По имени Шерлок. Книга 1

Я не умер. Хотя на секунду мелькнула мысль, что, наверное, зря. Озноб пробирал до костей, и стучать зубами от холода я начал еще во сне. От этого жуткого чувства и проснулся. Рука болела уже не так сильно, вот только посинела и распухла настолько, что перестали шевелиться пальцы. С трудом двигая застывшими ногами, я выбрался из кучи листьев.

По ощущениям, было очень раннее утро. Серое, затянутое плотной облачностью, моросящее реденьким дождем небо не давало возможности сориентироваться точнее. Река со свинцового цвета водой, жалкие кусты ивняка по берегам — пейзаж был до того тосклив и уныл, что окончательно испортил и без того отвратительное настроение.

Попрыгав, поприседав и пройдя несколько метров по берегу, я немного размялся и даже чуть согрелся. По крайней мере, крупная дрожь улеглась, превратившись в слабые подергивания и небольшой дискомфорт где-то в области желудка. Похлопав себя по карманам куртки и проверив мешок, каким-то чудом не потерявшийся, я еще раз поблагодарил местную механику, по которой предметы просто не могли выпасть у меня из карманов. Вытащить их могли, а вот сами они, к счастью, не терялись.

Окинув взглядом склон, по которому я вчера катился, подивился, что к раненой руке не добавилась еще парочка переломов. Честно, я даже не уверен, что смогу сейчас по нему подняться. Возможно, в том конкретном месте, где именно я падал, склон был более полог, но, даже если и так — мне все равно очень повезло.

Карта показала, что я нахожусь практически на границе города и по идее, поднявшись по крутому берегу чуть выше, я должен был его увидеть. Вы бора не было, как и смысла тянуть с этим, поэтому я, чертыхаясь, ежесекундно скользя ногами по мокрой земле и держась одной рукой за пучки прошлогодней сухой травы, начал свое восхождение.

Каким-то чудом вскарабкавшись на склон, я действительно увидел впереди темный массив города. Я находился южнее, и, чтобы добраться до Хакни, мне нужно было пересечь 3 крупных района. Радовало то, что теперь, когда у меня были какие-то деньги, я мог спокойно нанять кэб. Хотя… Пожалуй, нет. Не стоит искушать кучера ребенком, который будет расплачиваться золотом. Я уже убедился в том, что постоянная нужда отнюдь не делает моральные принципы людей крепче. В любом случае, всегда есть омнибус, на него у меня хватало и меди.

Оставался вопрос с одеждой. Брюки и ботинки были довольно приличного вида, как минимум не хуже, чем у большинства уличных пацанов в городе, а вот куртка… Самоочищение, видимо, работало только с целыми вещами, поэтому она так и осталась грязной, пропитанной, теперь уже засохшей, моей и крысиной кровью. Да еще и с изодранным в лохмотья левым рукавом. Проблема была в том, что я не мог даже снять ее, чтобы, свернув более-менее чистой стороной наружу, просто прикрыть раненую руку. Рукав надо было резать, а ножа у меня не было.

Ладно, это все нюансы, прежде всего, нужно было добраться до обитаемых мест. Выбрав направление, я побрел в сторону города, периодически ежась под порывами ледяного ветра.

Пока я шел, в голове медленно чередовались картины вчерашней ночи. Обида на Мариссу уже смазалась и немного утихла, заслоненная более яркими эмоциями сражения с крысами и моего побега из подземелья. Единственным вопросом, который меня сейчас мучил, был один — кто гнался за мной? И что это была за комната, до которой я так и не добрался, что там происходило?

Вспоминая мой сон, можно было бы предположить, что это именно тот зал с алтарем, который я видел. И мужчина, который пошел на шорох с ножом — тот самый, который гнался за мной ночью. Но, как по мне, нужно было сделать слишком много допущений, а фактов, как таковых, не было. Единственное, что я мог с уверенностью утверждать — каменная кладка была похожа, но не более, просто похожа на ту, что я видел в своем видении.

В любом случае, как только у меня появится такая возможность, я постараюсь вернуться в подземелье и выяснить раз и навсегда, что там происходит.

Погруженный в размышления, я не заметил, что уже дошел до окраин Лондиниума. Картина, которая мне открылась, была поистине кошмарна. Рабочие районы, такие, как Хакни, или, допустим, Спиталфилдс — были удручающе бедны. Однако люди жили там, работали, как-то растили детей, и даже в их тяжелой жизни, бывали иногда свои светлые моменты. Тут же царил полнейший ужас…

Прилепившиеся к ряду мрачных заводских стен халупы — кривые, страшные, без дверей и окон, казалось, в любую минуту готовые обрушится на головы своих обитателей — были больше похожи на полусгнившие гробы, чем на дома. Крысы, которых тут было множество, неторопливо шествовали по своим делам, даже не пытаясь ускорить шаг при виде человека. Скорее, это я ускорил шаг при виде них. Хоть они и были нормального крысиного размера, не такие гиганты, как те, с которыми мне довелось повоевать, но всё равно вызывали опаску.

Мне повезло, что в такую рань обитатели этих жутких трущоб, скорее всего нигде не работающие, еще спали. В этом царстве отвратительной грязи и жуткой нищеты, мои штаны и ботинки, вполне целые и крепкие, сошли бы за королевское одеяние, а за ту горсть золотых монет, которая лежала в кармане, без сомнения, убили бы мгновенно и не задумываясь.

Эти мысли придали бодрости шагу, и настороженно, поминутно опасливо оглядываясь, я заторопился покинуть это кладбище человеческой надежды.

К счастью, ряд трущоб, опоясывающий город, оказался довольно узким, и, благополучно проскочив его, я очутился в районе, состоящем, казалось, из одних заводских труб. Они высились повсюду, куда не кинь взгляд, исторгая из своего нутра клубы плотного, черного, липкого даже на вид, дыма.

Выйдя на широкую улицу, я неожиданно столкнулся с массой людей, шедших мне навстречу. Молодые и среднего возраста, мужчины и женщины — разные, но с одним и тем же выражением какой-то суровой сосредоточенности. Сдвинутые брови, поджатые губы, ни одной улыбки на серых, землистых лицах. Внезапно раздавшийся оглушительный звук заставил их одновременно ускорить шаг. Заводской гудок! Я, конечно, никогда не слышал его ранее, но догадался мгновенно. Подождав, пока колонна поредеет, я продолжил свой путь.

Этот промышленный район, по которому я путешествовал, казался бесконечным. Из-за обилия постоянно дымящих труб, все вокруг было покрыто толстым слоем копоти. Периодически размываемая дождем и осаждающаяся снова и снова — сажа сделала все здания рябыми, покрыла неряшливыми пятнами и полосами, из-под которых, местами, проглядывал некогда желтый кирпич.

Наконец, свернув на широкий бульвар, спустя полчаса ходьбы я увидел первый омнибус. Вскочив на ступеньку на ходу, я, чуть было не упал, сильно покачнувшись и еле удержавшись здоровой рукой. Вагон был почти пустой. Сев в самом конце, я не привлекал особого внимания. Однако кондуктор, с недовольным лицом направляющийся ко мне, мог стать большой проблемой.

— Вот, сэр, деньги за проезд! — я первым делом протянул ему несколько медных монет, чтобы он распознал во мне платёжеспособного клиента.

Однако кондуктор не спешил брать деньги. Его явно привлек мой истерзанный и окровавленный рукав:

— А что это у тебя с рукой, парень?

— Меня покусала собака, сэр.

— Собака? Хм… А куда ты едешь?

— Я живу в сиротском приюте, сэр, в Хакни, — мне не нравились эти вопросы, но приходилось отвечать максимально вежливо. Меня могли в любую минуту просто выкинуть из омнибуса, и пришлось бы идти пешком три района.

— Ну, хорошо, — наконец сказал кондуктор, — можешь ехать. Но, упаси тебя Господь, что-нибудь тут испачкать, выкину сразу же.

— Спасибо, сэр. Я ни к чему не буду прикасаться, сэр!

— И это, — мужчина нахмурился, — это была нормальная собака, не бешеная?

— Что вы, сэр! Самая обычная собака, просто их было много, а я один… Вот они и напали.

— Ну да, ну да, — глубокомысленно покивав, кондуктор вернулся в голову вагона.

Вопрос мужчины о собаке, которая могла оказаться бешеной, прозвучал для меня, как раскат грома — неожиданно и страшно. Учитывая ту степень реализма, которой отличается этот мир, я мог запросто заболеть чем угодно — заражением крови, бешенством, даже, учитывая, что меня искусала крыса — чумой. Мало того, заболев сам, я мог заразить всех вокруг, начать новую эпидемию!

Да что там, я уже сейчас чувствую, что меня снова сильно знобит, не уверен, насчет чумы, вроде бы она инкубирует несколько дней, но вот воспаление легких, после вчерашнего заплыва и ночевки в кусте, я вполне мог заработать. Надо скорее добраться до приюта, пока я еще держусь.

Через полчаса чуткой полудремы, голос кондуктора привел меня в себя:

— Эй, парень, если тебе нужно в Хакни, выходи сейчас, дальше мы сворачиваем!

— Спасибо, сэр, — я выскочил из омнибуса не задумываясь, и даже не до конца проснувшись.

Осмотрелся. Район незнакомый, что неудивительно, город был огромным, а даже в самом Хакни я успел узнать от силы три, четыре улицы. Вызвав карту, убедился, что нахожусь, в принципе, не так далеко от приюта, примерно в получасе бодрого пешего шага. Вот только бодрого шага сейчас точно не выйдет. Меня начало трясти, просто-таки колотить. Особого холода я не ощущал, только общая слабость и сильная дрожь.

Когда я, наконец, добрался до приюта, состояние сменилось на противоположное — мне стало жарко настолько, что я распахнул куртку и расстегнул рубашку.

Чтобы не привлекать лишнего внимания, я не стал стучать в дверь парадного входа, а обошел здание и вошел со стороны двора. Судя по звукам, доносящимся из столовой, все воспитанники находились там. Странно, неужели еще только завтрак? Это сколько тогда я добирался, мне казалось, пару, тройку часов, а выходит, что меньше? Или, если это ланч — тогда наоборот, намного больше. Не понимаю…

Внезапно, эта мысль показалась настолько важной, что мне срочно понадобилось ее как следует обдумать. Ноги вдруг стали непослушными, и я с размаху сел на пол, прислонившись спиной к стене. Так все-таки, завтрак это, или ланч? Я должен был срочно это понять, это очень-очень важно! Завтрак, или, все же, ланч? Мир вокруг почему-то поплыл, начал вращаться. Это не было страшно, скорее забавно и очень интересно. Я вытянул вперед руки, в надежде поймать убегающую картинку и вернуть на место, почему-то мне казалось, что я смогу это сделать. Мир убегал от меня, а я все тянулся и тянулся за ним… А потом я упал.

* * *

Мне снится сон — лето, жаркое солнце, зеленый луг. Я маленький, трава до горизонта — по пояс. Я бегу, бегу вперед, и вдруг — зеленые стебли вокруг меня растут, становятся все выше и выше, вот они уже заслоняют небо! А может, это я уменьшаюсь? Точно! Вот мимо меня ползет огромный муравей, размером с аэрокар, или даже с империал! Это просто невозможно смешно! И я смеюсь, заливаюсь, не в силах остановиться! Муравей поворачивает ко мне огромную голову и зовет маминым голосом: «Шерлок! Шерлок, очнись!».

Кто такой Шерлок, я же Дима? Или я Шерлок? А кто же тогда Дима? Ах, да какая разница!

Воздух становится горячее, травяной лес сохнет на глазах, и вот, желтые, сухие, скрюченные от жара стебли трепещут и сгибаются под напором обжигающего ветра! Как же жарко… Пот катится по лицу и мгновенно высыхает, не принеся ни грана облегчения. Мне страшно. Трава вокруг начинает обугливаться и вспыхивать, травинки загораются одна за другой, все ближе и ближе!

— Мама! Мама, огонь! — Я истошно кричу, пытаюсь бежать, но гудящая стена пламени накрывает меня и падаю, бесконечно падаю в эту обжигающую, раскаленную бездну…

И вдруг приходит спасение — волна холодной воды сбивает меня с ног, тушит огонь, прохладной ладонью касается лба. Я снова слышу голос: «Шерлок, очнись, посмотри на меня». Нет, это не мама, но кто это? Я должен узнать, обязательно должен!

Сделав неимоверное усилие, я вдруг открываю глаза. Что-то вокруг меня… Комната. Все в тумане, изображение плывет. Молодая женщина с добрым лицом. Она смотрит на меня, что-то говорит. Прислушиваюсь:

— Шерлок, посмотри на меня. Ты меня слышишь? — да, это ее голос, она звала меня там, на лугу, когда я горел. Я ее знаю, как ее зовут?

— Шерлок, не уходи снова, держись, слышишь? — голос женщины все тише, я опять начинаю проваливаться в горячую тьму. — Несите еще лед и мокрые простыни! — женщина кричит кому-то, но я уже не вижу ничего. В последнюю секунду сознания вдруг вспоминаю ее имя — Эмили.

* * *

Не знаю, сколько прошло времени, но вынырнув из пучины беспамятства, я уже осознавал, кто я и где. Скорее всего, у меня еще был сильный жар, но сознание вернулось полностью. Я четко видел комнату, беленый потолок с трещинами, неровно оштукатуренные стены. Осталось лишь неприятное ощущение нереальности происходящего, такое, говорят, было на ранней стадии разработки оборудования для погружения в вирт.

Скосив глаза левее, увидел Донни, спящего на стуле возле моей кровати.

— Дональд, проснись, — мой голос невозможно узнать в этом слабом, сиплом карканье. Сглатываю слюну, делаю вторую попытку, — Донни! Проснись!

На этот раз вышло чуть громче, но все равно тихо и хрипло. Но к счастью, Дональд шевельнулся. Спать на стуле, видимо, было не слишком комфортно, поэтому сон был чутким. Пару секунд он, открыв глаза, бессмысленно таращился в никуда, потом, увидев, что я очнулся, расплылся в радостной улыбке.

— Шерлок, как ты нас напугал! Доктор сказал, что шансов почти нет, а я не верил.

— Донни, погоди, — сейчас, когда сознание вернулось ко мне, нужно было сделать самое важное, единственное, что меня в данный момент волновало. — Донни, ты должен мне помочь спасти одного человека.

— Шерлок, о чем ты говоришь? Ты опять бредишь? — Донни вскочил со стула и сделал шаг к выходу, намереваясь, видимо, позвать кого-то на помощь.

— Дональд! Стой! — я попытался резко сесть в кровати, чуть приподнял голову и снова упал на подушку, обливаясь потом от страшной слабости. — Если ты мой друг, то помоги, — прошептал я.

Видя, что Донни снова повернулся ко мне, я продолжил:

— Есть девушка, Молли… Она живет на Винтерсфилд стрит, ее там все знают, так что найти легко. Я должен принести ей 10 золотых… — внезапно я похолодел, вспомнив, что не знаю, где мои деньги. — Донни! Где мои вещи? У меня были часы и деньги?

— Все тут, — Донни показал на стол. — Тут часы, деньги, твой мешок.

— Хорошо. — Я спешил закончить, так как говорить становилось все тяжелее, слабость вновь накатывалась на меня душной волной. — Донни, я прошу тебя, если ты мне друг. Возьми 10 золотых, отнеси Молли, скажи, что от меня. Я обещал ей, а сам не смогу. На тебя вся надежда, пойми, это дело жизни и смерти! — я не знал, что еще сказать, как уговорить Дональда. Ему придется пойти на нарушение режима, а для него это было чем-то, почти невозможным.

— Я попробую. — Видно было, что Дональд не уверен в себе, в своих силах. Очевидно, ему очень редко приходилось покидать приют за то время, что он находился в нем. — Как ты говоришь, Молли?

— Да, ее там все знают. Молли, ты ее сразу узнаешь, она молодая, очень красивая, добрая… Десять золотых, Донни, это очень важно. И как можно быстрее… — я снова уплывал, комната дрожала и расплывалась в моих глазах. Последнее, что я увидел — Донни, который брал со стола деньги. Как он уходил, я уже не запомнил.

Открыв глаза в следующий раз, я увидел мисс Эмили, сидящей на том же стуле, что раньше Дональд. Она читала толстую книгу, и, заметив, что я повернул голову, улыбнулась.

— Здравствуй, Шерлок. Ну как ты себя чувствуешь?

Как я себя чувствую? Сложно сказать — голова пустая, мысли, как будто разлетелись в разные стороны, сильный звон в ушах и ужасающая слабость. Но ясно одно, умирать я, вроде, прекратил.

— Не знаю… Кажется, чуть лучше.

— Ну и отлично, а то ведь мы почти уже с тобой попрощались. Донни чуть с ума не сошел, переживая за тебя.

Донни! Совсем вылетело из головы, выполнил ли он мою просьбу? Квест, выполнен ли квест? Мысленно вызываю максимальные настройки интерфейса, открываю раздел «Квесты», и… Да! Вот он! Числится в выполненных, можно открыть и просмотреть оповещение:

— Поздравляем! Квест: «Долг платежом красен!» выполнен.

— Награда: опыт 600 (1000/3000), продолжение квестовой цепочки недоступно.

Странно, почему продолжение недоступно? Ну да ладно, главное — что квест выполнен и Молли расплатилась с мистером Оггером.

— Шерлок, тебе нужно выпить лекарство! — послушно открываю рот навстречу протягиваемой ложке с какой-то микстурой. Сейчас я готов выпить что угодно, лишь бы поскорее встать на ноги. А ничего, даже вкусно!

Уже через пару минут я чувствую сильную сонливость, и, не силах сопротивляться, проваливаюсь в глубокий, целительный сон.

Никакие четкие сновидения меня на этот раз не посещают. Все наполнено смутными обрывками невнятных моментов и событий прошлого, сменяющих друг друга бессмысленно и бессистемно. Через некоторое время, я просыпаюсь слабый, ужасно голодный, и, судя по всему, практический здоровый.

Комната, на этот раз, пуста. Осторожно сев в постели, справляюсь с секундным головокружением, опускаю ноги на пол. Только сейчас вспомнив о больной руке, осматриваю аккуратную, тугую перевязку. Рука не болит, пальцы, кончики которых торчат из-под бинтов, на вид не опухшие, сгибаются вполне легко.

Ухватившись для гарантии за стул, встаю. Немного шатает, но жить можно. Сняв со спинки стула, висящие на ней, штаны и рубашку, медленно одеваюсь. Фух! Мгновенно устав, снова сажусь на кровать. Такое ощущение, что не брюки натянул, а, вместо лошади, полдня таскал империал.

Немножко передохнув, я встал. Как старик, спотыкаясь на ватных ногах, задыхаясь, останавливаясь для передышки каждые несколько шагов, вышел в коридор. Скорее всего, мне не стоило еще вставать, но желание поговорить с Донни было сильнее. Я должен был срочно узнать все подробности. Мне не давало покоя странное прерывание квестовой цепочки, надеюсь, что у Дональда будут ответы.

Выйдя в коридор, я нос к носу столкнулся с Донни. На ловца, как говорится, и зверь бежит.

— Шерлок! Зачем ты встал? Мисс Эмили сказала, что тебе нужно лежать еще несколько дней.

— Погоди. Донни, ты сделал, что я просил?

— Да. Ты что, мне не веришь? — так, только не хватало, чтобы он обиделся.

— Конечно, верю! Мне просто нужно знать все подробности, что ты сказал Молли, что она ответила…

— Хорошо, я все расскажу тебе, но только после того, как ты ляжешь! Мисс Эмили оторвет нам обоим головы, если тебя сейчас увидит.

Да, пожалуй, что Донни прав. Вставать мне явно еще рано, поэтому поддерживаемый другом, я вернулся в кровать. Он сел на стул, стоящий рядом.

— Найти Молли действительно оказалось просто, — начал Донни, — я спросил и мне сразу показали. Она была дома, впустила меня, даже не спросила — кто. А когда я сказал, что от тебя и отдал деньги, Молли расплакалась и стала говорить про какого-то Эдди…

— Это ее брат, — тихо сказал я, — он умер. Молли говорила, что я на него похож.

— А потом она написала тебе письмо и просила поцеловать, — Донни нахмурился, — имей в виду, этого я делать не буду! И еще Молли сказала, что не хочет быть должной и вернет тебе все до медяка. И что она уже что-то, кому-то пообещала. А что и кому — ты поймешь из письма. Вот, — он протянул мне конверт.

Дрожащей рукой я опасливо взял письмо. Уже примерно представляя, что там найду, но в глубине души надеясь на лучшее, я начал читать.

«Дорогой Шерлок!

Ежедневно я благодарю Господа за то, что он посылает на моем пути так много прекрасных людей.

Когда мы с братом, голодные, усталые, шли по улицам города, только доброта, которая скрыта внутри каждого из них, не дала нам погибнуть. И каждый день я думаю о людях, которые помогали и поддерживали меня во всех тяготах и испытаниях, уготованных судьбой. О Доре, которая приютила нас, дала кров и пищу, о соседях, всегда готовых поделиться последним, даже о незнакомых людях, которые покупают мое кружево, давая шанс прожить еще один день… И о тебе, Шерлок.

Я начала думать о тебе сразу, как только увидела. Ты был такой же, как я, когда ушла из дома — наивный, испуганный, доверчивый. Мне очень жаль, что тебе, в начале твоего пути, встретились такие мерзавцы, как Трикстер и Рэй, но поверь, что вокруг очень много хороших, добрых людей. И я знаю, что ты их еще повстречаешь.

Твой друг, Дональд, сказал, что ты заболел и не смог сам прийти. Я очень надеюсь, что, когда я вернусь, ты уже будешь здоров и я смогу, с благодарностью, вернуть тебе лично деньги, которые ты передал для меня. Долг перед мистером Оггером погашен и я могу вздохнуть спокойно.

И прости меня, Шерлок, ведь я не поверила сразу, что ты сможешь достать такую огромную сумму. Возможно, тогда я не стала бы давать слово, а сейчас уже ничего не могу изменить. Вчера от господина, который ждет меня, прибыл курьер с подарком и я приняла его, подтвердив свои обязательства. Ты сдержал свое слово, Шерлок, и я тоже сдержу свое, чего бы это мне ни стоило.

Помни, всегда, даже в самые тяжелые часы, не давай угаснуть надежде, вере и добру, которое живет в тебе. Надеюсь, скоро увидимся, с благодарностью и любовью,

твоя Молли».

— Нет, этого просто не может быть! Она все равно поехала! Но может, еще не поздно? Нужно узнать, сколько дней прошло с последнего убийства, — я не замечал, что говорю вслух и остановился лишь, увидев глаза Донни, округлившиеся на слове «убийство».

— Донни, сколько дней я тут лежу?

— Третьи сутки, — друг непонимающе хлопал глазами.

Третьи сутки! Я опоздал — убийство должно было произойти вчера ночью. И, скорее всего, так и случилось. Подарок, который привез курьер — да это, практически стопроцентно, синий кристалл!

— Дональд, зови мисс Эмили, срочно!

— Да что случилось?

— Я прошу тебя, ничего не спрашивай, я потом все расскажу. Зови, это очень важно! Ах, да я сам пойду, — несмотря на отчаянно кружащуюся голову, я сел в кровати, отбросил одеяло и попытался встать.

Донни решительно пресек мои попытки:

— Лежи, сейчас приведу.

Он поспешно вышел из комнаты, а я, стиснув кулаки и зубы, смотрел в потолок, часто моргая, загоняя внутрь злые слезы. Если с Молли что-то случилось, то виноват в этом только я и больше никто! Надо было идти в полицию сразу же, как только мне стали доступны все факты. А я, идиот, захотел все сливки снять, сам расследовать убийства. Следователь хренов! Да пускай бы меня лучше в тюрьму посадили!

Внезапно в голову пришла еще одна мысль. Газета! Я должен в первую очередь узнать, было ли ночью убийство. Да, точно. Первым делом спросить у мисс Эмили про газету. Да что уж теперь таиться, можно и сразу про убийство спрашивать…

— Шерлок, что случилось?! — женщина влетела в комнату стремительно, немного запыхавшись, видимо, Донни встретил ее где-то внизу.

— Мисс Эмили, у меня к вам две просьбы — скажите, нашли ли сегодня ночью новую жертву душителя? А вторая — мне нужно срочно поговорить с детективом Марчем из Центрального отделения полиции Восточного округа. Ваш брат ведь служит именно там? Он сможет организовать мне встречу с ним?

Судя по тому, какое изумление было написано на лице женщины, она явно была не готова к подобным вопросам. Как бы не решила, что я снова брежу…

— Я прошу вас, это очень важно и срочно. У меня есть информация, касающаяся этих убийств, — я постарался говорить максимально убедительно. Без помощи мне было не справится, я, просто-напросто, не добрался бы до полицейского участка.

— Убийства ночью никакого не было, — от этих слов мне стало немножко легче. — По крайней мере, газеты об этом не писали. С лейтенантом Марчем я тебе помогу и без Уильяма, я лично с ним знакома, — как мне показалось, женщина покраснела, впрочем, это было сейчас неважно. — Собирайся, я пока попрошу мистера Робинсона поймать нам кэб.

— Спасибо, мисс Эмили!

— Донни, помоги Шерлоку одеться, и спускайтесь.

Отвергнув помощь, я оделся самостоятельно. Только новую куртку, которую нашел в комнате, пришлось просто накинуть на одно плечо — забинтованная рука не лезла в рукав. Периодически пошатываясь, поддерживаемый другом, я медленно сполз вниз по ступеням, провожаемый молчаливыми взглядами толпы воспитанников. Видимо, мое появление в приюте, окровавленного и искусанного, произвело настоящий фурор.

Кэб уже стоял перед крыльцом, мисс Эмили махнула рукой изнутри. Кряхтя, я преодолел высокую ступеньку и с облегчением упал на сиденье. Попрощавшись с Донни, я поехал на встречу, которая, возможно, изменит мою судьбу. Но сейчас это было не важно, главное — спасти Молли, если это еще возможно.

Мисс Эмили, к счастью, ни о чем меня не спрашивала, и я был ей за это благодарен. Не уверен, что хотел бы рассказывать все дважды.

Всю дорогу до полицейского участка, я все крутил и крутил в голове известные мне факты, в надежде, что я все же ошибся и Молли вообще не имеет к убийствам никакого отношения. Ну, мало ли, вдруг это просто одно огромное совпадение? Но, чем больше я думал, тем яснее мне становилось, что, скорее всего, Молли и есть последняя жертва. И даже система невольно подсказала мне это, отказав в продолжении квестовой цепочки.

Здание полицейского участка было довольно обычным, ничем не примечательным двухэтажным домом из такого же желтого кирпича, как и все остальные. Отличала его лишь большая вывеска над входной дверью и зарешеченные окна. Входная дверь то и дело открывалась, постоянно входили и выходили полисмены, и мальчишки в синей форменной одежде, видимо, курьеры.

Зайдя внутрь, мы оказались в небольшом фойе, перегороженном высокой деревянной стойкой, за которой сидел и что-то писал в огромном журнале, усатый мужчина средних лет. За его спиной находилась открытая дверь в большое помещение, где стояло множество столов и виднелись прохаживающиеся, что-то обсуждающие полицейские. Увидев нас, мужчина поднял голову:

— Добрый день, мисс. Чем могу помочь?

— Добрый день, сержант. Я могу поговорить с детективом Марчем?

— По какому вопросу, мисс?

Мисс Эмили на секунду запнулась, потом, все же продолжила:

— По личному. Скажите, что нему пришла мисс Эмили Шоу, по срочному личному вопросу.

— Хорошо, мисс, одну минуту.

Тяжело поднявшись, полицейский прошел куда-то в глубину задней комнаты. И буквально через минуту, из нее в фойе, быстрым шагом вышел молодой мужчина в светло-сером костюме. Увидев мисс Эмили, он с улыбкой шагнул ей навстречу, но, заметив меня, нахмурился и вопросительно приподнял брови.

— Эмили?

— Здравствуй, Грэг. Мы к тебе по делу. Точнее, дело у этого молодого человека, а я его просто сопровождаю.

— Ну что ж, — спокойно ответил мужчина, — я мог бы догадаться. Но, как обычно, предпочел опять обмануться. Что у вас за информация, юноша? — повернулся он ко мне.

— Вы детектив Марч? Вы расследуете дело Ночного Душителя?

— Да, на оба вопроса. — Детектив мгновенно стал очень серьезным. — Ты что-то об этом знаешь?

— Боюсь, что да, сэр. Мы можем где-то сесть? Рассказывать долго, а мне тяжело стоять, — сказать по правде, это действительно было так. Я чувствовал, что почти исчерпал запас сил, оставшихся у меня после болезни, и при малейшем усилии рисковал просто позорно свалиться в обморок.

— Ну что ж, пойдемте за мной.

Мы прошли в маленький отдельный кабинет в глубине помещения, всю обстановку которого составляли стол, три стула, настольная лампа и огромный картотечный шкаф, вдоль одной из стен.

Указав мне на стул, детектив Марч приготовился слушать. Вздохнув, я решил рассказать абсолютно все с самого начала, не утаивая ничего. Будь, что будет.

Начав с того момента, как я очнулся в парке, я подробно рассказал о своём знакомстве с констеблем Джойсом и его псом, об охоте на крысу и побеге от сторожа, о том, как я услышал об убийстве и как нашел кристалл. На этом моменте детектив Марч прервал меня, попросив зарисовать примерный размер и форму кристалла. Посмотрев на рисунок, он хмыкнул и что-то записал в блокнот, лежавший на столе.

После полученного знака детектива, я продолжил, начав рассказывать о моей дороге в приют, о том, как я встретил Молли и Дору, как помог Трикстеру, и впоследствии, был им ограблен. Когда я дошел до того места, где подслушивал разговор в «Дохлой свинье», детектив снова прервал меня. Он вдруг встал, выглянул за дверь и позвал какого-то Ривза.

В кабинет вошел совсем молодой констебль. Детектив Марч протянул ему только что написанную записку, со словами:

— Констебль Ривз, берите констебля Нойса, и поезжайте на Маер стрит. Там найдете ломбард Норри, вот, я вам тут все записал. Привезете мне сюда хозяина для допроса.

— Да, сэр!

Вот это оперативность. Я, признаться, не ожидал. Похоже, мой рассказ приняли всерьез. Отправив констебля, детектив снова с ожиданием посмотрел на меня. На секунду, я задумался. Мой рассказ подходил к самой сомнительной части, к первому видению. Как я мог ожидать, что кто-то поверит в то, в чем я сам до сих пор сомневался?

— Детектив, — решился я на вопрос, — скажите, вы верите в пророчества, в видения, в вещие сны?

Мужчина внимательно посмотрел мне в глаза и молча указал рукой на плакат, висевший на стене, на который я до этого не обращал внимания. На плакате, поверх смутно-невнятного изображения то ли призраков, то ли просто клубов и завитков дыма, было крупно написано: «Я ХОЧУ ВЕРИТЬ!». Видимо, все же, призраки. Посчитав это ответом, я продолжил.

Я рассказал о своем сне, о том, как жутко было смотреть на то, как девушка сама себя убивала, о тумане и появлении высокого человека в плаще, который сорвал с ее шеи цепочку с кристаллом. Детектив, уже не поднимая головы, быстро писал что-то в своем блокноте.

Я говорил и говорил, по моим ощущениям, прошло уже часа два, я охрип и совсем выбился из сил. Я рассказал обо всем — о Мариссе, о нашем ограблении, о побеге из подземелья и долге Молли. Наконец, положил на стол ее письмо и дядины часы. Закончив свой рассказ, я был готов ко всему, даже к тому, что меня сейчас скрутят и бросят в камеру.

— Эмили, — обратился детектив к женщине, которая за все время моего рассказа, молча слушала и не произносила ни звука, — поезжай в приют. Мальчик останется здесь.

— Грэг, он всего лишь ребенок. Неужели ты готов посадить его?

— Что? Да что за глупости, Эмили, — детектив нахмурился. — Никого сажать я не намерен. Только теперь, раз уж он влез в это дело, придется идти до конца, иначе у нас будет мало шансов его раскрыть.

— Я готов, сэр! — да я на что угодно был готов, лишь бы исправить все, что случилось по моей вине, если на это был бы хоть малейший шанс.

— Грэг, но ребенок болен! — мисс Эмили, похоже, готова была стоять за меня до конца.

— Да я уже отлично себя чувствую, правда, — я нагло врал и надеялся лишь на то, что упаду после того, как она уйдет, а не до.

— Эмили, не переживай. У нас есть комната отдыха, я уложу его там. В любом случае, нам сначала нужно допросить несколько человек, прежде чем что-то предпринимать. Мальчик пока сможет отдохнуть.

Недовольно качая головой, мисс Эмили, наконец, ушла, наказав детективу Марчу обязательно доставить меня в приют, как только я буду не нужен.

Как только женщина вышла, детектив повернулся ко мне. На лице его появилось странное выражение, брезгливое и одновременно жалостливое.

— Скажи, Шерлок, чего ты хотел, славы? Признания? Статьи в газете? Маленький мальчик утер нос Лондиниумской полиции! Вот этого? Ты понимаешь, что именно из-за твоей глупости и трусости, уж не знаю, чего тут больше, девушка погибнет, если она еще до сих пор жива. И виноват в этом будешь только ты один!

Не дав мне сказать и слова в свое оправдание, детектив Марч вышел из кабинета, громко хлопнув дверью, оставив меня наедине с раскаянием, стыдом, и появившимся системным окном:

— Вы передали собранные факты детективу Марчу, но сделали это слишком поздно.

— Репутация с городской полицией Лондиниума уменьшена (неприязнь)!