Беспределье-I. Матрица постапокалипсиса

— Меня зовут Росомаха, я командир разведывательной рейдовой группы. Мы направляемся в наш форт. Готовы взять вас с собой и даже поделиться едой и водой.

— Ой как здорово! — заплескала руками тетка. — Владик, правильно я тебе говорила, нехер нам торчать в этом леске, все равно там ничего нет. А здесь вот такие чудесные люди, готовые нас принять, обогреть, напоить и накормить. Надо было сразу выходить на равнину, глядишь сидели бы уже в теплой ванне.

— Куда выходить, дура?! Меня вчера чуть не сожрали, еле ноги унес, вещи свои потерял. — заорал крепыш Владик и повернулся к группе, которая уже вся остановилась и с интересом уставилась на парочку. — Вот бабы, лишь бы мужиков в пекло загнать. Ты значит иди, ищи, добывай, а я свою жопу в тепле подержу, да посмотрю, чего ты мне принесешь, а если что ещё и недовольна буду, а ты виноватым окажешься.

— Да не слушайте вы его. — тетка закатила глаза. — Сам вызвался, а теперь на меня бочку катит. Ничего я его не заставляла.

— А вы та ещё парочка. — еле сдерживая рвущийся наружу ржач, улыбнулся Петруха. — Что, Росомаха, берем их?

— Капитан сказал всех брать. На месте разберемся. Эй, вы двое, вставайтк в середину колонны. Мы двигаемся. Коли хотите пить и жрать, мужики с вами поделятся, но всё на ходу. Привалов в ближайшее время делать не будем.

— Ой спасибо вам большое. — тетка и крепыш вклинились к остальным, тут же разжились флягой и мясом и весело потопали вместе с остальными.

— Я как очнулась вообще ничего не поняла. Какой мультимир, какое Беспределье, кто я в конце концов? — присела на уши АлеКрею Игуана. — Ну ощупала себя, потом лужу нашла, поглядела — а ничего девка, красивая, всё при мне. И успокоилась немного, красивая девка нигде не пропадет.

— Это точно. — вклинился Владик. — Вертела передо мной своими сиськами и жопой, а дать не дала. Сука ты!

— Ой Владик успокойся. Ну какая любовь в такой обстановке? Я же говорила тебе, найди местечко поприличнее, да поуютнее, а ты? Да ладно об этом, на чём я остановилась? Ах, как я только здесь очнулась. В общем выбрала себе имя. Красивое. Дали мне этот, как его, стартовый пакет. Там вещички ничего так себе — шортики, маечка, сандалики, шейкер спортивный с водичкой, галеты, резинка для волос, беспонтовая правда, и зачем-то консервный нож. А консервов не дали. Это типа я их сама искать должна. Владик вот ни одной не нашел.

— Я сам чуть консервой не встал. Видела бы ты зубы этой твари, мигом бы штаны наложила, правда здесь этого почему-то делать не хочется. А у вас также?

— Да. — АлеКрей почесал нос. — Позывов к удовлетворению естественных потребностей ни у кого не было. Думаю, что это особенность этого мира. Он ведь не совсем настоящий, хотя кажется таковым. Это виртуальная цифровая среда.

— Чего?

— Вы надписи перед глазами видели?

— Видели конечно.

— А откуда они появиться? Устройств ведь при вас нет никаких.

— Ну.. не знаю.. — задумавшись, Игуана состряпала удивительно глупую физиономию. — Действительно, текст как будто прямо в голове шел. Может в мозгах у нас покопались?

— У всех сразу? Для такой тонкой работы и переброски нас сюда требуются сильно продвинутые технологии и масса ресурсов. Мы склоняемся к тому, что нас оцифровали и поместили в виртуальную среду и дали возможность прокачиваться в уровнях, развивать параметры. Поэтому и умереть тут по-настоящему нельзя, тело просто исчезает и происходит "перезагрузка". Но кто и зачем нас сюда поместил — это пока вопрос вопросов. Ладно, об этом у нас лучшие умы, коли таковые найдутся, пускай думают. Дальше-то что после получения стартового пакета с тобой происходило?

— Что? Да сначала ничего особенного, поела галет, запила водой.

— Все съела? Я ведь как очнулся всё смолотил, мозги набекрень, очнулся только когда пакет с сухарями уже пустой был.

— Нет, я две штучки только. Мне за фигурой следить надо. А потом я как увидела тварь серую, на волка похожую, а на ней другую, одетую как человек только с ужасной зеленой мордой, так сразу про всё забыла и в землю вжалась. Хорошо я возле рощи очнулась, отползла за куст, спряталась, твари меня не заметили, мимо промчались. Ну я сразу в лес и побежала, там бы они меня точно не достали.

— Это был урка верхом на варге. Ловят, вернее ловили людей на открытых пространствах. Так что тебе повезло, что он тебя не заметил, а то пришлось бы покуковать в плену.

— Какой ужас! Какой страшный мир. Это хорошо, что я с самого начала испугалась, а то бы быстренько отправилась на перезагрузку как какая-нибудь молодая дура безмозглая. А так в лесу я Владика встретила на полянке. Сижу, плачу, а тут он меня услышал, подошёл, утешил, ягодами угостил. Ещё у него пакет с чипсами был и газировка. Жаль, быстро съели. Ну мы на этой полянке устроились кое-как, переночевали. Хорошо не напал никто. А утром дальше пошли, я на краю рощи осталась, а Владик на разведку пошел, посмотреть, что к чему.

— Дурак я был, надо было в роще дальше сидеть и просто смотреть что там на равнине происходит, а то поперся и едва не схарчили меня.

— Это дилемма Беспределья, а, наверное, и жизни вообще. — перебил Владика АлеКрей. — Ты или сидишь/лежишь на жопе и ждёшь, когда будут происходить желательные для тебя события, или же идёшь в мир и активно его познаешь. В первом случае вроде как нет никакого риска, сидишь тише воды, ниже травы, ждешь чуда, помощи там какой-то, никакого не трогаешь, да и тебя вроде как никто трогать не должен. Только вот какое дело, пассивность наказуема, особенно в суровой обстановке, требующей решительных действий. Сидишь ты весь такой белый, славный, пушистый и пассивный, росу с травинок собираешь, а тут раз и гости к тебе — или схарчат, или ограбят, или в рабы определят. Так что отсиживаться в сторонке рано или поздно оказывается невыгодно. А вот когда ты мир активно исследуешь и даже меняешь под себя, то тут рисков выше крыши. Пока ты слабый, да безоружный на тебя даже кролики плотоядно смотреть будут. Но чем активнее ты себя в мире проявляешь — тем выше ты растешь и тем сильнее становишься и дальше не тебя харчат, а ты. Правда путь этот тяжелый и болезненный, но без этого никак. Настоящее развитие — это прохождение через испытания. Чем больше испытаний прошел — тем сильнее закалился, тем круче и мощнее стал.

Я тоже мог в поле лежать и лежать, смотря на облака, ждать, когда придут добрые люди и заберут с собой в счастливые края. Неделю мог бы лежать, месяц, потом бы сдох от голода, да перезагрузился там же. И снова бы лежал. И так бы мог пролежать до скончания века. Но нет, поперся зачем-то непонятно куда. Получил по башке, попал в плен, где чуть не сдох от жажды. В лагере для пленных морили голодом. Участвовал в организации восстания. Дрались безоружные против вооруженных противников. Победили. Снова пошли куда-то. Встретили разведчиков из форта и вот теперь иду я тут рядом с вами, а мог бы валяться на земле и считать облака. Да и ждать пока не загнусь от голода. Что было бы лучше? Вот и думайте, думать тут вообще полезно, можно невзначай и характеристику поднять. А кто тебя чуть не схарчил? Да и вещи твои где? А то я гляжу, на тебе трико одно и то в дырах.

— Так это, когда меня чуть не схарчили я всё и растерял. А у меня нож был классный из стартового пакета, я им ещё Игуане копье вырезал. Олимпийка вот тоже.. Я когда бежал от той твари, сам не свой был, мешок свой уронил, олимпийкой зацепился крепко, так что пришлось скинуть, чтобы на зуб не попасть. Сплошные блин огорчения от этих приключений.

— А что за тварь-то была?

— Кошмар ходячий. Такой даже во сне увидать — умереть можно, а уж вживую.. Сам не знаю как от страха не окочурился на месте, видимо жить сильно хотелось. Цвета коричневого, башки как таковой нет, глаз тоже, сплошное туловище, гладкое такое, аж всё лоснится. Вместо лап какие-то щупальца, всё тянуло ко мне и пищало так противно, я думал, что оно этими щупальцами душу из меня вынуть хочет, страху натерпелся. Повезло, что бегает это чудовище не так быстро как я, а то бы не шел я сейчас с тобой рядом.

Владик изобразил вселенскую скорбь. Про то, что даже попадись он на зуб монстру, тот бы его сгрызть не смог, а просто отправил бы на перезагрузку, он совершенно не думал. Да и в тот момент он об этом даже не догадывался. Мир Беспределья был для него чем-то вроде филиала ада, где бесконечные мучения и страдания ждут привыкшего к комфорту и удовольствиям силиконового обитателя общества потребления.

Перекуется, вдруг почему-то подумал АлеКрей. В условиях бесконечных, как он считал, перезагрузок у любого человека единственным возможным способом вписаться в новый мир был путь полного изменения мышления и ценностей на максимально адаптивные к новому миру. Ввиду сверхвысоких обратных связей, когда последствие неверного решения напоминает о себе не через 10-20 лет, когда и не помнишь что к чему, а уже через 5 минут, вести себя так как привык в "прошлой жизни", когда главным лозунгом жизни было "Потребляй!" уже не получится. И человек просто обречен жить по-новому. Как мигрировавшие в приледниковье кроманьонцы, которые уже не смогли вернуться назад и вынуждены были приспособиться к новым условиям. Они вынуждены были научиться считать, чтобы вести учет времени в отличие от оставшихся в Азии и Африке собратьев, поскольку знание времени нужно было чтобы делать долговременные запасы. Кто не научился считать — быстро сдох.

Кроме того, они научились принимать решения в условиях уникального выбора. Когда имеешь дело с высококонтрастными температурными колебаниями, разнообразными форс-мажорами и непрогнозируемой нестабильностью, то волей-неволей приходится принимать нестандартные решения в нестандартных ситуациях. Если жители южных широт привыкли реагировать привычно и рефлексивно, то есть действовали предсказуемым образом: прятались, когда шёл дождь, бежали, когда их начинали бить, брали всё, что им давали, то их собраться в приледниковье реагировали совершенно не так. При столкновениях с внешней средой они, реализуя большую степень внутренней свободы, принимали решения, руководствуясь своими собственными, выработанными испытаниями принципами и критериями. Принципами, которые прошли суровую жизненную проверку, ведь малейшая ошибка зачастую сводилась к гибели и гибели не одного, а всей его группы. В таких условиях легкомысленные вышибались быстро и безвозвратно.

Беспределье с этой позиции представлялось своеобразным экспериментальным полигоном, где неизвестный (неизвестные?) ждали от людей быстрой выработки новых, адекватных непредсказуемой реальности моделей поведения. Мега-экспериментом, масштабов которого человечество ещё не знало. А может и прошлая земля, вклинилась в цепочку рассуждений новая мысль, тоже была экспериментальной площадкой, где невидимые экспериментаторы, свободные от плена времени, наблюдали за развертыванием человечества как некой идеи. Но что есть тогда Беспределье как не попытка вмешаться в чужой эксперимент и смешать чужие планы? И к чему всё это в итоге может привести? От столь глобальных вопросов у АлеКрея заболела голова. Перенапрягшийся цифровой мозг требовал паузу и, желательно, глотка воды.

На протяжении всего остального пути больше никого из оцифрованных людей встретить не удалось. Возможно, за те сутки, что они провели в Беспределье, очнувшиеся разбрелись по всем четырем сторонам света в одиночку, или сбившись в небольшие стаи. Возможно просто прятались, столкнувшись с агрессивной и, судя по всему, мутировавшей фауной нового мира. А может, как раз после встречи с местными монстрами, сидели на точках перезагрузки голые, без новых стартовых пакетов, и гадали что им делать и как жить. Так что поисковым отрядам предстояла непростая работа — искать попрятавшихся, ничего не соображающих людей.

По словам Росомахи, оставалось уже немного. Каких-то пара часов, а то и меньше. Два солнца уверенно клонились к закату, тени росли, шелестели под напором наглого ветра травы и кустарники, а отряд размышлял, стоит ли останавливаться на привал, когда до форта оставалось всего ничего. Игуана и попавшие под её влияние Владик, Авелий и Питер просили посидеть "хотя бы 5 минут", но остальные члены отряда были непреклонны, толи не хотели прогибаться под хитрую бабу, толи не хотели сбивать устоявшийся ритм. Измотанные долгой дорогой люди мечтали только об одном — поскорее добраться до места, где можно пожрать от пуза чего-нибудь горячего, да бросить свои пусть цифровые, но такие родные кости, под крышу пускай заброшенного, но человеческого дома.

Сначала заметили уходящий в темнеющее небо столб дыма — Арсений запалил-таки сигнальный костер для привлечения к форту потерявшихся в новом мире путников. Видно дым было с приличного расстояния, так что это внушало надежду, что помимо группы его увидят и другие оцифрованные и коли не дураки, то поспешат узнать, кто это так хорошо устроился и не готов ли он принять к себе новых людей.

Уже подходя к поселку заметили прообраз будущих стен — несколько крепко сбитых между собой трехметровых бревен-кольев торчали из земли. Рядом с ними пыхтел Рэйбан, подготавливая ямки для следующей партии. Только странно как-то стена шла, один дом при таком раскладе оказывался на отшибе, вне стен. Размышления Росомахи прервал раздавшийся со стороны южных ворот дикий ор и визг, похожий на человечий.

— Это с южного блокпоста что ли? Что у вас там творится вообще? — удивленно уставилась она на бывшего хипстера.

Тот улыбнулся странной и какой-то счастливой улыбкой. Пристально вглядываясь в лицо Рэйбана Росомаха поняла, что в жизни форта произошло нечто важное и значительное.

19

Цилиндр всё также одиноко лежал в котомке. Аарон поднес его к глазам и беззвучно матюгнулся — такие же знаки, как и на обелиске. Сомнений быть не может, рассматривал он их не походя, не суетясь, отличительные крючки, черточки и завитушки хорошо отложились в памяти. Да, он не ошибся — золотистые значки на обелиске и странном цилиндре идентичны. Не догадаться, что они напрямую связаны друг с другом — это надо быть клиническим идиотом.

Сжав цилиндр в кулаке Аарон решительно вернулся на площадь, забрался на постамент, обошел, внимательно разглядывая, обелиск и, наконец, обнаружил то, что искал. Почти незаметное, прячущееся в тени круглое углубление. Как раз под диаметр цилиндра. По-хорошему, вот так вот взять и сунуть цилиндр в углубление не следовало. Кто его знает, что это за хрень такая? Может это детонатор или активатор детонатора и при всовывании внутрь, он активирует некий дремлющий, но ждущий своего часа, механизм, который должен запустить процесс самоуничтожения. И тогда бабах! И нет больше ни Аарона, ни форта, ни перспектив укрепиться в этих землях и стать тут реальной властью. Резон в таких мыслях был, обелиск находился аккурат посередине заброшенного поселка и прекрасно подходил на роль замаскированной бомбы или мины, которая должна быть активирована в случае захвата поселка чужаками. И в таком случае экспериментировать со всовыванием цилиндра в углубление не стоило. Себе дороже.