Земли Меча и Магии: Некромант

Из-за наших спин медленно выступила высокая фигура в черном балахоне. Четверорукий воин, сжимавший в каждой руке по серому серпу с тонким лезвием и небольшим изумрудом в рукояти, вскинул один из клинков, обагренный кровью монстра. Зеленое пламя пробежало по острию, и в ту же секунду из раны существа хлынула черная кровь.

Нам с Хелге лишь оставалось следить, как гвардеец вонзил полыхнувшее синим пламенем копье в ставшего неповоротливым монстра, а жнец рассек мышцы гиганта, превращая ужасающее создание в кусок безвольной плоти.

* * *

Единственный оставшийся факел, брошенный в горячке боя, ярко пылал изумрудным пламенем, освещая картину побоища. Искромсанные останки зомби, все еще пытающиеся регенерировать, слабо шевелились, облепленные омерзительным налетом гнили. Я безучастно смотрел, как жнец вскрывает грудину все еще живому стражу Капитолия, насаженному на сапфировое копье гвардейца подобно жуку в коллекции ботаника. Желчь из пронзенных кишок, стекающая по древку оружия, разъедала даже черненный металл перчаток, обжигая руку воина.

С противным треском жнец развел грудину создания Гнили, наполняя помещение омерзительной вонью. В паутине черных сосудов и белесых червей размеренно содрогалось огромное сердце. В такт его биению медленно вздрагивал покров бурых наростов, заполняющий Капитолий. Осторожно погрузив руки в источающую вязкую слизь плоть, служитель пустоты рассек удерживающие сердце нити и, отбросив прочь продолжающий пульсировать орган, поднес факел к выпотрошенной плоти монстра. Занявшееся зеленым огнем тело разгоняло тьму, поглощало туман и выжигало гниль, обильно выстилавшую пол и стены Капитолия.

Чтобы хоть немного отвлечься от царившего вокруг хаоса, я решил наконец-то разобраться с игровыми сообщениями, накопившимися за несколько безумных дней. В ходе продолжительных стычек я сумел поднять три уровня, каждый из которых принес по единичке магических параметров, да и в ходе сражений мои параметры существенно выросли.

Рост моего уровня наградил меня несколькими очень важными умениями. "Продвинутая Некромантия" позволяла поднятым на поле боя немертвым сохранять еще больше характеристик и умений от некогда живых тел, "Конклав" давал возможность объединять свои магические силы с союзным магом, что было очень кстати ввиду заканчивающего строиться мавзолея. А вот последнее умение меня особо порадовало — взятая в начале игры книга "Творец" наконец-то продолжила свое развитие. Теперь мне стал доступен специфический навык, завязанный непосредственно на некромантию и совершенствование мертвых тел. "Скульптор мертвых тел" позволял мне вносить изменения в структуры костей и внутренних органов нежити с помощью различных реагентов и ингредиентов.

Продолжая вчитываться в описание способностей, я подтянул к себе труп эльфа и стянул с него позабытую в спешке походную сумку, высыпав ее содержимое на колени. Первое, что бросилось в глаза — это маленькая фляжка разбавленного вина и сушеные фрукты. Только сейчас, вгрызаясь зубами в приторно сладкие волокна пищи, я понял, что не ел с момента штурма некрополиса, а вода закончилась еще на рассвете. С трудом оторвавшись от ароматного напитка, запустил руку в ворох всевозможной мелочевки и потянул тонкую стальную цепочку. Присмотрелся к находке и не смог удержаться от усмешки — перед моими глазами, блестя зелеными гранями, раскачивался Клевер Удачи, что должен помогать своему хозяину склонить на свою сторону чашу весов госпожи Фортуны. Только, видимо, эта капризная дама была занята и не смогла уберечь своего избранника от судьбы жертвенного ягненка.

Повесив амулет себе на шею и отбросив допитую флягу, я невольно бросил взгляд на распростертое передо мною тело. Мутный остекленевший взгляд некогда красивых карих глаз с непередаваемой болью и укором смотрел в потолок. Я не знаю, сколько этому эльфу на самом деле было лет, но выглядел он как двадцатилетний подросток, особенно сейчас, когда смерть заострило черты его благородного лица подобно фарфоровой маске. Прикрыв его глаза, с трудом встал и направился к жнецу, наклонившемуся над павшим гвардейцем.

— Неумирающий, нам стоит закончить ритуал. — Промолвил служитель Войп'а, снимая с шеи убитого тварью воина тонкую цепочку с блеснувшим на ней изумрудом, а затем направился в центр Капитолия. — Не забудь сжечь тело моего павшего собрата. Дух, однажды вернувшийся в тело мертвеца, не обретет покоя в пустоте, пока прах гвардейца не будет развеян. Доспехи и оружие ты можешь забрать себе или одному из своих воинов, ведь это просто металл.

Подойдя к ритуальному кругу, в центре которого все еще высился мой посох, жнец поднял с пола прорастающее в покров гнили сердце стража и приказал мне взяться за древко оружия. Когда я крепко сжал шершавую рукоять, он положил свои холодные руки поверх моих. Плотно прижимая мои ладони, служитель пустоты рассек серпом продолжающее биться средоточие силы Гнили.

Я с трудом помню, что было дальше. Лишь струящийся по моим венам обжигающий хлад, пронзительный взгляд жнеца, что держал меня за плечи и запястья, да вновь встающие в строй мертвецы под мерный гул колокола в часовне нетленных. С каждым ударом по шевелящемуся покрову мерзких наростов, в изобилии заполнявших Капитолий, проходила судорога, и с последним набатом отмирающая плоть сущности вспыхнула изумрудным пламенем, как загорается пух от случайной искры.

Глава 16 (Черные Стрелы)

Усидеть на троне в тысячу раз труднее, чем завоевать его.

Джордж Мартин

Игра Престолов

Земля стонала под окованными сталью сапогами немертвых. Сотни зомби, словно единый механизм, мерно двигались к центральной площади некрополя, в слитном порыве влача за собою неподъемную ношу. Истерзанные тела едва живых драконов, скованных десятками цепей, оставляли за собою потеки отравленной смертью крови и лохмотья иссохшей чешуи.

Распотрошенные трупы мумакилов и разбитые остовы костяных драконов громоздились бесформенной кучей органики в разрушенном проходе замковый врат. Тысячи живых, обезумевших от эликсиров, накатывали сюрреалистической волной на горы плоти чтобы рухнуть сверху на защитников некрополиса. Пехотинцы кочевников, словно саранча, гибли десятками, бездумно насаживаясь на пики держащих идеальный строй скелетов. Волна за волной, меняя одного немертвого на десяток степняков, человеческий прибой сминал порядки нежити.

Сокол, парящий высоко в грозовых облаках, свысока наблюдал за разыгрывающимся сражением. На дне желтых глаз отражались силуэты отборных войск чернокнижника, расчищающих дорогу для своего повелителя и его друга в стороне от общей схватки. Серебристые лезвия секир минотавров проламывали доспехи рыцарей смерти, вскрывая ожившие трупы. Окруженный десятком преданных гремлинов, трусливо жмущихся к хозяину, маг выжигал каждый дюйм некрополя, не подпуская призраков и духов к отряду клан-лидера, прокладывающего себе путь к сердцу твердыни некроманта.

Опьяненный жаждой крови и уязвленной гордостью, чернокнижник гнал свой отряд к шпилю заклинательного покоя. Туда, где лежали вскрытые в жутком ритуале тела дракона и его повелителя, а в искажающееся небо бил луч призрачного света.

* * *

Сухо щелкнула тетива и в небо взвилось черное древко стрелы. Блеснув на прощание серебром наконечника, снаряд распался мелкой пылью, отгоняя кружащих вокруг сокола призраков. Повинуясь воле хозяина, хищная птица устремилась к земле.

— Мой господин, чароплет и повелитель драконов почти достигли башни мертвых, но там нет никого, кроме слуг некроманта. Хозяин замка так и не покинул храм.

Сутулый кочевник, убрав лук в притороченный к седлу налуч, взглянул на предводителя кочевников бельмом испорченных болезнью глаз. Сокол, замерев драгоценной статуэткой на плече слепого мужчины, внимательно прислушивался к разговору.

— Спасибо, Нус'сар. — Кивнул своим мыслям игрок. — Самое время и вам отправиться в некрополь.

— Слушаемся, хан! — Звонко произнесла смуглая черноволосая девушка, запрыгивая в седло и подзывая к себе огромную пантеру. — Мы вырвем сердце этого жалкого колдуна из его прогнившей грудины, клянусь жизнью!

— Осторожнее с клятвами. — Произнес облаченный в кожаные доспехи воин, поглаживая за ухом массивного льва и глядя на выломанные ворота некрополиса. — За нами пойдут черные колдуны и я бы не советовал тебе умереть в этой битве. Нет ничего хуже, чем оставить свое тело и душу во власти проклятых.

Сплюнув на землю, воин взлетел в седло. Проверив, ножны его многочисленных сабель, кочевник повернулся к своему господину:

— Хан, прошу, если мы падем в этой битве и наши души поглотит тьма, прервите наши страдания собственной рукой.

Поклонившись, тройка странных воинов пришпорили коней. Игрок, смотря вслед своим избранным воинам, не заметил, как к нему неслышно подошел чернокожий старик.

— Ученики спрашивают у своего наставника, дозволено ли будет выпустить гнетущую их силу. — Хриплый, надтреснутый голос заставил хана вздрогнуть и резко обернуться. — Какой ответ дать мне слугам ночи? Сила, растревоженная пролившейся кровью, сводит их с ума. Боюсь, если хан не пустит мою детей в битву, их неокрепший дух больше не сможет сопротивляться потаенным желаниям...

Колдун был худ и больше похож на клейменого раба, чем на учителя. Алые татуировки, покрывающие лицо и кисти рук, и бесцветные водянистые глаза вызывали иррациональный ужас у любого смертного. Черные простые одежды из плотной ткани. На шее висел грубый металлический ошейник, скрепленный замысловатой печатью.

— Выводи своих... Детей. — С ненавистью процедил игрок, глядя на безмятежную улыбку чернокожего. — Пусть поднимают мертвых, желательно монстров чернокнижника. Передай ученикам мою волю и возвращайся. Если найриты не справляются, тебе придется хорошенько потрудиться над их телами.

— Пусть мой хан не беспокоится. — Растягивая губы в жуткой улыбке, проговорил чернокожий. — Тело той прекрасной девы, избравшей себе в покровители черную кошку, идеально подойдет для воплощения Хранительницы Голода...

* * *

Замок начинал преображаться, меняясь под властью Войп'а. Сырость и тлен сменились прохладной свежестью, мрак и туман коридоров растворились в мягком зеленоватом свете факелов, постройки медленно обрастали вязью тускло подсвечиваемых символов. Башню магии смерти и стены некрополиса отныне украшали барельефы черепов и тонкие острые шпили, а сизый камень кладки сменился темным сапфировым блеском гранита.

Стоя перед тяжелыми мраморными колоннами и вдыхая легкий, едва уловимый аромат благовоний, я поражался красоте высеченной неизвестным мастером композиции. Несмотря на то, что барельеф был исполнен преимущественно из темных пород оникса, меня не покидало ощущение необычайной легкости и духовности работы.

В центре стояло гротескное изображение лича, созданное из мозаики орнамента символов и замысловатых картин. Здесь были сцены жертвоприношений, выполненные с подчеркнутой холодностью и отстраненностью, что создавали образ жреческой мантии, наброшенной на серый иссохший костяк. Причудливое переплетение символов смерти складывались в хищный оскал черепа. Картины битв и сражений преображались в звездное небо, затянутое грозовыми тучами. Россыпь драгоценных камней венчала тонкий обруч изысканной работы, стягивающий череп мертвого мага.

За спиной колдуна тянулась паутина небольших масок красных, черных и синих цветов, закрученная в, казалось, хаотичную спираль. Но стоило мне приблизиться к барельефу, как мне открылось то, что хотел показать неведомый мастер. Две высокие хрупкие девушки в алых плащах, замерли позади лича. Черный макияж и синие татуировки, покрывающие скулы и наголо бритые головы, лишь подчеркивали худобу и утонченность лиц. Бросив последний взгляд на длинные пушистые ресницы, казалось, дрожащие на ветру, я вступил под безмолвные своды мавзолея.

Мои шаги отзывались гулким эхом в этой, поистине величественной, усыпальнице магов. Гладкие, покрытые орнаментом плиты привели меня к единственному саркофагу, установленному в центре главного зала. Проведя пальцами по искусному изображению почившего мага, нанесенному на крышку гроба, я коснулся мозаики символов, вырезанных в основании плиты.

Мир Земель в очередной раз напомнил мне, успевшему позабыть былой мир, о нереальность происходящего. Передвигая и переворачивая ониксовые фишечки, я сам создавал образ того, кого хотел бы увидеть. Умного, сильного мага, способного помочь в трудную минуту не только уничтожая врагов и обрушивая на их головы проклятия, но и дельным советом или даже взять командование нежитью в свои немертвые руки. Передвинув последнюю фишку мозаики в нужное положение, я уже ставшим привычным усилием отправил мысленный призыв своему новому союзнику.

*Во славу Пустоты, я приветствую тебя, жрец Жаждущего Знаний! *

Судя по грохоту и каменной крошке от разлетевшейся вдребезги и едва не оцарапавшей мое лицо каменной плиты, при жизни этот лич не отличался спокойным нравом. Из оседающей пыли, пред моим взором предстало единственное создание Некрополя, что уже имело при призыве комплект брони и боевой посох. Кольчуга тройного плетения, спускающаяся ниже колен, была надета поверх синей мантии с высоким воротом, а в руках скелет держал тонкий посох черного дерева. Вот только барельеф не мог передать той непроглядной тьмы, что плескалась в пустых глазницах лича.

*Веди меня, некромант. Этот мир созрел для познания Войп'а! *

* * *

Близился вечер и я буквально сгорал от нетерпения, ожидая конца строительства новых для этого некрополиса зданий. Десяток старых домов, окутанных дымкой, что совсем недавно появились в дальнем конце замковой территории, вскоре должны были стать местом обители призраков. Эти злые и агрессивные духи, напрочь лишенные воспоминаний о предыдущей жизни, были первым звеном в доступной мне цепочке расы духов. Не став зря тратить время в ожидании окончания возведения постройки, я направился в Капитолий, где меня ожидали Хелге, Гарм и Виктория.

К сожалению, кузница плоти была почти полностью разрушена демонами и ремонтные работы в ней еще даже не начинались — а значит, единственным местом, где я мог бы привести в порядок своих спутников, был храм Войп'а. Да и я очень надеялся на оставшегося там жнеца — ведь кто еще мог бы мне помочь с восстановлением мертвых тел, как не служитель пустоты, способный мановением руки восстанавливать разнесенные в клочья скелеты.

Войдя в залитый изумрудным светом зал, я замер на мгновение, пораженный произошедшими изменениями. Стены Капитолия украшали фрески в виде масок всевозможных человекоподобных рас, мраморные колонны были оплетены побегами уже виденного в деревне одержимых кровавого цветка. Сделанные из темной бронзы, плетения растений заполняли все пространство, тая в себе кристаллы-плоды в виде крохотных лампад и призрачные тени духов, что медленно кружили в переплетениях листвы. Мерное зеленоватое пламя заполняло пространство мягкими тенями, окутывавшими резной мраморный камень, на котором покоился труп гвардейца.