Шестерёнки апокалипсиса (Нужно больше древесины!)

Ничего не оставалось, кроме как улыбнуться самой открытой и располагающей улыбкой, на которую только был способен — ну, по крайней мере, парень искренне надеялся, что это выглядит именно так — и усесться на своё место. Поколебавшись немного, он решил посидеть часть ночи, подежурить, а потом разбудить Евгена. Девушек, и так не спавших ночь, трогать не хотелось.

Изо всех сил борясь с вдруг накатившей дремотой, подкреплённой накопившейся за эти дни усталостью, Валера решил попытаться разобраться со странными штуковинами на своих запястьях. Правда, тут же с некоторым холодком понял, что не понимает, как вызвать перед глазами эти призрачные менюшки. А если эти намертво обхватившие руки браслеты не будут работать? Или вообще разрядились, и теперь бесполезны? Ведь другие не одеть, да и эти-то непонятно как снимаются... Он начал крутить их, попробовал нажимать в разных местах, шептал какие-то команды, делал всё, что только приходило в голову. В итоге, знакомые строчки блеснули перед глазами, когда надежда уже совсем было оставила.

Вдумчиво вчитываясь во всё, Валера повторил произведённые накануне действия — разве только, позывной теперь вводить было не надо. В энергетических настройках обнаружил одну цифру, которая, видимо, отвечала за заряд браслетов — число равнялось двенадцати, и, судя по имевшемуся "прайс-листу" улучшений, это не могло пока дать ничего. Зато, имелась иконка, похожая на паутину, и рядом с ней число "четыре". Раньше она отсутствовала — посему, наверняка отвечала за образованную вместе со спутниками общую сеть.

Долгому изучению подвергся список "направлений развития". Валера прошёлся несколько раз по нему глазами и поразмышлял о том, что же могло каждое из обозначений подразумевать, какой оно заключало в себе смысл и пользу — если, конечно, заключало. Ведь вообще было совершенно непонятно, что скрывается под всем этими названиями! Вернее, смысл-то слов был ясен, сомнения возникали в том, как понимать их в контексте. Причём, больше всего занимал и бросался в глаза "танк". Что, неужели, выбрав это "направление", превратишься в настоящий танк? Или это возможность им управлять? Или что-то ещё? Да и ещё была вероятность, что все специальности — просто формальные вещи, позволяющие классифицировать как-то владельцев браслетов. Например, тот — боец, тот — врач, тот — вообще повар. В таком случае, выбирать что-то, о чём нет никакого представления и что не умеешь, казалось чреватым. Возьмёшь себе стрелка, и будут спрашивать как со стрелка. У которого зрение минус хрен знает сколько...

Так что, вопросы появлялись с огромной скоростью, один вырастая из другого, а ответы на них давать никто не собирался. И Валера опять не стал ничего нажимать. Очень не хотелось делать шаг в неизвестность, не подумав хорошенько — ведь вдруг шанса переиграть не будет, изменения станут необратимыми? Но всё же, оценив список, парень сделал кое-какие выводы и прикинул стратегию будущего развития: решил взять инженера. Ведь он, как никак, почти пять лет отучился в университете, и имел за плечами немалый, как казалось, груз знаний. А инженеры нужны везде и всегда — и в мирной жизни, и в, о чём не хотелось даже и думать, погибшем и разрушенном мире... Что же до всяких условно "военных" специальностей, Валера никогда за бойца себя не считал, даже на военную кафедру не взяли из-за зрения. Да, занимался спортом, да, постреливал в тире. Но — явно на любительском уровне...

Так, погружённый в размышления, он и заснул незаметно — несмотря на твёрдое решение бодрствовать, караулить, и отправляться ко сну только разбудив на смену Евгена.

Глава 3

Однако ничего плохого за ночь не случилось — кроме того, что костёр потух, и все замёрзли под утро. Пробуждение из-за этого получилось довольно ранним. Валере было стыдно, что так позорно заснул, но он решил никому не рассказывать про свои ночные страхи и опасения.

Девушки выглядели заметно отдохнувшими и начали даже хлопотать по хозяйству: оттеснив мужскую часть коллектива от вновь запалённого костра, занялись приготовлением немудрёного завтрака. Первую подогретую банку Кристина, следившая за огнём, протянула Валере. Тот поблагодарил и хотел отказаться, предложить им с Юлей поесть первыми. На это ему резонно ответили, что пока готовят, и сами себе возьмут попозже. Неожиданная забота была очень приятной, но парень не стал злоупотреблять. Насадив на вилку приличный кусок, целиком заглотив его и взяв другой, он протянул банку дальше, Евгену.

Потом были недолгие сборы. Найденные припасы и вещи разложили по рюкзакам и разделили между собой. Валера с немалым трудом снял с грузовика оказавшийся неожиданно весьма тяжёлым тент, отрезал от него кусок и свернул в большой уродливый ком, который долго не получалось приспособить так, чтобы его было удобно нести. Кристина, сначала выразительно смотревшая, как он мучается, подошла и предложила помочь. Вдвоём брезент быстро и легко скатали в аккуратный валик и привязали вокруг рюкзака. Также все, кроме Кристины, счастливой обладательницы высоких сапожек, приспособили газеты и полиэтиленовые пакеты для утепления и хоть какой-то герметизации обуви.

Снегопад закончился, и, видимо, давно. Ему на смену пришёл ветер, сильный, холодный и пронизывающий. В небе клубились тяжёлые низкие тучи, быстро несущиеся куда-то. Всю округу скрыли под собой сугробы, под ними машины превратились в невысокие холмики, а деревья, придавленные снежными шапками, удивляли неожиданным сочетанием белого и зелёного.

Валера напоследок с явным сожалением окинул взглядом стоянку, где провели больше суток. Всё здесь уже было привычным и знакомым, уходить из обжитого места никуда не хотелось. Тем более, будущее страшило своей неизвестностью. Парень поймал себя на мысли, что очень боится выбраться из этой глуши и увидеть города в руинах...

— Ну чё, пошли?..

— Эй-эй, ты куда?..

— Как куда, ёмана? Мы ж выбираться решили, нет? — Евген снова вёл себя нагло, и, казалось, нарывался. На самом деле, вчерашнее поражение всё чаще казалось ему досадным недоразумением, и он хотел реванша. Но Валера пребывал в благодушном настроении, и даже не обратил внимание на настроение гопника, совершенно спокойно ответив ему:

— Да. Только не придумали, в какую сторону...

— Ну... Так куда все ехали, туда и нам. Или чё?

— А может, наоборот? Пойти и посмотреть, откуда они ехали? От чего бежали?

— Нет уж, туда не полезу... Сам — иди куда хочешь.

— Разделяться не хотелось бы.Давайте голосовать. Кто за то, чтобы идти в направлении, куда все ехали?

— Я тоже думаю, лучше туда, — поддержала Евгена Кристина. — Мало нам гемора...

— Хорошо, принимается. А ты что думаешь? — Валера бросил взгляд на Юлю.

— Тоже думаю... Пошли туда, — мило потупившись, сказала девушка.

— Ладно. Туда — значит туда.

И они направились в сторону переезда. Как-то так получилось, что Валера пошёл первым, протаптывая путь в снегу, за ним — Евген, следом — девушки. Правда, пройти далеко у них не получилось — уже метров через пятьсот стало понятно, что спереди что-то не так. И вскоре они были вынуждены остановиться на краю крутого обрыва, которым резко заканчивались лес и дорога. Где-то далеко внизу, под снежным покровом, угадывалось каменное крошево. И это тянулось вдаль, до горизонта.

— Вот это да...

— Ничёсе, ёмана...

— Как будто гигантский трактор проехал.

— Кстати, а тарелку-то видно?

— Да вон она! Иногда между туч вылазит. Кста... Смотрите, а она будто покоцаная, нет?

— В смысле? Не вижу...

— Да вон, куски свисают... Какие-то балки торчат... Раскуроченная, типа. Может, они уже того, эти пришельцы?

— Может, и того... Всё страньше и страньше!..

— Да уж. Ну чё делать, ёмана — придётся, взад топать... Хотя, если там то же самое...

— Даже думать об этом не хочется.

На обратном пути их ждал ещё один сюрприз — возле оставленной стоянки обнаружились многочисленные следы, оставленные зверями с достаточно крупными лапами — во всяком случае, не меньше, чем у солидного размера собаки.

— Вы только посмотрите... Надеюсь, это не волки, — Валера скинул рюкзак и отвязал топорик, висевший сбоку.

— Да они же боятся, ёмана. Припёрлись, только когда мы ушли. Раньше-то не совались. Обычные трусливые твари!

— А кость помнишь?

— А чё кость-то? Привязался тоже к ней. Хруст, кость...

— Кость? Какая такая кость?

— Ну мы тут недалеко кость нашли. Свежую, не до конца обглоданную. Большую... Жаль, сейчас снегом замело, показали бы. Может, даже человеческая, га-га!

— Бр-р...

— Да не бойтесь, девоньки. Мы с вами, ёмна! Вон, у нашего героя уже топор наготове. Если что, любую тварь покрошит...

— Не смешно. Может, это мутанты какие-нибудь... Или собаки одичавшие...

— Да не очкуй ты. Нас четверо, вряд ли полезут. Звери же!

— Хотелось бы верить... Ладно, потопали дальше.

Они быстро прошли мимо речки, которая и не думала замерзать, и всё так же несла куда-то свои мутные жёлтые воды, казавшиеся ещё грязнее на фоне усыпанных снегом берегов. Дальше, после моста, больше ничего интересного не было — одна лишь дорога и совершенно одинаковый лес по бокам, даже следов больше не попадалось. Только через какое-то время пробка из брошенных машин закончилась, и это оказалось единственным значимым изменением в окружающей обстановке. В течение следующих нескольких часов четверо просто молча шли, каждый думая о своём, пожирая километр за километром. Вернее, не совсем молча — Евген время от времени пытался заговорить с девушками и подкатывал то к одной, то к другой, с двусмысленными намёками. Кристина отшучивалась, Юля всё больше молчала, а Валера время от времени просил спутника заткнуться — но это работало только какое-то время, рано или поздно начинаясь снова.

А потом, сбоку от дороги, показались какие-то строения, огороженные синим забором — видимо, какая-то заброшенная стройбаза, или что-то такого рода.

— Ну чё, зайдём?

— Пошли. Хотя, чего там искать...

— Как чего? Может, харчи какие, шмотки остались...

Когда подошли к болтающимся на ветру воротам, изнутри что-то загрохотало. Будто упало что-то большое, действительно большое, и тяжёлое.

— И чё это было?

— Не знаю. Но что-то заходить туда желание пропало... Придавит ещё чем.

— Да уж. Или зайдём таки?..

Они ещё постояли у ворот, рассматривая девственное белый и не тронутый снежный ковёр внутри. Но осторожность возобладала над любопытством, даже более того, когда загрохотало повторно, всем стало очень неуютно. И они пошли дальше, часто на всякий случай оглядываясь. Что упало, став источником грохота — было непонятно, и выяснять не хотелось.

Уже опять начинало темнеть, когда лес вдруг расступился, открыв большой пустырь и какой-то посёлок посередине него. Несколько блочных четырёхэтажек стояли, окруженные россыпью обычных деревенских домишев с огородами. Всё выглядело мёртвым и покинутым — ни огонька, ни звука. Кое-где висели оборванные провода, тут и там зияли тёмными провалами выбитые окна, под сугробами угадывались наверняка брошенные машины.

— Жуть какая, — Кристина первой нарушила повисшую над небольшой компанией тишину.

— Да уж... Ну пошли, деваться некуда. Видимо — ночевать там придётся.

— Бр-р...

— Ну а что, не в поле же ложиться? Особенно, когда вокруг непонятные твари шастают.

Они медленно направились в сторону домов. Когда проходили мимо сильно выцветшей и местами проржавевшей надписи с названием населённого пункта, Валера подошёл к ней вплотную и попробовал прочесть. Но разобрать слово целиком никак не получалось, только отдельные буквы.

— Пошли, чё, табличек не видел? — Нетерпеливо позвал его Евген. Видимо, идти вперёд самому ему не хотелось.

— Видел, видел... — Задумчиво пробормотал в ответ Валера. И, посмотрев на спутников, задал мучивший его вопрос: — Слушайте, вы что-нибудь про Припять и Чернобыль знаете? Может, нас туда занесло, а?

— Да хрен его... — Гопник почесал затылок, демонстрируя высшую степень мыслительной активности.

— Может, и Припять. Только, какая разница, с этой тарелкой в небе и перепаханными до горизонта полями? — резонно ответила Кристина. Юля кивнула, видимо, соглашаясь с нею.

— Да наверное, и правда, нету... Но всё равно, знать бы хотелось, что с нами произошло...

Валера не стал говорить того, о чём думал. Что если это ещё тогда брошенная местность — всё нормально. Пусть тогда вокруг и должна была быть какая-то радиация, но вроде не смертельная. Главное — что цивилизация ещё жива, и где-то есть люди. К сожалению, достаточно современные машины не вписывались в такую хрупкую теорию, и намекали — всё плохо, а может, даже и очень.

Парень молча пошёл вперёд, остальные — за ним следом. И в следующий раз они нарушили тишину, которую до этого разбавлял только хруст снега под ногами, только когда порыв ветра внезапно принёс запах дыма.

— Стойте! Дым!

— Ага. Всё-таки, есть тут кто-то!

— Или, просто что-то загорелось...

— Да вряд ли... Давайте, осторожней, мало ли...

Домик, из трубы которого поднималась струйка дыма, они нашли довольно быстро. И там, во дворе, виднелись человеческие следы!

— Ну что, пошли стучаться?

— Ага, ёмана. Эй, есть кто? Тук-тук!

Им никто не ответил.

— Э-ге-гей! Есть кто внутри?!!

— Молчат. Интересно, что бы это могло значить?

— Да хрен его. Пошли, зайдём, что ли? Спросим?

— Куда деваться...

Постучавшись ещё раз в дверь, и не получив ответа, они открыли её, и осторожно зашли внутрь. Валера, который всё не расставался со своим топориком — ему так было спокойнее — ещё и поудобнее перехватил его. А то мало ли что.

Причина, почему им не ответили, обнаружилась очень скоро. Внутри, в кресле, поставленном у раскалённой печки, дремал дед. Который испуганно подпрыгнул только после того, как его тронули за плечо.

— Привет, отец! Чё происходит, куда все делись? Не знаешь?

Дед широко открыл глаза, и тяжело задышал — видимо, перепугавшись и не совсем понимая, что происходит.

— А? Ой, молотёшь, ну и напухали, щертче так и прыгает... — старик прошамкал внезапно громко. И, окинув всех подслеповатым взглядом, после небольшой паузы продолжил: — Это ваш дом? Проштите, ешли што... Шамёрш штрашно, ешли бы не шогрелшя тут...

— Да не, не наш! Сами тут пробегом. Куда подевались все, ёмана? Тоже что ли не помнишь ничего?

— Што говорите? Не шлышу...

— Что происходит, говорим? Где все? — наклонившись к уху старика, заорал Евген.

— А, не шнаю нишево... На шемле ошнулся, нишего не помню. Хте, худа попал — нишего не шнаю. Шовшем штар штал... Так вы мешные?

Пообщавшись с дедом, удалось выяснить — зовут его Вилен Александрович, он мастер-токарь, давно на пенсии, и — как и остальные — какое-то время назад очнулся в лесу, ничего не помня о том, как там оказался. Попал под дождь, под снег, долго шёл, и только после этого выбрался к посёлку. Ходил по нему, кричал, спрашивал — никто нигде не ответил. Тогда, когда понял, что совсем замерзает — стал пытаться забираться во все дома подряд. Сил у старика было мало, видел он плохо, поэтому задача оказалась не такой уж простой. Но, в конце концов, он всё же смог проникнуть в чью-то избу и обосновался там. Нашёл дров и растопил печь, после чего деда ожидаемо разморило. Никаких зверей нигде не встречал, последнее воспоминание, до того, как очнулся в этих странных краях — было как раз то странное свечение в небе. Ни про какую летающую тарелку не знал, как и про остальные странности окружающего мира — видел плохо, и ничего такого попросту не заметил.