Некрос: Языки Мертвых. Главы 1-8 из 13)

— Дроп с него есть какой? — спросил хмуро. Ианна кивнула:

— Есть.

— Что там?

Она отступила:

— Смотри.

Я обошел исполинский труп, разглядывая его брюхо. Сегментное, как у насекомого, каждая пара лап соединена хитиновой пластиной. Ианна вскрыла несколько, выпотрошив темные, осклизлые внутренности. Пол был залит бурой, маслянистой жижей вперемешку с какими-то обломками и кусками плоти. Пищевод и продолговатый желудок вывалены наружу, распороты. В желто-зеленой слизи — полупереваренные кости, черепа, изъеденный коррозией металл. Видно, что она успела здесь поковыряться. Я порадовался, что гугловскую железку, синтезирующую запахи, еще не вывели в серию — вонь тут должна была стоять невыносимая. Разгреб останки острием кошкодера... Ничего интересного. Разве что длинный, слегка изогнутый кинжал... но взять его побрезговал — к тому же, прочности у него почти не осталось. Без особой цели прошелся вдоль туловища к голове. Тут брюшные пластины выглядели иначе — разделились на три сегмента, так что стыки вместе образовывали овал, почти в размер человека.

— А это еще нахрена? — Я наклонился, разглядывая стыки. Похоже, соединение подвижное. Ковырнул клинком, поддел, навалился. С сипящим чавканьем, створка поддалась, откинувшись в сторону. Под ней была какая-то полость, темная. По одной раскрыл остальные. Отступил, разглядывая. Подошла Ианна с факелом.

— Ничего так, — прокомментировал я. В полости, высохший, как мумия в саркофаге, покоился труп. Руки скрещены на груди, одежды нет, в плоть вросли десятки трубок, соединяясь сквозь плоть с сосудами и жилами человека. Высохшая, бледная кожа покрыта татуировками — сложная вязь непонятных, зловещих символов. На худой шее тускло поблескивает тонкая цепочка с небольшим темным камнем. Я подхватил ее, подержал камешек на ладони, рванул.

Цепочка не поддалась. Я рванул снова. Бесполезно. Покрутил, выискивая замок — тоже нет. Поднял клинок — перерубить цыплячью, не толще запястья, шею казалось делом нетрудным.

Мертвец раскрыл глаза — две сияющие бледно-желтым монеты, выкинул вперед руки, вцепившись крючковатыми пальцами в мое плечо, обхватив кошкодер прямо за лезвие. Я изо всех сил старался удержать в руках оружие, Ианна откинула факел, подняла арбалет, шагнула в сторону, стараясь выцелить мертвеца. Я отпустил оружие, отпрыгнул назад. Глухо щелкнул арбалет, болт с коротким всхрипом вошел в череп кадавра. Тот, словно не заметив, выбрался из своего саркофага, получил еще стрелу, перехватил оружие и пошел на меня. Трубки тянулись за ним, как жуткая, истлевшая мантия. Третий болт пробил ему висок. Я отступал, зацепился за что-то ногой — сломанный кошкодер. Наклонился, подхватил, едва не упав из-за больной ноги. Кадавр ударил сверху, все-таки свалив меня. Я перекатился, не видя ничего из-за кровавой пелены перед глазами, поднялся, широко рубанул — вслепую, не видя врага, Поднялся, отпрыгнул, снова неудачно приземлившись на сломанную ногу. Щелчок тетивы, еще один глухой удар. Сквозь красноту вижу перед собой кадавра — меч в двух руках, поднят над головой.

Рипост — штука опасная, особенно если не знаешь, умрет ли враг от пробитого насквозь горла или даже не заметит раны. Обломанное лезвие вспороло сухую кожу, разрубило гортань, пробило хрящ между позвонками и вышло наружу. Я рванул лезвие вбок, зацепив краем цепочку, потянув. Она разорвала последнюю лохму высохшего мяса, и голова с глухим стуком, словно пустая коробка, покатилась по полу. Туловище, с поднятым мечом замерло, зашаталось и рухнуло где стояло.

— Видишь, — я медленно поднял клинок, на котором болталась цепочка. — И мне экспы перепало. И лута.

Ианна не ответила, она отступила к стене, прислонилась, опустила арбалет.

— Ты знаешь, что это? — спросил я, широким жестом указав на многоножку и безголовый труп.

— Без понятия.

— Выходит, что эта дрянь — что-то по типу танка, а тот, в наколках — вроде как пилот. Интересно, где-то есть описание мобов?

— Надо искать в игре. Расспрашивать, находить книги, свитки. Обелиски.

— Обелиски?

Ианна посмотрела на меня, как на идиота и отошла к стене. Занялась ногой: стянула сапог, аккуратно распорола штанину от низа до колена. Кусок кости торчал сквозь кожу, уродливо белесый, в темных разводах засохшей крови. Девушка подняла голову, посмотрела недовольно.

— Хреново выглядит, — сказал я. Не самая лучшая фраза в разговоре с женщиной, но ничего умнее не придумалось. Она не ответила, опустила взгляд, осторожно надавила пальцем на кость, зашипела. Отняла руку, несколько раз шумно вдохнула и выдохнула, нажала снова. Чуда не случилось — обломок продолжал торчать. Кажется, это не особо смутило девушку. Она достала из сумки флягу, бинты и пару каких-то жестяных банок. Промыла и протёрла рану, потом открыла банки и тщательно смазала рану их содержимым. После этого, туго перетянула ногу (даже без жгута) и обулась — так, словно с ногой было всё в порядке. Поднявшись на ноги, Ианна стала деловито упаковывать вещи.

— Круто, — сказал я. — Не поделишься?

— Нет, — просто и прямо ответила она, вскидывая арбалет и отступая к дальнему выходу. — Я ухожу. За мной идти не советую — сначала выстрелю, потом стану разбираться. Всё понял?

— Нет не понял. Наоборот, понял, что есть смысл держаться вместе?

— Не имеет.

— Если бы не я, тебя бы прибили тут.

— Это вряд ли.

— Почему так?

Она разрядила арбалет, повесила за спину. Медленно отступила, избегая в полную силу ступать на левую ногу.

— Сам разбирайся. Тут во всем так — нужно разбираться самому, качаться самому, побеждать самому и умирать — тоже самому.

— Да ну, к черту, — остановил я патетику. — Это же мультиплеер! Какой в нем смысл, если нельзя нормально друг с другом взаимодействовать?

— Холодным и стрелковым оружием, — подернула плечом Ианна и, развернувшись, скрылась в проходе. Удаляющиеся шаги сопровождались коротким, сухим эхом.

— Вот ведь дура, — заключил я. Другого ничего ведь и не скажешь. Вздохнул, прислушался, убеждаясь, что шаги её совсем затихли, развернулся.

Обстановка в зале мало изменилась. Огромная туша чудовища все так же валялась рядом, залитая темной, спекшейся кровью. Огонь в светильниках слегка подрагивал — похоже, свозило из распахнутых внизу ворот. Я попробовал слегка опереться на сломанную ногу. От острой боли экран взорвался волной огненных искр, в ушах бешено застучал пульс. Едва не упав, я, опираясь на меч, как на трость, подобрался к трупу монстра. Нашел засевший по самую рукоять панцербрехер. Упершись спиной в челюсть монстра, ухватился за гарду двумя руками, потянул. Оружие долго не поддавалось, но потом вдруг резко освободилось, так, что я едва удержался на ногах. Клинок, не смотря на мои подозрения, остался целым. Отлично. Убрав кошкодер, я оперся на двуручник. Вот. Так намного удобнее.

Теперь нужно было озаботиться лубком для ноги. Хитиновые пластины с брюха чудовища выглядели вполне подходящими. Тем более что оторвать их можно было "чисто" — не испачкав в крови и других выделениях.

Это занятие отняло у меня примерно минут двадцать, но в итоге из двух узких пластин и обрывков одежды кадавров я соорудил себе вполне сносную шину, в которой мог относительно свободно передвигаться и даже наступать на ногу. Интерфейс, оценив мои старания, сообщил:

[Правая нога — оказана первая помощь]

[Скорость: 4]

[Маневренность: 6]

[Усталость: 12]

[Жажда:23]

Похоже, это максимум, что сейчас можно сделать. Присел к стене у светильника, достал флягу. Судя по звуку, почти пустая. Отвинтил крышку, приложился... так и есть. Последние глотки утолили жажду, но воды больше не было. А еще есть царапина на плече, про которую совсем забыл. Кровотечения не было, вот и забыл. Кое-как обеззаразив и перевязав, поднялся. Ну что, надо двигаться.

Внезапно, одна мысль остановила меня. Амулет. Черный камешек, который я снял с трупа "пилота". Он висел на обломке меча... Хоть убей, я не мог вспомнить куда его подевал. Может, игра сама отправила его в сумку? Раскрыл, пошарил — нет, амулета там не было. Обыскал все вокруг — ничего. Черт. Ладно, может глюк какой?

Я обошел труп монстра и направился в распахнутые ворота. Если уж надеяться на респаун, то надо хотя бы что-то полезное найти здесь. Помимо быстрой и унизительной смерти.

За воротами открывался проход на нижний ярус — широкая каменная лестница, круто уходящая вниз. Теперь я, судя по всему, оказался под большим залом храма — еще не под землей, если я правильно оценил высоту цоколя. Глаза постепенно привыкли к темноте, хотя она здесь не была полной — слабое, бледное свечение исходило от стен — слишком призрачное, чтобы найти его источник, но дающее достаточно света, чтобы различать обстановку вокруг.

Лестница вывела меня в галерею с низким потолком, опирающимся на длинные ряды массивных квадратных колонн. Это место казалось пустым и покинутым много десятилетий назад — если забыть о том чудовище, что выползло отсюда буквально час назад. Его следы я отыскал быстро — оно оставило целую дорогу в слое вековой пыли, покрывавшем каменные плиты пола. Пошел по следу, тяжело опираясь на панцербрехер. Лезвие глухо звякало о камень, скрипело, оставляя на нем глубокие царапины.

Следы скоро вывели к логову. Оно было в дальнем конце зала, где фосфорное свечение было слабым. Огромная куча земли и вывороченных камней обрамляла вход в широкую круглую нору. Ее края были усыпаны изломанными, неестественно белыми костями, которые от прикосновения крошились и рассыпались. Вперемешку с ними валялись бесформенные обломки потемневшего от ржавчины железа. Экскременты покойного чудовища, то, что не смогли переварить его потроха. Лезть в нору не было никакого желания — да и смысла. Прошелся вдоль стены, ни на что особо не надеясь, опираясь рукой о шершавый камень барельефов. Здесь в темноте можно было только гадать, что было изображено на них. Да и кому есть до этого дело? Мертвое, заброшенное место, как пустое, высохшее насекомое — даже падальщику нечем поживиться.

Странный, внезапный звук заставил замереть, напряженно сжав рукоять меча. Звук повторился. Так и есть — кто-то звал, окликал из темноты, слабо и несмело. Осторожно, вслушиваясь в каждый шорох, я пошел на голос. Он шел из пролома в стене, узкого, такого, что можно было пролезть только на четвереньках.

— Я слышу тебя, — шептал голос из темной дыры. — Я слышал твои шаги! Ты здесь, рядом... Хвала светлым богам, если они все еще есть где-то во вселенной. Я слышал звуки боя. Ты убил Архонта? Судя по воплям, убил. И тварь, и наездника. Это хорошо... Да, это хорошо! Теперь нам никто не помешает!

— Ты кто? — делать вид, что меня нет было глупо. В дыру я лезть не собирался, но поговорить... Поговорить можно, почему нет.

— Я — Куд, торговец из Неребтума. Это город к северо-востоку отсюда. Ты знаешь Неребтум?

— Нет.

— Все знают Неребтум, последний оплот жизни в северных землях. Ты тоже знаешь, но хочешь меня обмануть, да? Хочешь! Я слышу это в твоем голосе!

Я не стал спорить. Кажется, это торговец, о котором упоминал бородач из Аккаде. Значит все-таки не погиб. Пока не погиб.

— Как ты оказался здесь, Куд? — решил я задать более насущный вопрос.

— Оказался? Я не оказался, я шел. Я думал, Архонт уже умер, умер или ушел. Подземный ход ведет в храм Ашарте, ход который выкопали уже после того, как город оставила жизнь. По улицам бродили сотни безжизненных, уничтожая всякого, кто рискнет войти через городские ворота. Но сокровища Ашарте манили и смельчаки шли — шли, чтобы умереть, отдать свою жизнь мертвецам. Но были и другие — не такие смелые. Они искали иной путь. Они прорыли подземный ход прямо в тайные покои храма. Они забыли об Архонте, решили, что он ушел или умер. Может, они даже не знали, что в храме Ашарте был Архонт. Он убил их всех.. почти всех. Одному удалось спастись. Он вернулся в Неребтум, без денег и правой руки, став попрошайкой и пьяницей. Он продал мне секрет этого хода за три монеты, а через пару недель умер, захлебнувшись своей блевотой в придорожной канаве.

— И ты пошел сюда?

— Не сразу. Прошло много лет, прежде чем я решился. Улицы Акшака опустели — мертвецы расползлись по долине, гонимые жаждой чужой жизни, многих истребили, но не всех. Нежить словно наводнение сошла на город Куту, тогда живой и цветущий на берегу великой реки. Они пришли со всех сторон сразу — и поглотили его. Весь город целиком. Никто не спасся. Не помогли ни стены, ни отважные воины-защитники, не помогло и то, что все, кто мог держать в руках оружие, встали на защиту. Нежити было столько, что она заполнила собой рвы и преодолела стены, выстроив валы из множества тел. Куту пал, а мертвецы рассеялись, уйдя дальше на юг. Рассказывали, что Архонт возглавил тот штурм, и я подумал, что это был Архонт Акшака. Я ошибся. Но теперь, я благодарю светлые силы за эту ошибку.

— Это еще почему? — рассказ торгаша мне показался не очень правдоподобным. Ладно еще мертвецы, штурмующие город — это игра в конце концов. Но поверить, что торгаш полезет сам в логово монстра, надеясь, что его там нет... Такие обычно находят дурачков, согласных на самоубийственную авантюру ради экспы и дропа. Квест в чистом виде. Самому-то зачем лезть? Вообще, не в правилах игродела наделять NPCспособностью самостоятельно решать свои проблемы.

— Если Архонт не ушел, значит что держало его. Возможно — пакт с Богиней. Ашарте могла поручить ему оберегать какую-то святыню, предмет большой важности и силы. И большой ценности, да, да!

— И ты рискнешь его забрать? А как же гнев богини?

Куд засмеялся — противным, визгливым смехом:

— Кто верит, что боги все еще живы? Если и так, то они первыми оставили этот мир. Я не боюсь их гнева.

— И где ты думаешь отыскать эту реликвию?

Торговец закряхтел в своей норе, завозился.

— Ты хочешь забрать его, да? Хочешь забрать! Но ты не найдешь его сам. Только со мной. Я знаю, знаю, куда прячут такие вещи.

— Вылезай, — предложил я ему, — и разберемся вместе.

— Мудрое решение, — Куд снова завозился, скрипя чем-то о щербатый камень. Как гигантский серый червяк в рваной, бугристой шкуре он выполз из дыры, поднялся на четвереньки, наградив меня быстрым, настороженным взглядом, и, развернувшись, опять забрался внутрь — уже головой вперед. Кряхтя и сдавлено ругаясь, он вытащил оттуда увесистый заплечный баул на жесткой раме. Поднявшись, сноровисто взвалил его на плечи, тяжело подпрыгнул, осаживая его. Потом потянулся к боковому отделению и достал оттуда небольшую лампу. Поставил на пол, сел на корточки. В руках, словно из воздуха появились кремень и огниво. Огонек в лампе, слабый и дрожащий занялся, осветив лицо Куда желтушным светом. Оно было сморщенное, словно печеное яблоко, с глубокими прорезями морщин и складками, в которых терялись глубоко сидящие глаза и безгубый, впалый рот. Скулы покрывала клочковатая седая щетина, длинный нос был уродливо свезен набок. Он поднял голову, рассматривая меня.

— Ты — один из них, — уверенно сказал он. — Теперь понятно, как ты смог убить Архонта. Сколько раз?