Земли Меча и Магии: Некромант

Поднятый с земли и брошенный леденистый ком угодил подранку в кровоточащую конечность, сбивая с ног, и это была скорее заслуга его исковерканной удачи, чем моя точность. Оставив умирать валяющегося у ног волка с очередным зерном в груди, я не торопясь направился к удерживающим отчаянно скулящего хищника гончим. Дождавшись окончания трансформации умершего за моей спиною волка, опустил наполненный душами посох на затылок мелко дрожащего животного. Треск разрываемой кожи, хруст коверкаемых конечностей — и новый мертвец подставляет свой причудливо измененный череп под мою покрытую кровью ладонь.

Поглаживая белый череп и слегка исправляя потрескавшиеся в схватке кости гончей, я словно смотрел на себя со стороны. Осунувшееся, бледное лицо. Засохшие дорожки крови, стекавшие по лицу, словно алые слёзы. Жутковатый взгляд неестественных для человека глаз с вертикальным зрачком и колыхающимся на дне азартом схватки. Кажется, это мне начинает нравиться. Ещё один день, ещё одна победа с привкусом едва не настигшего меня поражения. Свобода от рамок и моя собственная справедливость для всех. Как там говорилось в рекламе этого мира — смерть все обращает во благо?

Подняв глаза, я вздрогнул от пронзительного мертвенного взгляда... Вожака! Настоящего вожака, что стоял на границе леса, наблюдая за гибелью одного из членов своей стаи. Повернувшись спиною, высокий сутулый человек, отличающийся непомерной худобой, что не могли скрыть ни лунная ночь, ни одежды из медвежьей шкуры, медленно скрылся в налетевшем снежном вихре.

* * *

Знакомство наше не задалось с самого начала. Хотя, сказать по правде, в этом была и моя заслуга — не думаю, что к тихому домику старой карги, что приютилась на окраине заброшенного погоста, часто выходят из заснеженного леса залитые кровью с головы до ног голые мужчины с примесью нечеловеческой крови, а их свиту составляют костяные гончие. Все это слегка попахивает хаосом и серой, не правда ли?

Каменные шипы, украшенные тончайшими ледяными иглами, подбросили одну из мертвых тварей, дробя кости, и лишь мой крик, что я неумирающий и новый хозяин этих земель, подкрепленный обещанием в случае гибели вернуться с армией и стереть ее хибарку с лица Земель, установили шаткое затишье, использованное мною для начала переговоров.

И вот полюбуйтесь на результаты прекрасной дипломатии! На мне какой-то вонючий козий тулуп, видимо снятый с трупа мужа этой противной старухи, дрянные, украшенные черепами сапоги, да знававшая лучшие дни лопата с треснувшим черенком. И задание отловить всех живых мертвецов, что повадились покидать свои могилы, да убедительно попросить их больше не совершать такие аморальные деяния. Именно вот этим черенком, а точнее лопатой.

Хорошо хоть дух покойного мужа сей достопочтенной старушки, что обитал в небольшой усыпальнице, установленной посреди кладбища, отличался более сговорчивым и миролюбивым характером. Даже любезно согласился мне предоставить один из свитков с заклинанием развоплощения, а затем и следовал за мною, указывая дорогу к ближайшему неупокоенному.

— Гляжу я на тебя и диву даюсь, странник. Я повидал немало неумирающих на своём веку, но ты не похож на остальных. — Тихо произнес дух, наблюдая, с каким остервенением я вонзаю лопату в мерзлую землю в попытках закопать разрытую могилу. — Вроде не обделен ни силою, ни умом, а явился к нам едва ли не в том, в чем мать родила. Да и где все твое войско? Одни псины мертвые за тобою по пятам идут, да и только...

— А чего тут... к-хе... отец, удивляться? — Откашливаясь от вони смердящего сыростью и мертвечиной тулупа, сказал я, обрушивая очередной ком стылой земли на кое-как прикрытого обломками гроба мертвеца. — Замок мой далеко, войска растут понемногу, а меня угораздило погибнуть во время удачно отбитого штурма. Вот теперь и приходится, воспользовавшись ситуацией, собственноручно покорять сердца местных жителей.

С трудом переведя дух, я взвалил на плечо жалобно скрипнувшую лопату и направился навстречу утопающему в снегу полуразложившемуся трупу, что, несмотря на непролазные сугробы, отчаянно пытался убежать как можно дальше от своей могилки.

-И что ты планируешь делать дальше, некромант? — Задумчиво спросил дух, наблюдая, как я, возмущаясь тупости отдельных мертвецов, откапываю все же провалившегося под снег зомби. — Расскажи мне, может, я и смогу тебе чем-нибудь помочь.

Облокотившись на воткнутую в мерзлую землю лопату и зачерпнув ком кристально чистого снега, я приказал гончим вытащить из сугроба невезучего мертвеца, что только сильнее проваливался под ледяную корку. А действительно, что я планирую делать дальше?

— Знаешь, отец, я никогда не задумываюсь о том, что я буду делать дальше. — Растопив во рту кусочек снега, я с наслаждением проглотил стылую влагу и, отмахнувшись от навязчивого сообщения о временно возросшем от кладбищенской воды навыке некромантии, сказал то, о чем думал всегда. — Жизнь не похожа на шахматную игру, и в ней слишком много незначительных на первый взгляд мелочей, чтобы уверенно говорить о том, что ты будешь делать дальше. Поэтому я предпочитаю просто идти вперед, не ломая свою судьбу, а пытаясь найти возможности и плюсы там, где другие увидят проблемы и неприятности.

-Значит ты считаешь, что не умри ты во время последней осады, то больше потерял, чем приобрел бы?

-Конечно. — Глядя как гончие тащат в могилу упокоенное мною тело, я лишь тяжело вздохнул и направился следом. — Вот сам посуди, не случись этого поистине пренеприятнейшего события, разве я смог бы забраться так далеко от замка совсем один? Уделил бы я внимание пробежке на свежем воздухе и физической работе на этом всеми богами позабытом кладбище? Да просто вот так поболтать по душам с совсем незнакомым мне человеком — это уже многое значит.

-Ну ты и загнул, некромант! — Улыбнувшись, произнес дух. — Сложно назвать общение с мертвецом — разговором по душам. Ведь церковь учит чему? — Лукаво взглянул на меня дух, наблюдая за моей реакцией. — Дух есть извращенный отпечаток ушедшей к создателю души, а значит руководствуется лишь привычками и должен быть уничтожен во славу церкви.

— Почему же? Ты мыслишь, а значит существуешь. Поверь, все остальное не имеет совершенно никакого значения, кто бы что тебе не говорил... — Пробормотал я, обрушивая комья стылой земли в последнюю могилу. — Ну, что, принимай работу, отец.

* * *

Неделя 2, день 2

7:33

Яркий солнечный диск показался над лесом, с остервенением впиваясь в мои уставшие от событий последних суток глаза. Девственно-чистый снег искрился радужными искрами, не давая оторвать взгляд от земли, и все что мне оставалось, так это разглядывать свою новую обувь.

Сапоги мертвеца, полученные в награду за собственноручную помощь в устранении поразившего кладбище катаклизма, оказались на удивление ценным приобретением. Их черная матовая кожа прекрасно поглощала беспощадный солнечный свет, словно задавшийся целью свести с ума бедного некроманта, а наложенные на предмет чары обещали помочь в работе с мертвецами.

Стоит также упомянуть, что это была не единственная награда за этот странный квест. Дух поделился со мною знаниями в некромантии, обучив заклинанию объединения мертвого, что помогало создать из нескольких растерзанных трупов или кучи разнообразных костей одно целое существо, а также давало возможность не опираясь на начальную суть исходного материала создавать все, что угодно. Обычно эта магия была очень востребована у некромантов для создания кадавров — чудовищных разлагающихся существ, собранных из десятков или даже сотен трупов.

Один раз я уже видел эту тварь, бесновавшуюся у стен некрополиса и разорванную на части серафимом. Однако, меня не прельщает вести за собою существо бесспорно сильное, но в любой момент готовое развалиться на части. Как по мне, так голая кость, не обремененная разлагающейся со временем тканью, куда надежнее и полезнее, особенно если предстоит долгий переход.

Положив ладонь на лобастый волчий череп, что сейчас нависал над моим плечом, я усмехнулся комичности ситуации. После смерти от моих рук хищник стал еще опаснее, а последние крохи маны, потраченные на создание из костяных гончих огромной химеры, лишь возвели в абсолют все смертоносные качества этого существа.

Заклинание, сгладившее изъяны и уродства моментальной трансформации под действием искажающей природы Пустоты, создало настоящий шедевр. Бритвенно острые когти и длинное многосуставное тело, не утратившее благородного и величественного облика собачьего предка, застыло грозным орудием моей воли. Глазницы, наполненные серым зловещим туманом, бесстрастно разглядывали следы развернувшейся на поляне схватки охотника и не пожелавшей расставаться с жизнью добычи. Могучая лапа из тускло мерцающей в лучах яркого зимнего солнца кости лениво разгребала запятнанный спекшейся кровью и смешанный с клочьями серой шерсти снег.

Именно здесь начался мой умопомрачительный марафон наперегонки со смертью. Зажмурившись от наполнившего тело сладкого чувства победы, я улыбнулся нетерпеливо припавшей к земле химере. Все правильно, она прекрасно чувствует мое желание поскорее настигнуть хозяина волчьей стаи, но нам не стоит спешить. Все же, как ни смертоносна сейчас эта мертвая тварь, она больше не сможет выследить для меня врага, и с этого момента идти мы будем, полагаясь исключительно на удачу и счастливый случай, а, как всем известно, некроманты никогда не были баловнями судьбы.

С трудом, но мне все же удалось найти цепочку волчих следов, уводящих нас прочь от места схватки, и чем дальше мы по ней шли, тем тише и спокойнее становилось в лесу. Тьма, сочащаяся из мельчайших трещин в вековых стволах и звериных нор, скапливалась на дне оврагов, пожирая такой утомительный свет. Пар, поднимающийся от разогретой долгой дорогой одежды, зависал причудливыми нитями в морозном и недвижимом воздухе.

Словно призраки, сотканные из лунного света, из-за стволов бесшумно выступили волки. Десяток силуэтов, объятых едва уловимым сиянием, молчаливо застыли на фоне сгущающейся тьмы, не спеша нападать. Легко ступая по хрустящему под массивными лапами снегу, к нам навстречу шел седой как лунь вожак стаи. Могучее тело, едва уступая в размерах моей химере, грациозным прыжком преодолело разделявшее нас расстояние. Проигнорировав рванувшееся ему наперерез костяное создание, зверь лишь насмешливо фыркнул и взглянул на меня единственным глазом, полным мертвенного холода.

*Охотник ждет тебя*.

Стоило обжигающе-ледяному голосу отзвучать в моей голове, как волк отвернулся и направился по звериной тропе в глубь леса. Ободряюще похлопав по раздраженно роющей землю химере и решив, что уже схожу с ума, раз успокаиваю бездушный конструкт, лишь отображающей мои собственные эмоции и желания, я направился вслед за вожаком стаи.

Все же я дичь, а не охотник. Истинный хозяин этих земель и не думал отдыхать, он лишь ждал, когда жертва, возомнившая себя в силах вскрыть горло загонщику, сама придет к нему на убой. Этот высокий и необычайно худой человек, закутанный в медвежьи шкуры, так и сидел на ступенях полуразрушенного каменного здания, лениво поглаживая тихо поскуливающего у его ног раненого волка. Лишь пронзительный взгляд желтых звериных глаз не отрываясь следил за нашей процессией.

— Некромант, убийца и осквернитель могил... — Медленно процедил человек, смерив меня презрительным взглядом. — Вы плодитесь на этой земле, словно трупные черви в гниющем покойнике. Что ты забыл в моем лесу?

Тяжело опершись на черные изящные ножны, украшенные вязью тускло блестящих черепов, мужчина поднялся во весь свой немалый рост и медленно двинулся ко мне. Плавные, но не лишенные усталости движения человека были наполнены звериной грацией. Нет ничего хуже, чем руководствоваться дипломатией, когда ты окружен готовой разорвать тебя стаей и все, что удерживает ее от этого поистине вожделенного шага — прихоть безумного повелителя животных... И это притом, что скелеты его братьев сейчас кровожадно скалятся у моего плеча белоснежными клыками в виде искаженной моей силой химеры.

— Ничего. Мне совершенно не интересны ни твой лес, ни твои серые братья. — Я говорил не отрывая взгляда от жутких звериных глаз, обрамленных серыми провалами глазниц на фоне покрытого черными прожилками сосудов лица. — Волки сами напали, не оставляя мне выбора. Я лишь спасал свою жизнь.

Слегка склонив голову набок и безразлично рассматривая костяную химеру, человек даже не старался сделать вид, что слушает меня.

— Заткнись, — раздраженно перебил меня мужчина, ткнув грязным узловатым пальцем с почерневшем ногтем в остов поднятого после смерти существа. — Где остальные трупы?

— Я был слишком слаб после боя и не мог поддерживать существование остальных гончих, — Спокойно произнес я, пытаясь сгладить возникшее напряжение. — Если тебе нужны их тела для погребения, волки могут забрать их у старого кладбища.

-Тем лучше... — Пробормотал безумец, нервно обкусывая ноготь желтыми, заостренными зубами. — Никто не будет нам мешать, и я смогу спокойно разобраться с тобою один на один.

Щелкнув вытянутыми в сторону химеры пальцами, хозяин стаи отступил назад, прикрывая лицо от взметнувшихся в разные стороны комьев снега и мерзлой земли.

— Стая не будет вмешиваться и нам никто не помешает сразится. — Отправив вожака приглядывать за молодняком, охотник повернулся ко мне. — Ты готов, некромант?

Вырвавшиеся из под земли толстые корни плотно удерживали пытавшуюся освободится химеру. Молодые побеги, оплетающие кости и рёбра мертвого создания, сжали челюсти существа, пытавшегося перегрызть охватившие её путы. Мне ничего не оставалось, кроме как выставив руки перед собою, пятиться от шагнувшего мне навстречу мужчины.

— Постой, мне кажется, что мы можем все решить миром...

Сделав шаг вперёд, я резко выбросил окутывающиеся темно-зеленным пламенем руки навстречу шагнувшему мужчине. Посох, проявившийся в реальном мире, вонзился в грудь безумца, озаряя округу мертвенной вспышкой. Собрав всю накопившуюся за эти бесконечные сутки злость и усталость, опрокинул пошатнувшегося мужчину яростным ударом кулака, облаченного в доспех Пустоты.

Вонзившаяся в грудь охотника сила, заточённая в посохе, окрасила искаженное гримасой боли и растекающимися метками неудачи лицо сумасшедшего ядовитым оттенком смерти. От души приложившись новыми сапогами по ребрам выгнувшегося дугой тела, я перехватил поудобнее древко и, не обращая внимания на рычащую звериную стаю, раз за разом наносил удары посохом.

Катающийся по снегу мужчина кричал от боли, и с каждым ударом его голос все больше походил на лающий смех гиены. Чертыхаясь да оскальзываясь на снегу, забрызганном моей же сочащейся из пор кровавой влагой, я пытался хоть как-то зафиксировать дергающееся тело, но стоило мне наступить на медвежью шкуру, заменявшую безумцу одежду, как мой противник выгнулся дугою, тяжело застонав и вцепился себе в горло.

Отступив на шаг, я наблюдал как бьется в судорогах мой противник, то замирая, то вновь оглашая округу душераздирающим воем. Вскоре тело застыло поломанной игрушкой жестокого мальчишки, никак не реагируя на мое присутствие. Скинув с себя пропитанный коркой крови тулуп и перевернув остывающее тело охотника, содрал с него медвежью шкуру.