Игры героев

Но ведь именно в ней я сжимаю палицу-стеноломку.

Пальцы правой руки судорожно стискивают рукоять. Двигаясь наперерез телеге, отставляю в сторону руку с палицей. Та вскипает светом, кристаллы на оголовье сияют. В моей руке возникает двухметровая дубинка, одновременно хорошо видимая — и почти полностью прозрачная. Она словно целиком состоит из чистейшего горного льда, но внутри нее есть маленькая темная сердцевина, палица Стенолома. Это ядро, матрица, придавшая форму заклинанию ледяного удара.

Телега проносится мимо. Схватившись за палицу второй рукой, я резко торможу и кручусь на месте, будто метатель ядра, вот только они под конец броска подскакивают, я же наоборот приседаю — и заканчиваю движение, опустившись на одно колено.

Ледяная дубинка врезается в переднее колесо повозки.

Вспышка ослепляет. Словно солнце, выйдя из-за туч, ярко озаряет горный ледник. Вся площадь озаряется светом. Колесо подламывается, взрывается облаком снега. Угол телеги проседает, задняя часть вздыбливается, а передняя врезается в мостовую. Телега переворачивается.

И накрывает собою ящики, которые через миг взрываются.

Повалившись ничком, закрываю голову руками. От грохота болят уши. Взрывная волна прокатывается по мне, и наступает звенящая тишина.

В реале подобный взрыв на таком расстоянии почти неминуемо убил бы меня. Но сейчас я жив.

Правое ухо вообще ничего не слышало, в левом что-то болезненно вибрировало. Несколько раз сглотнув, я приподнял голову, потом встал на колени. Мана на нуле, от жизни осталась треть. Магическая дубинка исчезла, сплетенная из кожаных полосок палица качалась на темляке, наброшенном на запястье. Я машинально сунул ее в чехол. Еще раз сглотнул. Слух постепенно восстанавливался.

Двое асинов свалились на мостовую и слабо ворочались, постанывая и пытаясь встать. Все три коня скакали прочь, в седле одного покачивался последний асин, из спины его подобно копью торчала длинная дымящаяся доска.

Раздался хлопок, словно лопнул невидимый пузырь, и белая кобыла заржав встала на дыбы. Краснобар прикрикнул на нее, дернул поводом. Круп кобылы сбоку был обожжен, на всаднике обгорел плащ, но он все так же ровно сидел в седле. А ведь был ближе меня к эпицентру... сколько у него жизни? И этого монстра мне надо завалить! Надо было метнуть в него ледяную дубинку. Хотя не факт, что она пробила бы фиолетовый доспех, предназначенный, кажется, для отражения именно магических атак. И потом — это палицу-стеноломку я держал, как и положено, а дубинка вырастала прямо из руки. Вполне вероятно, что ее вообще нельзя швырнуть.

Я выпрямился, пошатнувшись, переступил с ноги на ногу. На улице возле склада никого не было. Исчез гном-маг, пропала чернявая девчонка.

— Неплохой удар.

Дружелюбия в голосе городского Управителя было не больше, чем в заточенном клинке вражеского меча.

Краснобар подъехал ближе, одной рукой сжимая повод, а другую положив на рукоять своей огромной кривой сабли. Металл доспеха переливался красным, вишневым и алым, на голове был шлем, оставляющий открытым лицо: аккуратная темная бородка, низкий лоб, равнодушные глаза.

Я потрогал уши, подвигал головой, разминая шею, и сплюнул на мостовую. Ирония судьбы — я должен был убить его, а вместо этого спас!

Он сделал сложный жест, и в воздухе вспыхнули багровые руны. Бесшумно сверкнул взрыв, мостовая разверзлась, из дыры выпрыгнул ярко-красный, покрытый алыми полосами дракотигр. Дыра, ведущая, казалось, прямиком в полную огня преисподнюю, мгновенно заросла.

— Ищи, — приказал Краснобар.

Я замер, когда пет сунулся ко мне, уставившись в лицо рубиновыми глазами. Поросшие шерстью длинные драконьи челюсти приоткрылись, обнажив клыки. На боках его беспорядочно взмахивали перепончатые крылья — слишком маленькие, чтобы зверь мог летать, скорее каприз дизайнера, чем функциональный элемент. Подвижный, гибкий хвост покачивался в воздухе, острый гребень на нем складывался и распрямлялся с сухим зловещим треском.

Дракотигр подступил еще ближе и зарычал. От него шел жар, глаза полыхали злобным огнем. Если эта тварь хоть в малейшей степени телепат и ощутит мое намерение убить хозяина...

— Не тот, Росица! — повелительно выкрикнул Краснобар. — Ищи!

Росица? Это самка, что ли? Дракотигр прожег меня взглядом, снова зарычал, перепрыгнул через обломки телеги и длинными прыжками понесся через площадь, к тупику.

Можно выхватить мечи и наброситься на Краснобара. Но что-то подсказывало: я не слажу с ним в открытом бою даже при помощи Барда с Имаджи. К тому же ворота в копейной ограде уже распахнуты, оттуда спешат асины во главе с усачом. Да и Росица быстро вернется. Нет, прямая атака — не вариант, нужно действовать иначе. По-другому и не сейчас.

Краснобар поднял руку, приказывая бегущим к нам асинам остановиться, посмотрел на то, во что превратилась телега, и бросил:

— Никогда не любил ледяную магию.

— Я тоже, — пробормотал я, пожав плечами.

Он окинул меня взглядом. Я бы на его месте приказал незнакомому спасителю идти со мной. Вдруг появляется какой-то мужик, в нужное время и в нужном месте, останавливает полную взрывчатки телегу... Это могло быть как совпадением, так и частью некоего хитроумного плана. С другой стороны, Мегалон — магический мир, здесь владение подобными заклинаниями хотя и не доступно многим, но вряд ли является огромной редкостью.

Несколько секунд казалось, что Краснобар так и поступит. Но потом он сунул руку в пристегнутую к седлу сумку, вытащил кошель, не глядя на меня, швырнул под ноги — и поскакал к своим людям.

Я проводил его взглядом. Эх, подключиться бы к нему сейчас, проследить, как входит в башню, как снимает охранные заклинания, чтобы подняться в свои покои... Но маны слишком мало — хватит на минуту-полторы, не больше. Надо было перед визитом на площадь все же заглянуть в Шатер Чудес к той эльфе-магине, прикупить эликсиров. Просто неожиданно прорвавшееся сообщение от Умника настолько выбило меня из колеи, что я тогда позабыл про все на свете и шел сюда, размышляя лишь о том, что же могло случиться в реале.

Когда поднял кошель, раздался тихий перезвон, мигнуло игровое меню. Развернул.

Золото: 105

Медь: 9

Дешево же Краснобар ценит свою жизнь — всего сто золотых риалов. С другой стороны, будет особое коварство в том, чтобы потратить эти деньги на организацию его убийства.

Прицепив кошель на пояс, рядом с сумкой, распухшей от моих старых вещей, я кинул последний взгляд в сторону Кривой башни и зашагал обратно к трактиру Хатбора. Сейчас первым делом — к фею-портному, скинуть вещи и прикупить пару рубашек. А может и еще чего, теперь могу себе позволить. Потом к магине: во-первых, за эликами, во-вторых, приобрести что-то для невидимости. Мой шмот с плюсами к скрытности, конечно, хорош, но нужно что-то еще, желательно, волшебное. К тому же у нее в лавке может найтись магическая замена биноклю. Потом заглянуть в банк к троллям, пожалуй, стоит даже открыть там счет и оставить часть монет. Ночью — снова к Кривой башне, залечь на крыше одного из домов вокруг площади и хорошенько понаблюдать. Подключиться к зрению разных асинов, если получится — Краснобара, разведать, что и как внутри здания. Поспать несколько часов и с утра пораньше решать, как проворачивать это дело.

Погрузившись в размышления, я не сразу заметил, что впереди из неприметной темной подворотни появились двое: чернявая девушка и мужчина с обритой головой и косой, свисающей на плечо. Тот, что ударом молота выбил камень из-под колеса телеги.

Только сейчас в его руках был не молот, а праща, которую он раскручивал над головой.

Они огляделись, и девушка кивнула на меня. Мужчина резко подался вперед. Праща развернулась, что-то округлое рванулось ко мне. Глухой стук заглушил все звуки, и темная вспышка погасила мир.

Глава 7

Приступ озноба, от которого зубы выбили мелкую дрожь, заставил меня раскрыть глаза.

Надо мной склонилась ведьма-вайранка, голова ее, казавшаяся полупрозрачной, была слеплена из снега, в глубоких морщинах белого лица серебрился иней.

— Очнись! — прошептала она. — Осталось мало времени!

Каждое слово отдавалось болезненной пульсацией стужи в голове.

— Убей Краснобара, спаси Миа Чиа, иначе умрешь.

После этого лицо ведьмы сменилось на другое. Волосы — белое серебро — короткие, как у мальчишки, тонкие черные брови, пронзительно-голубые глаза, фарфоровое личико. Ох и красотка вайранская принцесса! Вот бы на нее подольше посмотреть, а не на эту старую грымзу...

Видение померкло, и я понял, что гляжу в дощатый потолок.

Стены небольшой комнаты без мебели тоже были обиты досками. Кривоватыми, в пятнах гнили. Я лежал лицом кверху, со стянутыми за спиной руками, босыми ногами к приоткрытой двери. Когда пошевелился, внизу скрипнуло — и там доски. Лоб сильно болел. Шишка с кулак, наверное; хорошо, что на мне был смягчивший удар тюрбан ночи... которого теперь, блин, на мне нет! Как и кожаной куртки степняка, и сапог легкой походки, и заговоренной кирасы Магрива.

Выгнув спину, я растопырил пальцы, сжал в кулаки. Подвигал запястьями, потом плечами. Ноги не связаны, могу просто встать и выйти. Сел. Доски подо мной громко скрипнули, немного прогнувшись. Кажется, ниже не каменный или земляной пол, они лежат на поперечных балках, а дальше — пустота, возможно, еще один этаж.

В комнату заглянул гном. Хотя замызганный халат он сменил на другой, кожаный и без дыр, я узнал его по длинной лохматой бороде. Гном посмотрел на меня, крикнул через плечо: "Урба, Мальц! Сюда!" — и исчез из виду.

Я быстро проверил меню. Из шмота остались только крепкие шаровары ходока, даже ремень с меня сняли. Оружия, конечно, вообще нет. Все, что нажито непосильным трудом! Зато обе колбы полные. А ведь тот удар по лбу едва не вышиб из меня дух, жизнь тогда наверняка скакнула чуть не до нуля. Но теперь она на максимуме... и что это значит, сколько времени я провалялся? Жизнь у меня восстанавливается пока что небыстро, хотя точной скорости не знаю. В любом случае, по ощущениям, прошло много времени.

Ледяная сеть сжалась в голове. Да-да, понимаю тебя: чем дольше был без сознания, и чем дольше еще пробуду здесь, тем меньше времени останется на выполнение вайранского квеста. Я работаю над этим, не холоди мне мозг!

Напряжение спало, и ощущение, будто голова находится в морозилке, исчезло.

Донеслись шаги, дверь распахнулась шире, и в комнату быстро вошли трое: бритый человек с косой до плеча, высокий мужчина, который поджег бикфордов шнур в телеге, и пацан лет пятнадцати. На голову мужчины был неумело повязан мой тюрбан, а на запястье бритого намотан ремень, чью пряжку украшал оскалившийся крот.

Ни слова не говоря, они схватили меня под руки, вздернули на ноги и потащили к двери.

— Э, парни... — начал я, и бритый зарядил мне пряжкой по лицу, разбив губы в кровь.

— Сука! — выдохнул я.

В соседнем помещении на столе лежали мои вещи и оружие. Имаджи — каким-то образом я сразу понял, что это именно она, а не Бард — достали из ножен и воткнули в край столешницы, будто проверяя остроту. Вот и кинжал путешественника, и нож степняка, рядом палица Стенолома... А вон и кошель, за шнурок подвешенный к эфесу Имаджи.

Впереди была раскрытая дверь, за ней в пульсирующем нежно-голубом свете прошел гном.

— Быстрее сюда! — позвал он.

Конвоиры ускорили шаг, и я решил, что смогу использовать заклинание в ладони без помощи палицы-стеноломки. Надо только хорошенько представить себе ту ледяную струю в клубах морозного пара. Неважно, что руки сейчас стянуты за спиной. Крутанусь, как тогда, на площади, а магическая дубинка будет торчать назад примерно на высоте моей задницы. Заморожу всех вокруг, главное, вывернуть ладонь так, чтобы самого себя не кокнуть.

А что потом, как освободить руки? Замотали их — будь здоров, но можно встать спиной к столу и перепилить веревку о лезвие Имаджи. Интересно, что тут нигде ни одного окна. Возможно, мы под землей, то есть внутри пемзовой толщи в основании Шамбы?

Пока размышлял, меня втащили в следующее помещение, гораздо больше предыдущих. Настоящая мастерская мага-алхимика! С вбитых в потолок гвоздей свисали стеклянные сферы, некоторые мерцали и тихо потрескивали. На столах в подставках стояли реторты и колбы, лежал раскрытый фолиант, его страницы покрывали рисунки и рукописный текст. К стене было прибито полотнище ткани с изображением расставившего руки голого человека внутри пентаграммы, испещренное рунами и колдовскими символы.

В центре мастерской стояли четыре кристалла, смахивающие на покатые мелки из молочно-голубого хрусталя, метровой высоты. Их основания покоились в железных тазах. Кристаллы образовывали широкий квадрат, центр которого занимал стул с толстыми ножками.

— Сажайте его! — приказал гном откуда-то сбоку.

Вывернув руку ладонью от себя, я представил ледяную дубинку, попытался усилием воли сформировать ее за своей спиной, но тут меня втащили внутрь квадрата. С треском четыре молнии соединили мое тело с кристаллами, которые тоже затрещали, в нижней части наливаясь темной синевой. Крошечные руны начали взлетать над ними, кружась, словно стайки мошкары, и растворяясь в воздухе. В тазах густо, сытно забулькало, и основания кристаллов потемнели. Теперь они напоминали емкости, в которые влили жидкость.

Я знал, что это — моя мана. В интерфейсе колба с ней мгновенно опустела, через молнии впитанная магическими грабберами. При этом возникло чувство сосущего голода, но не в желудке, а выше, где-то под сердцем. Грубо брошенный на стул, я закряхтел, разинул рот, судорожно вздыхая. Колдуны хреновы! Все, капец моей магии. Пока сижу внутри этого квадрата — заклинание использовать не смогу.

Мужчина в тюрбане и юнец отошли, а бритый склонился, вглядываясь в мое лицо. На миг показалось, что в свисающей на плечо толстой черное косе его проступило нечто светящееся... но тут же молния стрельнула от нее к ближайшему кристаллу, и свечение исчезло.

У этого, бритого, были узкие темные глаза, а еще татуировка вокруг шеи — свернувшийся кольцом змей, который в районе кадыка кусал себя за хвост. Бритый очень недобро глядел на меня: будь его воля, он бы прямо здесь открутил мне голову, да еще бы и поиграл ею в футбол.

— Урба, отойди! — раздался сзади женский голос, а потом звук шагов.

Бритый поднял руку, показывая мне намотанный на нее ремень с кротом на пряжке, помедлил — и вдруг двинул по лицу. Этот удар был сильнее предыдущего, тот лишь слегка рассадил нижнюю губу, а то разбил обе. Кровь потекла по подбородку.

— Урба!

В поле зрения влетела знакомая чернявая девчонка, теперь одетая в потрепанный мужской костюм: бриджи, туфли с пряжками, кожаная курточка. Она схватила узкоглазого за руку, потащила прочь от меня. Он был хоть и коренастый, но широкий в кости, массивный, однако послушался ее и отошел. Слизнув бегущую по губам кровь, я плюнул ему под ноги и попал на сандалий. Узкоглазый дернулся было обратно, но тут к нам шагнул гном.