Битва за огонь

— Шевелитесь! — раздался из-за моей спины голос, заставив обернуться. Кучу сгорбленных людей выгоняли на улицу. Кнуты погонщиков щелкали раз за разом, заставляя несчастных кричать от боли.

Здесь были разные люди. Не только гомосексуалисты, но и просто неверные любовники и развратники. Знание этого само собой появилось в голове.

Некоторые цеплялись за камни, отказываясь выходить под дождь и ураган. Таких демоны просто хватали и швыряли прочь: здоровенные, в два раза выше человеческого роста они могли это, но на уродливых харях прислужников Сатаны в это время проступала истинная и неподдельная брезгливость.

Лестница вела вниз, на третий круг. Здесь же мне больше делать было нечего, да и ураган становился все сильнее и сильнее.

Я бросился вперед, загребая лапами воду, раскидывая ее всюду. Ощутимо запахло псиной, и сначала я подумал, что от меня...

Через несколько секунд с лестницы появился здоровенный трехголовый пес. Выше меня раза в два, он размахивал головами, опаленные пламенем уши были прижаты к головам.

С зубов текла слюна, капала на землю и с шипением плавила камень, оставляя в скале аккуратные углубления около двух-трех сантиметров в глубину.

Шерсть и так вставшая дыбом поднялась еще сильнее, ожидание боя заставило меня глухо зарычать. Слюна закапала по оскаленным клыкам, падая вниз.

— Я есть привратник ада! — Громовой голос зазвучал у меня в голове. — Я есть Керберос! Что ты здесь делаешь?

Который раз уже у меня спрашивают это. Я решил идти ва-банк.

— Вы совершили нападение на мой мир. — Хрипло пролаял я. — Я пришел сюда...

— Твой мир! — Голос демона давил. — У тебя нет никакого мира. Вы создали его, уподобившись тому, чье имя здесь под запретом, но наполнили его алчностью, развратом, кровью. Как и все остальные миры. Хозяин просто закончил начатое вами. Помог, я бы сказал.

— Пропусти меня! — зарычал я. — Пропусти. Я должен поговорить с твоим Хозяином.

— Тебе в любом случае придется остаться здесь навсегда. Ты понимаешь это?

— Тупая псина! — рыкнул я, и бросился вперед.

Ты собака, а я волк!

Я увидел, что на самом деле превратился в волка, когда увидел свое отражение в огне, пылающем в глазах демона. Морда вытянулась и покрылась шерстью, сзади появился хвост.

Зубы цербера щелкнули в нескольких сантиметрах от меня, из слюнявой пасти воняло гнилью и серой, меня только чудом не окатило потоком кислоты из нее.

Я оказался на спине пса и принялся раздирать когтями жесткую неподатливую шкуру, собираясь добраться до мяса. Пес крутился на месте, периодически пытаясь достать меня, то правой, то левой головой. Но я умудрялся уклониться.

Наконец, до него дошло свалиться на землю и попытаться задавить меня своим весом, но я смог вывернуться и отбежать в сторону. Со стороны Цербер выглядел как самый обыкновенный бродячий пес, валяющийся на траве. Разве что, вместо травы здесь была жесткая скала второго круга ада, а у самого пса три головы.

Иссиня-черная кровь медленно текла по спине демона, пропитывая шкуру. И так короткая шерсть медленно покрывалась коростой.

Я встал на задние лапы и активировал "Крик Танатоса". Не знаю, на что я надеялся: собакоголовый привратник ада в любом случае превосходил меня по уровням на голову. Если вообще можно было сказать о существе из самого настоящего ада.

— Откуда ты знаешь это? — спросил его голос. — Откуда это у тебя?

Рывок, я бросился вперед, собираясь вцепиться туда, где под жесткой шкурой пульсировала ниточка пульса, в сонную артерию, но мощный удар когтистой лапы отшвырнул меня прочь, в пропасть.

Жесткий камень сменился мягкой и влажной землей. Ураган — проливным дождем. Но, по крайней мере, запах псины сразу же перестал чувствоваться.

Пес остался там, на втором круге, а я, видимо, теперь на третьем.

Перевернувшись на живот, я почувствовал, что одна из лап вывихнута и работать толком не собирается. Это меня не устраивало, поэтому я кое-как поднялся на ноги и обернулся обратно в человека.

Игровые возможности были со мной, а вот ограничения и подсказки из "Битвы за Огонь" пропали. Как и не было сообщения о том, что обратно в Зверя, а точнее в волка, я смогу превратиться только два раза до истечения суток.

Может быть, это теперь не работает? Может быть, я смогу сделать задуманное в его шкуре. Только сначала следовало сделать что-то с правой рукой: она достаточно сильно распухла. Я достал из рюкзака аптечку и повертел в руках. Кнопки активации не было.

Этого не может быть! Если я все еще могу обращаться в волка, то почему я не смогу использовать способностей доктора? Они же должны остаться со мной!

Более-менее развитых медицинских знаний у меня не имелось, да и вправить руку самому себе не удалось бы. К тому же я, видимо, отходил от кайфа, пойманного от демонической крови: рука начиналась саднить, сначала, конечно, слабо, но с каждой секундой все сильнее и сильнее.

Черт. Огляделся: вокруг все та же топь, но дождь прекратился, как будто кто-то выключил гигантский душ, ливший с неба, и включил не уступающую ему размерами лампу. Солнце разгоралось все сильнее, паля с неба. Я почувствовал, как подмышками выступил пот.

Кочка, на которой я только что лежал, шевельнулась. Под слоем грязи появилось смутно знакомое лицо, все в нем выдавало неандертальца. Странное дело...

— Ты чуть не убил меня во второй раз, зверь. — Разрез рта стал шире и из него буквально вылетели слова.

Только теперь я понял, что это такое: огромное пузо, принадлежавшее шаману, убитому мной под Альметьевском. Значит, мир начал сходить с ума как раз тогда?

Или просто в этих сущностях есть немного больше души, чем мы представляли?

— Вставай. — Сказал я ему, протягивая левую, неповрежденную руку. Дикарь даже не шевельнулся. Я повторил с большим напором. — Вставай!

— Зачем? Что толку? По твоей вине я здесь.

— По моей? — я чуть было не задохнулся от возмущения. — Уж точно не по моей. Жил бы праведно, в ад бы не попал.

— Может быть. — Он грустно посмотрел на меня. — Здесь вечно то ливень, то солнце. Посмотри на эти барханы вокруг. Каждый из них человек, слишком любивший жизнь и все ее... Прелести.

Я вздохнул. Может быть, попытаться сделать что-то? Но мне нужна помощь...

— Помоги мне, и я помогу тебе. — Сказал я, снова протягивая руку.

— Как ты можешь мне помочь? — лицо шамана не выражало ни капли заинтересованности. — Как бы ты ни хотел, у тебя не получится дать мне вознестись на небо. Хотя, я вижу очень сильный предмет у тебя в кармане...

Это он о кресте?

Странное дело: после переживаемого мной тяжело не поверить в Бога, но я продолжал упрямо отрицать все происходящее. А крест... Я все равно не умею им пользоваться.

А что, если???

Я попытался сконцентрироваться на неповрежденной левой руке, представляя, как кисть ее покрывается шерстью, а ногти превращаются в острейшие когти, которым подвластна даже шкура самого Цербера.

Рука действительно превратилась в волчью лапу...

— Помоги мне вправить руку, и я покончу с твоими страданиями. — Пообещал я, рассматривая капельки черной крови на серой шерсти.

Комок грязи зашевелился и через секунду дикарь поднялся во весь рост

— По крайней мере, я смогу тебе сделать больно, зверь. — Сказал он, протягивая руки. Он схватился за мою и дернул с такой силой, что, потеряв равновесие, я свалился на землю. Рука громко хрустнула, суставная поверхность снова была на нужном месте, а в глазах потемнело от боли.

— Твою мать. — Шепотом проговорил я. — Зачем так-то?

Измазанный глиной дикарь стоял надо мной, протягивая руку так же, как я несколько минут назад над ним. Я схватился за нее и подтянулся, ощущения боли больше не было.

— Делай то, что должен. — Угрюмо сказал он.

Левая рука все еще представляла собой волчью лапу: пять подушечек, четыре когтя. Я с силой полоснул по горлу шамана, а через секунду он исчез, унесенный непонятной силой наверх.

— Что бы с тобой ни случилось, надеюсь, ты сейчас в лучшем месте... — Проговорил я, качая головой.

— Одежда? — раздался удивленный голос из-за спины и тут же повторился, настойчивее и сильнее. — Одежда!

Я обернулся. Человек, говоривший со мной, был абсолютно гол, и так же покрыт глиной. Он тянул ко мне руки.

— Одежда! — крикнул он.

Из земли появилось еще несколько таких же грязных людей, и повторяли они одно и то же слово.

Каждый из них хотел хотя бы небольшой клочок ткани, которым можно было бы укрыться от буйства погоды. Это и было их наказанием: без всякой одежды находиться то под проливным дождем, то под палящим солнцем.

Один из них, тот, что встал с земли первым, пошел ко мне, протягивая руки. Губы тряслись, выдавая только одно слово:

— Дай. — Жалобно просил он, с каждым шагом приближаясь все сильнее. Внезапно что-то переклинило у него в голове, и он закричал, срываясь на визг. — Дай одежду!

Мгновенно обратившись зверем, я бросился вперед, расталкивая души, столпившиеся вокруг меня. Цепкие пальцы хватали меня за шерсть, заставляя отбиваться и отшвыривать их тела, покрытые складками жира. Кажется, каждый из обитателей этого болота поднялся, услышав невиданную вещь: у кого-то на этом круге ада есть одежда...

* * *

Шестой круг ада. Позади уже пять.

На четвертом меня чуть не растоптали бегущие люди. Вот такое у них наказание: вечный спор, бежать друг на друга, как ослепленные яростью быки, сталкиваться, расходиться в сторону, и повторять все сначала.

Пятый круг пришлось проходить с боем: в воде, едва доходящей по пояс, шла драка, и, судя по лицам обитателей этого круга, драка там шла очень и очень долго. Если не сказать вечность.

А вот шестой был абсолютно пустынным: ни одной души, ни живой, ни мертвой. Более того, даже демонов не было. Это что же, настолько непопулярным был грех, что сюда за всю историю человечества никто не попал?

Этот "регион" ада представлял собой абсолютно ровную поверхность, усыпанную песком. Несмотря на то, что солнца здесь не было, он был очень и очень горячим: жег лапы, заставляя задуматься о превращении обратно в человека. Наверное, через ботинки-то жара чувствоваться не будет.

Но нет. В этом обличии я намного сильнее.

Бледный мертвенный свет заливал все вокруг, и здесь не было теней: просто ниоткуда им было взяться. Я продолжал двигаться к обрыву: мой путь никак не мог закончиться здесь. Мне нужно вниз, к Люциферу.

Леденящий душу крик раздался откуда-то снизу, прямо из-под земли, заставив меня подпрыгнуть, а шерсть на спине вздыбиться. Ему вторил еще один крик, откуда-то издалека, но и он был услышан.

Нечеловеческая боль и страдания выплескивались в этом вопле. Не желая больше слушать их, я припустил вперед, туда, где, по моему разумению должна была находиться лестница вниз, на седьмой круг.

Невысокие крылатые существа раскапывали землю лопатами, намного превосходящими их в размерах. И выглядело бы это забавно, как малыши взявшие у родителей инструменты и принявшиеся рыть колодец, если бы не гроб, стоящий рядом с ними.

В нем кто-то бился о стенки, да так, что они ходили ходуном, но ни звука не прорывалось наружу. Бесенята продолжали отбрасывать песок прочь, зарываясь все глубже и глубже...

Так вот почему здесь все так пустынно. Это гигантское кладбище похороненных заживо душ. Они заперты в этих тесных ящиках так, что сделать абсолютно ничего не могут...

Я бы не смог пожелать такой участи даже самому злейшему из врагов... Что же нужно сотворить, чтобы заслужить такое?

Один из чертей отбросил лопату и между когтистыми лапами у него появился небольшой огненный шар. С визгом бесенок метнул его в яму, а через секунду пламя вырвалось наружу, столбом чуть ли не до небес.

Остальные, используя лопаты, как рычаги, кое-как оттолкали гроб к яме и свалили вниз...

Так вот почему песок такой горячий. Они мало того, что похоронены здесь, огонь будет вечно глодать жесткие стенки гроба, медленно запекая душу в нем. Вот откуда безумные крики.

Как бы неуютно я себя здесь не чувствовал, мне стало еще сильнее не по себе. Все хуже и хуже... С каждым шагом вниз...

Снова запах серы и всполохи багровой лавовой реки. Я медленно пошел вниз по лестнице, открывая для себя новый, седьмой круг ада.

Звериные чувства воспринимали все гораздо острее и тоньше, хоть я и не хотел этого.

Еще одна пустыня, лавовая река, и источник, над которым клубится пар. Видимо, именно он-то и распространяет запах серы вокруг.

Громкий собачий лай раздается отовсюду: младшие братья и сестры Цербера, адские гончие несут здесь свою службу. Вечная собачья охота: крики загоняемых и терзаемых их наверняка ядовитыми клыками слышны из любой точки седьмого круга.

Стоило мне ступить на землю, как небольшая стая гончих ада окружила меня. Я чувствовал, что мог бы расшвырять их всех, как волк — хозяин тайги — расшвыривает вцепившихся в него охотничьих шавок. Но зачем? Они мне не преграда.

— Это не ваше дело. — Пролаял я. Было решено, что наиболее надежно будет остаться в волчьем теле. По крайней мере, пока я не доберусь до девятого круга. Там посмотрим. — Я двигаюсь к вашему хозяину.

— Хозяин ждет. — Прошипела одна из них. Голос ее скорее подходил бы змее, чем собаке. — Хозяин ждет тебя. Мы отведем.

— Я смогу добраться сам. — Ответил я, мотнув головой. Гончие зарычали. — Мне не нужен никто, кто станет меня провожать.

— Хозяин приказал. — Прошипела она. — Не перечить его воле.

Через секунду я был уже возле нее. Желтые глаза встретились с красными, я пытался погасить пламя, бушующее в них и бившееся в такт сердцу этой огромной собаки.

Ритм сбился один раз, второй. Я поддался вперед сильнее, надавил и через секунду глаза твари лопнули, обрызгав меня кровью и оставив на ее лице две большие черные дыры. Гончая упала на землю и перестала двигаться, она умерла, и, видимо, умерла от страха.

Во что же меня превратило путешествие по бездне? Страшно представить...

Я мотнул головой и посмотрел на отползающих, скуля, как подбитые шавки, гончих. На всякий случай рыкнул на них, заставляя двигаться быстрее, а сам пошел дальше.

Меня ждали, и я знал это.

Восьмой круг ада встретил меня жаром котлов. Черти вилами протыкали томящиеся в них души, будто гигантские макароны, заставляя тех кричать от боли и страха.

Но зато здесь была четко выраженная тропа, а вдоль нее стояли все известные человечеству с незапамятных времен пыточные инструменты: "бык Фаларида", "испанские сапоги", дыбы, "ведьмин стул" и "железная дева". Погоняемые демонами души шли сюда, после чего безумным конвейером начинали двигаться от одного инструмента к другому.

Ухмыляющиеся рожи встречали меня на каждом шагу, но никто не осмеливался ни напасть, ни даже сказать мне что-то вслед. До самого дна оставалось совсем немного, и я перекинулся обратно в человека.

Это место раскрыло новые возможности звериной сущности, и после всего увиденного за сегодняшний день, я просто не мог удивляться.