Земли Меча и Магии: Некромант

Кольцо льда сжимало сердце, когда налетевшая черная тень вгрызлась в мышцы острыми зелеными искрами, срывая мясо с костей и испаряя кровь. Секунда агонии, растянувшаяся в вечность, дала мне шанс увидеть, как в центре гибельного смерча появилась фигура лича. Тяжелое навершие посоха ударило в мою грудь, разрывая сердце.

Внимание, Вы были убиты трижды за короткий промежуток времени. Точка возрождения будет перенесены. Возрождение через 30:00... 29:59... 29:58.....

Глава 17 (Танцы с волками)

Иногда свобода — это право выстрелить себе в висок.

Шимун Врочек

Питер

Чернокнижник перешагнул через окровавленное тело минотавра, скупым движением клинка добив агонизирующее создание. Шаг за шагом поднимаясь по бесконечным лестничным пролетам, оставляя позади трупы союзников и еще пытающихся шевелиться немертвых, игрок пробивался в самое сердце некрополя.

От кипящей в крови ярости и злости не осталось и следа. Черное и отупляющее безразличие поселилось в душе, оставив лишь возможность телу самому двигаться по намеченному маршруту. Легко отбив клинок искалеченного и едва шевелящегося рыцаря смерти, игрок обрушил шестопер на голову противника. На секунду задержавшись над поверженным противником, чтобы, переломав кости и раздробив суставы, превратить тело немертвого в груду искореженной плоти и стали, чернокнижник двинулся вверх.

Преодолев несколько пролетов в гнетущей тишине, игрок остановился перед тяжелой дверью. Переведя дыхание, он распахнул ее ударом ноги, бросая перед собой стену огня. Вихрем влетев в объятые пламенем пространство, герой застыл, прикрывая лицо от дыма.

Весело потрескивая, на массивном столе догорали многочисленные свитки, играя бликами на остатках оконного витража, выбитого огненным валом. Тлели занавески, покрывая копотью высокий сводчатый потолок. С грохотом рухнул изъеденный пламенем деревянный шкаф, разбрасывая чертежные инструменты и обугленные книги. А в центре комнаты, отбрасывая множество теней в свете утихающего пожара, высился мраморный постамент.

Подойдя к парящему над поверхностью камня черепу, клан лидер замер, словно не веря в произошедшее. Никто не пытался его убить, из стен не сочились призрачные силуэты духов, на лестнице не гремели сталью мертвые рыцари. Словно боясь, что это лишь секундная передышка, и в комнату ввалятся орды нежити, Чернокнижник схватил артефакт и со всей силы обрушил на постамент, дробя пожелтевшие от времени кости. Поспешно смахнув осколки, он приложил перстень к маленькой выемке в камне.

Источник магии захвачен. Некрополис переходит под ваш контроль.

— Замок наш. — Словно не веря самому себе, произнес чернокнижник, активировав заклинание связи. — Как вы?

Потянулись секунды томительного ожидания. Игрок, судорожно сжимая рукоять оружия, смотрел на дверь, готовясь в любой момент обрушить шестопер на голову врага.

— Женя прошел главные ворота. Негры почти все сдохли и степняки штурмуют центральную площадь, а я пытаюсь добраться к вам с респа. — Чернокнижник облегченно выдохнул, услышав голос Макса. — Вырубай ритуал, а то мне что-то очково смотреть в небо...

-Не могу, источник и так высушен до дна. — Ответил клан лидер, проверяя ресурсы башни. — Женя, найди откуда он черпает силу!

— Мои найриты говорили, что личи что-то делали на площадке! — Раздался голос кочевника. — Проверь, там должен быть выход на нее из заклинательного покоя!

— Принял, ждите...

Обернувшись к постаменту, игрок смотрел, как на нем проявляется фигурка черного дракона. Обретая плотность и словно проступая из другого мира, статуэтка из оникса расправила крылья и, полыхнув топазами глаз, выдохнула пламя. Легкая рябь пробежалась по комнате, меняя обстановку, а в одной из стен показался контур потайной двери.

* * *

Неделя 2, день 2

2:51

Холодные комья снега впивались раскаленными иглами в ступни, изрезанные острыми корками льда. Длинные волосы, покрытые сосульками от пока еще горячего дыхания, хлестали обжигающей плетью по обнаженной спине. Цепочка кровавых следов тянулась по узкой звериной тропке, проходящей через чащу леса, а где-то за спиною все ближе и ближе раздавался радостный и голодный волчий вой. Стая шла по следу.

Крепко сжимая в примерзших к защитному кожуху, руках футляр с картой мира — единственным предметом, что остался со мною после перерождения в случайном месте леса одержимых, я бежал к едва виднеющимся над кронами деревьев клубам дыма. Огромная бледная луна на безоблачном небе ярко освещала засыпанный снегом лес, даря шанс добраться до источника тепла, прежде чем голодная стая будет петь свои волчьи песни, пируя парящими на морозе потрохами.

Перепрыгнув через поваленное дерево и оставив на его мерзлом стволе кусок содранной кожи, бросил в метнувшееся позади белоснежное тело заклинание иссушения. Грациозный прыжок массивного зверя был прерван серой тенью, что окутала волка. Хрипло дыша и тяжело переставляя лапы, хищник остановился посреди тропы и вскинул вверх клыкастую морду, собираясь призывать своего хозяина. Не дав попавшему под чары существу и мгновения на исполнение задуманного, вскинул вверх вмиг окутавшуюся дымкой руку.

В моей ладони оказался тускло светящийся мертвенным светом посох, тот самый, что остался в самом сердце капитолия. Его поверхность теперь была покрыта замысловатым рунным орнаментом, и стоило только провести по нему рукою, как символы вспыхнули мертвенными зелеными тенями, а и так теряющий силы волк принялся кататься по снегу, жалобно визжа от боли. С яростью вгрызаясь в собственное тело, он вырывал куски плоти вместе с седой шерстью.

Покрепче сжав древко призрачного посоха пальцами, залитыми сочащейся из пор кровью, я осторожно приближался к беснующейся твари. Стоило переступить незримую черту, как одряхлевший волк собрал остатки сил и, оттолкнувшись от залитого кровью снега, бросился на меня. Удар магического оружия пришелся в бок зверю, срывая шкуру и обнажая меняющуюся под действием заклятья плоть. Серые струи вились над раной животного, белые кости трещали в жуткой метаморфозе, истончающиеся мышцы превращались в черные нити, связывающие отвратительный остов монстра. Удары посоха, хоть и вытягивали из меня жизненные силы, но и ускоряли действия чар.

В какой-то момент хребет исхудавшей твари изогнулся, прорезая истлевающую шкуру, и передо мною предстало мертвое создание, медленно освобождающееся от своей оболочки подобно сбрасывающей кожу змее. Исказившаяся волчья пасть была усеяна острыми зубами, вывернутые суставы и вытянутые конечности изменили походку волка, сделав его более похожим на кошку, чем на предка пса. Мощные лапы украшали длинные кривые когти, нетерпеливо роющие мерзлую землю и перемешанный с кровью и шерстью снег.

Костяная гончая встряхнула головой, сбрасывая последние куски истлевшей плоти, и из ее оскаленной пасти вырвалось облачко пара, что закружилось вокруг тускло горящих рун посоха. Замедлив свой полет, душа волка с едва слышным скорбным воем втянулась в один из символов масок, что семью кольцами оплетали навершие. Еще одна душа и еще один шанс получить мертвое создание из трупа противника, расплатившись за силу Войп'а собственной кровью.

Развеяв посох, чье воплощение постоянно вытягивало из меня жизненные силы, я побежал по тропинке, пытаясь сохранить остатки того тепла, что подарили мне чары иссушения жизни и собственная бурлящая в жилах кровь, испаряющаяся под властью Пустоты. Неуклюже переваливающаяся гончая монотонно следовала за мною, изредко вырывая свое тело мощными скачками из рыхлого снега, в котором из-за глупости и неуклюжести она постоянно увязала.

* * *

Пытаясь отвлечься от сковывающего тело мороза, я не переставал думать о так часто выручавшей меня сущности, которая приходит на помощь всякий раз, когда мне грозит опасность. В самом начале пути Пустота помогла мне с войсками и связала договором с Викторией, затем спасла в капитолии, отправив на помощь могущественных солдат. А теперь и подавно, когда я оказался один, без оружия, да еще и в неисследованных территориях, мне вручают мой посох, наполненный силой Войп'а.

Когда я пришел в себя после возрождения, первым делом бросился изучать карту, болтающуюся в чехле за спиною, но лишь справился с застежками футляра, как позади раздалось приглушенное рычание. На небольшом пригорке стоял молодой волк, совсем недавно почуявший свою силу. Едва я оглянулся, как он прыгнул, целясь в горло. Инстинктивно вскинув руки защищая горло и падая на спину, сам не понял, как в моих руках оказался посох.

Вспыхнувшее зеленым светом навершие встретило зверя подобно пике. Волк, отброшенный вырвавшейся из посоха энергией, растерянно озирался и жалобно скулил. Но моя попытка подняться лишь заставила источающее нотки безумия животное вновь броситься на меня. Вцепившись мертвой хваткой в подставленное в последний момент древко, хищник бился в предсмертной агонии, отчаянно царапая лапами землю. Спустя минуту все кончилось, и я смог подняться, чувствуя, как оружие впитывает душу и жизненные силы погибшего животного, а руки, залитые собственной остывающей кровью, стынут на жутком морозе.

Стоило разжать пальцы, сжимающие посох, как оружие вновь исчезло в легкой дымке, а с плеч свалился незримый груз. Подняв выроненную в горячке боя карту, я побрел по тропинке прочь, пытаясь унять судорожно бьющееся сердце. На ходу заглянув в призывно мигающие логи игры, наткнулся на простое объяснение случившегося.

Замковая территория полностью очищена от следов Гнили. Власть Пустоты распространяется на всю территорию некрополиса. Задание выполнено.

Награда: оружие жреца.

Описание: на оружие, оставленное Вами в капитолии было наложено благословение Войп'а, что изменило его свойства.

Получены эффекты:

Симбионт Пустоты — затрачивая свои жизненные силы, вы можете вызывать в реальный мир отмеченное Войп'ом оружие.

Оружие Пустоты — Оружие получает возможность исторгнуть душу существа, разрывая удерживающие ее узы. Имеет накопительный эффект, причиняет страдания. Затрачивает часть жизни и маны обладателя на удар. Генерирует при убийстве небольшой запас жизненных сил.

Доспехи Пустоты — Ослабляет направленные на владельца атаки и наносит магический урон одушевленным созданиям, травмируя их души. Имеет накопительный эффект, вызывает дезориентацию, эффекты оглушения, забывчивости, рассеянности, провалы в памяти. Тратит жизненные силы на поглощение удара.

Зерно Пустоты — Заражает живого частичкой пустоты, что постоянно вытягивает из него жизненные силы. Наносится постоянный урон. Величина урона зависит от силы отданной Войп'у души. Существо, погибшее от этого заклинания превращается в нежить, соответствующего уровню погибшего юнита.

Количество доступных заклинаний зависит от ранга жреца Войп'а.

От чтения логов меня оторвал далекий вой, полный скорби. Ничего не оставалось, как мельком глянуть на карту, понимая, что я нахожусь в глубине неизведанных территорий, и ближайшая деревня одержимых расположена примерно в десяти часах пути. Поэтому, тяжело вздохнув и поежившись от начинающей одолевать зимней прохлады, я направился по единственной тропинке. Вновь раздавшаяся за спиною скорбная песнь переросла в призыв к кровавой мести. Вот только звучала она слишком уж по человечески...

* * *

Так мы и бежали, пока среди засыпанных снегом деревьев не стал виден просвет. Спустя пару минут я оказался на залитой молочным светом луны поляне. Белоснежный, нетронутый снег искрился на покосившихся крестах и надгробиях. Местами рухнувшая оградка несла отпечаток былой красоты. А с краю от заброшенного погоста высилась аккуратная избушка, выстроенная вокруг старого, ветвистого дерева. В ее окнах горел слабый свет, а из трубы поднимался замеченный мною ранее дымок. Свернув с тропы, приказал гончей прокладывать дорогу среди снежных барханов, а сам двинулся следом.

Когда до избушки оставалось едва ли с полсотни метров, разгорающийся огонек надежды был безжалостно затоптан госпожой удачей, видимо, недолюбливающей знающихся со смертью магов. Фортуна в очередной раз повернулась ко мне спиною, выводя на опушку идущую по моему следу стаю. Десяток белоснежных волков во главе с огромным серебристым вожаком с радостным воем вырвались из леса. Расходясь полукругом, они быстро нагоняли нас, не оставляя ни малейшего шанса уйти от погони.

Бросив последний взгляд на такой близкий домик, сулящий тепло и отдых, мне ничего не оставалось, кроме как зло сплюнуть вязкую, солоноватую от прокушенной губы слюну и повернуться к настигающей стае. Приказав гончей следовать вслед за мною, я направился навстречу приближающемуся зверью. В руке вновь сам собою появился посох, окутывая тело прозрачным ядовито-зеленым маревом, и первые капли крови с едва заметным шипением начали испаряться с поверхности кожи. Вспышка энергии, ознаменовавшая еще одну поглощенную Войп'ом душу, отразилась металлическим привкусом на губах и сбившимся с шага волком, попавшего под эффект зерна пустоты. Впервые я заметил, как действует мое проклятие, отнимающее удачу у противника, когда вокруг одной из лап зверя засветился черный терновый круг, а в следующий момент споткнувшееся существо покатилось по снегу, подвернув "счастливую" лапу. Моя гончая, оказавшаяся в паре шагов от бывшего собрата, вонзила клыки в глотку еще живого хищника.

Не глядя на корчащуюся в агонии трансформации жертву, я уже накладывал иссушение на следующего зверя, восстанавливая свое здоровье и уверенно взмахивая посохом. Объятое зеленым огнем древко играючи сбило прыгнувшего волка, удивив меня самого силой и скоростью удара. Видимо, я зря избегал ближнего боя, считая себя слабым бойцом. И, словно в опровержении моих мыслей, росчерк серебристого тела, легко увернувшегося от удара, швырнул меня в рыхлый снег. Лишь покров пустоты, окутывающий меня магической защитой, спас от острых клыков, отбросив вожака стаи мертвенно-зелёной вспышкой.

Едва почувствовав вливающуюся в оружие вместе с душой переродившегося волка энергию, что немного залечила мои раны, я поспешил отдать приказ уже двум костяным гончим разорвать отброшенного моим ударом волка. Ощутив тупую боль в ноге, прихваченной острыми клыками, я обернулся, отмахнувшись посохом от оглушенного отдачей доспеха зверя. Сорвавшаяся с кончиков пальцев дымная тень заклинания окутала одного из невредимых волков, восстанавливая силы, а очередное зерно вонзилось в разрываемое гончими животное.

С каждой секундой боя мои шансы на победу росли, постоянно промахивающиеся и оступающиеся звери гибли один за другим, после смерти становясь моими ручными псами. Истекая кипящий на ветру кровью, уже я стал охотником на израненных волков. В окружении четырёх гончих, что с остервенением рвали одного из искалеченных противников, троица оставшихся существ не выдержала и бросилась обратно в лес.