Центальские ворота. Бой с Тенью

И в этот момент прозвучал взрыв.

Жагридера оторвало от земли и отшвырнуло за кучу битого камня. Нас тоже посшибало с ног, но мы остались на площадке и видели, как задрожал, забился фрайяф. По подземелью прокатился нечеловеческий вопль — дребезжащий и режущий слух. Кристаллический осколок раскалился докрасна, а по телу центальского духа пробежали электрические разряды. Достигнув высшей степени резонанса, фрайяф взорвался изнутри, в очередной раз окатив нас обжигающей волной и сорванными с пола каменными обломками.

И в тот же миг откуда-то издалека донесся протяжный заунывный вой.

Мы встали на ноги. К нам подошел невредимый Жагридер.

— Это был осколок хениона? Тот самый, один из трех?— спросил Тиметиур Отца нищих.

— Был...— уныло проговорил человек в маске.

От кристалла не осталось и следа — как и от уничтоженного им духа.

— На самом деле их было больше,— продолжил Жагридер.— Три — самые крупные. Мелкие никто не считал. Какие-то разобрали сразу после того, как рухнул обелиск. А некоторые так и остались в земле на площади Высокого Столба. Не спрашивайте, каким образом мне удалось заполучить кусок хениона — не самая достойная история. Но без него я бы не осмелился сунуться в подземелье с центальскими духами. Хенион отпугивал их, даже Хозяин подземелья предпочитал держаться подальше. Только что я его убил и при этом лишился осколка кристалла. Я не думал, что так получится. Теперь я не смогу сдерживать духов, а они в ярости после гибели их повелителя. Наверняка попытаются нас уничтожить.— Он посмотрел на Духоборцев.— Одна надежда на вас. Сдюжите?

Парней определенно не обрадовала выпавшая на их долю "честь". И они промолчали, не смея нас разочаровывать раньше времени.

Нарастающий вой выплеснулся в зал разъяренной ордой духов. Они летели и бежали со всех сторон, протискивались через завалы, эктоплазмой протекали сквозь щели и трещины и, снова обретая плоть, устремлялись на группку людей, сгрудившуюся в центре зала.

Что мы могли им противопоставить? Духоборцы спешно разбрасывали по сторонам защитный порошок, остальные же замерли с оружием в руках, понимая, что толку от него против центальской нечисти мало.

Духи набросились на нас сходу. Бескрылые поплатились за свою поспешность. Развеянный по полу порошок стал на их пути непреодолимой преградой. Он по-разному действовал на уродливых тварей: одни увязли, словно угодили в патоку, другие опалили конечности и теперь визжали больше от боли, чем от ярости, третьи не смогли сохранить свой телесный облик и растеклись по полу бесформенной массой.

Однако тем, кто перемещался по воздуху, защитный порошок не смог причинить никакого вреда, и они обрушились на наши головы. Обычное оружие — топор Арсиги, меч Жагридера, дубина Моуса и кинжал Тиметиура — оказались бессильны. Клинки беспрепятственно проходили сквозь тела духов, не причиняя им никакого вреда. Сами же твари пускали в ход когти и клыки, царапали и рвали плоть, били крыльями, хватали и душили щупальцами. Поэтому ничего удивительного в том, что мои друзья побросали свое оружие и в отчаянии пытались избавиться от нападавших голыми руками.

Ритуальные ножи Духоборцев оказались гораздо полезнее остро отточенной стали. Причинить большого вреда они не смогли, но, судя по реакции духов, эти невзрачные клинки причиняли центальским тварям боль, приводили в замешательство и заставляли ретироваться.

Но самым действенным оружием оказался меч, найденный мною в подземелье Лодус. Ох, не простые были знаки, покрывавшие его лезвие! Они вспыхивали всякий раз, когда меч, беспрепятственно проникая сквозь призрачные тела духов, рассекал их пополам. Края срезов начинали искриться и тлеть, неведомое мне "пламя" быстро распространялось по разрозненным частям корчащихся в предсмертной судороге тварей, пожирая их без остатка.

Наконец-то! Наконец-то я оказался в своей стихии! До сих пор я чувствовал себя довольно неуютно в мире, населенном существами, против которых я был абсолютно бессилен. Жаль, конечно, что этот меч не попал в мои руки раньше. Впрочем, лучше поздно, чем никогда. С таким оружием и в Центале появиться не страшно. Хотя...

Я совсем забыл о том, что заботливые блюстители межмирового порядка препроводят меня под белы ручки до места моего заключения, возможно, минуя неприветливый мир Бескрайней пустыни.

И этот чудесный меч, скорее всего, отберут...

Впрочем, до этого дня нужно было еще дожить.

Кажется, теперь я понял, почему пимперианцы, обладая высокими технологиями, отдавали дань уважения холодному оружию. Никакие пули, лучи или бомбы не способны причинить центальским тварям такого вреда, как клинки, украшенные специальными знаками. Возможно, в битве с себе подобными они и использовали навороченные винтовки, базуки, танки (почему бы и нет, при их-то развитии?), но в бою с духами куда сподручнее был старый добрый меч.

Не прилагая серьезных усилий, я рубил центальских тварей пачками и задорно скалился, наблюдая, как тлеют падающие на пол призрачные обрубки. Расчистив пространство вокруг себя, я пришел на помощь товарищам. В то время, как я не получил ни единой царапины, они серьезно пострадали. Тела моих спутников покрывали многочисленные рваные раны, они истекали кровью, но продолжали... пытались отбиться от наседающей орды. Меч в моей руке переломил ход битвы. Уцелевшие духи, подняв страшный визг, обратились в бегство и забились по своим щелям.

Но им на смену пришло новое чудовище.

Сначала мне показалось, что это была огромная змея. Длинное извивающееся нечто ворвалось в зал и, расшвыривая по сторонам улепетывавших духов, ринулось на нас сверкающей в лучах "вечных" ламп торпедой. Однако, приблизившись к нам вплотную, "бревно" остановилось и... распалось на части десятками тонких гибких щупалец. Теперь оно напоминало причудливое сухое дерево с коротким стволом, более длинными "корнями", с помощью которых оно неуклюже, но все же перемещалось по залу, и совсем уж длинными "ветвями", увенчанными прочными шипами и крючьями. Судя по всему, это был один из высших духов — возможно, один из тех, с которыми мне уже приходилось однажды встречаться во время прошлого визита в подземелье. Взметнувшись едва ли не до самого потолка, чудовище раскинуло щупальца и мгновенно атаковало всех, до кого смогло дотянуться. Паиса оно схватило за ногу и оторвало его от пола. Парень повис вниз головой и бессильно размахивал ритуальным ножом, пытаясь нанести урон духу. Жагридер ловко уворачивался от щупалец и, в свою очередь, старался отсечь тянувшиеся к нему со всех сторон конечности. Арсиги замешкался и едва не лишился своего топора. Теперь он, морща лоб и рыча, боролся с духом, не уступавшим ему в силе. Моус отбивался дубиной, в то время как второй Духоборец, опустившись на корточки, рылся в своем мешке. Тиметиур... он куда-то исчез. Я же, оказавшись в момент атаки в стороне, решил обойти центальскую тварь с тыла.

Знать бы еще, где у нее этот тыл...

Моя попытка не принесла желаемого результата. Такое впечатление, тварь обладала круговым зрением. Заметив меня, оно выбросило два щупальца. Одно, пригнувшись, я пропустил над собой, другое успело схватить меня за штанину крюком, но я перерубил его мечом. Кусок щупальца упал на пол и тут же растаял, превратившись в лужицу черной пузырящейся массы. Перебирая ложноножками, клякса устремилась к материнскому телу и слилась с ним в одно целое. А на месте отрубленного щупальца выросло новое.

Тварь мгновенно регенерировала.

Этого только не хватало!

Мое нападение не понравилось духу, и щупальца окружили меня со всех сторон. Одно из них обвилось вокруг моей лодыжки, и я отрубил его, получив временную свободу. Другое, оснащенное острым шипом, попыталось пронзить меня, атакуя с разных сторон, но мне удалось увернуться, а потом отсечь и его. Однако на этом мое везение себя исчерпало. Сразу два щупальца сковали мое движение. Одно захлестнуло руку с мечом, другое опоясало торс, а остальные...

В мое тело со всех сторон впились несколько шипов. Сначала было просто больно. Но когда эта тварь впрыснула в меня какую-то гадость, боль стала невыносимой, и я не сдержался, закричал.

А она начала выкачивать из меня кровь.

Та же участь постигла и подвешенного Духоборца. Мы орали с ним в два голоса, в то время, когда наши товарищи пытались нам помочь. Но тщетно. Чудовище не желало расставаться со своей добычей и не подпускало к себе ни ринувшегося в атаку Моуса, ни осатаневшего от ярости Жагридера. Арсиги потерял-таки свой топор, который дух отбросил куда-то вглубь зала. Его горло захлестнуло прилетевшее сбоку щупальце, но коротышка вцепился в него обеими руками и, взвыв от натуги, разорвал его, вырвавшись на свободу. Кусок щупальца растаял в его ладонях, стек на пол, и черная биомасса устремилась к материнскому телу...

А в это время из своих нор начали появляться разбежавшиеся духи. Теперь у них появилась реальная возможность отомстить нам за понесенное унижение и страх.

Вот так бесславно заканчивался наш поход в подземелье Сандоры...

Неожиданно тело чудовища вздрогнуло и мелко задрожало, а хватка его щупалец ослабла настолько, что оно уже не смогло удерживать меня в вертикальном положении. Мои ноги подкосились, и я упал на пол. Глядя сквозь мутную пелену перед глазами на центальскую тварь, я заметил торчавший из ее тела арбалетный болт. С трудом повернув голову, я увидел стоявшего у колонны Савера. Он поспешно перезаряжал арбалет, приготовив еще один "заговоренный" болт.

— Бейте его, пока он не пришел в себя!— послышался призыв Духоборца.

На него тут же откликнулись Жагридер и Моус. Первый принялся рубить парализованного духа мечом, а второй прессовал стволовидное, осевшее на пол тело дубиной и сбивал вяло тянувшиеся в стороны щупальца. Превозмогая слабость, я поднялся на ноги, один за другим выдернул из тела плотно засевшие шипы и пообрубал щупальца. После чего, пошатываясь из стороны в сторону, направился к чудовищу и присоединился к избиению.

Мы с Жагридером рубили тело центальского духа, куски плоти сыпались на пол, превращались в черную жижу, которая снова стекалась воедино. Тварь шустро регенерировала щупальца, но мы снова отсекали их, не давая возможности пришедшему в себя духу обрасти конечностями и "встать на ноги". К нам подошел бледный и измученный Паис. Черпнув из мешочка серого порошка, он начал присыпать им "раны" метаморфа.

И это подействовало!

"Раны" тут же покрывались плотной коростой, препятствовавшей регенерации. Тварь корчилась, усердно "подбирала" отрезанные куски плоти, но уже не могла снова отрастить конечности. И превращалась в разбухший корявый многогранник, покрытый плотной, словно хорошо пропеченной коркой.

Жаль, порошок у Паиса быстро закончился. Но к этому моменту чудовище, если и не было полностью уничтожено, то, по крайней мере, обезврежено. Уродливая масса лежала на полу, лениво подрагивая, как потревоженный студень. Арсиги не отказал в себе в удовольствии намять ему бока руками и ногами. Да и Моус отметился дубиной на противнике, казавшемся совсем недавно неуязвимым.

— Как мы его, а?— задрал нос до потолка коротышка.

— Надеюсь, с ним покончено,— устало проговорил Жагридер.

А я осмотрел полученные в бою раны. Несколько дыр, пробитых шипами, еще слабо кровоточили и побаливали.

Сейчас бы испить настойки, приготовленной Винеаром...

Жаль, нет больше удивительного лекаря.

— А где Тиметиур?— спросил, озираясь, Отец нищих.

— Я здесь.— Огнеборец вышел из-за колонны, не смея взглянуть нам в глаза.

— Да я тебя...— сжал кулаки Арсиги.

— Оставь!— схватил его за рукав Жагридер.— От него все равно не было бы никакого толку.

— Зачем тогда он сюда полез?— прошипел коротышка.

Не знаю, может быть, и не стоило брать с собой Огнеборца.

Увидим...

Нам удалось справиться со вторым фрайяфом. А мелкие духи, проникнувшись ситуацией, снова попрятались по норам.

Мы обработали раны и продолжили продвижение вглубь подземелья.

Подземный город сильно пострадал после землетрясения 425 года. Битый камень лежал повсюду, местами преграждая путь, то и дело с потрескавшегося потолка сыпался песок или капала вода. Рухнувшие колонны, рассыпавшиеся перекрытия и арки, обвалившиеся перила лестниц, разбитые ступени. Лишь элементы, изготовленные из сверхпрочного арекса, не пострадали во время подземного толчка. Впрочем, разрушения не препятствовали нашему продвижению. Жагридер успел досконально изучить все ходы и лазейки и уверенно вел нас вглубь подземелья, постоянно меняя направление движения. Несколько раз я отмечал наличие ловушек для непрошенных гостей, но большая их часть была повреждена, а остальные мы обходили стороной. Духи попрятались и больше не досаждали нам своим присутствием. А кроме них в подземелье не было никого живого.

Пока не появился он.

Тот самый пес-метаморф, с которым мне уже доводилось встречаться несколько дней назад. С тех пор он ничуть не изменился — был все так же уродлив и агрессивен,— однако за последнее время я настолько привык к внешнему виду центальской нечисти, что на фоне некоторых ее представителей это чудовище выглядело милым безобидным песиком.

Он появился позади нас, когда мы оказались в лабиринте пустых коридоров, утробно зарычал, привлекая наше внимание, а потом бросился следом. Мы дружно приготовились встретить его оружием, но Жагридер принял иное решение:

— Прибереги стрелу,— сказал он приготовившему арбалет Саверу.— Бежим! За мной!

И мы побежали.

Дьявольская псина постепенно настигала нас, и, если бы мы бежали по прямой, наши шансы были бы невелики. Но мы постоянно меняли направление, и тварь теряла доли секунды, чтобы сориентироваться на местности. Этого оказалось достаточно, чтобы отсрочить неминуемое. Савер на бегу сыпанул на пол защитного порошка — и мы выиграли еще немного времени, когда пес резко затормозил перед преградой. Он нервно прошелся вдоль осыпанного порошком участка пола, а потом все же отошел назад, разбежался и перепрыгнул на противоположную сторону. А мы тем временем успели скрыться за углом.

Добравшись до развилки, Жагридер резко остановился.

— Налево, быстро, быстро!!!— крикнул он нам, а сам свернул направо.

Подчиняясь приказу старшего, мы преодолели коридор и вывалились в небольшой зал. Только здесь мы остановились. Я обернулся и увидел Жагридера, стоявшего посреди правого рукава коридора недалеко от входа. Он взглянул в нашу сторону, и в этот момент на развилке появилась центальская псина. Изначально она собиралась свернуть налево, вслед за нами, но ее окликнул Жагридер:

— Ко мне, тварь! Давай, давай!— он поманил ее руками.

Собака обернулась, оскалилась и прыгнула в правый коридор. Добившись своей цели, Жагридер бросился наутек.

У меня возникло неприятное чувство дежавю. Жагридер, как совсем недавно Растиф, отвлек внимание чудовища на себя.

Что бы он ни задумал, я крепко сжал за него кулаки.

Он бежал изо всех сил, но псина оказалась быстрее. Она почти настигла Отца нищих, когда тот запрыгнул на каменную глыбу, оттолкнулся и, пролетев метра четыре через коридор, неудачно приземлился на пол, упал, перекатился и замер, разметав руки по сторонам. Центальская тварь бросилась к беспомощному человеку... и вдруг исчезла, словно провалилась под землю.