Игры героев

Ага, а у подъезда еще как минимум водила дежурит, а скорее — двое их там. Не идиоты же они и такие захваты наверняка десятки раз проводили.

Лифт, успевший остановиться на первом этаже, уже ехал вверх. И я побежал на девятый.

Некоторое время назад, решив, что моя работа способствует не столько здоровью, сколько геморрою, я стал заниматься тайцзи-цигун. Но не записался в группу, а поговорил со знакомыми, поднял связи — и нашел в городе хорошего учителя, мастера. У него обучался больше года, пока он не свалил обратно в свой Китай. С тех пор делал гимнастику не реже раза в день, причем по хорошей погоде — на крыше, там живописнее и приятнее. Выставил бутылку жэковскому монтеру Васе, и тот дал мне сделать дубликаты ключей от технического этажа и крыши.

Ключ из сумки я выудил уже на ходу. Перекинув через голову ремешок, открыл решетку — и дальше, по ступеням из арматурных прутьев... Вот и вторая дверь.

С гудением на девятом этаже разъехались створки лифта. Совсем рядом прозвучали шаги, тихий голос что-то спросил, другой ответил, шаги стали удаляться — спускаются на седьмой.

Я скользнул в дверной проем, не забыв вытащить из замка ключ, и по мягкому от жары битуму направился к надстройке над лестницей соседнего подъезда.

Всего их в доме три, мой — средний. Теоретически, мой ключ мог подойти к другой двери. Или она просто не заперта — случается ведь такое.

Не подошел. И она была заперта. Швырнув смартфон под жестяной козырек вентиляционного отверстия, я побежал обратно — к последнему подъезду. Чтобы к нему попасть, надо было миновать тот, из которого выскочил на крышу. Сделать это, конечно, уже не удалось: дверь раскрылась, пропуская парня в темном костюме. С пистолетом.

Молодой, прилизанный. Он направил на меня оружие и звонким голосом выкрикнул:

— Стоять!

Я, конечно, тут же остановился. Одно дело — рисковать в виртуальности, другое — когда в реале на тебя наставляют боевой ствол. Только дураки выёживаются под прицелом.

На крыше появился второй опер — постарше и без ствола, вернее, оружие было в кобуре под расстегнутым пиджаком. Оценив обстановку, хлопнул молодого по плечу. Достал из кармана наручники и сказал:

— Бур, побегал? Теперь иди сюда.

* * *

Открылась дверь, и в комнату вошел мужчина лет сорока пяти, в строгом костюме, но без галстука, с планшетником в руках. Комната была классическая, сто раз подобные видел в голливудских фильмах, когда американские силовики или полицейские допрашивают кого-то. Стол, стула, одна стена наполовину зеркальная. Дверь. К столу прикручен карабин, через который пропущена цепочка моих наручников.

Я куковал здесь уже минут сорок. Даже воды не дали, сволочи.

У вошедшего на лацкане не было бирки с ФИО и званием, но я решил — полковник, не меньше. Отодвинув стул, он сел, положил планшетник, на глянцевом экране которого виднелось мое фото и текст. Повернулся к стене с зеркалом и кивнул.

Клац! — карабин раскрылся, и я смог поднять руки над столом.

— Буров Владислав Иванович... — начал он, переведя взгляд с меня на планшетник.

— Дайте попить, — перебил я.

Он прищурился. Я пояснил:

— Подняли в такую рань, позавтракать не дали...

Полковник отдернул рукав пиджака, посмотрел на часы и вскинул бровь.

— Половина первого. А за тобой пришли в одиннадцать двадцать.

— Так я лег в начале пятого.

— Угу, — кивнул он. — Резал Верховного Жреца в Февре.

Ну, ясно, чья то была карета. Кто бы сомневался...

— Меня зовут Степан Григорьевич, — представился он и коротко махнул рукой. Почти сразу дверь раскрылась, в комнату заглянула симпатичная девушка.

— Вера, принеси воды.

Под аккомпанемент моих гулких глотков Степан Григорьевич продолжал:

— Итак — Буров Владислав Иванович. В определенных кругах известен как Бур. Недоучившийся студент факультета вычислительной математики и кибернетики. Отец умер, мать уже восемь лет живет с новым мужем в Австралии. Связь с сыном не поддерживает.

Степан Григорьевич подался вперед, навалился локтями на стол и заговорил чуть громче:

— За последние пять лет вышеназванным Буром зарегистрированы и прокачаны девять аккаунтов в пяти играх и трех вирт-мирах, имеющих статус глобальных. Темный паладин-убийца, маг стали и крови, кобольд-диверсант в Мире Февра. Сборщик артефактов в Survariume. Разведчик-ассасин в Аномальных землях. Еще — Дева Смерти в Ариэли, стихийный шаман, воздушная фея, варвар-Киммериец... Черт, хор-роший послужной список! — он даже тряхнул головой, выражая одобрение. — Когда только время находишь, Бур? Все персонажи входят в местные топы, варвар — двухсот десятого уровня! Лучший боец на парных мечах... Сколько работы, а? Хотя, есть объяснение: спишь пять часов в сутки, по заключению нашего психолога — гиперактивность, от природы повышенный тонус, и это без всякой наркоты. Пассионарий, бывает. Но нет привязанностей, постоянных подруг, настоящих друзей. Почти выпал из реала, всю жизнь проводишь в виртуальности. Нет хобби, нет увлечений... Ну вот разве что тайцзи. Отсутствие совести, других сдерживающих моральных факторов. По сути, ты монстр, Бур. Социопат-одиночка. Скажешь, нет?

Я пожал плечами, и он продолжал:

— Хорошо, не будем о морали. Итак, специализация в вирте: сложные долгоиграющие операции с короткой, четко выстроенной финализирующей акцией. То есть: устроиться в клан, прокачаться, сделать карьеру... и обчистить работодателя. Или вот это: бурный роман с дочерью Властителя Дома Боли, одного из ведущего кланов Мира Февра, выведывание у бедной обманутой девушки шифра от сейфа и как результат — знаменитые кровавые самоцветы на аукционе в Столичном городе уходят за семьдесят миллионов феврских крон, что в переводе на евро означает... Сколько?

— Бедная девушка? — вскинулся я. — Да они там в своем Доме Боли устраивают пытки неписей и игроков, у них подвал с дыбами и... А вы мне тут про социопата и моральные факторы втираете.

— Сколько? — он глядел мне прямо в глаза.

Я решил соглашаться на все, сейчас просто не было смысла играть в молчанку. В моих же интересах было все это побыстрее закончить.

— Где-то за двести тысяч евро самоцветы толкнул, — проворчал я. — Кажется.

— Кажется?

— Да уж столько времени прошло...

— Хм. — Степан Григорьевич откинулся на стуле. — Вообще-то, по нашим данным: ровно за четверть миллиона. Это была самая крупная твоя афера, Буров, но не самая громкая. А вот когда темные маги Сферы сумели приземлить главный мир-диск своих врагов гвилонцев, и в считанные дни сферо-армия снесла с лица диска все его города...

Вот же, и про это в курсе! А ведь был абсолютно уверен, что о моей связи с той операцией не знает никто. Даже Умник не в курсе, я до знакомства с ним в Сфере работал. Принесла операция жалких двадцать семь тысяч, и это при восьми тысячах расходов и усиленного полугодового кача в роли наездника на грифонах... Но я тогда сумел выкрасть заклинание для отключения главного двигателя летающего мира, передать темным сферо-магам и вовремя смыться! Я гордился тем делом — ведь это было феерично, когда исполинский мир-диск рушился на еще более исполинскую Сферу, вспарывая нижние слои атмосферы, стесывая горы и утюжа леса... Эх!

— А в чем обвинение-то? — спросил я. — Что, Большой Брат пришел в вирт, там теперь уже и повеселиться нельзя?

— В наше время Большой Брат везде, Буров. А веселиться можно по-разному. Существует статья о несанкционированном вмешательстве в глобальный ход вирт-событий с использованием запрещенных программных технологий... Знаю, знаю, не работает статья, по ней еще ни разу никого не сажали. Вот с тебя и начнем. Да и кража денег из Стального Хранилища — не игрушки. Воровство из официальной админской мини-локации с использованием кодов, выкраденных в реале... Ну и несколько других дел сумеем навесить. Кровавые самоцветы — тоже.

— Кровавые самоцветы — просто игровой элемент! Вы что, уже и за пэкашничество теперь судить будете? За читерство?

— Скоро будем, — ласково улыбнулся он. — А за читерство в крупных масштабах — уже и сейчас... Не понимаешь ты, Буров. Государство пришло в вирт. Крупные корпорации. Большой бизнес. А вместе с ними в вирт пришел закон.

— Произвол, а не закон.

Он пожал плечами.

— Ты слышал, Буров, что силами Виртпола в прошлом месяце был расформирован воровской клан Креаторов в мире Готики? Штаб-квартира их в Озерном городе захвачена и передана муниципалитету, офис в реале — взят дивизионом Виртпола, все документы изъяты, верхушка клана арестована, часть рядовых игроков — тоже. Слишком уж зарвались креаторы, похитили крупную игровую собственность корпорации ДатКом, содержащей в Озерном городе загоны нипов-рабов.

— Креаторы ведь всего лишь играли, — перебил я. — Отыгрывали роли воров. И они рабов освободили — смертников, которых даткомовцы скармливали червям-прядильщикам.

— Заметь, Буров: рабов-неписей, не живых людей. Находящихся в собственности ДатКома, являющихся частью их бизнеса, приносящих реальную прибыль.

— Я от одного серьезного программиста слышал, что у игровых ИскИнов последнего поколения существует обратная связь в виде эмоций. По крайней мере, близкий ее аналог. И подобие боли они могут ощущать. И те слои Искусственных Интеллектов, что отвечали за нипов-рабов, могли вполне реально мучиться, когда черви растворяли их подопечных своим ядом. Вы же игровых ИскИнов против себя настраиваете, когда такой беспредел творите.

— Про эмоции — да, похоже на то, что наш сотрудник Игорь Волошин говорит, — согласился он. — Но это все теория. А практика такова: игра — серьезное дело. Вирт — важный аспект общемировой жизни. И экономики. Теперь, когда количество регулярных пользователей виртуала превысило полтора миллиарда... Короче говоря, Буров, в вирте живут толпы тихих простых обывателей.

— Которые хотят простой тихой жизни?

— Вот именно...

— Ну там повоевать, — продолжал я, — порезать друг друга иногда, свою звериную природу проявить, чего в реале сделать невозможно без наказания. Инстинкты на Аренах или в данжеонах потешить. Мобов повырезать, мирных неписей в каком-нибудь поселке зачистить под корень... Не без этого, да? И за это почему-то никто не карает. Ведь людям надо слить агрессию, дать возможность для выхода эмоций — после этого в реале ими легче управлять.

— Вот видишь, ты и сам все понимаешь. А еще в цифровых мирах обыватели держат свои средства. Легко конвертируемые в реал и обратно. А крупный бизнес там эти средства зарабатывает. И больше никто не позволит аферистам вроде тебя творить, что хотят. Поэтому действия ДатКома — не беспредел, а бизнес. Действия Виртпола по нейтрализации креаторов — не беспредел, а работа по наведению порядка. А вот твои и подобных тебе отщепенцев махинации — это преступления. За которые будут следовать наказания. Потому что это мы, а не вы, решаем, что является беспределом, а что нет. Мы, а не вы устанавливаем законы. Мы назначаем границы дозволенного.

— То есть превращаете вирт в реал, — заключил я. — В такую же унылую дыру, какой стала половина планеты, только графика по ярче и можно мочить нипов.

— Да нет, просто в новый рынок. Хотя называй как хочешь. Главное вот что: теперь таким как ты одиноким искателям свободы, нарушающим законы, которые мы с таким трудом вводим в вирт, места там нет! — он даже повысил голос, продекламировав мне это, и громко припечатал ладонью по столешнице.

Я хмыкнул.

— То-то мне с каждым месяцем все больше хочется из этого мира сбежать. Куда-нибудь... сильно подальше. И навсегда.

— Отмазаться не надейся, мы тебя засудим. Тем более, ты заказывал кражу информации, кодов от сейфа, у хакера из реала. А это — отдельная статья. "Неправомерный доступ к компьютерной информации" называется, появилась в УК много лет назад. Плюс теперь есть "Неправомерный доступ к скрытым характеристикам виртмира". Кстати, не назовешь имя хакера?

Степан Григорьевич движением пальца сменил картинку на планшетнике, глянул на нее, постучал ногтем по экрану.

— Не он ли предупредил тебя утром? От смартфона ты избавился, но, сам понимаешь, мы же легко получаем любую инфу от сотовой компании. Вот только СМС к тебе поступила прямо из вирта — невозможно вычислить отправителя.

— Не он это. Да и какая разница, — я попытался махнуть рукой, забыв про наручники, и громко брякнул ими. — Вы не найдете этого человека, а я его не сдам. Забудьте, он не при делах и неважен.

Некоторое время собеседник глядел на меня, постукивая пальцем по планшетнику, а потом вдруг улыбнулся.

— Тебя разрабатывал целый отдел. И я — начальник этого отдела, поэтому сейчас минута моего триумфа. Позволь уж мне немного насладиться... Кстати, моя самая любимая из твоих операций — взятие Закрытого города. Когда ты в роли варвара поступил в услужение охранником к караванщику, племяннику Тайного Властителя, больше года странствовал с караваном по Киммерии, прокачался до невообразимых высот, вложив пятнадцать тысяч реальных евро, практически в одиночку зарубил рогатого дракона, заполучил в петы огненного пустынного демоненка и, по сути, возглавил охрану каравана. И потом, когда в качестве такового тебя вместе с караванщиком наконец впустили в Закрытый город, на прием к самому Тайному Властителю... Ё-моё, ты сбросил его в Огненную Бездну! Которую прямо посреди тронного зала открыл по твоему приказу демоненок. Перебил охрану дворца и включил портал, впустив в Закрытый город орду самарканцев, дожидающуюся своего часа неподалеку. Красота. Мы в отделе ставки делали.

Я помимо воли улыбнулся, вспоминая те деньки. Жаркое солнце Киммерии, мосластые накачанные по самое не могу варвары (и я — самый накачанный, здоровый, как три быка), грудастые Киммерийские бабы, кривые самарканские клинки, сторожевые башни между скал, лязг мечей и ржание песчаных скакунов... Отвязное было дело, не такое громкое, как в Сфере, но рисковое и захватывающее. Принесло сто тысяч евро от самарканского хана плюс на полтинник лута.

— Но к делу, — голос Степана Григорьевича вернул меня к действительности. — За три года ты заработал около полутора миллионов евро. Вирт-недвижимость: особняк на Золотой улице в главном мире Сферы, два магазина в Любече, это в Аномальных землях, небольшой действующий рудник в Вальдире, где постоянно трудится наемная бригада гоблинов, в реале — трехкомнатная в Москве, сдается в аренду, и домик на Кипре... где ты ни разу не был. И на хрена он тебе? Ты его даже не сдаешь.

Я прикрыл глаза. Всё знают. И ведь это даже не ФСБ — АВП. У них прямой контакт с международным Виртполом. А значит, они могут выйти на администрации вирт-миров и через выписанные Виртполом ордера конфисковать всю мою недвижимость в онлайне... Почему "могут" — наверняка уже это сделали. Еще через Интерпол пробили конфискацию кипрской недвиги, квартира в Москве — вообще легкое дело...

— Слушаю ваше предложение, — сказал я.

Степан Григорьевич поднял бровь:

— Предложение?

— И мобу понятно, что вы собираетесь что-то предложить, — я скупо улыбнулся ему. — Хочешь сажать — сажай, не говори. А вы тут беседы со мной беседуете.