Акула пера в мире Файролла-5 Сицилианская защита

Азов посмотрел на часы, достал маленькую рацию из кармана и сказал в нее

— Седьмой, ты за старшего. Я в кабинете у Зимина.

После махнул мне рукой — мол, давай, Киф, набулькивай.

Мы ахнули по стопке, причем я пил все из той же стременной, потом накатили еще по одной. По венам прокатилась огненная волна, в виски немного стукнуло. Становилось хорошо.

— Так что ты хотел про игру спросить? — обратился ко мне Зимин, отрезая кончик у очередной сигары.

— Ну как что — я покатал стопку по столу — Нельзя ли мне как-нибудь жизнь облегчить в этом квесте, а? В том-то нельзя было, так может хотя бы в этом...

— Нет, друг мой ситный — Валяев подхватил бутылку, оценил уровень жидкости, лихо до остатка разлил его по емкостям и убрал ее со стола — Нет. Сам, все сам. Правила все те же. Идешь, преодолеваешь, борешься. Ну, что ты приуныл?

— Да сам там опухнешь поди — я даже не стал маскировать разочарование — Вы ж небось по всему материку гонять меня будете с этим квестом.

— И не только — Валяев злорадно заулыбался — Еще и... Ну ладно, пусть тебе сурпрыз выйдет!

— Киф, Киф, Киф — Зимин окутался сигарным дымом — Ну что ты прибедняешься, а? Несколько месяцев назад ты был голый и босый новичок, с деревянной палицей и с видом питекантропа. Сейчас ты опытный боец, с хорошими связями как в среде игроков, так и среди НПС. Более того — у тебя налажены отношения с королевскими фамилиями, с кучей кланов. И денежки у тебя есть в конце-то концов.

Я изобразил недоумение.

-Ну-ну, не корчи жалобные рожи. Думаешь мы не знаем, что ты боднул щит Лихтенштайна этому, как его... Ну, жучку, в общем. Так что не хандри и не жалуйся, а двигайся вперед. Стимул у тебя есть, мозги тоже, так что — пер аспера ад астра.

— Ну да, к ним — я вздохнул и принял стопку, не дожидаясь тоста.

— А что, Палыч, из этих четверых кто в 'Файролл' играл и может сейчас кто играет? — неожиданно поинтересовался Валяев.

— Ну, насчет сейчас, это поди знай — Азов аппетитно скушал дольку лимона — Официально, на себя, капсулы покупали Звягинцева и Жилин, но сильно не вчера, пару лет назад, регистрация аккаунта и вход в систему производился тогда же, Звягинцева играла пару месяцев и после с ее аккаунта вход не осуществлялся, Жилин поиграл полгода, после тоже оставил игру. Продали они капсулы или нет, не знаю, но вряд ли, входов с них не было, как я и сказал. Шелестовой капсулу покупал отец, регистрация не осуществлялась, вход в систему с этой капсулы не производился. Ну а Соловьева, ни капсулы не имела, ни аккаунта.

— Вот у нас кадры в газете про игру, я упиваюсь этим фактом — Валяев встал, залез в какой-то шкафик, встроенный в стену и начал там звенеть бутылками — Специалисты.

— Это официальная информация — как ни в чем не бывало продолжил Азов — А вот что было на самом деле, я еще может и узнаю со временем. Никто пока не отменял ни левых аккаунтов, ни левых капсул. Мы биометрию не считываем, хотя я это и предлагал делать сто лет назад.

— Это незаконно — поморщился Зимин — Потом проблем не оберешься. Палыч, ты покопай, покопай. Это хороший хвостик.

— Сам знаю — Азов откинулся на спинку кресла — Киф, коли чего узнаю, так сообщу.

— Эти двое и мне сказали, что играли — вставил я свое слово — Как раз перед отъездом у них это спросил.

— Очко в их пользу — щелкнул пальцами Зимин.

— Или наоборот — не согласился с ним Азов — Игра в открытую, причем с открытой же информацией. Пока мы все играем в бирюльки, самое интересное будет не сейчас.

Мы выпивали еще часа три, не меньше, за окнами начало темнеть, когда Зимин сказал —

— Ладно, на этом закончим торжественную встречу. Киф, ты как.

Мне было хорошо, но в голове здорово гудело — коньяк был отменный, да и не спал я всю ночь.

— Ну как — начал я объяснять хозяину, жестикулируя — Вот эдак!

— Палыч — Зимин посмотрел на Азова, который, по-моему, совершенно не захмелел, только цвет лица немного у него поменялся — Сопроводи нашего друга вниз. Так будет спокойнее — это раз, и его законная мегера его пилить не будет, тебя побоится.

— Не-не-не — замахал руками Валяев — я братку Кифа вниз сведу, у меня там дело.

Зимин страдальчески закатил глаза, но ничего не сказал.

У девушек на ресепшен был очень забавный вид, когда они увидели нас, вывалившихся из лифта в обнимку и распевающих старинную студенческую песню —

— Если насмерть не упьюсь на хмельной пирушке, (Тут Валяев показал кому-то фигу и добавил 'Что вряд ли')

Обязательно вернусь к вам, друзья, подружки!

— Ваганты были славные ребята, должен тебе сказать дружище Киф, хоть и пьющие, и вороватые, но славные.

Тут Валяев заприметил девиц и приосанился, отпустив меня. Меня ощутимо шатнуло, но я устоял на ногах и обратился к барышням.

— Скажите мне, о шаловливые девушки — меня после всех этих песнопений непонятно почему пробило на восточный стиль — Никто ли из вас не знает, где знойная роза моего сердца, достославная Виктория ибн Евгеньевна?

— Сильно завернул — оценил Валяев — Прямо как какой-нибудь хорасанский шуар. Уважаю.

Роза моего сердца появилась минут через пять, в сопровождении миловидной блондинки с толстой косой.

— А вот и моя маликату-ль-джамаль — как кот облизнулся Валяев.

— Это по-каковски ты сейчас? — поинтересовался я

— Это по-арабски — ответил Валяев и совершенно не качаясь, в отличии от меня, направился к девушкам — И откуда в нашем убогом здании две такие красавицы. Виктория, как всегда прекрасны, позвольте-ка ручку.

И громкий 'чмок' ее длани в глазах ресепшена вознес мою... да ладно, чего уж... гражданскую жену на недосягаемую высоту.

Вика, до того видевшая Валяева только раз и то при достаточно пикантной ситуации, но при этом отлично ориентировавшаяся в обстановке, совершенно не растерялась и немедленно завела с ним светскую беседу.

Я постоял, посмотрел на это, обратил внимание на то, что Валяев уверенно плетет тенета вокруг русоволосой красотки, и я тут явно лишний, икнул и сообщил Вике, что мне бы хотелось отправиться домой. Она окинула меня взглядом, покачала головой и посмотрела на Валяева.

— Киф — Валяев подошел ко мне и обнял меня — Братское сердце! Давай, дуй отсыпаться.

Отпустив меня, он спросил у девушек —

— Машину Юрьевичу уже подали? — услышал, что да, и довольно кивнул.

Мы еще раз обнялись с ним, после чего он продолжил ездить по ушам попавшей в его сети Светлане, меня же Вика, взяв под руку повела к машине.

— Нет, в редакции тебе делать нечего — решила она, усадив меня на заднее сидение и посмотрев на мою улыбающуюся рожу, после чего, достав телефон, начала кому-то звонить. Кому именно — не знаю. Я уснул.

Глава четвертая

в которой герой занимается мелкими делами

Спал я крепко и безмятежно. Вика кое-как добудилась меня, когда мы подъехали к дому, я на автопилоте дошагал до квартиры, где практически сразу рухнул в кровать и снова уснул. Сны мне не снились, тень невинно убиенного Федерика мне не являлась, предчувствия новых трудов и лишений на время удалились. Проще говоря, усталость и коньяк сделали свое общее святое дело — я продрых без задних ног почти пол-суток.

Проснулся я сам, минут за пять до будильника, свежий и бодрый как огурец с грядки. И голодный до невозможности.

— Ммм, проснулся — сонно пробормотала Вика, каким-то своим десятым чувством опознавшая мой переход от мира снов к реальности — Сейчас завтрак приготовлю, небось кишка кишке стучит по башке.

— Есть такое — приятно удивился я ее интуиции — Откуда знаешь?

Вика открыла глаза, фыркнула и одев халат с тапочками отправилась в сторону санузла.

Я посмотрел ей вслед, подумал о том, что она опять меня опередила на полкорпуса, поскольку я не только есть хотел, и пошел курить.

— Ты сегодня дома? — спросила Вика, с удовольствием глядя на то, как я урча убирал с тарелки разогретую отбивную с гречкой.

— Не, я сегодня в редакцию поеду — обрадовал я ее — Нельзя вот так прямо сразу этих новых шпаргонцев одних оставлять, ну или только с тобой. Приглядеть за ними надо, как бы не начали они дурить от переполняющих чувств не стали.

— Очень хорошо — с видимым облегчением вздохнула Вика — А то знаешь, все равно как-то...

— Понятное дело знаю — успокоил ее я — Мне ли не знать.

Я еще несколько месяцев назад сам был подневольным человеком, хотя конечно при этом и вольным казаком, но у меня и мыслей даже не было о том, что скоро мне придётся рулить коллективом, да еще и столь пестрым.

— Вик, ты позвони, закажи нам машину из гаража — еще вчера я для себя окончательно решил, что если уж пошла такая пьянка, то надо брать от 'Радеона' все, что он дает. Если мне потом выставят счет, то он уже в любом случае будет настолько велик, что такие мелочи как казенная машина или оплаченный компанией ужин в ресторане никакой погоды не сделают.

Вика одобрительно кивнула и пошла за телефоном.

— Через час машину подадут — крикнула она через пару минут из комнаты.

Я доел, помыл посуду и пошел к ней, намереваясь было наконец посмотреть на ассортимент благ, находящихся в огромном пакете, который я естественно прихватил с собой из кабинета Зимина — мимо рта я ложку сроду не проносил. Но это благое начинание превратилось в ничто, поскольку Вика сочла, что час — это достаточно много времени, чтобы потратить его просто так, и ждала меня она в комнате во всеоружии. Аргументы вроде —

— Ну блин, я только что поел! — в расчет приняты не были.

В машине Вика мне долго и в красках расписывала, как ее вчера водили по 'Радеону', как там все круто и что чего там только нету. Там все было очень неплохо сделано для сотрудников, попавших в обойму — тренажерный зал, очень приличная столовая, разнообразные сервисы и, к моему немалому удивлению, даже небольшой кинозал. Так же, на пятом этаже было что-то вроде жилой зоны, ряд руководителей имел там апартаменты, где частенько оставался ночевать, а высший состав, как узнала Вика, жил там почти постоянно. Для сотрудников калибром поменьше были предусмотрены капсульные номера.

— Вот бы там работать — под конец грустно сказала она — Вот где все во имя человека сделано.

Вика многозначительно посмотрела на меня, ожидая ответную реакцию. Я точно знал, что она хочет от меня услышать, но говорить я ей что-либо не спешил, поскольку я точно не знал, является водитель человеком Азова или работает на кого-то другого, но уверенность в том, что он на кого-то да работает, у меня была просто абсолютная, поэтому я уклончиво ответил ей —

— Будем хорошо работать — будет нам и белка, будет и свисток.

Судя по лицу, она ждала другой ответ, но секунду спустя она кивнула, соглашаясь со мной.

Серебристый 'мерседес' Шелестовой снова стоял на моем месте. Вика скривилась, и злобно сказала:

— Узнаю чья это колымага — убью. А если не узнаю — колеса все попротыкаю. Что же это такое, это наше место.

Понятия 'мое' и 'не мое' у Вики были абсолютными. Не являясь скрягой или жадиной, при этом она очень скрупулёзно относилась к вопросам приобретения, преумножения и сбережения. Как-то раз, случайно заглянув в ее наладонник, я увидел пару схем, в которые крайне точно и тщательно были занесены наши доходы и расходы, причем даже был нарисован некий график, в котором были какие-то волнистые линии, какие-то пометки и реперные точки.

Как только она определилась, что мы живем вместе и отношения наши приобрели некую стабильность, она выволокла кучу счетов, которые я оплачивал обычно по мере их накопления, наличия у меня денег и принципу 'Надо уже пойти заплатить, а то отключат нахрен все'. Последний пункт обычно был самый действенный, меня как-то раз уже отключили, я потом все ноги до колен стоптал, пока обратно подключили. Принцип 'одного окна' вещь хорошая, но вот в чем беда — одно окно они конечно открыли. Жаль только, что все остальные позакрывали...

Впрочем, вернемся к Вике. Она сидела над счетами весь вечер, а в следующий вечер пошла куда-то в ЖЕК, долго там орала, махала журналистской корочкой, обещала всех вывести на чистую воду и пересажать и в результате добилась какого-то пересчета, после которого мы теперь еще полгода могли вообще ни за что не платить. Ну, или что-то в этом роде, я особо не вникал.

Не знаю, как она жила до нашей встречи, что там было, но понятие 'мое' для нее было святым. И сама мысль о том, что кто-то посмел занять ее законное место ('мое' и 'его' насколько я понимаю у нее в голове уже давно окончательно трансформировались в 'наше', а значит обратно в 'мое') бесила ее неимоверно.

— Да ладно тебе — тихонько сказал ей я, заработал негодующий взгляд (это наше место, как ты так можешь к этому относиться?) и решил сегодня же поговорить с Шелестовой. Я-то переживу, а вот переживет ли сегодняшний день Шелестова, если Вика узнает чей это 'мерс'? А она раньше или позже узнает, это к бабке не ходи...

В редакции кипела работа, причем в наших старых помещениях. Новые кабинеты уже привели в божеский вид и судя по их открытым дверям, четверка новеньких уже поделила столы, но рабочий процесс шел в привычном для меня месте.

Они столпились вокруг стола, на котором лежало четыре кучки листов и смотрели на Генку, который тягал по листу из каждой кучки и зачитывал его вслух. После чего давал комментарии. Наставник, однако, сенсей...

— Что, человечество, функционируем? — поприветствовал я коллектив.

— Есть такое — отозвался Геннадий — Привет, шеф.

Все разноголосо поприветствовали нас. Причем Соловьева не поленилась даже потрясти мне и Вике конечности, что вызвало немедленную ироническую улыбку Шелестовой, немедленно сделавшей книксен.

— Обжились? — спросил я у новеньких — Канцтовары, чашки-ложки, все такое?

— Обогревателей бы надо прикупить, пока еще не похолодало — неожиданно изрек Жилин — Тут здание фиговое, постройка семидесятых годов, зимой колотун будет, померзнут девчонки. И кулер надо новый, я этот посмотрел, он древний и фильтр в нем никогда не меняли.

Ух ты. Хозяйственный.

— Вик, возьми Сергея, и в пятницу отведи его к завхозу — скомандовал я — Правильно мыслишь. Серега, ты тогда сам этим процессом порули.

— Есть, шеф — ответил Жилин — Надавить, если что, можно? Знаю я этих завхозов, у них снега зимой не допросишься.

— Дави. Но чтобы без следов — разрешил я. Завхоза мне было не жалко.

Я прошел в свой кабинет, где за пару часов набросал очередную бредятину под грифом 'От главного редактора'. Я прекрасно понимал, что кроме меня, наборщика и теперь, наверное, Соловьевой, эту дичь никто не прочтет, поскольку она никому неинтересна, но делать это надо было, так как это обозначало мою работу, ну и традиция — в хороших изданиях главный редактор всегда в начале номера что-нибудь мудрое и скучное изрекает.

Закончив столь бесполезный труд, я пошел перекурить и вернувшись не стал закрывать дверь кабинета. Сквозь нее открывался отличный вид на спорящих новичков, они дискутировали о качестве, количестве и наполнении новостной колонки.