Восхождение: Град Темных Вод

— Поединок окончен, — объявила Мать Дома Бестий.

— Ты покинешь Обитель, пришлая, — безразличный голос Главы Дома заставил Хэйт, поднимающуюся с холодной плиты круга воскрешения, поморщиться.

— Знаю, — ответила она, отряхивая несуществующую грязь с мантии.

Угрюмо оглядела "комитет по встрече", состоящий из главной неписи в этой локации и разговорчивой книжницы. Тариши поблизости не наблюдалось.

— Все-то они знают! — заливисто засмеялась сестра Шанайя. — Юные воспитанницы, одна другой одареннее, и каждая знает больше, чем жрица и воительница, видевшие уход Ашшэа в иные сферы. Куда нам до них...

— Это до или после того, как она с Балеоном сплеталась в объятиях страстных? — разозлилась адептка: ее только что побили на арене, а теперь доконать нотациями надумали — неписи! — У меня где-то гравюра завалялась. Ну очень тонкой работы.

— До! — отрезала Мать Дома, окинув пришлую таким взглядом, что расспросы о божественной сущности той задавать расхотелось. — Ты покинешь Обитель сегодня же. Путь мучений, крови и кошмаров для тебя завершен. Шанайя не стала расходовать силы, чтобы связать разорванную нить между духом и телом, а в остальном шаг силы для тебя прошел, как для любой воспитанницы Дома Бестий.

Хэйт заморгала, пытаясь переварить услышанное. Будь она "местной", ее бы... воскресили?

— А вы способны...

— Испытания не проводят, если Дом Бестий вовлечен в сражения, — серьезно, без намека на смех, отозвалась книжница. — Потому как для возврата из-за грани нужна одна из высших жриц, коих в Доме четыре, вместе со мною; место же пятой пустует больше столетия. Есть пределы, которые не пересечь даже воле Ашшэа. Одна из нас присутствует на испытании, включающем шаг силы, непрерывно. Дом Бестий не разбрасывается искрами тьмы.

"Вселенная бесконечно расширяется, если верить Галке и статьям по астрофизике, которые она мне усердно подкидывала, а вот ум мой — наоборот. Ужимается он. Я же про размен Тариши на меня всерьез думала"...

— Когда завершается один путь, открывается новый, — подхватила за Шанайей Мать Дома. — Путь осознания. Не всегда он приводит обратно в Обитель, множество идущих отсеивает путь. Если будет на то знак Ашшэа, и ты придешь в Дом Бестий, либо как одна из его дочерей, либо как вечный друг Дома.

— Кто-нибудь из испытуемых вообще побеждал в бою шага силы? — устало и невпопад спросила Хэйт.

— Нет, — покровительственным тоном ответила сестра Шанайя. — Но, чем ярче бой, тем благосклоннее к претендентке богиня-воительница. Да что это я! Похвалить за красивую схватку пришла и заговорилась. Книги ждут, книги!

И улетучилась — порталом.

— А если бы я победила, — не унималась адептка. — Стала бы Бестией? Сестра Шанайя воскресила бы Таришу? И те дочери Дома, что пали в сражении с Архидемоном, почему не воскресили их?

Главная НПЦ локации покачала головой.

— Много вопросов. Да, ты бы ей стала. Нет, связь духа и тела Тариши осталась бы разорванной. Потому как лишь поддавшись, дочь Дома Бестий могла бы проиграть. На ее стороне опыт, сотни схваток, знание всех слабых мест подопечной. В Доме Бестий нет места малодушию. Что же до тех, о ком я скорблю: Шанайя поведала о пределах. Не будь в эльфийских землях высших жриц, и пало бы безвозвратно много больше моих дочерей.

— Благодарю за ответы, — кивнула Хэйт. — Могу я попросить вернуть меня в тот храм, из которого забрала меня Бестия?

— Это будет проделано, — согласилась Мать Дома.

— И до того, как я уйду, — адептка замялась. — Могу я написать ваш портрет?

Непись, уже развернувшаяся, чтобы выйти из зала, застыла на месте.

— Искра творца требует выхода? — по недолгому измышлению проговорила Глава Дома Бестий.— Что же, вреда от сего не будет. Однако картина должна будет остаться в Обители. Согласна, пришлая?

Хэйт кивнула. Мысль о портрете необычной этой дроу подспудно преследовала девушку со дня получения достижения "Те, кого нет".

— Нужно ли тебе что-то особенное для работы? — дождавшись покачивания головой от адептки, НПЦ вызвала пурпурно-черный овал портала. — Следуй за мной.

Громадные разлапистые деревья с лиловыми длинными иглами, узкий ручеек, над которым вздымался сиреневый пар, и друзы светящихся зеленых кристаллов на стенах — так выглядело место, в которое открыла портал Глава Дома Бестий. Потолок Хэйт, как ни вглядывалась, не могла разглядеть.

Покуда пришлая осматривалась, НПЦ прошествовала к скамье, высеченной в одном из валунов — пол в подземном помещении не был разровнен, и корни деревьев соседствовали с глыбами, прорастая, казалось, из этих камней.

Мать Дома села на скамью, как на трон: прямая, несокрушимая, как основание гор.

"Это ее место", — проникшись производимым неписью впечатлением, поняла Хэйт. "У других это могут быть комнатушки, дворцы или койки в казармах — а она живет здесь".

"Модель" молчала, глядя на ручей, и художница, не говоря ни слова, начала раскладывать свои инструменты.

— Нас было мало, — прервала молчание дроу, когда Хэйт нанесла первый мазок на холст. — Сильные, быстрые, одаренные — и разобщенные. Было множество малых домов, и все они соперничали друг с другом. Власть, знания, близость к Ашшэа — поводы изыскивались на ходу. Интриги, яд, нападения скрытные и не очень, ничего не чурались главы домов. Даже угроза войны со светлыми эльфами не внесла единства.

Глубокий и такой отстраненный голос неписи буквально пронизывал художницу. Широкие мазки и тонкие линии ложились на холст, складываясь в фон: скамья, дерево, ручеек.

— Ашшэа, создавшая свой народ столь изворотливыми и властолюбивыми, желала иной доли детям тьмы. Мир может воцариться лишь тогда, когда силы противников равны, а дети Иттни, ведомые к подступам горных крепостей владыкой Илиоссантом, были сплоченным воинством, в противовес малым домам дроу.

С осторожностью Хэйт принялась за написание модели: в виртуальности из-под ее кисти полноценных портретов не выходило, ни "Искра Архидемона", ни "Скорбящая" таковыми считаться не могли.

— Богиня призвала пятерых. Шанайю, меня, Шасну, Вайшэ, Руаттар. Была долгая ночь, в течение коей главы малых домов отправились за грань. К исходу ночи каждая жрица в каждом святилище готова была озвучить волю Ашшэа: лишь один Дом угоден богине, и скрыт он будет от случайных взглядов, и не станет этот Дом править дроу, но станет — защищать, от врагов внешних и внутренних; великой честью и великой жертвой будет вхождение в этот Дом. Так появились мы.

Рассказчица смежила веки, погружаясь в воспоминания.

— Бестиями нарек нас военачальник Илиосанта, под Гаэрланом. Второе по величине воинство вел Лиидар, лагерь, вставший на подступах к крепости, тянулся, насколько хватало взгляда... Мы не за жизнью Лиидара шли, но за знанием о том, что готовят он и его владыка. Из сердца лагеря похитить охраняемого воина, чтобы к рассвету вернуть его, не помнящего о событиях ночи, не потревожив ни единого эльфа — и я, и Шанайя унесем за грань память о той ночи. Не обманись ее речами, в пытках искуснее Шанайи не встретишь и обойдя всю Тионэю. Сломался и Лиидар, но прежде окрестил нас с нею — бестиями. И нам пришлось по вкусу. Понравилось и сестрам, в ту ночь приводившим в негодность осадные орудия первого войска. Так Дом Бестий обрел название.

— Почему вы его не убили? — как-то не особо задумываясь над рассказываемой историей — портрет был важнее — спросила Хэйт. — Разве возврат Лиидара не был лишней сложностью и лишним риском?

— Смерть военачальника породила бы панику, но панику кратковременную, — с удовлетворением в голосе ответила Мать Дома Бестий. — Его бы заменили, а в планы нападения, вероятней всего, внесли бы изменения. Нет, пришлая, этот риск был оправдан. С тем, что мы сделали, дети Иттни так и не узнали, почему проиграли войну, превышая "исчадий тьмы", как они звали дроу, численностью и дисциплиной воинства. О, не просто далась дроу и Дому та победа: приграничные крепости были разрушены, после того, как жителей их вывели по подземным туннелям. Разбив тех дроу, что оставались защищать стены, отряды эльфов входили в пустые поселения, и там же гибли: сестра Руаттар сильнее всех дроу была во владении стихией земли; горы она рушила и мяла, как пожухлые листья, над головами захватчиков. И первою из нас отправилась за грань: крепость Ташгаил ослушалась приказа Дома, жители ее не оставили свои дома. Бунт остатков малого дома, чьего имени не вспомнят и камни, и сотня детей, оставленных тем домом в крепости, а после, когда поражение защитников Ташгаила стало неминуемым, Руаттар не покинула крепость. Лишь когда все ушли, а стены Ташгаила пали, начала она обрушение, и погребла под обвалом не только эльфийский отряд, но и себя.

Хэйт боролась с кистью: не выходило на холсте то, что она видела в Главе Дома Бестий.

— Она не сумела уйти порталом?

— Отряд нес реликвию, препятствующую открытию врат, а Руаттар пришлось подпустить детей Иттни слишком близко. Ташгаил запретом Дома Бестий никогда не будет отстроен заново, тогда как другие крепости, разрушенные в ту войну, были восстановлены. Второй ушла за грань Шасна, но прежде отправила туда третье войско Илиосанта, не дав ему дойти до крепости Штэсс. Кто нанес ей смертельную рану, мы так и не узнали, в каньоне Семи Звезд не осталось выживших. Вайшэ пала в последнем бою, стоившему эльфийскому владыке всего его воинства и жизни. Когда исход сражения для детей Иттни стал ясен, маги владыки открыли портал, что должен был спасти их повелителя и их самих. Шанайя направила свои чары на магов и портал, но против нее одной было несколько десятков врагов: их ответный удар и приняла на себя Вайшэ, дав время Шанайе на закрытие портала и наложение великой печати мрака на эльфийских магов.

Хэйт заслушалась. Только теперь она смогла оценить отсутствие игровых подсказок почти во всем, что касалось Ордена Бестий, которое поначалу злило и сбивало с толку. Целостное повествование, без всяких там: "Вы получили столько-то очков репутации с Орденом Бестий", — после уместно заданного вопроса, или: "Побывайте в каньоне Семи Звезд и отыщите какие-либо свидетельства гибели Бестии по имени Шасна, сложность задания такая-то", — в истории возникновения Дома было немало '"закладок" под серьезные квесты. Вместо этого адептка слушала непростую, кровавую и, вместе с тем, грустную историю, погружаясь в рассказ и забывая, что рассказчица — набор алгоритмов, строк кода.

Она снова подняла отложенную кисть.

— Перед уходом в иные сферы Ашшэа создала залы испытаний. Дети из крепости Ташгаил в большинстве своем пожелали присоединиться к Дому, пройдя испытания. Большинство из них были девочками, но и несколько юношей пришло тогда к нам. Шанайя и я обучали их, истязали их, ломали и заново соединяли их волю, тело и разум. И всякий раз к шагу силы приходило гордое дитя, уверенное в исключительности своей. Одного за другим разубеждала я их, давая последний урок. Последний — перед их уходом в большой мир, перед путем осознания. Боль и терпение, данные мною оружие и навыки — этого не хватит, чтобы понять роль Дома Бестий в судьбе Тионэи. Как долго испытуемый будет проходить этот путь, и пройдет ли его — в руках Ашшэа и идущего по пути.

"Вы выпускаете рыбешку из аквариума в океан, говоря ей приплывать обратно, когда та победит всех акул", — без осуждения подумала художница, вдохновенно кладущая мазок за мазком.

Мать Дома Бестий, поведав ей историю Дома, замолкла, замерла в неподвижности, схожая со статуей.

А Хэйт, отдавшись "видению руки", создавала картину, которой не суждено покинуть пределы обители Бестий. Закончив же, бессильно уронила на камни кисть.

Непись встала со своего "трона", обошла мольберт. А потом долго стояла, не говоря ни слова.

На картине было два изображения: сплошь седая Мать Дома, сидящая на каменной скамье, водянистыми глазами глядящая во тьму; напротив нее, за ручьем, черноволосая гибкая девушка с мечом в руке, изогнутая в танце (или схватке?..). Лицо сидящей — безразличное, застывшее, подобно маске. Лицо сражающейся: воодушевление и горесть.

— Ступай, дитя, — после долгого молчаливого созерцания проговорила Глава Дома Бестий, жестом указав направление. — Там ждет тебя Тариша, чтобы попрощаться и открыть портал. Ты не просила награды, за шаг искушения и за это творение. Не стану спрашивать, почему. Я призову тебя, когда придет время. Ступай.

"Потому что ум ужимается, потому и не просила", — устало подумала Хэйт, складывая краски. Мольберт оставила, вместе с картиной; купить новый всегда можно, а ей и правда — пора. Загостилась она тут.

До того, что в какой-то момент перестала думать о том, что происходит за пределами обители.

С Таришей они не прощались. Бестия проводила бывшую уже подопечную до уступа, покачала головой, украшенной шипастым обручем. Широко улыбнулась, открывая портал:

— Встретимся.

— Письмо! — в какой-то раз возмущенно трепетала крыльями фея. — Письмо! Отличное письмо!

— Давай сюда, — смирилась с происходящим адептка. — То, которое отличное.

Старшая жрица храма Ашшэа в Крейнмере отсутствовала, а невзрачная (после Бестий) послушница-дроу, остановленная Хэйт в святилище, знала лишь то, что "начальства" не будет еще день: из-за вестей о демонских отродьях, проникших-таки на Тионэю, высшее жречество разных религий собралось где-то на территории орков. Каштэри тоже отбыла.

Откуда-то из-под лепестков, составлявших наряд личной посланницы, хрупкой, почти что прозрачной ручонкой была извлечена коса. Высотою в две феи, не меньше. Играючи обхватив косовище, малявка взмахнула инструментом и рассекла перевязывающую свиток пурпурную ленту (свиток появился на пути лезвия из пятна черничного цвета). Свиток развернулся, падая на ладонь адептки.

— Я не буду спрашивать, откуда она у тебя, — помотала головой Хэйт. — Но — эффектно.

"Укокошу, ушастая! Сдеру с тебя шкуру ленточками и пущу на новый щит. Потом заставлю Монка тебя реснуть, и убью по новой", — гласило "отличное" послание от Маськи.

"Я тоже по тебе соскучилась гномятинка", — умилилась Хэйт. "А Монк не мог проучить воскрешение, рано ему".

— Я в Крейнмере, подхожу к кузнице, убивай, сколько душеньке твоей угодно, — озвучила она ответное послание.

Посланница, явно утилизировавшая свою волшебную палочку, отправку письма оформила своеобразно — стукнув по свитку пяткой косы.

— Знаешь, так и в самом деле значительно круче, — похвалила находчивость феи адептка. — А больше писем не приходило?

Ухмылочка на лице летучей наглости и ворох свитков, посыпавшихся на голову Хэйт, послужили ответом.

— Зар-р-раза! — погрозила кулаком пустоте — феи уже и дух простыл — девушка.

И принялась разгребать корреспонденцию.