Форсвейм - 2. Воины игры

На некоторое время он прервал свой рассказ. Хагер не относил тебя к числу невеж, но молчание порядком раздражало его. Зачем сидеть в рот воды набравши, если пришел с конкретным делом? Ох уж эти разработчики с их "эффектом присутствия и живыми людьми". В конце концов, отчаявшись дождаться продолжения, воин все-таки поторопил гостя.

— Не прими за невежливость, но не мог бы ты перейти к делу?

Совиная Голова посмотрел на него так, будто Хагер только что всадил ему в спину кинжал. А, чтоб оно все! Еще не дело угрызения совести сюда впутывать. Каким бы "живым" ни выглядел этот человек, он только непись, и перед ним не обязательно расшаркиваться. Тем более, когда дело идет к тому, что именно он — заинтересованная сторона.

— Прости, — как-то излишне обреченно извинился гость, — мужчине не должно давать волю своей слабости, но эта женщина...

Хагер кашлянул, останавливая очередной приступ хандры.

— Я решил, что только откровенный разговор спасет ее от глупости и выветрит алчность из головы. Так и поступил. О чудо — она раскаялась. Говорила, что ей стыдно, что готова следовать за мной повсюду, готова служить истории. Мне следовало помнить, что я никогда не был великим мастером слова, но я так хотел обмануться, что без тени сомнения принял ее раскаяние. Мы решили, что вместе разыщем Заточенную душу. Тогда мне казалось, что все указывает на благополучный исход поисков. К сожалению, я ошибся. Чтобы не томить тебя скучными подробностями наших поисков, сразу перейду к главному. Мы разыскали его — великий артефакт, который до сих пор был скрыт от людского ока. Окрыленные успехом, мы отправились домой.

"Теперь-то я точно услышу самый смак этой истории", — подумал Хагер.

— Закейра ни словом, ни жестом, ни взглядом не выказала желания завладеть артефактом, и мне было не в чем упрекнуть ее. Я говорю это, уважаемый Хагер из Стендара, чтобы ты понял, как тяжело мне признаваться в своей ошибке. Подумай я тогда не сердцем, а головой — ничего бы этого не произошло. За мое слепое сердечное терзание заплатили жизнью невинные люди.

— Что она сделала?

— На обратном пути нас постигло несчастье — внезапный падеж лошадей значительно отсрочил время нашего возвращения. Каждый день мы теряли животное, а подчас и не одно. Наконец, у нас осталось всего несколько вьючных лошадей и один верховой жеребец, на которого мы и сложили ручную кладь. Путешествие пешком через ледяные пустыни стало испытанием нашей веры. Я видел отчаяние на лицах товарищей и подбадривал их, как мог. Я говорил им, что мы покроем себя славой, когда принесем реликвию, в существование которой многие даже не осмеливались верить. Какое-то время им хватало моих слов, но запас еды и воды истощался. Через несколько дней стало понятно, что без пополнения запасов мы не протянем и половины оставшегося пути. Я знал, что мы проходим неподалеку от поселения, где можно купить все необходимое, но я нарочно избегал его. Шивар — город, чья разбойничья слава опережает ветер. Но мои люди взбунтовались: они требовали, чтобы мы зашли в город. Никогда раньше я не видел между ними такого единогласия. Словно кто-то подговорил их действовать сообща.

— Закейра?

— Я не слышал ее наветов собственными ушами и не могу говорить наверняка. Ты же, уважаемый Хагер из Стендара, сможешь решить сам для себя, когда услышишь историю моих злоключений до конца. — Он перевел дух и продолжил. — Я уступил им.

Дальнейший его рассказ отличался от рассказа голубоглазой красотки с точностью до наоборот. Из слов Рамата выходило, что не он, а она наняла разбойников и рассказала им маршрут экспедиции. Что именно люди, получившие золото из ее рук, каждый день нападали на историков.

Хагер дал себе зарок не делать поспешных выводов, но чем больше он пытался вникнуть в суть "квеста", тем крепче становилось желание послать их обоих к чертовой матери.

— Я дорожу Заточенной душой, как мать, которая долго не могла понести, дорожит своим первенцем. Она — весь я, воплощение моих мечтаний. И я не позволю отнять ее у истории. В этом артефакте вся моя жизнь. Я понимаю, что тебе, должно быть, странно слышать такие речи из уст человека, чьи вески, посеребрили годы, но...

— Ты пришел в такую рань, чтобы рассказать о любви к куску камня?

— Я пришел просить твоей помощи, — Совиная Голова проигнорировал насмешку. — Ты силен, и у тебя отважные товарищи. Я видел, вы сможете противостоять ищейкам, идущим по моему следу. Я прошу твоей помощи: сопроводи нас до Фьергарда, и я щедро заплачу за твои услуги.

Хагер все ждал, когда же он попросить выполнить впридачу еще одно небольшое поручение, но Рамат молчал. Что ж, это все равно еще ничего не означает. Возможно, он попросит убить Закейру позже, а возможно, сначала хочет убедиться в том, что нашел нужного человека.

— Я влиятельный человек в своем ордене, а после того как Заточенная душа найдет свое пристанище, меня щедро наградят. Я готов отдать тебе половину полученного вознаграждения. И я обязательно расскажу главам своего ордена о храбром воине, вставшем на мою защиту. Тебе откроются новые двери, Хагер из Стендара.

"Языком ты работаешь не хуже, чем мозгами", — подумал Хагер.

— Я не могу принять твое предложение в одиночку, — ответил он. Достаточно и того, что Закейре согласился помогать единолично. Может, он и лидер в их пятерке, но ввязываться в новую передрягу лучше единогласно. Тем более что их сложность все возрастает.

— Как пожелаешь, — смиренно согласился археолог, — но я вынужден просить тебя поторопиться с ответом. Мы покинем форт в полдень, и, если ты не примешь мое предложение, я буду вынужден искать других наемников, хоть мне бы того и не хотелось.

— Я не задержу тебя.

Археолог кивнул, пожелал безоблачного дня и удалился.

Хагер только было собрался подняться наверх, когда увидел Сарфа и Брандина, замерших у самой лестницы.

— У нас новый квест? — в лоб спросил лучник.

— У нас перспектива серьезного квеста. Сам я решения принимать не хочу, так что вытаскиваем из постелей Руни и Арагну и будем думать.

— А может, сначала позавтракаем? — обреченно возразил заклинатель.

Хагер не успел отказать ему.

— Мы сами идем — не нужно нас звать, — раздался сверху голос ведьмы.

Руни шла следом.

— Поднимемся в комнату, — поспешил сказать воин, пока девчонки не спустились в зал.

Ни к чему лишние уши.

Они поднялись в комнату мужчин. Ловкачка зашла последней, закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Хагер знал этот жест: наверняка будет слушать в оба уха в две стороны — в комнату и в коридор, чтобы их разговор не услышали посторонние.

Вкратце воин рассказал суть: начал с визита Закейры и честно признался, что согласился помочь ей. Он опасался негатива со стороны спутников, но все ограничилось недовольным ворчанием Арагны:

— Как хорошенькую мордашку увидел, так и растаял, балда.

Хагер мельком глянул на Руни — та, похоже, пропустила слова колдуньи мимо ушей.

— Я согласился, потому что она желала получить ответ сразу, без отсрочек. Я взял на себя ответственность.

— Ответственный выискался, — продолжала бубнить Арагна.

— Хватит его песочить, — неожиданно даже для Хагера вступился Сарф, — не души же наши продал. Что за беда? Одним квестом больше, одним меньше. Или за каким лешим ты в игру пришла?

Колдунья умолкла, но над ее головой Хагеру то и дело мерещились грозовые тучи.

— А чего от тебя этот ущербный хотел? — продолжил Сарф.

Воин рассказал остальное.

— Кто-то из них врет, — подытожил Брандин.

— Спасибо, кэп, — не преминул поддернуть его лучник. — Думаю, врет девчонка — с чего она раньше Птичьей Головы прибежала тогда.

— Совиной, — машинально поправил Хагер.

— Один фиг.

— А я думаю, что врет археолог, — встряла Арагна. — Если бы она так ему досаждала — мог бы оставить ее здесь. Запер в комнате, дал бы хозяину пару золотых, чтобы не выпускал ее раньше заката — и всего делов. Или вообще... в лесу, к дереву привязал бы... или закопал бы в сугробе.

— Мадам знает толк в избавлении от любовников, — доверительно прошептал Сарф и подмигнул Брандину.

Тот будто ком проглотил, но смолчал.

— Он говорит, что любит ее, — покачал головой Хагер.

Сказал и не поверил сам себе. В самом деле — какая к чертям любовь, когда девчонка, если верить его словам, виновата в смерти десятка людей. На лицах спутников он увидел выражение, созвучное с собственными мыслями.

— В любом случае, мы вляпались в очередной квест, и я предлагаю принять его, — подвел итог Хагер.

— В любом случае мы собирались во Фьергард — в компании этих НПС дорога обещает быть интересной, — поддержала Руни.

— Какое умилительное единодушие, — фыркнула Арагна. — Я в деле, — уже более благодушно прибавила она.

— Без меня ведь пропадете, салаги, — вместо ответа зевнул Сарф. — И давайте закругляться, я есть хочу.

Четыре пары глаз уставились на Брандина.

— Тьфу на вас, — отмахнулся заклинатель, — без меня меня женили.

* * *

Хагер нашел археолога в зале. Тот сидел в компании Закейры и еще шестерых мужчин в туниках с изображениями символа Истинного знамени.

Воин нарочно прошел мимо девушки, даже не глянув на нее, хотя спиной чувствовал ее напряженный взгляд. Может, боится, что он выдаст ее Рамату?

— Я и мои спутники принимаем твое предложение, почтенный, — дал ответ Хагер.

Он ожидал от археолога большей радости, но тот отреагировал на удивление спокойно. Всего час назад чуть не со слезами на глазах уговаривал помочь, а в итоге — бесцветное спасибо. Настораживает.

— Мы закончим последние приготовления, — сказал Рамат, — и через час покинем форт.

— Встретимся около конюшен.

Туда Хагер и направился. Брандин уже крутился там, обхаживал своего гэла и, как показалось Хагеру, излишне суетился.

— Все путем будет, — в арсенале воина не нашлось ничего более успокаивающего. Заклинатель — не девица красная, чтобы перед ним расшаркиваться.

Брандин кивнул, не поворачивая головы, и Хагер не стал силком лезть ему в душу. После всего случившегося кто угодно может слететь с катушек. Сколько раз они чуть не погибли — не сосчитать.

— Может, мы... не будет встревать в переделки? — не очень уверенно предложил заклинатель. — Если уж нет острой необходимости, зачем рисковать? У нас и так достаточно золота, чтобы протянуть, пока разработчики разберутся с глюком.

— А если не разберутся?

— Должны, — упрямился Брандин. — Они не могут просто сидеть и ничего не делать, когда каждую минуту кто-нибудь умирает.

— Я верю, что они стараются, но не очень верю, что это реально решить в течение короткого срока. — Хагеру не хотелось усугублять упаднические настроения напарника, но лучше бы Брандину уже сейчас понять, что отсидеться на теплом горшке с надеждой на спасение не получится. По крайней мер до тех пор, пока они — одна команда. — Я не знаю, что делают разработчики и делают ли они что-то вообще, но верю, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. У нас есть части ключа — это мало, но уже что-то.

— Свет в конце тоннеля, — мрачно вставил заклинатель.

— Верный признак того, что даже из жопы есть выход.

Брандин все-таки улыбнулся.

— Осесть в какой-нибудь таверне — дело нехитрое. Ешь, пей и спи — никаких забот и никакого риска. Но, знаешь, однажды может оказаться, что в реале нам некому помочь. И, выбравшись из своей берлоги, ты поймешь, что уже ничего нельзя изменить, потому что пока ты был волком и отсиживался в тепле, другие успели стать волкодавами.

Хагер замолчал. Он и сам удивился, откуда взялась эта пафосная речь. Но, кажется, свое дело она сделала: Брандин заметно повеселел.

— Вижу, Руни на тебя хорошо влияет, — зачем-то брякнул он.

— А вот это уже не твое дело, — отбрил Хагер. — К тому же не забывай — там, в реале, наши тела по-прежнему подключены к системе жизнеобеспечения. Ты знаешь, сколько протянет твоя система? Быть может, счет идет на дни, если не на часы. Конечно, их можно провести в пьяном угаре, в объятиях какой-нибудь красотки. Но я бы предпочел посопротивляться и не плыть по течению. Мы не знаем, что творится в реале. Возможно, капсулы с телами всех, кто застрял в игре, собраны и подключены к какой-нибудь постоянной системе, которая не даст нам издохнуть. А, может, и нет. Не в наших силах это проверить. Но в наших силах действовать — собрать эти чертовы ключи и самостоятельно выбраться в реал. Я за этот план. А ты?

Заклинатель вздохнул, затем отмахнулся.

— Хрен с тобой. Уговорил. Хотя объятия красотки прельщают меня куда больше, чем перспектива снова морозить задницу.

— Ничего, доберемся до Фьергарда — сделаем себе пару выходных, — подмигнул ему воин. — А там уж сам смотри...

Как и говорил Рамат, они выехали спустя час. Археологи времени зря не теряли и успели основательно подготовиться. Они сменили мантии на походные костюмы. Под меховыми кафтанами Хагер без труда разглядел кольчуги. Также они где-то раздобыли еще одну вьючную лошадь и пару запасных верховых. Одно лишь осталось неизменным — археологи по-прежнему были безоружны. Но оно и понятно — вряд ли кто-то из них в состоянии пользоваться даже коротким мечом.

— Сарф, поедешь впереди, — Хагер отдавал последние распоряжения перед выездом. — Если разбойники преследовали их до самого форта, то вряд ли остановятся. Скорее всего, часть их успела выехать вперед и подготовить засаду. Скорее всего, даже не одну. Как увидишь что-то подозрительное — сразу возвращайся, без геройства.

В свойственной ему шутовской манере лучник вытянулся "по струнке" и отчеканил: "Рад служить, товарищ генерал!" Хагер скрипнул зубами, подавил в себе желание намылить клоуну шею и повернулся к Руни. Как ни не хотелось упускать девушку из поля зрения, лучше нее никто не прикроет их тыл.

— Прикрою ваши спины, — опередила она. По взгляду видно, что угадала его мысли.

— Ты тоже не геройствуй. — "А не то даже мои виртуальные волосы поседеют".

Ловкачка подмигнула и в один прыжок оказалась в седле.

— Вы двое, — Хагер перевел взгляд с заклинателей, — поедете вместе с колонной. Держите наготове защитные и атакующие заклинания. Судя по тому, что мы уже видели, предстоит столкнуться не с голодранцами с большой дороги, а с ребятами посерьезнее.

Себе самому Хагер отвел роль защитника Рамата. Этим он надеялся убить сразу двух зайцев: если жертва все же археолог, то и защищать нужно именно его; а если он охотник, то, постоянно находясь рядом, Хагер рассчитывал предотвратить его возможное нападение на Закейру.

Окинув придирчивым взглядом колонну, Хагер подумал, что задача по защите, вероятно, не так уж сложна. Восемь человек, один из которых в сговоре с наемниками, итого — семь. Пятеро хорошо вооруженных и подготовленных воинов в состоянии защитить такую малочисленную группу. Если, конечно, счет разбойников не пойдет на десятки.

Глава 2.

Я делаю шаг, я делаю вдох -

Рукою до цели достать.

Но в сером тумане — лица врагов.