50 тонн на педальной тяге (Мигард -4)

Вместо предисловия

Пол под ногами заметно вибрировал. Старый Паялпан, потухший вулкан, наш теперяшний приют, сегодня тревожился. Это ничего. Нынешний день — он для всех волнительный.

Я слушал непонятные речи и ощупью перекатывал в мешке деньги из подлинного серебра. Крупная чеканка. Моя шестипалая ладонь словно шустрое зеленое насекомое исследовала каждое углубление, выискивая характерные выемки на монетах чтобы определить их достоинство. Я не стеснялся присутствия чужого в своей комнатенке, просто это такая игра и она доставляла мне удовольствие. Пятьсот драхм Оплота или сто двадцать пять цехинов Инферно. Но мне была ближе цифра в тысячу пятьсот. Полторы тысячи мильрейсов Подземелья, валюты моей Родины. Вот сколько сейчас лежало в моем мешочке — я знал это точно. Одна четвертая до выплаты невольничьей ренты. В последнее время мне везло, и дело продвигалось быстро, но кто скажет, как повернется судьба в дальнейшем? И что я буду делать став отпущенником? Сумею ли выжить? Жизнь без свободы — ничто. Но свобода без жизни тоже немного стоит.

Голос чтеца усыплял, моя угловатая голова несколько раз клюнула в холодный булыжник стены. Увесистость последнего тычка вернула мне бодрость, и я вновь вернул внимание пергаментным словам:

— "... Мы приходили сюда, будто на пикник. Таинственный мир манил неизведанными приключениями, которых так жаждали наши сердца, облепленные серой паутиной будней. В Мидгард рвались недолюбленные музами поэты, спешили за вторым шансом отчаявшиеся неудачники. Любовь распускала тут свои чувственные лепестки, Авантюра наполняла паруса ветром странствий. Скупец, алчущий богатства, обретал груды золота, романтик замирал под бездной невиданных ранее звезд. Воитель и торговец, ученый и землепашец — все находили дело по душе. А Реальность? Ее образ тускнел в нашей памяти, словно вчерашний обед при виде накрытого праздничного стола. Так Мидгард заслонил для многих прежнюю жизнь...."

Не выдержав, я прервал декламатора. Зачем мне слушать непонятные бредни о другом, чуждом для меня мире? Реальность... Подумаешь! Да, оттуда к нам приходят герои, которые властвуют над всем сущим. Ну и что? Сто раз чихнуть я на это хотел! Эх, лучше бы мне выбрать какой-нибудь словарь. Или книжку про геологию. Лишь Имя, ненавистное Имя автора этого пасквиля заставляло меня терпеливо вслушиваться в загадочный текст. Я должен, обязан понять — что движет этим непостижимым человеком. Как в нем могут так легко совмещаться тиран и ученый, политик и писатель. Кто он на самом деле? И в который раз, преодолев себя, я снова приказал рабу продолжать.

— "... Всерьез утверждать, что Мидгард полностью изучен — смешно. Мы каждый день наталкиваемся в нем на новые загадки. Открываем запертые двери, подчас используя для этой болезненной операции собственные лбы. И обстоятельства заставляют нас постоянно переписывать, казалось незыблемые теории. Чего стоит, например, обнаружение канала перехода в Йотунхейм? Некоторые умники на эмоциях тут же решили замостить дорогу в Хель, а там, глядишь, и проникнуть в Асгард. Наши сердца до сих пор скорбят по этим канувшим в небытие авантюристам. Не так давно без бульканья ушел на дно "Титаник" общепринятого мнения о том, что Иерархам по силам переписывать физические законы локаций. Теперь все в курсе их истинной роли, куда как более скромной. Они лишь контролеры, наблюдатели, наделенные особыми правами. Еще одна свеженькая гипотеза вопиет о том, что права эти нагло и бесцеремонно были ими узурпированы в древние и мало просвещённые времена. Очень смелое и ничем неподкрепленное заявление. Но его печальный итог — недавних полубогов тут же принялись повсеместно отстреливать, без скидок на выслугу лет. Массовая атеистическая прополка привела к положению, когда бывшие всеобщие кумиры забились в потаенные норки, и не кажут глаз верноподданным гражданам. Воистину, профессия Иерарха нынче стала рискованной и очень невостребованной. Правда, в некоторых локациях старых пройдох по-прежнему превозносят наравне с творцами Вселенной. Предрассудки особенно живучи среди нелюдей, тут уж ничего не поделаешь. Как я уже говорил, география Мидгарда необозрима. Только в виртуальной проекции нашей державы существует не менее полусотни локаций. Самые известные из них: Овиум, Элеадун, Нижегородская Олигархия, Сибирское море, Баркид и менее значительные по размерам..."

Тут дверь в мою комнату-келью проблеяла ржавым голосом, взбрыкнула в замочной упряжи, и со звоном выдранного запора отскочила в сторону. Гном-чтец испуганно умолк, оборвав фразу. Тяжелая рукопись выскользнула из его рук и шлепнулась на пол.

Я не спеша повернулся в направлении сквозняка. В моей голове возникла картина оранжевого энергетического сгустка. Обоняние ощутило знакомый мускусный смрад, затхлый запах звериной шкуры. Уши поймали сиплый шум мехов широкой грудной клетки, стук копыта, задевшего о высокий мраморный порог. Караульный минотавр из личной стражи правителей фактории явился, чтобы призвать меня к ним. Я почти физически ощущал, как шевелится на уродливой морде вечно влажная блямба черного носа, торопливо ощупывая воздух. Это он, Ноздрин, мой персональный враг и завистник почтил скромную обитель каптенармуса фактории своим вонючим посещением. И в который раз сорвал дверь с петель. Почему маленького Гонзо все норовят обидеть? Я же не виноват, что уродился низкорослым и едва достаю до плеч даже своим сородичам — пещерным троглодитам. А этот рогатый... Он вообще может прихлопнуть меня, как сверчка одним ударом здоровенного кулака. Между прочим, он так и сделает, едва представиться возможность. Я вежливо, но не подобострастно склонил голову, готовый внимать донесению.

— Лорд Дилморон напоминает тебе, Гонзо, о том, что после погружения запада эклиптики в ночь, первые ворота будут открыты. Наступил день рандеву. Живо тащи свою морщинистую шкуру на верхний ярус Воленвельда. Мы высылаем разведку зеленокожих.

Изо рта у него с каждым выдохом вылетало сто дохлых рыб, не меньше. Мое неподвижное лицо вновь опустилось в знак понимания. Стражник презрительно фыркнул, повернулся и шаркнул ногами так, что в комнате закружилась небольшая пыльная буря. "Болотный слизняк", "Лягушачья шкура", "Жабоголовый" — такими титулами он награждает меня и моих соплеменников. Эта двухметровая подметальная машина думает, что шепчет, но мой чуткий слух позволяет разобрать каждый звук. Я чихнул от золы, попавшей в глотку, и жестом приказал декламатору продолжать. До заката есть еще немного времени. Гном несколько раз осекся, потом голос его окреп:

"... Овиум — поистине самое загадочное пространство Мидгарда. Локация представляет собой правильную сферу. В ее центре возвышается на семьсот миль исполинская модель Великого Древа Иггдрасиль. Девять самых крупных его ветвей заканчиваются миниатюрными планетами, каждая из которых является самобытной "карманной" цивилизацией. Они невесомо парят в хороводе облаков, играют в лучах децентрализованных источников света. У любого впервые узревшего это чудо с непривычки захватывает дух. Сфера — как Земля, вывернутая наизнанку, Великое Древо — как колыбель жизни. А планеты на нем — как елочные игрушки диаметром в пару сотен километров. Нависающий над головой горизонт запросто может свести с ума неподготовленного зрителя. Вся внутренняя поверхность сферы (в обиходе — Пустынь, с ударением на первый слог), и сам Иггдрасиль обитаемы. Жизнь тут бурлит, как кипящий куриный бульон..."

Я, дотянувшись, решительно захлопнул книгу. Отвратительный, вульгарный слог. Напыщенный дилетантизм. Так я оцениваю сей опус. Ткнул своим идеально гладким, безволосым пальцем в обложку. Бородатый чтец сразу смекнул, что к чему:

— "Сочинение о строении Овиума. Исторические предпосылки межплеменных распрей". Автор — Пий Контур, как вы и просили...

Мои длинные зубы заскрипели от бессильного гнева. Ненавистное имя. Руки в эмоциональном порыве схватили фолиант, чтобы с размаху швырнуть его в тлеющий камин, но я вовремя одумался. Декаду назад мне удалось стянуть эту книжку из личной библиотеки хозяина фактории. Если хватится пропажи — не раздумывая смахнет с моих плеч умудрённую крадеными рукописями голову. Он у нас до таких дел жуть, какой правильный.

Время облачаться в придворный мундир. Я решительно выпроводил гнома и пошел в кладовую за парадными ножнами с золотым шитьем. Ничего, что в них давно пусто. Зачем мне таскать тяжелый кинжал? Я же не воин. Положу-ка туда лучше копченую мышь. Так оно питательней будет. Э-э-эх, вот скоплю на крепостной сбор, тогда... Ладно, хватит фантазировать. Благими намерениями, как говорится, нору не выстелишь. Пора бежать на службу.

Гл.1. Гости кратера

"Юному и благовоспитанному троглодиту всегда следует держаться от человеческих особей на расстоянии, превышающем возможность пинка..."

Из "Наставления мудрых", автор — Гонзо-прозревший.

Вокруг меня колыхались пламенные всполохи. Это все, что я видел. Теплолокация. Так, кажется, именовали мои ориентационные способности вельможи. Пусть на моем черепе не предусмотрены глаза. Зато обострены остальные чувства. Дыхальца жадно втянули воздух, наполненный резким запахом страха двадцати смертников, что топтались за нашими спинами. Их паническое рычание отражалось от влажных стен тоннеля. Предчувствием скорой гибели живых существ был насквозь пропитан каждый осыпающийся камешек, каждая капля грунтовых вод, что просачивалась сквозь базальтовые арки сходящихся к внешним воротам катакомб. Мои холодные руки легли на морщинистую морду десятника — троглодита. Так мы здороваемся. В другое время он бы брезгливо отодвинулся, но сегодня даже этому закаленному бойцу не помешала дополнительная поддержка. Он издал горестное ворчание:

— Эй, ты! Отправляют на убой.

— Даже если так. Желаю пути наверх по лестнице кармы. Да хранит вас всех Великий Иерарх Джорней.

— Как я хочу снова под воду. Это к тому, что похоже в предыдущей жизни мне довелось быть электрическим угрем.

— А мне — жуком-навозником. Очень люблю ковыряться в деталях.

— Надеюсь, что этот чужак стоит распускаемых о нем слухов, — плоские выступающие резцы десятника лязгнули в нервном возбуждении, шипы на хребтине возмущенно встали дыбом.

Властелины рядом, но они ничего не слышали. Говор троглодитов за пределами людского диапазона восприятия. Только иногда их торчащие по-собачьи уши подергивались, как будто пытались различить что-то почти неуловимое. Они стояли у самых ворот. Синие сгустки огня. Яркие настолько, что хотелось отвернуться. Положив руки на пояс, замер в царственной позе глава торговой фактории, Владетельный лорд Таргон. Мастер допросов, любитель чужого страдания, с детства привыкший к диктату своей воли. Рядом о чем-то задумался его двоюродный брат, принц Дилморон. Представитель правящей династии, отосланный в дикий пустынный край, с целью изучения хитросплетений коммерции и таинств составления артефактов. Таковые знания весьма пригодятся будущему монарху. Не менее науки о противоядиях. А также, чтобы вдали от стольных пиров и увеселений дворцовой знати, юный наследник укрепил свой дух воина. Прочим органам не худо было бы некоторое время, наоборот, побыть в покое. Королю уже поступали жалобы на эту тему от дворцовой челяди, собственными ушами подслушивал. Вот Таргон и принял бремя сурового наставника для молодого повесы. Этот самозабвенный потрошитель быстро привьет Дилморону идеи рыцарства, чести и исключительной судьбы родного Подземелья.

Скрипнула каменная створка малого наблюдательного окна под усилием могучей человеческой руки. Или почти человеческой. Они минотавры по национальности. Я про обоих наших сеньоров. Даже без учета их бычьих рогов длиной в локоть, повелители выше представителей обычного рода людского на пару голов, шире в плечах. Еще до отправки сюда, в факторию Пустыни, я видел немало всяких человеков там, на Великом Древе. Ну как видел,... осязал пламя их жизней, различал контуры их сущностей. Я же слеп. Вы не забыли? Мы, троглодиты от природы незрячие. Обоняние, осязание и теплолокация каждый миг направляют в мой разум целый сноп информативных срезов, и там четкими штрихами рисуется окружающая картина. Как и сейчас, к примеру. Я лицезрел (или представлял?) в своей голове широкую площадку перед двумя каменными воротинами, изукрашенными резной вязью. На ней в былые времена свободно помещались несколько подвод с товарами для фактории. Да и для лошадей места хватало. Стены из темного оплавленного лавой базальта смыкались в тридцати локтях над моей головой. По сторонам коридора шипели и плевались смоляными брызгами несколько факелов, упертых в витые медные держатели. Проход начинал сужаться сразу после ярмарочного грота. Его отполированные мраморные ступени отсчитывали шаги в глубину жерла потухшего вулкана. В нашу некогда процветавшую торговую станцию Паялпан. Пусть ей дал имя собрат с неведомой для меня Камчатки. Ну и что. Зато она выполнена по образу и подобию нашего родного мира, где по острым краям провалов и трещин гуляют пыльные вихри, где на милю не встретишь ни единой живой души, а вся цивилизация начинается сразу под поверхностью. Давно минуло время, когда сквозь этот тесный канал в небо рвались фонтаны пара, раскаленные газы, неся в своих растопыренных пальцах обломки горных пород. Теперь кратер наполнен безмолвием, его подземный жар истлел. Лишь иногда по телу Паялпана пробежит легкая дрожь, словно напоминание о прежней силе. Так и с нашей факторией. Ее могущество осталось в прошлом, наступила суровая и тяжкая пора выживания. Мы в осаде. И тут, в фактории, и там — на стволе Древа. Почти все цивилизации Овиума объединились, чтобы нас уничтожить, истребить даже память о существовании мини-планеты под названием Подземелье. Идея свежая. И главное — добрая. Посмотрим, как у них это получится.

Я незаметно вздохнул. Слепой троглодит, и так много умных мыслей. Это все книги. Моя страсть, увлечение, заменяющее маленькому Гонзо дружескую привязанность и любовь. А может быть из-за них я так одинок? Хотя нет, рукописи же общаются со мной посредством персонального чтеца. Владеющего грамотой культурного гнома из бригады кузнецов — ремесленников. В книгохранилище, моем обетованном рае, содержится множество фолиантов на самые разные темы. И часть из них прочитана для меня вслух. Работа у меня привычная, а зимние ночи длинные. Отчего не развлечь себя сложными идеями человеков? Научусь думать, как они — будет легче их понимать. Я и так перенял почти все людские мудреные словечки. "Пищеварение", "Экономическая зависимость", "Толерантность". Это вам не простецкие "еда", "издольщина" и "пофигизм". По-моему остальные троглодиты считают меня сумасшедшим. Лишний раз без нужды стараются не обращаться. Невежды! Ничего, когда-нибудь я постигну суть тайны людей и расскажу о ней своему народу. Тогда меня признают. Обязательно признают.

Окно открыто. В подземную теснину хлынул поток свежего воздуха, наполненный тысячей сложных, незнакомых запахов. Мой тонкий слух различил порывы ночного ветра снаружи, и даже тихий шорох шевеления листьев на древесных стволах, обступающих вход в нашу скрытую цитадель. В распахнувшийся лаз метнулась маленькая яркая молния. Это Дора. Старшина полувзвода гарпий-разведчиц. Я помню времена, когда их было пятьдесят. Теперь осталось одиннадцать. Эльфийские стрелки, что заблокировали нас тут, дело свое знают отменно. Даже в кромешном мраке они по звуку крыльев бьют влет разведку фактории длинными стрелами из смертоносных композитных луков. Уж в чем, в чем, а в типах вооружения я разбираюсь. Как-никак с момента создания торгового поста являюсь бессменным каптенармусом. Оружие и доспехи воинов полностью на мне. И еще много чего.