голову и... венчающая все это великолепие, братская могила полевых цветов — венок.

Мой взгляд, словно в тщетной попытке совершить бегство от лицезрения столь вопиющего и кошмарного зрелища, перепрыгивает на парня.

Серые свободные штаны, разноцветный пояс, подпоясывающий такую же белоснежную, расшитую праздничными, нарядными узорами рубаху, сапоги цвета вороного крыла. Я даже отсюда слышу, как они немилосердно скрипят и воняют дегтем...

Мои глаза изо всех сил стараются не смотреть на голову парня, где, заткнутый за козырек, по залихвастски сдвинутого набекрень, головного убора, висит и умирает прямо у меня на глазах синий василек...

О, Светлые боги, да за что же вы, хумансы, так ненавидите живую природу, что так варварски относитесь к ней?

По бокам от молодых, а это именно они, никаких сомнений быть не может, идут их ближайшие друзья, парни и девушки, одетые не менее красочно и цветасто.. Они осыпают пару зерном, которое должно символизировать плодовитость и богатство молодой семьи, мелкими монетками и...

Да что же это такое, а? Опять сорванные цветы?

Далее идут гости. Все они также одеты в праздничные и нарядные одежды, многие несут в руках кружки и стаканы, откуда периодически отхлебывают и кричат здравицы и всевозможные пожелания.

Позади всей этой процессии идут медленным, скорбным шагом две пары, двое мужчин и две женщины. Если следовать логике, то это, скорее всего — родители молодоженов. Но почему они так печальны? Я, если честно, не помню ни единого обряда венчания, в котором родителям полагалось бы быть такими убитыми горем.

Дождавшись, когда веселящаяся толпа пройдет мимо меня, я пристраиваюсь к скорбящим.

— Простите, ради всех богов, мне мое невежество, уважаемые, но с чем связана ваша, столь великая скорбь? Или, может мне, чужеземке, просто неведом какой-то местный обычай, согласно которому, если все вокруг веселятся и радуются, кто-то обязан печалиться?

— Нет, о, уважаемая дочь достойных родителей, увы. Нет такого обычая. Когда идет свадьба, положено и должно веселиться всем и вся, но дело в том, что страшное проклятие постигло наше селение. Пока парень либо девица холосты, их жизнь не омрачена бедой. Но стоит едва связать себя узами брака им, как через пару ночей начнет терять мужскую силу глава молодой семьи, так .как будто с вечера до зари пользуют его неведомые демоны женского рода. И хвала всем пресветлым богам, если хватит у него сил да задора на то, чтобы сделали они с несчастной женой двух деточек, которые удержат род их от угасания и предания забвению в веках, да селение наше наполнить смехом звонким да задорным, детским.

Так, все интереснее и интереснее становится. Судя по всему, пахнет тут квестом, понять бы только, кто мне его выдаст. А то хватит, помогла уже дракончику... ногтей стриженных в награду отсыпала мамаша...

— Да ты не волнуйся, ежели не засмотришься на парней наших, то и минет тебя беда здешняя.

— Да я и не боюсь то особо, — ответила я. — я вот раздумываю, чем помочь вам можно. Люди то вы добрые, по первому взгляду...

— Ой, да помочь бы нам не мешало, да токмо есть у нас своя колдунья, деревенская, и та ничего не может поделать. Так, отварами иногда помогает тем семьям, что никак детками не обзаведутся и все. Проклятие, говорит, сильное на нас, с которым не ей бороться.

— Понятно. А не подскажите, у кого можно было бы остановиться?

— Да у нас и ставай на постой. — в один голос произнесли обе пары родителей, после чего переглянулись между собой. — Детки то наши, чай, съезжают в новый дом то, а нам то и тоскливо будет. А так, хоть первое время, хоть чужой человек, а все одно, живая душа в доме будет. — все также в один голос произнесли и те и другие.

Передо мной встал сложный выбор. И та, и другая пара меня радушно приглашали в гости, и ответить кому-то из них отказом мне было очень тяжело, но, к счастью, они сами смогли решить эту проблему.

Один из отцов, тяжело вздохнув, кивнул в сторону другой пары.

— Иди к ним. У них Малона была, дочка, та, что сейчас невеста. Им легче будет с тобой.

— Если только мы вас не стесним, — начала извиняться я, но меня тут же перебили, сделав успокаивающий жест рукой.

— Ой, да ладно тебе, девица да конь чудной, рогатый. Чем ты нас стеснишь то?

— Да просто со мной еще три... — я замялась. Оскорблять варгов, называя их волками, мне категорически не хотелось, но и говорить людям кто это такие, также. Впрочем, селяне сами разрешили этот вопрос, первыми озвучив свои мысли.

— Ой, а мы думали, нам почудилось. Какие у Вас крупные собаки... Жалко их. Может, Вы отпустите в лес их?

— А почему жалко? Что случилось? В вашем селении не любят собак?

Варги, простите меня...

Мы все понимаем. Побудем пока собаками. Лена, ты узнай, что с нами не так? Может нас тут съедят?

— Нет-нет, просто у нас собаки сами по себе дохнут. Раньше в каждом дворе был хоть один дворовой блохастик, а сейчас... Одни кошки остались...

То-то мы и слышим, что кошками несет аж сюда. Лена, узнай, почему дохнут блохастые и как это выражается.

— А причину вы не знаете? Почему они умерли?

— Нет, к сожалению не знаем.

— А когда это началось?

— Ой, слушайте... — вмешалась мать жениха. — А ведь началось то оно, в аккурат, сразу как Йошка стал пропадать по ночам.

— Так, а теперь поподробнее, кто такой Йошка, почему и когда он начал пропадать по ночам?

Селяне вчетвером начали наперебой мне что-то рассказывать, но галдеж начался такой, что ничего не было понятно. Тогда отец жениха попросил всех замолчать и взял слово.

Дело было так. Сыграли свадьбу Йошки и Ташки. Все наглядеться не могли, какая пара получилась. Он — статный красавец, молодой, сильный, красивый, работящий парень. Она — писаная красавица, стан тонкий, грудь что надо (тут мужик получил по шее от своей супруги), в общем, тоже девка-огонь. А как прошла неделя после свадьбы, возле колодца встречают бабы Ташку, всю в слезах Что да как, выясняется, проснулась она ночью, глядь, а Йошки рядом нету. Ну, думает, до ветру пошел. Когда нету его и нету, нету и нету... Вся испереживалась, изнервничалась. Уже и к колодцу бегала, думала, мало ли, может спросонья пошел за водой да и булькнул туда. Аж под утро, слышит, скрипнула дверь. Глядь, ее Йошка, весь помятый, в соломе, спина грязная, ровно валялся где-то. И. самое страшное, спит на ходу!

Давай допытываться — какое там. Спит, ничего не помнит. Насилу разбудила, да уже хозяйством заниматься надо было. На следующую ночь она к нему, ласки искать, а он ей — сил никаких нет. И спать на бок. Бух и все! Ну думает, уморился муженек за день, завтра побольше сама сделаю. Пуст ь отдохнет. Так и на следующую ночь — то же самое.

А потом опять. Лежит она, думу горькую думает, что, да как, да почему. Когда слышит, Йошка встает. Она к нему — ты куда, мол. А он спит! Идет по дому и спит! Открывает двери и спит!

Он во двор, она за ним, он на улицу, она, как была, в исподнем, за ним. Вышли за околицу. Она его за руку тянет, куда, мол, какое там! Как дернул он босиком по травушке, только пятки засверкали. И, главное, как Ташка сама же и говорила потом, срам то, дома ни-ни, как проблемы начались, ни разу не стоял, а тут, говорит, как вон, рог у твоего коника, стоймя!

Так и побежал ее Йошка в ночь.

А под утро, вестимо, вернулся. Опять весь грязный, вымученный и выжатый.

А потом вторая свадьба, и та же самая история приключается. Третья свадьба, и опять...

Так мы теперь как свадебку то играем, так и радуемся, и печалимся.

— Подождите, а со старыми семьями как? Вот Вы, простите меня за наглость, Вы тоже по ночам бегаете?

— Нет, — ответила его жена. — ни один старый мужик в леса не бегает. Да и в постели силу не теряет.

— А к лекарям обращались, говорите?

— Да, обращались. Есть у нас тут своя колдунья. Недавно поселилась. Ух, и справная ведьма, надо сказать. Как кому живот прихватит, или там, корова захворает, так сразу, что надо делает и всё, все здоровы на следующий день. А тут только руками разводит и всё.

— А что еще говорит?

— Да что, что проклятие на нашей деревне.

Лена, ты про собак спроси.

— Так, а с собаками что?

— Вот о них то и речь идет. Как ослабеет молодой муж, вызывают ее, колдунью, то есть. А как придет она, да на двор зайдет, собаки то на нее и начинают гавкать. Да странно как-то. Обычно на чужого там, бросаются, порвать грозятся, а тут, так, чуть ли не как на свою — потявкают и успокоятся. А некоторые, так вообще, гавкают и ластятся, и ластятся...

— А она что, ну, то есть, колдунья то? — спросила я, начиная догадываться. Никому, из имеющих магические силы, не понравится, когда какие-то беспородные блохастики будут на тебя голос поднимать. Так что, судя по всему, причину поголовного мора среди собак я установила. Колдунья их извела, чтобы не лаяли на нее.

— А что она, ласкает их. Просит хозяев закрывать собак на время ее визита, чтобы, не приведи боги, не случилось чего. А то, она потом будет себя виноватой чувствовать, если собачкам плохо станет после ее посещения.

Хм, такая красивая идея, и с таким грохотом и треском развалилась... хотя, почему развалилась?

— А она давала какие-то травки там, или настои, чтобы собачек успокоить?

— Нет, в том то и дело. Так, мы бы и сами на нее подумали, а тут наоборот, сама же не хочет быть виноватой.

— А кошки, говорите, живут и здравствуют?

— Да, их даже больше становится. А что, думаете, это так проклятие себя проявляет?

— Не знаю, не знаю... Ладно, позвольте, я с дороги устала...

— Ой, да конечно, что же это мы, гостью на пороге держим то.

И мои новые хозяева, немного уже придя в себя, и не так сильно скорбя, повели меня в свой дом. Вторая пара родителей, также заметно повеселев, пошла вслед за свадебной процессией, а родители невесты крикнули им вдогонку, что сейчас меня разместят, да и тоже придут.

Комнатушка небольшая, но уютная. На настенных полках сидят пара мотаных тряпично-соломенных кукол, я так понимаю, воспоминания о детстве предыдущей хозяйки этой комнаты. Красивая вышитая картина и, в принципе, все.

Варги поселились в двух конурах, которые сейчас пустуют. Вожак спокойно занял отдельные "апартаменты", а Левый и Правый будут ночевать по очереди, один спит, второй сторожит.

Хлев, в который поставили Лару, был весьма и весьма средненьким, но Единорога сказала, что ничего страшного, потерпит.

Убедившись, что весь мой отряд разместился благополучно, я вышла во двор.

Прямо за воротами подворья стояло несколько местных мужиков в годах, которые спокойно и неторопливо беседовали о чем-то между собой. Едва заметив меня, они тут же стихли, и один из них, самый представительный по внешнему виду, направился в мою сторону.

— Простите, уважаемая волшебница, не знаю как правильно к Вам обращаться...

— Просто Лена.

— ... — мужик замялся. Было видно, что он не привык обращаться к "благородным" без всяких там "светлостей" и "сиятельств". А поскольку я — маг, то...