Ниндзя-маг. Опередить и уничтожить

В это же время у самой кромки леса храбро и одиноко бился черноволосый полуэльф. (иллюстрация 034) Он сдерживал сразу двух грозных татуированных противников: оборотня-волка и оборотня-кабана. Под толстой кожей наполовину людей, а наполовину зверей перекатывались мощные мускулы, свисавшие с накаченных прессов длинные лоскуты шерсти как цивилизованный штрих — помимо тяжелого двуручного оружия в руках. Но рейнджер-шаман раз от раза оказывался чуточку ловчее и быстрее своих врагов. И мотив у него имелся — красавица дочка за спиной. Ее мать, с горечью в глазах облетевшая по краю разоренное и умирающее селение, не смогла приблизиться незамеченной — в нее полетела горсть щебня и быстро летающий топор, уже не раз испивший кровь пегасов. Наездница сумела совершить маневр уклонения, вынужденно взмыв вверх и открывшись для других атак, но преображенные разумные оказались слишком тупы и голодны для метания камней — и не допрыгнуть.

Когда нам оставалось бежать менее пары миль, я заметил на скалистом пригорке новое действующее лицо, как-то незаметно для всех подобравшееся со стороны Мунвуда. Лунный эльф, чертами лица отдаленно похожий на полуэльфа, со злой усмешкой прицелился и выпустил сразу пару зачарованных стрел. (иллюстрация 035) Обе по самое оперение воткнулись в полуволка и полукабана. Тут же растерявшие весь задор и на миг парализованные оборотни бросили свое оружие в остроухого утгардца с татуированным лицом и полностью перекинулись в зверей, одновременно избавившись от засевших в их телах волшебных стрел. Остроухий рейнджер-шаман воспользовался подаренным моментом, чтобы вызвать совсем-совсем не удивившее меня — воплощение Тотема Пегаса. Девчонка лет одиннадцати без споров запрыгнула на плотного духа, и он в красивом прыжке взвился от оборотней и упорхнул через созданную прореху в Астрал. (иллюстрация 036) Муж повелительно махнул ятаганом — следом в планарную прореху спикировала его жена на своем гнедом пегасе. Оборотням сигануть туда не дал эльфийский стрелок, за пару секунд выпустивший шестерку стрел: волк ото всех уклонился, а менее ловкий кабан получил по волшебному гостинцу в загривок и бок — секущий удар слабо светящегося заговоренного меча снес ему голову.

Лучник с вершины прекратил стрельбу лишь через еще четыре пары трассирующих стрел, метко пролетевших более четырехсот ярдов: пригвоздил почти завершившего метаморфозу рыжего шамана, пару позарившихся на смертельно раненного вожака табуна и еще двух лишенных инстинкта самосохранения и напрямик бросившихся в сторону полуэльфа. Не убил, но парализовал.

Оставшийся в живых волчара рыкнул и со всех лап припустил в Лунный Лес. Двуногий полумедведь тоже бросил всё и всех, со всей прытью помчавшись прочь и забирая не юго-западнее, а севернее. Утгардец рукой с ятаганом накрыл крылатую фигурку собственноручно вырезанного тотема и надрывным голосом гаркнул ключ-фразу, выбросив левую руку вперед и растопырив пальцы. Собирающая информацию магическая сеть волной накрыла загорающееся селение, и через три секунды пронзительные вайдовые глаза полуэльфа прослезились. Отчаянно тоскливый взгляд переметнулся вверх и назад — переглянулись отец и сын, которых связывали показавшиеся мне странными отношения (но мне ли судить?!). За двуногим помчался двуногий, а отлично экипированный лунный эльф свистнул и прыгнул с уступа прямо в седло воспарившего пегаса, сделавшего крутой вираж и скрывшегося в погоне за волком.

С бегством вожаков разросшаяся и худо контролируемая стая оборотней окончательно свихнулась и распалась. Десятки инициированных сегодня ликантропов мигом нашли себе доступные кормушки. Однако... Зараженное мясо годилось набить брюхо, но не утоляло нестерпимый голод и не усваивалось. Хваленая регенерация отсутствовала и многие зараженные истекали кровью от полученных ран — от павших защитников или в ходе припадка собственного безумства. Я видел, как у еще большего числа (особенно у зараженных местных жителей) уже начали отказывать внутренние органы: у кого сердце не выдержало нагрузки, у других почки, а некоторых страшно перекосило из-за местами полопавшихся мышц. Их жизненные силы сгорали спичками. Они так и так были обречены умереть под лучами палящего солнца и от полного истощения с мутациями, вызванными нестабильной версией волшебной заразы, модифицированной культистами. Такой вот ужасный привет от заклятых друзей Алхеора Черного Волка...

— Почему?! Почему они в погоню!.. — Сбивчиво вопросила Лину, неосознанно дергая меня за рога, типа подгоняя. Я тоже задавался вопросом — почему они разделились и направились прямиком в ловушки?

— Прекрати, Лину! Мои рога — это не поводья! — Возмущаюсь, отчего сбилась дыхалка и я-олень едва не покатился по земле. От встряски клирик звучно щелкнула челюстью, прикусив язык. — Я спешу, как могу, Лину, — хотя из-за нее пришлось резко замедлиться, — не дергай мою голову. Лучше приготовь лук, Лину, вон Боддинок уже щелкнул взведенным арбалетом.

— Это была челюсть Лину, — педантично заметил гном.

— Их мона спаси, — протестующе прошепелявила клирик, намереваясь вернуть еще живым пострадавшим человеческий облик.

— Сомневаюсь, — возражаю я, приказывая оленю применить на себя друидическое заклятье "Улучшенный волшебный клык".

Селение уже попало в радиус действия моего додзюцу. И вид был удручающим. Почти все дома занялись пламенем и лишь вопрос времени, когда оно перекинется на некогда стоящие вокруг, а теперь сплошь поваленные конусные шатры, а потом на травостой пастбища. Слава их богу Утгару, кочевая часть племени не успела подойти и заселиться. Осёдлые готовились к вечернему приему...

— Действуя слаженно, сумеем кое-кого спасти, — говорю, расшибая зачарованным лошадиным копытом клыкастую пасть метнувшегося полукабана, недобитого лучницей. Неловко повернувшаяся при выстреле Лину удержалась на спине оленя лишь благодаря действию собранной мною в шкуре чакры-липучки.

— Дивного пегаса, — по направлению моего движения догадалась жрица, сама себя уже подлечившая. Еще раз у меня над ухом тренькнула тетива, выпуская вторую стрелу в тварь, уже поверженную взрывным болтом Боддинока. Если бы не моя внимательность, нить из жил зацепилась за мой рог и лопнула.

Издыхающий самец с поломанным крылом, подрубленной ногой и вскрытым брюхом, из которого все вывалилось еще в воздухе, никак не выглядел сейчас дивным — он держался в живых на одной магии.

— Я применю "Регенерацию". Лину — "Цикл энергий". Боддинок — пои его зельем исцеления критических ран.

— Исцеляющим! — Поправила клирик.

— Без пререканий, — возражаю, отчего оленья прослойка сознания опасно мотнула рогами. Впрочем, это я так задумался, а животное атаковало врагов за покосившимся плетнем, метнув с короны рогов отравленные костяные иглы — заклятье "Метание игл". Излишнее действие, они бы не наскребли сил доползти, только скалиться могли да рычать утробно.

— Я здесь опытный медик...

— Сколько там округленно, триста лет против тридцати тысяч? — Едко бросил я, не придумав ничего лучше, чтобы повысить свой статус до командира команды. Перегнул. Слишком огромная и не умащающаяся в сознании цифра, чтобы безоговорочно поверить в нее. — Время уходит. Доверяешь командиру или нет? — Говорю просительно извиняющимся тоном.

Боддинок уже вливал зелья в рот, не давая волшебному животному захлебнуться. Сорвавшая перчатки Лину оставила протест при себе и тихим речитативом взмолилась Сеханин, приложив обе руки к опавшему боку умирающего пегаса.

— Применяй по моей команде, — сразу предупреждаю. — И не трать силы на поддержание. Исключительно контролируй первоначальное вложение.

Оная команда последовала спустя минуту, когда я смог дать сознанию оленя-друида виртуозно применить "Регенерацию", направленную на восстановление утраченных внутренних органов. Через шесть секунд подействовала божественная магия, вызванная мольбами эльфийки. Действие зелья и первого заклятья кратно усилилось вторым. Бьякуган видел, как разные виды магии смешались и причудливо переплелись, на пустом месте из белого света выращивая новые органы. (иллюстрация 037)

Для Боддинока инструкции не потребовались. Он дважды применил жезл Огня, выпустив серии "Огненных стрел" по сумасшедшим недобиткам, учуявшим свежую добычу, что была им не по зубам. Арус тоже действовал, нехотя следуя моему мысленному приказу. Он уже точно знал, что значит тушение огоньков жизни. И ему не нравилось летать приманкой и дразнить помирающих хищников, отвлекая их на себя. Ему хотелось сильно жалить плохих монстров, а не болтаться без активных действий и внимательно наблюдать, как конкретно влияет на существ сильное поле статического электричества, естественным образом существующего вокруг воплощенного духа шаровой молнии. Впрочем, фамильяр не жаловался, так же учась впитывать в себя пламя и гасить огонь. Но какой такой пожарник из поджигателя по самой своей природной сути?

— Достаточно. Идемте, — приказываю, спустя минуту действия друидического заклинания.

— Он еще не совсем исцелен, — из женской вредности и попранной гордости сухо заметила жрица, отрывая руки от ровнее задышавшего пегаса и поднимаясь. Глубокого сине-лилового цвета глаз небесного коня осмысленно обвел нас.

— Лину, готовься по приказу применить "Великое восстановление" на его законного наездника, — приказом говорю ей в ответ. — Боддинок, начинаешь с "Великого пробивания заклинаний" и затем оплетешь "Удержанием монстра". После меня обольешь подростка зельем исцеления.

— Сделаю, сэр.

— Но сперва опробуем обереги тирцев.

Пожар разгорался. Раненный пегас спланировал по ветру, так что ни огонь, ни дым не грозили ему — пока что. А вот утгардская деревня, несомненно, сгорит дотла. Конечно же, местные жители отчаянно защищались, но куда им тягаться против усиленных зверолюдей? Которые без проблем продрались через живую изгородь, защищавшую селение со стороны леса. Которые легко перескакивали ограды и голыми руками проламывали кирпичные стены и укрепленные листовым железом щиты. Которые бесстрашно бросались в огонь. Подчинившему их магическому вирусу достаточно одной царапины, чтобы захватить новый организм. Судя по габаритам и другим косвенным признакам, все нападавшие — это выходцы из рас гоблинов или орков. Всех их заразили и погнали в атаку. Все они смертники, поскольку это неминуемая расплата за супер мощь и абсолютное игнорирование боли. При столь подавляющем преимуществе неожиданный и дерзкий набег в считанные минуты принес плоды победы — их поводырям.

Мы скорым шагом подошли к окраине села и леса, где поодаль от остальных расположился некогда самый богатый и добротный дом из всех. (иллюстрация 038) Повсюду виднелись следы ожесточенной борьбы. А главное тут сипло дышал волчонок в разодранных штанах и зеленой шелковой рубахе — по крою как у шамана. Ему мастерски вскрыли живот и перерезали икроножные мышцы у задних лап и на запястьях. Отец не смог проявить истинное милосердие и убить оцарапанного, видоизменившегося и напавшего на него сына, но грамотно обезвредил и обездвижил — бросил. Были еще домочадцы, но либо полукровка их всех зарубил, либо внезапно атаковавшие оборотни нанесли единственные и смертельные удары.

Излечивающие ликантропию тирские обереги, извлеченные из подсумка в вызванном мною секретном сундуке, ожидаемо оказались бессильны обороть мутировавшую версию заразы. Но это смотря с какой стороны поглядеть. Несомненный толк от них просматривался.

— Мы поможем тебе, парень. Твой отец, мать и сестренка — живы. Верь и борись! — Глаза в глаза пафосно изрек я с надеждой, что это поможет, хотя животное сознание явно затмевало человеческий рассудок, если таковой еще сохранился где-нибудь внутри паренька.

Мне не потребовалось приказывать срезать мешающиеся остатки шмоток. И я применил "Опутывание", чтобы распять его на земле, ранее распаханной массовой версией того же заклинания. После меня сработал колдун, а затем Лину быстро, но аккуратно заложила уцелевшую требуху обратно внутрь — брошенный умирать зверь дотянулся мордой и сожрал часть своих же кишок. То последствия, возникшие из-за перестройки организма: голод сводил с ума, а боли никто из зараженных не ощущал.

— Боддинок, второй оберег вот сюда положи, над сердцем, — командую, ткнув краешком копыта в желанное место. — Треугольник вокруг солнечного сплетения. В пасть и под желудок.

Еще бы в несколько мест хотелось, но остальные амулеты хранились в "бардачке", использовать который я не спешил — напряжно. Быстро тратящиеся чары лечебных амулетиков заставляли магию заразы мелко дрожать, но та стойко держалась, не поддаваясь. Пока расшатывались основные и самые уязвимые места, я по-особому вытянул рога, сформировав иглы для точечной доставки заклятья.

В этот момент громыхнула молния, выпущенная моим фамильяром по волколаку, направившемуся в сторону пегаса. Потом еще одна. Сработал стадный инстинкт. Я вынужденно отдал Арусу распоряжение испробовать в бою весь свой электрический арсенал способностей, чтобы не дать прытким и сверхсильным зараженным угробить с таким трудом исцеленного пегаса, сдуру решившего подняться и направиться к нам сюда. Естественно, только-только магически зажившие кости подломились, и он с жалобным ржанием повалился обратно на землю, чем и привлек к себе внимание. Кстати, все нападавшие из первой волны к этому времени уже валялись на последнем издыхании, а хаос разрушения сеяли новообращенные жители самого атакованного поселения.

Не теряя времени даром, я приказал животной прослойке сознания готовить друидическую версию плетения "Возвращение облика". Пару минут делал прикидки и терпеливо ждал, пока стягиваемая из Плетения Мистры пряжа соткется между рогов заданным кружевом. В нужный момент самостоятельно, с силой и без промаха я опустил рогатую голову. Сверкнуло магией. Обездвиженный полузверь "поплыл" и натужно обернулся человеческим подростком лет тринадцати. Рога, все еще вынужденно воткнутые в жизненно важные органы, умертвили тело. Когда я поднял голову и отшагнул назад, напарники не мешкали: зельевар плеснул из бутылочки светящейся целебной магией жидкостью и вторую сунул в рот; шептавшая загодя приготавливаемую молитву клирик применила мощное божественное заклинание, исцелившее организм и очистившее метафизическое тело от пакости. Душа подростка сразу не отлетела и достаточно задержалась, чтобы в глазах судорожно вздохнувшего тела отразился перепуганный мальчишеский разум.

— Все хорошо, малыш, — тут же успокаивающим тоном залепетала склонившаяся над ним эльфийская женщина. — Твой отец, мать и сестренка — живы, — повторила она с дюжей верой и убедительностью в голосе.

Синие глаза незряче вылупились еще больше, и лицо пришедшего в себя парня дико перекосилось, и он разразился безудержным ревом, с крупной дрожью забившись в истерике. Эльфийка поспешно притянула его и крепко обняла, прижав к бронированной груди и начав покачиваться, успокоительно поглаживая вороновы вихры истощенного отрока. Видимо, оленья морда выразительно отразила миг моего замешательства, раз Боддинок дернул уголком рта и на гномьем озвучил мою догадку: