Центальские ворота. Бой с Тенью

"Вот как бывает: одному помогает, а другим глотки режет..."

— Где она живет — сиротка эта?— спросил Растиф.

— Так тут недалече, на Крутой улице. Дом у нее еще с флюгером-ласточкой. Раньше там с родителями жила. А теперь вот тетка из деревни пришла, все хозяйство под себя подмяла... как бы не угробила сиротку, чтобы под ногами не путалась...

— Спасибо, старик, помог ты мне... Но я все равно еще зайду — вдруг ты еще что вспомнишь.

И Растиф отправился на Крутую улицу. Она располагалась на востоке Нижнего Асхонела, там, где начинаются холмы, на которых стоял его Верхний тезка. Дом Герики помогли найти добрые люди. Растиф устроился в харчевне напротив, заказал сфанту и приготовился ждать.

Увы, в этот день предполагаемый убийца так и не объявился. Растиф вернулся домой, где его ждали люди Эльбикара. На этот раз ломиться в комнату не стали, подождали на улице. Поинтересовались продвижением поисков. Ищейка обнадежил, сказал, что взял след, но не стал вдаваться в подробности. Воры предупредили, что еще зайдут, и ушли.

А на следующий день уже весь город знал о том, что у Эльбикара убили брата, о котором раньше и слыхом не слыхивали. Что поделать — это Сандора.

По пути на Крутую улицу Растиф снова зашел к старику, сдававшему комнату убийце. Тот, наконец, вспомнил его имя. Странное такое, не варголезское — это точно.

Неужели и в самом деле чужеземец?

А ближе к вечеру Ищейка увидел и его самого.

Он пришел, закутанный с головой в плащ — в такую-то жару! Боится лицо показать — значит, есть, что скрывать. Подкрался к окну, у которого сидела девушка...

"И правда — хороша деваха!"

Достав из-под плаща букет цветов, незнакомец осторожно положил его на подоконник и пошел дальше.

Растиф сразу же узнал его "след" — тот самый, что оставил убийца,— и, покинув харчевню, направился за незнакомцем.

Так они и шли по городу: кутающийся в плащ убийца и Ищейка, отставший на сотню шагов. Теперь он не боялся его потерять: "следы" были яркими, четкими.

Немного не добравшись до Железных ворот, убийца повернул обратно и на этот раз направился на юг. Судя по всему — бродил он бесцельно.

"А зря. Нужно было бежать из города... Но теперь уже поздно".

Растиф проследил его до Ольховой улицы, где убийца снимал угол в таверне "Сытый лесоруб".

"Вот теперь ты попался!"

Свою работу он сделал, пусть теперь люди Эльбикара пачкают руки.

Ищейка вернулся домой, где его поджидали старые знакомые.

— Я нашел его,— вместо приветствия сказал Растиф.— И знаю, где он живет.

И он повел воров обратно к таверне "Сытый лесоруб".

Вошли все вместе. Воры тихо поговорили с трактирщиком, и тот повел компанию на гостевой этаж. Он сам постучал в дверь, назвался постояльцу и сказал, что тому просили кое-что передать.

Дверь открылась. На пороге стоял тот самый человек, за которым Растиф следил весь день. Правда, теперь Ищейка мог разглядеть его лицо: молодой — еще тридцати нет, среднего роста и такого же телосложения, темные волосы, усталый взгляд...

Заметив, что трактирщик не один, парень попытался отгородиться от посторонних дверью, но на нее тут же навалились дружки Эльбикара, ворвались в комнату, опрокинули схватившегося за нож парня на пол, обезоружили и принялись с наслаждением избивать ногами. Он несколько раз пытался подняться, но ему не дали. Били до тех пор, пока он не отключился. Да и потом избиение продолжилось, пока один из амбалов не остановил дружков:

— Хватит с него пока, а то Эльбикару ничего не останется.

Двое мордоворотов подхватили бесчувственное тело и поволокли по коридору к лестнице. Трактирщик пропустил их, вжавшись спиной в стену. Весь его вид говорил о том, что он никому ничего не скажет. И вообще, ничего не было, а если кто-то что и говорит — так враки это!

Третий повернулся к Растифу и сказал:

— Эльбикара нет в городе, но он просил передать тебе: человека, которого ты ищешь, зовут Тавот. Старый хрыч сторожит портовые склады — там его ищи.

Растиф кивнул и быстрым шагом покинул таверну. У входа двое воров с изуродованным телом на руках дожидались своего приятеля, шедшего следом за Ищейкой.

Растиф остановился, и беспристрастно взглянув на разбитое лицо убийцы, пробормотал:

— За все надо платить... Ильс...

Глава 3

В то время как добропорядочные жители Сандоры ложились спать, обитатели Болота, напротив, покидали свои дома. Одни спешили в питейные и увеселительные заведения расположенного поблизости Порта в непреодолимом стремлении истратить деньги, полученные неправедным путем, а те, кому не повезло, отправлялись на "промысел", прячась в подворотнях, в ожидании денежного "клиента", другие же шли в город, чтобы привести улицы столицы в надлежащий порядок. Целая армия уборщиков с факелами в руках разбредалась по Сандоре, очищая улицы от лошадиного дерьма, смывая отбросы с мостовой, сгребая в стороны всякий мусор. Золотари катили бочки к выгребным ямам и, задыхаясь от смрада, заполняли их... отходами человеческой жизнедеятельности. И лишь под утро и работяги, и кутилы возвращались в Болото.

Поэтому днем, когда и те, и другие отсыпались, в Болоте было тихо и пустынно. Впрочем, разворошить это осиное гнездо было проще простого. Да и пустота была обманчива.

В полной мере испытал это на себе пожилой господин опрятного вида, которого неотложные дела привели в тот день в Болото. Стоило ему только пройти через Грязные ворота, охранявшиеся исключительно со стороны Вейдана, как он тут же почувствовал на себе пристальные взгляды бдительных обитателей квартала сандорской бедноты. Тихо поскрипывая, приоткрывались над головой ставни на окнах, давно уже не имевших стекол, и из сумрака неухоженных комнат его провожали взгляды, в которых не было и толики радушия.

Те, кто полагал, что солидный господин случайно забрел в Болото и, одумавшись, вот-вот повернет обратно, ошибались: он уверенно двигался вглубь квартала, стараясь смотреть под ноги, чтобы не наступить в... какую-нибудь непотребность. Что поделать: у уборщиков, приводивших в порядок городские улицы, не хватало ни времени, ни сил, ни желания разгребать дерьмо под окнами собственных домов. Поэтому невнимательный человек мог здесь легко свернуть себе шею. Да так оно обычно и происходило. Если какой-нибудь легкомысленный щеголь ненароком попадал в Болото, в Вейдан часто выносили его бездыханное тело. Стражники даже не интересовались особо, а что же с ним произошло? Понятное дело: споткнулся и свернул себе шею или наткнулся на торчащий из хлама гвоздь... раз, эдак, десять. А нечего шляться там, где тебе не рады!

Опасность, вначале витавшая где-то над головой опрятного господина, начала приобретать материальные черты по мере того, как он все дальше заходил вглубь квартала. Сначала за ним увязалась группка местных мальчишек. Они вышли из переулка и последовали за незнакомцем, молча сверля взглядами его спину. Вскоре к ним примкнуло еще несколько человек. Потом еще. И еще. До улицы Мертвяков он добрался уже в сопровождении свиты, которой мог бы позавидовать сам король. Имеется в виду, конечно, численность, а не содержание. А на перекрестке ему преградила дорогу такая же разношерстная толпа. Мысли и желания встречавших легко читались по их лицам, на которых, как на срезе дерева, была запечатлена вся их прошлая жизнь. А для непонятливых они припасли кое-что более весомое: колья, ножи и цепи.

Однако настрой местного населения ничуть не смутил опрятного господина. Не останавливаясь, он уверенно и в то же время предельно осторожно протиснулся сквозь толпу и продолжил свой путь вглубь Болота. Ошарашенная его бесшабашностью толпа так и осталась стоять на перекрестке. И правильно: чего за ним идти? Сам вернется, потому как другой дороги к Грязным воротам все равно не было. Впрочем, несколько мальчишек все же отправились вслед за ним. Так, на всякий случай.

На следующем перекрестке незнакомец обогнал медленно плетущегося старьевщика, с трудом тащившего за собой большую тележку, заваленную рухлядью, а спустя еще некоторое время он добрался до дома, являвшегося целью его опасного путешествия. В этом доме жил САМ Эльбикар — человек, присматривавший за Болотом и его обитателями. В этом квартале он был всемогущ. Местные обожали его за то, что он не давал своих в обиду, судил согласно воровским обычаям — строго, но справедливо, помогал вдовам, сиротам и калекам, пострадавшим на воровской ниве, но сам при этом старался не выделяться из толпы и вел скромный образ жизни, довольствуясь малым. Тех, у кого возникло бы желание обидеть Эльбикара, ждала незавидная участь: войти в Болото было проблематично, а уж выйти из него...

Рядом с входом в дом расположилась группа головорезов, лениво метавших по столу кости. Ребята не просто коротали время, они охраняли жилище главаря. Поэтому, стоило опрятному господину приблизиться ко входу, как тут же один из них встал со скамьи и преградил ему дорогу.

— Чего надо, папаша?— глухо пробасил он, смотря на необычного посетителя сверху вниз, притом, что и самого незнакомца нельзя было назвать низкорослым.

— Мне бы с Эльбикаром пошептаться,— невозмутимо ответил тот.— Он уже вернулся?

— Да, на рассвете. Но сейчас он занят. У него... очень важная беседа с одним залетным гов..ком. Так что приходи попозже. Думаю, разговор не затянется: уж больно хлипкий клиент попался,— хохотнул он. И его дружки тоже оскалились.

— У меня очень важное дело к нему. ОЧЕНЬ! Передай Эльбикару, что у меня есть то, от чего он не сможет отказаться.

— Ге?— наморщил лоб верзила, но незнакомец сказал все, что хотел сказать, и не стал вдаваться в подробности. Вместо объяснений он вложил в ладонь охранника гунд. Верзила сжал позолоченную ладонь в кулак, почесал подбородок и сказал: — Хорошо, я ему скажу. Но ничего не обещаю.

— Я подожду.

Охранник скрылся в доме. И появился какое-то время спустя, следуя за мужчиной лет сорока, мало чем уступавшим ему в габаритах.

Эльбикар вышел на крыльцо, не потрудившись даже снять кожаный фартук, какие носили работники городской бойни. Засохшая кровь навсегда въелась в складки и трещины фартука, но были и совсем свежие пятна.

Воровской главарь не скрывал своего недовольства. Окинув взглядом гостя с ног до головы, он раздраженно спросил:

— Ты кто такой? Что тебе нужно?

— Кто я — неважно,— спокойно ответил незнакомец.— А пришел я, чтобы заключить с тобой выгодную сделку.— Эльбикар молчал, поэтому он продолжил: — К вам в руки попал человек, к которому у нас тоже есть пара вопросов. И мы готовы заплатить тысячу гундов за возможность задать ему эти вопросы. Если, конечно, еще не поздно,— добавил незнакомец, бросив красноречивый взгляд на брызги крови на фартуке.

Эльбикар снова прошелся взглядом по незнакомцу, криво усмехнулся.

— А ты смелый человек, раз явился в мой дом с таким предложением.— Неожиданно он подался вперед и прошипел незнакомцу прямо в лицо:— Это мой кусок мяса!

— Мы не претендуем на голову этого человека.— Собеседник Эльбикара оставался невозмутим.— Можешь делать с ним, что хочешь. Но позволь мне задать ему всего несколько вопросов, и твоя... казна вашей общины пополнится тысячей золотых монет.

Эльбикару потребовалось немало времени, чтобы принять решение. Деньги не помешают. Особенно сейчас, когда назревают серьезные проблемы с Шапшеном. Воровской главарь подозревал, что в неизбежной схватке победит не тот, у кого больше людей или ножей, а тот, кто сможет переманить на свою сторону как можно больше продажных чинуш, падких до золота. А тысяча гундов — это...

— Хорошо,— сказал он, наконец.— Я позволю тебе с ним встретиться. Правда, он упертый как стадо баранов и постоянно падает в обморок... слабак.

— Я готов доплатить, если ты поможешь вытянуть из него правду,— предложил незнакомец.

— Это с превеликим удовольствием,— оскалился воровской главарь.— Идем.

Эльбикар вошел в дом, незнакомец направился следом. Спускаясь по лестнице в подвал, хозяин Болота спросил:

— Когда я получу свою тысячу гундов?

— Не беспокойся, деньги при мне.

От неожиданности Эльбикар остановился и уже в который раз с удивлением посмотрел на незнакомца.

— Появиться в Болоте с тысячей золотых монет...— усмехнулся он.— Ты либо полный псих, либо...

Он скользнул взглядом по фигуре незнакомца и подозрительно прищурился:

— Обмануть меня хочешь? Забыл, кто я? Я могу безошибочно сказать сколько наличности у человека, даже не заглядывая в его карман. А у тебя при себе даже кошелька нет. Разве что в кармане штанов какая-то плоская коробочка. Только я очень сомневаюсь, что в нее смогла бы поместиться тысяча монет.

— Ты прав,— не стал спорить незнакомец.— У меня в кармане маленькая шкатулка. И будь она обычной, в ней, конечно, не нашлось бы места и для сотни монет. Но это шкатулка Эденора...

— Вот как,— стрельнул бровями Эльбикар.

Это меняет дело. Ему по роду деятельности приходилось держать в руках изделия знаменитого Мастера-ремесленника Эденора. Он на самом деле создавал уникальные вещи. Его шкатулки пользовались огромным спросом у варголезских толстосумов. И не только потому, что ни открыть его шкатулку постороннему, ни разломать силой было невозможно. Многие из них обладали еще и другими полезными свойствами.

— В эту шкатулку можно поместить всю королевскую казну, и еще останется достаточно свободного места,— подтвердил его предположение незнакомец.

Эльбикар слышал о таких, хотя сам никогда не видел.

— Но открыть ее смогу только я.

Это было откровенное предостережение. Впрочем, оно не смутило Эльбикара. Достаточно будет подвесить дерзкого гостя рядом с первым куском мяса, и очень скоро он сам будет умолять о том, чтобы его выслушали. Но это подождет. Сначала Эльбикару хотелось услышать вопросы незнакомца и ответы на них подонка, убившего Ястера. Должно быть, речь шла о чем-то важном, раз это стоило тысячу золотых. Интересно...

— Ты пришел вовремя,— сказал Эльбикар, продолжив спуск в подвал.— Этот ублюдок долго не протянет. Еще немного, и он отправится на встречу со Стражем.

— Говорить-то он, хотя бы, может?— забеспокоился незнакомец.

— Все больше несет какую-то чушь, кричит и ругается непонятными словами.

Спустившись с последней ступени, они оказались в коротком коридоре с тремя дверьми по сторонам. Эльбикар направился прямо, распахнул дверь и пропустил вперед незнакомца, который оказался в... импровизированной пыточной камере. Здесь не было того обилия и разнообразия причинявших боль инструментов и станков, какими могли похвастаться застенки городской тюрьмы или подземелье Прайи. Но так же, как и там, здесь до омерзения воняло потом, испражнениями, страданиями и страхом. У стены стоял массивный стол, на котором лежали обычные на вид инструменты: клещи, гвозди, зубило, пила, небольшие тисочки, куски веревки, колья, иглы... Рядом с зарешеченным окном стояла жаровня, на углях которой лежала медленно раскалявшаяся до красна кочерга. Ее не спеша поворачивал из стороны в сторону бритый налысо мужчина. А посреди помещения, подвешенный за руки на цепи, висел человек. Его голова свисала на обнаженную грудь, покрытую цепочкой ожогов, синяков, ссадин, порезов. Распухшее лицо тоже было основательно изуродовано. Пальцы ног мелко дрожали, а значит, истязаемый был еще жив, хоть и находился без сознания.