Лесовик-3

— Так ведь можно создать один типовой договор, а потом давать его тем, кто будет у тебя приобретать знания. Только и надо будет, что имя клиента в договоре поменять.

— Так-то оно так, но ведь клиенты тоже не хотят подписываться под незнакомой бумажкой, а читать эти договоры, вникать в эти самые юридические тонкости им не хочется. Потому и спрос довольно редкий, хотя, как правило, такие вот товарищи довольно быстро обосновываются в каком-нибудь клане. И если данный товарищ толковый, то довольно скоро может оказаться в роли казначея или ещё какого-нибудь зама.

— Всё равно не понимаю. Почему человеку лень прочитать какую-то бумагу, если благодаря её изучению и какой-то сумме денег может научиться чему-то новому? Ведь это же даёт усиление персонажа и порой очень не слабое.

— Ну что ж ты трудный-то такой! — к нашей беседе подключился Грум Бараш, а Бармаклей, наоборот пошёл куда-то в лес, — Народ здесь делится на несколько категорий. Первая: те, кто здесь для фана, то бишь простой игры и развлечения, они уж точно не будут все эти бумажки изучать. Вторая: клановики-хомяки, которые прут всё в клан, соответственно, как только находят такого товарища, так тут же пытаются заманить его в клан; как правило, им это удаётся. Третья: наёмники — играют, чтобы заработать, они стараются не связываться ни с кем кроме своих клиентов, так как это не приносит денег. Есть ещё четвёртая: мировые властелины. Эти товарищи стремятся захватить мировое господство. Поэтому изучают всё, до чего могут дотянуться. Но рано или поздно они понимают, что в одиночку мировым господином не станешь, и превращаются в клановиков-хомяков. Есть ещё много мелких категорий, но они нагрузки не несут, так как они очень мелкие и несущественные по сравнению с первыми четырьмя, даже тремя. Четвёртая ведь промежуточная и, по сути, тоже не важная.

— А почему наёмникам неинтересно изучать навыки? Ведь это усиление персонажа, а усиление это только лучше.

— Усиление это ещё и растрата денег, а наёмники стараются избегать лишних трат. Они деньги в игре зарабатывают, а не тратят.

— Ага, кроме того, есть риск получить какую-то другую хрень, вместо ожидаемого, — голос Сирано был обиженным, чувствую, не шибко ему по душе пришлась "шишкобоязнь".

— Сирано, Шишка справа! — раздался весёлый голос Бармаклея, и вслед прилетела шишка. Сирано на автомате отбил её кулаком.

— Да вашу ж мать! Всю руку отбил. Словно не шишка, а кокос. Ты-то откуда в курсе уже?

— Есть добрые люди, готовые поделиться интересными событиями.

— Эстрагон, иди сюда, говорливый ты мой, я тебе язык подровняю до необходимой длины.

Вместо Эстрагона появился Лицо.

— Слышь, подравниватель, не кричи на весь лес, а то неприятностей не оберешься! И вообще-то давно в путь пора, так что погнали.

И мы опять побежали. Друзья Сирано, присоединившиеся к нам, спокойно держали заданный эльфами темп. Немного вначале удивлялись летящему в нас мусору, но в целом отнеслись нормально.

Во всём прочем же эти два дня были до боли похожи на предыдущие. Бег и уворот от летящего мусора, готовка еды, разминка позволяющая приспособиться к упражнениям в реале. А ещё эльфы начали бросаться в нас мусором даже на привале, и что меня совершенно возмутило, во время процесса приготовления пищи. На моё возмущение Лицо спокойно ответил, что враги не будут ждать, пока я закончу готовить, а могут напасть в любой момент, так что к нападению я должен быть готов всегда. Никаких разумных возражений на эти слова я найти не сумел, так что теперь приходилось уворачиваться постоянно. Примечательно, что в Сирано теперь эльфы кидались только шишками, тот сквозь зубы матерился и периодически кидал недобрые взгляды на Эстрагона, но никаких враждебных действий не предпринимал. Возможно, это было связано с тем, что Эстрагон оказался весьма разумным малым и старался расположиться так, чтобы между ним и Сирано всегда оказывался Хрюша и ещё кто-нибудь, благо, что все остальные готовы его были защитить от возмущенного шишкофоба. Кстати, не знаю уж, насколько правдиво для других, но мне тренировки в виртуале явно помогали. По крайней мере, те тормоза, которые, по словам Игоря, мозг накладывал на тело, сдавались даже быстрее, чем ожидал мой наставник. Я даже смог полностью сесть на шпагат уже на третий день тренировок. В виртуале тренировки мне тоже помогали — росла гибкость, ловкость и самую малость уклонение. Кроме того всё это ещё росло и при беге, плюс выносливость, атлетика и предвидение.

А однажды во время готовки произошёл курьёзный случай. В меня летела шишка, а рядом с котлом особо не поуклоняешься, потому я наловчился шишки отбивать. И с очередной отбитой шишкой мне дали навык блокирование. Но курьёз состоял отнюдь не в этом. Шишка отлетела аккуратно в зевающего Сирано, попав точно в рот. После чего я получил два пункта к травмированию и даже с чего-то вдруг один пункт к искусству. Кроме этого я получил плюс десять к репутации с кланом тёмных эльфов "Безликие". Меня окружил дикий ржач. Смеялся Эстрагон, мастер Гронхельм, Лицо, кентавры так и вовсе ржали, как последние кони. Не смеялись только я, опешивший от того, что произошло, вечно спокойный как железобетонный столб Арсен Люмпен, оставшиеся тёмные эльфы (Интересно, что с ними не так? Почему у них нет никаких эмоций?) и Сирано, судорожно пытающийся вытащить шишку изо рта, чем ещё больше смешил окружающих. Наконец он справился со своей трудной задачей и проревел:

— Шкотина, ты мне жуб выбил! — ага, теперь понятно, почему травмирование выросло. Царящий вокруг смех усилился, хотя казалось, что это не возможно. Смех был настолько заразительным, что я сам невольно улыбнулся, глядя на щербатый рот Сирано, а вскоре тоже рассмеялся. Сирано же продолжил ругаться дальше, подливая масла в огонь хохота, — Мне иж-жа тебя вторую чашть шишкобояжни вшучили, шкотина ты мелкая!

Внезапно деловитый спокойный голос осведомился:

— Что даёт?

Это поинтересовался Арсен Люмпен. Я впервые услышал его голос. Сирано видимо тоже нечасто его слышал, так как честно ответил:

— В четыре ража повышенный урон от шишек, повреждение обуви при наштуплении на шишку и вероятношть подавиться кедровым орехом увеличена в пять раж.

— Не интересует, — сухо ответил эльф. А затихший на время этих переговоров смех возобновился с новой силой. Даже Сирано начал смеяться. И только Арсен Люмпен молча опустил голову и точил свой клинок. У меня от него какие-то мурашки даже по коже пошли. Ледяной какой-то товарищ. Такое ощущение, что и не человек он вовсе, а робот или действительно эльф, такой же холодный и высокомерный, какими были почти все эльфийские неписи в игре. Интересно, он просто ролеплейщик, чрезвычайно хорошо отыгрывающий свою роль, или он и в жизни такой? Как он вообще тогда друзьями смог обзавестись? Кстати, вот ещё один вопрос, связанный с ним: почему тёмные эльфы позволили ему пойти с нами? У них ведь такая вражда, что они на дух не переносят светлых, а тут на удивление спокойно приняли его в отряд, ни словом не возмутившись. Может, сказались особенности поведения? Ведь он почти точная копия всех тёмных нашего отряда, за исключением Лица.

— Надо будет усилить шишечный напор на нашего повара, — в хриплом голосе нашего предводителя прорезалась задумчивость пополам с азартом, — Кажется, я начинаю понимать, почему тебя спящие позвали.

— Не надо! — голос Сирано был полон отчаяния, — Дайте передышку! Я не хочу жаработать мгновенную шмерть от ударов шишки, а шудя по вщему, так и будет!

— Ну, что скажешь, шишкоблуд? — похоже у меня может появиться прозвище. Не могу сказать, что оно мне нравится, но оно очень даже соответствует моему имени и классу, — Будем продолжать или как?

— Будем, но без шишек. Не будем лишний раз нервировать нашего друга.

— Вот шпащибо, я теперь ещё и нервный к тому же!

— Не нервничай, наш шепелявый друг, твоя беззубость тебе очень к лицу. Придаёт элегантную черту твоему образу. Как улыбнёшься, все окружающие дамы — твои!

— Очень шмешно, Бармаклей. Дай мне лучше швиток снятия травмы. У тебя наверняка ешть.

— Ешть, ешть, — передразнил его тот, — Только где волшебное слово?

— Пожалуйшта! — прошипел Сирано.

Бармаклей зевнул, затягивая ответ, и с какой-то ленцой уронил одно слово:

— Поздно...

— Что пождно?

— Поздно волшебное слово сказал, надо было сразу говорить, тогда бы дал, а так — извини. Ходи теперь щербатым, раз такой невежа.

— Не шмешно. Дай швиток!

— Ну ладно, держи, — Бармаклей протянул свиток пострадавшему, — Только не дуйся, а то остальные зубы повылетают от чрезмерного кровяного давления! А так на тебя никаких свитков не напасёшься.

— Три ха-ха! — отозвался уже подлечившийся Сирано, — Бармаклей, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не мучался, что шутки это не твоё? Они все у тебя плоские и несмешные. Ну бывает такое, не втоё это, не твоё. Вот бери пример с Лесовика, не умеет шутить, так ведь и не пытается.

— Зато шишки он очень метко отбивает, прямо в чересчур болтливые рты.

— Это да, получилось довольно весело. Даже несмотря на то, что всё это произошло со мной и оставило неприятный осадок и сомнительное достижение, не могу не отметить, что определённый юмор фортуны в этом прослеживается.

— Ладно, посмеялись и будет. От смеха мы ближе к нашей цели не становимся. Пора двигаться.

И мы опять бежали. Бежали, уворачивались, перепрыгивали, уклонялись. Иногда останавливались на привал и затем снова бежали. Этот бег стал уже настолько привычным, что даже в некотором роде родным. Порой меня одолевали мысли, что передвигаться можно как-то иначе, но мысли тут же пропадали. Вся бы дорога слилась в одно сплошное пятно если бы не единственное обстоятельство: дорога шла через лес. Лес ведь никогда не бывает одинаковым. Он всегда разный, всегда прекрасный и интересный. В нём почти никогда не бывает глухой тишины, а всё потому, что лес — это сама жизнь. Жизнь в нём не прекращается ни на минуту. Для людей же лес всегда предстаёт по-разному: для кого-то он страшный и пугающий, для кого-то величественный и обстоятельный, а для меня — родной и домашний.

Но всё хорошее когда-то кончается, кончился и лес. Теперь перед нами стояли горы, тоже поросшие деревьями, но всё же это было совершенно не то. Деревья ниже и размашистее, чем в лесу. Не стоят единым фронтом, сплочённые единой силой леса, а разбросаны то тут, то там. С трудом пробившись корнями сквозь горную породу, деревья стараются удержаться на маленьком пятачке земли, где им удалось поселиться. Но эти горные кручи вызывали уважение. Перед нами высился перевал с единственной тропой, ведущей через ущелье. Две горы его будто старались сжать с двух сторон. Возникало ощущение, что стоит тебе туда войти, как тебя тут же схлопнут этими двумя скалами. За этим перевалом высились горы еще больше, а за ними еще больше. Даже возникла мысль, будто горы хотят произвести особое впечатление на странников, открываясь постепенно, словно какой-то неведомый дизайнер нарисовал их так, чтобы они постепенно раскрывали своё величие. Бр-р-р, чего-то туплю... Я же в игре, конечно же нарисовали. И дизайнер у этих гор определенно был и, судя по всему, очень талантливый. Потому что горы внушали что-то такое невероятное, какую-то первозданную мощу, неукротимую временем.

— Красотища! — мы все глазели на горы и кто произёс это слово я не понял да, честно говоря, особо и не пытался.

Внезапно всем по лбу прилетело по небольшому камню. Причём залп был одновременный и слаженный, видно чтобы никто не смог сориентироваться. Перед нами откуда то сбоку появился Лицо.

— Ну, чего вылупились? Гор ни разу не видели? Вперёд пошли! Нам ещё пилить и пилить.

И бег продолжился опять, только уже по горной местности. Убежать далеко нам не удалось. Сразу за первым поворотом нас поджидали. Комитет по встрече состоял из целого стада кентавров. Наши кентавры подошли к встречающим и вскоре присоединились к ним, повернувшись к нам лицом. При этом рядом со мной неожиданно нарисовались три молчаливых тёмных эльфа, взяв меня в довольно тесную коробочку.

— Ну, Лицо, где наша доля? — причём этот вопрос задали один из наших кентавров, а не встречающих. Зато остальные демонстративно достали пращи, копья и луки.

— Вот обещанная плата, — Лицо протянул кентавру какой-то мешок, не двигаясь с места.

Расстояние между нами и кентаврами было примерно метров пять, но за протянутым мешком никто приближаться не стал.

— Обещанная плата? Не смеши меня, Лицо! Вы с рейда подняли целую кучу аметистов удачи, поэтому разговор о плате считаю в корне неверным. Мы хотим долю.

— У нас был уговор. Снаряжение и снабжение отряда на нас. Вам также полагается фиксированная оплата за ваши услуги. Так с чего вдруг появилась какая-то доля?

— Видишь ли, обстоятельства изменились. Ну, посуди сам, ты бы отдал так запросто такие камни? Вряд ли. А нас сейчас явно больше. До спящих еще далеко, и даже если победите, что маловероятно, до спящих дойти потом вам вряд ли удастся, а уж этого хмыря, — кивок в мою сторону, — провести точно не получится. Ну не зыркай ты так глазами, сам же прекрасно понимаешь, что я прав. А так ты людей своих сохранишь в целости. Ну и потом, мы заберём только камни, всё остальное — вам. В конце концов, мы же не звери. Всё равно поход окупился.

— Злое копыто, ты же знаешь, что я тебя потом всё равно достану!

— Думаю, что это будет весьма проблематично, на деньги от продажи камней мне удастся подмять под себя пару-тройку племён, а тогда извини, но уже тебе меня бояться придётся, несмотря на весь твой клан. И да, я знаю, что твой клан небольшой. Уж больно вы кичитесь своим кланом, наверное, только глухой не слышал про небольшой, но гордый и сильный клан безликих, обитающий рядом со спящими. Да и потом, надо будет еще нас в степи найти, а это не так-то просто. Степь — большая... Так что давай от угроз переходить к конструктивному диалогу, а конкретно к передаче камней. И да, собери своих ребят в одну кучу, а то меня нервирует, когда они расползаются как тараканы по окружающим склонам.

— Гнилой ты оказался всё-таки...

— Хватит зубы заговаривать, камни гони, — Кентавр зло ощерился и сделал шаг по направлению к нам. Этот же манёвр повторили все его товарищи. Складывалось впечатление, что они единое целое.

— Хрюша, мочи кентавров!

Огромный болид ярости вырвался из нашей небольшой кучки и влетел в толпу кентавров, расшвыривая их по сторонам. Вслед за секачом к избиваемым кентаврам устремились эльфы. Их было немного, всего семеро, хотя нет, с разных сторон еще бежало шестеро. Итого тринадцать. Мда, кентавров значительно больше. По крайней мере, раз в пять точно. Я уже достал лук, но понял одну неприятную вещь: лук-то я привязал к себе, а стрелы — нет. Плохо, очень плохо! Неважное оружие получается из лука. Видимо надо будет его менять. Значит, буду работать поддержкой. Лечил хрюшу, как мог. А он кромсал кентавров, насаживал их на бивни, опрокидывал, втаптывал в землю. Ему со всех сторон наносили раны, но он дрался, ни разу не пожаловавшись. Вот он уже совсем увяз в толпе врагов, и ему приходилось всё хуже, но к нему уже пробиваются эльфы и Сирано. А он-то когда в схватку успел вступить? А вот рядом и Бармаклей да и вообще все наши, кроме меня и Эстрагона. Впрочем, последний тоже не терял даром времени и швырялся фаерболами в кентавров. Пока я отвлёкся, Хрюшу уже изрядно потрепали, но и поголовье кентавров значительно сократилось. Лечебный ветер, срочно. Снова и снова. И опять, ряды кентавров редеют, на месте схватки одно сплошное месиво. Наши рубятся в тесном окружении, которое как большой корабль рассекает Хрюша. Звон металла сливается с криками раненых. Впрочем, раненых практически тут же добивают, ведь раненных может выпить эликсир и восстановить свою жизнь. На знаю, сколько времени длился бой, но количество кентавров уже сократилось вдвое, эльфы потеряли пятерых, остальные все живы. Может, мы всё же выиграем бой? Кентавры что-то яростно кричали, эльфы наоборот сражались молча. Складывалось впечатление, что это серые тени носятся между кентаврами и рубят их в капусту. Только мои товарищи выделялись яркими пятнами среди кентавров. Они уже организовали небольшой круг, где отбивались от наседающих на них кентавров.