Земли Меча и Магии: Некромант

— Но он злая и агрессивная тварь, служащая тьме!

— Да, безусловно, равно в той же мере как и ты. Только вот ваша братия почему-то зовет это Служением Богу. И для меня нет никакой разницы между вами, потому что, на мой взгляд, вы оба служите тьме. Но у него есть одно неоспоримое преимущество перед тобой. Даже сейчас крысу хватает духа отстаивать свою неправоту не перенося ответственность на своего хозяина, не так ли?

— Да, Я!!! Я всегда готов к бою! — Возможно и у псов есть крохи собственной воли. Он вроде готов отвечать за свои поступки. А хватит ли сил донести свой крест?

— Отлично. Докажи это. Сегодня ночью ты сразишься с Хелге. Бой до смерти одного из вас. Выживи и обретешь свободу. Можешь идти готовиться. Я скажу, чтобы с тебя сняли цепи. И не забудь помолиться, кому ты там молишься...

Да, теперь он будет сражаться с мальчишкой до последнего. Вот только, не перестарался ли я?..

* * *

Неделя 1, день 5

13:08

Я привык спать урывками: пару часов ночью, пару — утром, ну и, хотя бы, десяток минут вечером. И не важно где, когда, в каком положении и что происходит вокруг. Я вернулся на понравившуюся мне веранду, присел отдохнуть в мягкое кресло и мгновенно погрузился в царство грез. И ни крики одержимых, ни грохот разгружаемых повозок, ни ругань погонщика мертвых не могли мне помешать. Но стоило только Хелге и Виктории подойти ко мне, как я открыл глаза и потянулся до хруста в суставах, стряхивая остатки бредовых видений.

Спать такими урывками очень удобно, но есть два больших но — ты перестаешь понимать, какой сейчас день и час, а твои сновидения... Они поистине ужасны. Настолько реалистичны, отвратительны и безумны, что начинаешь сомневаться в собственном душевном равновесии.

Так и сейчас, я был безумно благодарен этим двоим за свое пробуждение, потому что худший из моих кошмаров пробрался и в этот мир. А все началось с того, что я видел самый страшный момент моей жизни — как умирает жена на моих руках. Я не хочу описывать это, просто скажу, что не забуду этот миг никогда.

Он часто преследовал меня ночами и я давно научился вырывать свое сознание из цепких лап сна, но порой вместо того чтобы очнуться, я проваливался еще глубже. Я открывал глаза, думая, что поборол сон. Но это была ужасная ложь. Я понимал, что нахожусь в своей старой комнате, закатные лучи солнца проникают сквозь неплотно задернутые шторы, чтобы утонуть в затхлом вязком воздухе, полным клубящейся пыли. Пыль и тлен царят здесь. А за моей спиной, в самом дальнем углу стоит ОН. Я не вижу его, но знаю, что ОН там. Я слышу, как острый коготь проводит по иссохшему корешку одной из книг, рождая мельчайшую трухлявую взвесь.

ОН ждет. Я чувствую его улыбку. Последние лучи солнца угасают, комната погружается в непроглядный мрак и я чувствую, как рассыпаются ржавым крошевом последние оковы, удерживающие мой кошмар. Обманчиво легкая поступь, секунда тишины превращается в вечность. Я не могу шевельнуться, но чувствую, как в том мире мое тело пытается поднять голову, открыть глаза и позвать на помощь. Но вместо этого чувствую лишь свинцовую тяжесть сведенных в судороге мышц. Горячая ладонь ложиться на мою голову, сжимая кости черепа. Острый ноготь медленно и осторожно погружается в глазницу.

В настоящем мире мое тело скручивает от ужасающей боли, череп печет изнутри и я просыпаюсь...

Я просыпаюсь в своей старой комнате и закатные лучи солнца проникают сквозь неплотно задернутые шторы, чтобы утонуть в гуще медленно клубящейся пыли. ОН тут. Ждет. Улыбается. ОН счастлив. И все повторяется вновь, раз за разом, пока кто-то случайно не разорвет этот порочный круг. Но ОН не расстроится, ведь я еще не раз вернусь в свой персональный ад...

— Учитель, с вами все в порядке?

— Да, Виктория. Я просто немного устал. Пойдем...

Ритуал подчинения прерван. Цель успешно сопротивляется магии внушения.

* * *

Алые лучи закатного солнца озаряли главную площадь деревни, высвечивая тускло блестящие изгибы ритуальных звезд, покрытых множеством сложнейших узоров. Мне повезло встретить в деревне одержимого, чей дух покровитель при жизни был архитектором и поделился знаниями со своим носителем. Вместе мы создали рисунок прекрасной и сложной звезды, вобравшей в себя десяток пентаграмм. Тут было и место для мертвых солдат, и круги для наполнения силой пустоты оружия и доспехов. Центр же представлял собою огромный круг, вмещающий в себя несколько пентаграмм силы, расположенных вокруг приготовленной к бою площадки.

В одной из звезд сейчас лежал поверженный воин, в другой стояла Виктория, а еще две пока были пусты.

Эта ночь больше будет походить на нескончаемый танец смерти и непрекращающуюся гонку наперегонки с ускользающим временем. Я не уверен, смогу ли завершить этот бесконечный ритуал, но точно знаю, что просто обязан это сделать.

Слишком многое накопилось за эти пару дней и чтобы хоть как-то нагнать ускользающее время, стоит поставить все на зеро и надеяться на удачу.

Хотя какая удача? Кого я обманываю! Госпожа фортуна никогда не была склонна к проявлению милости к моей персоне. Все, чего я добивался, чего достигал я обязан лишь одному — себе самому. Ровно как и все мои потери и неудачи связаны только с моей ленью, рассеянностью и невнимательностью. А значит сегодня я должен забыть обо всем, кроме своей цели.

* * *

— Хелге, что ты думаешь о предстоящем бое? Ты уверен в своих силах? Может быть стоит перенести эту дуэль, пока ты не станешь сильнее?

Лунные блики на остриях ножей, отсветы костра на обнаженном по пояс теле парнишки, ярость в глазах и холод в сердце. Жар дышащего адреналином тела и обманчиво расслабленные мышцы. Он готов к бою, но как Хелге поведет себя в схватке, для всех остается загадкой. Сейчас мне очень важно знать, кто управляет этой оболочкой.

— Да, мастер, я готов отправить его душу в последний путь. Я видел, как он молился своему богу в надежде на спасение... Жалкий человек, что может пригодится лишь в виде живого трупа для Ваших опытов.

Я положил руку на плечи Хелге, разворачивая к себе. Кажется я перестарался, пытаясь разбудить в этом создании юношеский дух.

— Мальчишка, ты забываешься! Он не простой солдафон и даже лишившись своих эликсиров, в состоянии оборвать твою жизнь. Ты уже допустил однажды ошибку, понадеявшись лишь на свои скромные силы. Помнишь к чему это привело? — В ответ только яростный взгляд. Конечно он помнит и винит себя за это. — Не следует забывать, что ты не один. С тобою всегда был твой хранитель. Не стоит оставлять его в стороне, даже имея в своем сердце дар вампирши и безграничную силу Войп'а. Следуй зову своего нового сердца, будь осторожен с Пустотой и верь своему духу. Все, иди и будь осторожен, ведь больше я не стану вмешиваться...

* * *

Как по мне, так это безумие. Два простых ножа и ничего более против пса, вооруженного небольшим прямоугольным щитом и длинным ятаганом. На обоих нет ни доспехов, ни обуви, лишь грубые холщовые штаны. Я уже не надеюсь на победу парнишки, хоть бы жив остался...

Хелге явно не слышал, что я ему говорил, пока он тешил свое сознание жаждой мести. Второй бой с охотником мальчишка начал с того, чем закончил первый — копье праха, нацеленное в грудь противнику рассыпалось серым пеплом на горящем ослепительным светом щите. И больше ничего. Ни одного выпада, ни одного удара, лишь бешеная пляска мальчишки, спасающим свое тело от острия ятагана.

Схватка была столь стремительной, что походила на слайд шоу с молниеносно меняющимися кадрами. Я с трудом мог улавливать мельчайшие движения, едва различимый полуоборот, стремительные удары и шаги. Движения Хелге были яростны и молниеносны, а сам он сейчас больше напоминал серую тень, что кружится вокруг охотника. Только вся его скорость и неуловимость разбивалась о скалу невозмутимого спокойствия и умения убивать.

* * *

Легчайший клинок со свистом рассекал воздух, раз за разом оставляя неглубокие царапины на незащищенном доспехами теле. Хелге, покрытый кровоточащими порезами, двигался все медленнее, с трудом избегая смерти. Зажатый на самой границе жертвенного круга, парень не успевал за монотонно рубящимся псом.

* * *

Каждый удар точен, скуп и лаконичен. Ни единой паузы в движениях, все тело движется вслед за клинком, постоянно меняя позиции и высоту удара. Шаг, удар, полуоборот, взмах, сноп искр от вгрызающейся друг в друга стали, блок лезвием, доворот, щит плашмя в лицо, удар клинком в ноги с подшагом... Инстинкты охотника просыпались с каждым ударом сердца.

* * *

Хелге, щурящийся от заливающей лицо крови из рассеченной брови и с трудом избегающий сверкающего лезвия, взвивается в воздух, оттолкнувшись ногами от щита пса. Кувырок назад, атака с колена, лезвия одновременно в ногу и горло. Очередной сноп ослепительных искр от горящей в пламени костров стали. Толчок для удара коленом в солнечное сплетение... На долю секунды открывшийся противник уже исчез. Ошибка. Тело мальчишки летит, не встречая сопротивления, мышцы сводит в ожидании неминуемого удара.

* * *

Корпус пса разворачивается вокруг своей оси, избегая удара. Доворачивающееся тело само выбрасывает вперед руку со щитом. Удар металла в спину выбивает воздух из легких мальчишки. Ловя равновесие он делает кувырок и резкий разворот. Шагнуть вперед, опора на левую, присесть, закрыться. Сейчас будет бросок.

* * *

Мышцы, разрываемые в запредельных нагрузках, с трудом выравнивают тело. Разум захлебывается эмоциями, опьяненный кровью и жаром битвы. Хелге, с трудом разрывая легкие глотком воздуха, разворачивается и бросает нож. Лезвие медленно рассекает сгустившийся воздух. Скрежет клинка о металл. Опять ошибка. Еще один отчаянный и безрассудный бросок.

* * *

Нож, отбитый щитом, вращаясь вокруг своей оси, улетает в небо. Шаг вперед, опора на правую ногу, подшаг. Удар ятаганом плашмя по воздуху. Справа налево. Сверху вниз. Вспышка и звон отбиваемого ножа. Тело разворачивается вокруг себя, повинуясь инерции. Взмах щитом. Снизу вверх, справа налево. Щит срывается с руки.

* * *

Вспышка боли и кровавый туман. Удар окованного края брошенного щита приходится в лицо мальчишки. Губы лопаются как перезревший плод, брызги крови. Глухой удар спиной о землю, перекат через левое плечо.

* * *

Я вижу, как удар отбрасывает тело Хелги, кровь обильно заливает лицо и руки мальчишки. Он стоит, преклонив колено, и не находит в себе сил подняться.

Цепной пес, который больше похож на голема, что движется как механизм, плетя танец битвы, наносит последний удар, нацеленный в шею склоненного противника...

* * *

Тело медленно заваливается вперед, левое предплечье касается земли, перекат. Свист стали за спиной. Выход с опорой на обе ноги, разворот. Сейчас будет удар.

* * *

Секунду назад поверженный противник, уходит с линии удара. Тело теряет опору и мышцы с трудом возвращают равновесие, разворачивая лицом к противнику. Мах левой, перекрывая взгляд. Подшаг. Колющий прямой в сердце.

* * *

Ладонь правой руки, окутанная призрачной дымкой, медленно разворачивается, сбивая ребром лезвие ятагана. Пальцы, покрытые горячей кровью, лежат на тупой стороне клинка. Рывок оружия. Противник проваливается вслед за мечом. Разворот корпуса к потерявшему опору псу. Резкий удар. Снизу вверх и вперед, распрямляясь как пружина. Ладонь левой под грудь, правая — в подбородок. Черная вспышка пламени...

Внимание, нанесен урон магией крови.

Внимание, нанесен урон магией духа.

Внимание, нанесен урон магией смерти.

Руки Хелге окутывает багровый туман, с ладоней стекают вязкие хлопья черного пепла, в воздухе тает призрачное свечение. Вдоль линии пентаграмм плещутся волны тьмы, огромная низкая молочно-белая луна освещает поляну. Я чувствую, как энергия переполняет все линии и компоненты сложнейшего ритуала. Больше ждать нельзя. Теперь дело за мной.

Подходя к Хелге и останавливаясь рядом с ним, вижу, что пес все еще жив. Его тело сотрясает мелкая дрожь, лицо сияет белизной осколков челюсти, что причудливым алым цветком распороли мышцы и кожу, бесформенный провал груди с отпечатком ладони вздрагивает в судорожной попытке наполнить разорванные легкие воздухом.

— Заверши дело, Хелге. Нужно закончить ритуал.

— Мне нет нужды в его смерти, мастер. Мне хватит осознания своего превосходства. Пусть постарается выжить...

— Ты неправ, он, в любом случае, должен умереть. — Выхватываю жертвенный клинок и провожу клинком по шее охотника. — Взываю к мудрости твоей, Войп, осени нас тенью своею.

Внимание, Войп откликнулся на Вашу просьбу. Закончите приготовления к ритуалу. Осталось 5:00.. 4:59.. 4:58..

— Хелге, помоги мне отнести его в жертвенный круг! Быстрее!

Как только тело пса легло в пентаграмму, а парень занял свое место, я достал хрустальный сосуд, наполненный черной масляной жидкостью, искрящейся в бликах костра алмазной и рубиновой крошкой. После перерождения Хелге у меня осталась заботливо сохраненная Викторией магическая эссенция. Эликсир маны, напитанный магией крови и вобравший в себя энергию, трансформирующегося под действием чар вампирши, сердца одержимого духом. Вот так, случайно и невольно, создаются уникальные вещи и делаются грандиозные открытия.

Сорвав зубами запечатывающую сосуд пробку, я вылил на ладонь густую кремоподобную массу. Испачканными пальцами чертил на теле пса символы, подсмотренные, как это ни парадоксально, в книге белой магии. Странные письмена, искаженные кровью и моей волей, удерживали душу и вплетали плоть охотника в ритуал.

Следующий — мертвый святой, павший в битве у дороги и чье тело все еще было наполнено силой, удерживаемой резонирующими печатями. По изображению звезды на каждый сустав. Живот, грудь и голову покрыл вязью символов. Хелге и Виктория заняли указанные им места, а я смазал ритуальное оружие остатками темной жидкости из флакона и подошел к центру основной звезды. В ее сердце клубился черный туман. Его движения были медлительны и завораживающие. Погружаю острие клинка в сердце пустоты, что, подобно нежному вьюну, взбегает по лезвию и касается моих пальцев осторожным и волнующим поцелуем прохладных губ.

Внимание, Вы начали ритуал. На время ритуала Вашим телом будет управлять Войп.

Неделя 1, день 6

1:49

Время пролетело незаметно. Все тело ломило, глаза слезились от лучей восходящего солнца. Ритуал давно был завершен, а я ничего не помнил... Лишь смутные тени, ускользающие обрывки сновидений наполняли мой разум. Наклоняюсь и вырываю изменившееся оружие из центра сил.

Черная рукоять, что так приятно холодила разгоряченную ладонь, обрела изумрудный блики. Тонкое лезвие, украшенное вязью призрачных рун, вытянулось в длину и приобрело широкий желобок для стока крови, что заканчивался пульсирующим зеленым камнем, подвешенным в пустоте. Еще совсем недавно он горел незамутненным изумрудом, а теперь его грани пронизывали черные ручейки, по которым тек густой серый туман.