Земли Меча и Магии: Некромант

Фаланги пальцев касаются матовой поверхности зеркала, рождая мелкую рябь. Тело словно само делает шаг вперед, окунаясь в упругую поверхность стекла...

При активации навыка "месть мертвых" первая реаинкарнация происходит рядом с местом гибели, а не в точке возрождения и не считается перерождением.

* * *

С трудом проталкивая воздух в скомканные спазмом легкие, мое тело корчилось от невыносимой боли. Сведенные в судороге мышцы горели от нестерпимого жара. Покрытый смесью крови и праха, словно мертворожденных ребенок, я с трудом разлепил спаянные коркой глаза. Ослепительный свет вонзился в зрачки, выжигая на радужке фантастическую картину схватки оборотня с немёртвыми. Стоящий в воздухе гул потихоньку затихал, распадаясь на режущие уши звуки яростной битвы. Голое тело, сходящее с ума от обжигающих прикосновение снега к нежной розовой коже, с трудом повиновалось искореженному разуму. Невыносимо хотелось пить.

Словно слепой котенок, еще не научившийся смотреть на этот жестокий мир, пытался нащупать хоть что-то рядом с собою, когда сознание заволокло образами битвы. Химера, гончие, мое собственное изрубленное мертвое лицо — я смотрел на этот мир одновременно десятками пустых глазниц. Взмахи когтистых лап, брызги крови, жуткий оскал костяных созданий. Накатившая тошнота от круговерти видений согнула тело в очищающем приступе рвоты.

Отплевываясь от едкого привкуса желчи, я наконец-то достаточно пришел в себя чтобы взглянуть на свет собственными глазами. И первое, что мне посчастливилось увидел — оскаленная пасть оборотня, хлопья белой пены на окровавленной морде, безумный взгляд и едва не располосовавший мое горло взмах когтистой лапы. Отпрянув и схватившись за кровоточащие царапины, мне оставалось лишь вжаться в оказавшееся за спиною дерево.

Беснующийся зверь силился дотянуться до меня, позабыв о терзающей его нежити. Мое тело, валяющееся невдалеке перемолотой грудой костей, сохранило способность управлять немёртвыми, и от него расходились тонкие нити силы, связывающие его с рвущими оборотня гончими.

После смерти ваше тело превращается в лишенного собственной воли лича и сохраняет подобие жизни, пока не будет уничтожена филактерия. Гарантом бессмертия немёртвого является ваше собственное тело.

Химера вгрызалась в спину монстра, раз за разом оттаскивая его от меня и давая гончим возможность вцепиться в покрытую жесткой шерстью плоть. Материализовавшийся в руке посох откинул лапу оборотня, едва не разорвавшего мое тело острыми когтями. Встав на задние лапы, он расшвырял прыснувшую в стороны свору и обрушился на массивную костяную тварь, ломая ей ребра.

Лич существует и восстанавливает свое мертвое тело, пока вы живы. Скорость регенерации напрямую зависит от вашего физического состояния. На поддержание боевой формы мертвого мага требуется ваша плоть.

Чувствуя опустошающую пустоту в груди, я не отрывал взгляда от собственного медленно поднимающегося трупа. Изодранные лохмотья мяса и кожи, проткнутой обломками костей, проломленный череп, измазанный густеющей на холоде кровью. Лич протянул конвульсивно подергивающуюся руку с зажатым в ладони блэкшардом, и меня окатило эхом заклинания, оставляя соленый привкус крови во рту.

Давя накатывающую дурноту, вешаю на волколака метку Войп'а, чтобы хоть как-то восполнить растраченную ману. Выставив перед собою посох и укутав тело в Доспех Пустоты, я ждал атаки поднимающегося монстра, когда меня накрыл откат очередного заклятья от трупа.

Ссутулившись от вытягивающего силы заклинания, монстр сбросил вцепившихся в него гончих и с недовольным рыком сделал шаг ко мне. Вскочившая химера, опираясь на растрескавшиеся кости, вновь атаковала, вгрызаясь в бок оборотня, уже превратившийся в клубок алой слипшейся шерсти. Недолго думая, ударил посохом в грудь противника, пытаясь его отбросить, но тот лишь выбил из моих рук превратившееся в дымку древко и отмахнулся усталым ударом лапы.

Отлетев в снег, я наблюдал, как оборотень вырвал нижнюю челюсть химеры и направился ко мне слегка пошатываясь. Раны на его боках постепенно зарастали, но под свалявшейся шерстью отчетливо проступили ребра, обтягивающие одряхлевшую шкуру. В жутких глазах, еще совсем недавно полных звериной злобы и ярости, осталась лишь смертная усталость.

Чувствуя, как по тонкому ручейку метки, связавшей с оборотнем, в меня вливается по крупицам магическая сила, бросил ставшим привычным заклинание. Отрезвляющая волна здоровья, украденного у тяжело схватившегося за грудь противника, придала сил. Мы с моим собственным трупом и сворой гончих окружили затравленно озирающегося зверя.

Оскалившийся оборотень хотел уже кинуться на одного из нас, когда, разбрасывая комья снега, в него врезался костяк мертвого вожака. Немертвый, восстановленный личем с помощью заклятья объединения, с холодной яростью вгрызался в сильного, но уставшего противника. Очередное эхо заклятья мертвого мага, чуть не сбившее меня с ног, заставило гончих сливаться с поверженной химерой и спустя минуту костяное создание присоединилось к все непрекращающейся схватке.

Поспешно добавив метку к и так уже ослабевшему оборотню, я принялся красть жизненные и магические силы из с трудом сопротивляющегося монстра. Погребенный под полностью восстановившимися немертвыми, он отчаянно ревел сбрасывая то одно, то другое существо, и . . . слабел, слабел с каждой новой полученной раной, с каждым движением, каждым вздохом.

Я сидел в снегу, ежась от холода, и устало наблюдал за утихающей схваткой. Мой труп, обрастая серой, мертвенной кожей, внимательно следил за оборотнем, держа наготове тускло мерцающий блэкшард. Битва застыла в зыбком равновесии. Маятник победы раскачивался все сильнее и сильнее, склоняя чашу весов то в одну, то в другую сторону. Мой противник ослаб, свернувшись клубком и лишь глухо рыча на терзающих его гончих, а у меня не было ни единой возможности окончательно уничтожить оборотня, но никто не хотел отступать, скалясь на врага в бессильной ярости.

Подойдя к собственному трупу и вздрогнув от пристального омертвевшего взгляда, я вынул необычайно холодную рукоять меча из рук немервого. Все, что мне удалось придумать, так это самому ввязаться в осточертевшую драку. Учуяв мой запах, оборотень метнулся серой тенью, едва не отправив меня на перерождение. Спас меня лич, вовремя подставивший свою руку под бритвенно острые зубы. Химера вместе со скелетом вожака стаи повисли на передних лапах монстра, прижимая к земле, а гончие вцепились в спину.

Не обращая внимания на дробящуюся в мощных челюстях руку, лич пронзил глаз оборотня острым ногтем. Взревевший от боли зверь попытался отпрянуть, но лишь открыл горло для зубов одной из гончих. Все, что оставалось сделать мне, так это встать на спину и кромсать острым лезвием блэкшард хребет твари, пытаясь разрубить позвонки.

* * *

Скрип снега под ногами химер, и ритмичное покачивание на спине немертвого существа раз за разом опрокидывали мое уставшее сознание в пучину бессвязных сновидений. Борясь с накатывающей дремотой, я вновь укутал зябнущее тело в медвежью шкуру, доставшуюся от оборотня, и начал перебирать обмотанные вокруг руки на манер четок медные звенья артефакта.

Амулет: "Песочные часы Последнего Часа". Артефакт культа Смерти из набора "Ученик Смерти".

Крошечные песочные часы, заключенные в искусно сделанный предмет, словно застыли в пустоте. Серебристые пылинки едва заметно дрожали за скорлупой стекла, но так и не сдвинулись ни на йоту. Мне не ведомо, действовал ли артефакт и какие у него свойства, но было приятно наблюдать бесконечную глубину творения неведомого мастера.

Захватившая меня пелена навеянных Морфеем видений рассыпалась вдребезги от глухого стона, полного боли и отчаяния. Оборотень, поверженный, но не убитый, был заключен в грудину химеры, словно в клетку. Ребра костяной твари, пророщенные сквозь плоть монстра, надежно сковывали ослабевшего охотника, так и не принявшего свой человеческий облик. Бешеная регенерация волколака сыграла с ним злую шутку, все прочнее связывая живого с моим немертвым существом. Исхудавшее тело, покрытое складками висящей кожи, мелко задрожало, когда ткани спинного мозга в очередной раз начали прорастать в разрубленный позвоночник, причиняя жуткую боль.

Мой собственный труп, ехавший верхом на химере, ставшей узилищем оборотня, безразлично протянул руку к вонзенному в спину противника блэкшарду. Резкий разворот клинка в ране отозвался щелчком в позвоночнике и болезненном вскрике, на время вновь погасившем сознание оборотня.

Мазнув по мне взглядом пустых глазниц на бледном и изуродованном лице, заставившем меня в очередной раз вздрогнуть от омерзения, лич вновь уставился перед собою безразличным взглядом. Признаться, было немного жутко видеть свой труп со стороны, в духе рассказов о клинической смерти, но более жуткое ощущение. Еще совсем недавно, в тот момент когда я, таская по заклинательному покую тело, чертил пентаграмму, мне было совершенно безразлично... Сейчас же, не только видя, но и чувствуя то, что когда-то было мною, а теперь ставшее куклой, хоть и подвластной, но наполненную силой Войп'а, — было дурно до тошноты.

Борясь с омерзением и пытаясь хоть как-то восстановить душевное равновесие, я вновь впился пальцами в амулет Смерти, старательно не замечая черного браслета, туго стягивающего запястье. К счастью, случившиеся вскоре события надолго отвлекли меня от терзавших мыслей.

Появившиеся из-за поворота дороги зомби, поблескивающие начищенной сталью доспехов солдат инквизиции, да вышедший из леса нам в спину отряд людей, ознаменовал прибытие в деревню одержимых духами. Деревню, ставшую, совершенно неожиданно для меня самого, такой родной.

* * *

— Что ЭТО?!

Я стоял посреди поселения, изумленно глядя на позабытое мною растение, что некогда жадно тянулось к каплям моей крови своими прозрачными лепестками. Но мое внимание приковало к себе не молодое деревце, едва ли метр высотою, неуклонно растущее прямо посреди заснеженной площади, и не тонкий молодой ствол, цвета слоновой кости, украшенный белоснежными воздушными бутонами и алыми листьями, вызывал мое недоумение, а беззаботно парящий дух.

— Милорд, простите, но не "что", а "кто" ... — С безмятежной улыбкой произнес новый староста, местный знахарь, не отрывая взгляда подслеповатых водянистых глаз от кружащего вокруг кровожадного растения голубоватого облачка. — Это висп — природный дух, что появляется только в местах с истончившейся гранью миров.

— Это хорошо или плохо? — я пытался разглядеть крошечный, едва уловимый силуэт духа, что порою мелькал в безостановочно двигающемся эфемерном облаке.

— Ммм... Я не могу вам дать однозначного ответа на этот вопрос. — После небольшой паузы произнес мой собеседник, наблюдая, как дух легко уворачивается от заинтересовано тянущихся к нему побегов. — Если его не обижать, то и никаких неприятностей он не доставит, да и нам всем приятно порою прийти провести свободное время, смотря, как резвится висп в ветвях призрачного древа. Это кажется мне немного странным, но с появлением светлячка побеги растения перестали нападать на жителей деревни, ловя лишь насекомых, мелких грызунов да неосторожных птиц.

— Кто-то погиб?

— О, нет, что вы! Но мы давно заметили, что древо постоянно голодает, особенно сейчас, после того как выпал снег. Мы... ээ... немного его подкармливаем. — Закончил речь староста, бросив на меня немного смущенный взгляд.

Словно в подтверждении его слов, один из бутонов раскрылся, высвобождая из своего плена маленькое тельце. Сорвавшись с гладкой поверхности ствола, оно упало в снег, скрывшись от наших глаз. Я хотел уже было сделать шаг к дереву, когда, разгребая сугроб, показались маленькие лапки. Спустя секунду, забавно потрескивая острыми зубами, на свет явилось серое существо. Оставляя за собой дымный след, зверек шустро засеменил в нашу сторону по натоптанной тропинке.

Остановившись в паре шагов от нас, это странное создание привстало на задние лапки, словно принюхиваясь, и я смог рассмотреть похожее на хорька животное. Призрачная оболочка, лишь создающая ощущение материальности тела, заключала в себе скелет маленького хищника, что сейчас пристально нас изучал.

— Милорд, я бы не советовал это делать... — с сомнением протянул староста, глядя, как я, присев на корточки, протягиваю необычному созданию раскрытую ладонь. — Хотя эти существа и не проявляли никакой агрессии, но ни ловцы душ, ни погонщики мертвых так и не смогли их обуздать.

Хорек с интересом ткнулся холодной мордочкой в пальцы, негодующе фыркнул, а затем проворно взбежал по медвежьей шкуре мне на плечо и требовательно уставился в глаза своими черными дымными бусинками.

— Только не говори мне, что ты хочешь есть, попрошайка! — Рассмеялся я, в шутку доставая из-за пазухи полоску вяленого мяса.

— Вы ведь не серьезно?.. — Усмехнулся мой собеседник, но в следующую секунду заинтересовано замолчал.

Почуяв еду, хорек нетерпеливо забегал по моим плечам, а затем, едва она оказалась напротив его мордочки, вцепился в нее острыми зубами. Каждый откушенный кусочек тут же растворялся в призрачной оболочке, наполняя ее глубиной и красками, создавая более правдоподобную иллюзию живого существа.

Насытившись и облизав мои пальцы, зверек устроился поудобнее и принялся рассматривать моего собеседника внимательным и заинтересованным взглядом, который редко когда можно встретить у разумного существа, не говоря уже о звере.

— Забавно... Неужели вы никогда не пробовали их просто покормить? — озвучил я свои мысли, глядя на удивленного старосту. — Как вы думаете, древо отреагирует на полное жизни и потенциально бессмертное создание, из которого оно сможет постоянно черпать силы?

— Признаться, я и сам хотел предложить отдать оборотня, как... Эм... Подкормку для этого необычного растения. Это будет поистине занимательное зрелище! Останется только решить вопрос с питанием для волколака, если конечно древо не высушит его сразу.

Спустя пару минут мы наблюдали, как любопытный висп, мелодично смеясь, уворачивается от клыков оборотня. Кружась возле морды зверя, крошечный дух словно направлял стебли и корни древа, оплетающего молодыми побегами кости химеры. Мне, конечно, немного жаль, но с моим немёртвым созданием придется расстаться — оно послужит отличной клеткой для бессмертного монстра.

— Видимо, это затянется надолго, а мне предстоит еще многое сделать. — Сказал я старосте, отвернувшись от взвывшего от боли оборотня, когда корни дерева наконец добрались до ушей и ноздрей своей жертвы. — Лич останется наблюдать за процессом, а мне стоит разобраться с неотложными делами. Соберите излишки провизии и подготовьте новых ловцов духов и погонщиков мертвых. Первые пойдут со мною в поход, а кукловоды отправятся на шахты для контроля зомби. Если все пойдет по плану, то вскоре в некрополе откроется рынок. Соберите совет и обсудите, что понадобится для дальнейшего развития деревни.