Альфа-один.

— Закройте глаза секунд на пять, и я покажу вам, как надо 'на практике'...

Зажмурился. Сосчитал до десяти. Затем открыл глаза и потрясенно сглотнул: девушка, все еще стоящая перед голограммой, стала выглядеть совсем по-другому!

Влажные полуоткрытые губы. Дерзкий, с сумасшедшинкой, взгляд. Грудь, игриво выглядывающая из углубившегося выреза на блузке. Невероятно тонкая талия, подчеркнутая затянутым ремешком. Потрясающе красивые ноги, открытые до середины бедра...

Пока он оглядывал все это великолепие, Бренда, покачивая бедрами СОВСЕМ ПО-ДРУГОМУ, прошла шагов пять, сделала танцевальное па, затем куснула остренькими зубками нижнюю губку и улыбнулась. Но не прежней, давно привычной, улыбкой, а по-другому — намного более открыто и весело. И от смеха, вдруг заискрившегося в ее глазах, у Баррена перехватило дух.

— Вот так вам нравится на самом деле, босс... — донеслось до него словно издалека. — Увы, вы в этом не признаетесь. Даже самому себе...

Горечь, прозвучавшая в последней фразе секретаря, заставила Барни стряхнуть с себя очарование и нахмуриться.

Почувствовав изменение его настроения, девушка мгновенно вернулась в привычное состояние: поправила блузку, одернула юбку и... словно завяла:

— Босс, я ни на что не претендую! Вы мне просто нравитесь, поэтому я сопереживаю вашей боли и пытаюсь сделать все, чтобы ее хоть чуточку уменьшить...

— С чего вы взяли, что я испытываю какую-то там боль? Вдруг меня просто разозлили?!

— Я работаю на вас без малого пять лет, и за это время покидала ОНИИК в общей сложности месяца на полтора. У меня было достаточно времени, чтобы разобраться в вашем характере...

— И?

— Я ЗНАЮ, когда и о чем вы думаете!

Барни вдумался в последнее предложение, и вдруг понял, что Бренда нисколько не преувеличивает: она систематически предугадывает его желания и умудряется делать то, о чем он только собирается ее просить!

— Для того, чтобы предугадывать ваши желания, быть ведьмой совсем не обязательно... — словно услышав его мысли, лукаво улыбнулась девушка. — Достаточно хоть иногда заглядывать вам в глаза...

— Хорошо, тогда скажите, о чем я думаю сейчас? — стараясь, чтобы его голос звучал как можно равнодушнее, спросил он.

В глазах Бренды заплясали чертики:

— Вы хотите, чтобы я озвучила все ваши желания?

— А что, их у меня много? — парировал Барни.

— Достаточно: на первом уровне вы жалеете о том, что на меня накричали, и пытаетесь подобрать формулировку для извинений. На втором — анализируете мое поведение за последние месяцы, и на основе вспоминающихся замеченных 'странностей' пытаетесь построить версии причин такого моего поведения. На третьем...

— Я что, похож на искин? — мысленно оценив ее наблюдательность, хохотнул Баррен.

— Сейчас вы подумали о том, что я наблюдательнее, чем вы думали, и параллельно пытаетесь решить, спрашивать ли про третий и четвертый уровни...

— А что, есть еще и четвертый?

— Есть, сэр... — девушка слегка покраснела: — Вам озвучить ваши мысли или ответить на вопрос, который вертится у вас на языке?

Барни невольно сглотнул.

— Поняла... — еле слышно выдохнула Бренда, затем тряхнула волосами и, чуть побледнев, решительно уставилась ему в глаза: — Да, сэр, вы мне нравитесь... И я отдаю себе отчет в том, чем может закончиться этот разговор...

Глава 19. Ярослав Колпин.

...'Веселый единорог' жил своей жизнью: по двору, освещенному лучами заходящего солнца, носились озабоченные неписи, из конюшни доносились ржание, рыки и клекот маунтов постояльцев, а в таверне пьянствовали уставшие за день игроки.

'Это просто игра!' — подумал я, глядя на след от босой ноги конюха, отпечатавшийся на глинистом участке земли. Затем провел ладонью по поверхности лавки, на которой сидел, ощутил приятную шероховатость нагревшейся за день доски и мрачно уставился на исцарапанные голени пробегающего мимо мальчишки: если мир вокруг меня был виртуальным и вторичным по отношению к реальному, то почему за работу в нем платили в несколько раз больше?

А ведь там, в кабинете, ББ улыбался. Открыто и радостно. Так, как будто испытывал несказанное удовольствие, выбрасывая на ветер безумные деньги:

— На ваш счет перечислена премия в размере двухсот пятидесяти тысяч кредитов...

Зато мне было не смешно: я смотрел в глаза работодателя, а видел пылающий зев окружного крематория, ленту транспортера со стоящими на ней гробами и лица тех, кто провожал в последний путь своих родных и близких!

'Двенадцать с половиной 'упокойных' за какую-то вшивую базу данных...' — в который раз за последний час мысленно воскликнул я. — 'Мрак!'

— Любой труд должен оплачиваться... — вспомнилось через мгновение. — — Ибо справедливое вознаграждение за добросовестно выполненную работу является лучшим стимулом для продолжения деловых отношений...

Оспаривать тезис я не собирался. Да и отказываться от полученной премии — тоже. Но мысль о том, что к офицерам ОБОН-а, рискующим не игровой, а реальной жизнью, относятся хуже, чем к тестерам, лежащим в комфортабельных капсулах и доблестно сражающимся с виртуальными врагами, разъедало душу подобно кислоте.

— Дядя Шило, а почему ты такой хмурый? — внезапно донеслось до меня, и я, вернувшись в 'реальность', удивленно уставился на малюсенькую фейку, висящую в метре от земли.

— Тебя чем-то расстроили, да? — с искренним сочувствием в голосе спросила кроха, подлетела поближе и, сложив почти прозрачные крылышки, бесстрашно уселась мне на колено.

Будь на ее месте непись-мужчина, я бы, скорее всего, не ответил. Или послал куда подальше. Но эта девчушечка была настолько непосредственной и милой, что я пожал плечами и утвердительно кивнул:

— Угу...

— Плохо... — расстроено выдохнула она, а затем вдруг тряхнула фиолетовыми волосами, решительно вытянула перед собой ладошку и разжала пальцы: — Вот... Конфета... Вкусная... Скушай — и тебе станет чуточку полегче...

У меня оборвалось сердце: ее потухшие глазенки, стремительно наполняющиеся слезами, и обиженно выпяченная губка вдруг напомнили мне младшую дочку лейтенанта Алекса Шермана. Такой, какой она была на годовщине гибели отца...

— А можно вместо конфеты увидеть твою улыбку? — сглотнув подступивший к горлу комок, спросил я. — Она поможет мне намного быстрее!

Феечка забавно нахмурила бровки, подумала, затем спрятала заветную конфету в складки хитона и засияла, как маленькое солнышко:

— Конечно!

Улыбка получилась... волшебной: на щечках малышки возникли крошечные ямочки, носик смешно наморщился, а в глазах появились чертики!

'Зачем они это делают?' — мысленно спросил себя я. — 'Она — непись, я — игрок, и к ней не обращался...'

— Дядь Шило, а хочешь, я слетаю на кухню и принесу тебе компотика? — вспорхнув с колена и зависнув на уровне моего лица, спросила девчушка. — Он сладкий-сладкий!

Потом чуточку помрачнела и добавила:

— Правда, его будет немного — я пока еще маленькая и слабенькая...

— Мы сделаем по-другому: сходим в таверну, возьмем большую кружку для меня, маленькую — для тебя, и к ним какого-нибудь печенья. Потом устроимся где-нибудь на...

— ...крыше кузницы: с нее видно речку и лес! — звонко, как колокольчик, уточнила кроха.

— ...крыше кузницы и полюбуемся закатом... — согласно кивнул я...

...Забавно, но полтора часа, проведенные в компании Сильвы, помогли мне больше, чем пара сеансов с гарнизонным психоаналитиком: ее мелодичный щебет сглаживал раздражение и настраивал на конструктивный лад. Причем настолько хорошо, что к моменту, когда алое зарево над далеким лесом начало бледнеть, я вдруг сообразил, что в разговоре с ББ было двойное дно. И облегченно перевел дух: премия, выплаченная мне за помощь в создании эталонной базы навыков и движений, была намеком. Намеком на то, что корпорация нуждается в таких, как я. И готова платить им намного больше, чем ВКС.

'Можно было сказать и открытым текстом...' — мысленно пробурчал я, потом представил себе реакцию начальства на массовый переход офицеров ОБОН-а в WoSM и улыбнулся.

— Мне нравится твоя улыбка... — сообщила фейка, и я вдруг заметил, что она в очередной раз поменяла положение и теперь лежит передо мной на животе, с интересом изучая лицо.

— А мне — твоя... — ответил я и... мысленно обозвал психологов, работавших над игрой, уродами: да, сочувствие, вовремя высказанное такими симпатичными неписями, как Сильва, могло удержать в игре некоторое количество разочаровавшихся игроков и, тем самым, увеличить доходы компании. Но играть на этих струнах человеческих душ было как-то не по-людски...

— Ну вот, ты опять загрустил... — расстроено выдохнула фейка, а через мгновение добавила: — Да и я тоже...

— А ты-то почему?

— Уже поздно, и мне пора лететь. А то мама ругаться будет...

— Жаль... — искренне сказал я и, вытянув палец, аккуратно коснулся ее волос.

— Ага... — кивнула она, затем вспорхнула с крыши и, подлетев к моему лицу, ласково провела ладошкой по щеке: — Ты хороший! Я буду скучать. Очень-очень...

...Когда Сильвия упорхнула, я перевернулся на спину, закрыл глаза и, посмотрев на окошко с игровым временем, подключился к привату сестры:

'— Добрый вечер, соня! Тебе там не вставать не пора?'

'— Яа-ар, садюга, я ж только что легла!' — простонала она.

'— Ну, пожалуй, не 'только что', а пять часов назад...' — из вредности уточнил я. — '— Чего вполне достаточно, чтобы выспаться и собрать силы для Великих Дел...'

'— Черт! Как ты думаешь, у меня получится?!' — вспомнив про 'Коридор Смерти', испуганно спросила она.

'— Конечно!' — уверенно ответил я. — '— Давай-ка, приводи себя в порядок и — вперед...'

'— А ты, конечно же, пойдешь спать?!'

'— Только после того, как услышу твой довольный вопль...'

...Алька прошла коридор с шестой попытки. И приложила все усилия, чтобы порвать мои барабанные перепонки. А потом вдруг посерьезнела и спросила:

'— Яр, а ты научишь меня драться по-настоящему?'

'-Если будет время...'

'— Ближайшие два года я в твоем распоряжении...' — завуалировано напомнила она о контракте. '— А желания у меня предостаточно...'

Я пообещал. Потом пережил еще один счастливый вопль и отправился отсыпаться...

...Очередной этап тренировок мастер Олер решил проводить не в подземельях монастыря, а на открытом воздухе и телепортировал меня на небольшую каменную площадку, расположенную на одной из вершин Скалистых гор.

Пока я оглядывался по сторонам и любовался потрясающим видом на заснеженные вершины и парящих между ними орлов, он вышел в центр площадки, неторопливо снял с себя пояс, затем повесил на меня дебафф, повышающий чувствительность к боли до ста процентов и, приказав повторять за ним, повернулся лицом к ветру.

Встав так, чтобы видеть каждое его движение, я расставил ноги на ширину плеч, чуть-чуть согнул колени и расслабился. А когда наставник начал поднимать руки через стороны с одновременным полуоборотом влево, двигаясь так, как будто пытается захватить воздух над головой, я мысленно охнул: если я не ошибался, то он начал делать первое упражнение начального комплекса 'Железной Рубашки' школы Панлунмэнь ! Того самого, который в нас вбивали на пятом курсе!!!

'Если сейчас он начнет требовать правильного дыхания и концентрации на области Даньтянь, то можно будет вешаться...' — мрачно подумал я, вспомнив, сколько времени потребовалось нам, чтобы вникнуть в нюансы правильного исполнения каждого движения.

К моей искренней радости, МБ-шники берегли психику своих офицеров, поэтому ездить мне по ушам Олер не стал. Сделал девять классических повторений первого упражнения и сразу же перешел ко второму — встал в левостороннюю дзенкутсу-дачи и после трех оборотов расслабленной руки в вертикальной плоскости ударил себя ладонью по лбу.

'Как полагается — без хлопка...' — автоматически отметил я, точно также ударив себя по линии роста волос, и тут же уставился на выскочившее сообщение системы:

Вы получили навык 'Железная Рубашка'! Железная рубашка — 1 из 100...

...Навык качался быстро и, если можно так выразиться, системно: каждое упражнение, кроме первого и последнего, добавляло по четыре единицы, а двадцать второе — медитация — порадовало сразу двадцатью. И этим дело не закончилось: после сдачи квеста наставнику я получил еще и постоянный бафф, понижающий весь входящий урон на двадцать процентов.

Представив себе реакцию Альки на очередной 'чит', я с благодарностью поклонился наставнику, а через миг уже метался по площадке, уворачиваясь от его атак.

Оказалось, что целью следующего квеста являлись прокачка статов и отработка контроля за движениями конечностей противника. Чему-чему, а последнему на спецфакультете учили очень даже неплохо, поэтому уже минут через пятнадцать после начала спарринга я 'перепрошил' свои реальные навыки на игрового персонажа и принялся развлекаться: гасить атаки рук встречными ударами в бицепсы и мягкими блоками, изменяющими направление удара. Ноги я контролировал приблизительно так же, благо игровая механика, к которой я уже начал привыкать, делала этот процесс заметно проще: для того, чтобы отвести атаку, ударить раскрытой ладонью или за что-то схватить, убирать кастеты Гнева Богов в сумки не было необходимости — оружие, вставленное в соответствующий слот, не вываливалось...

...Где-то ближе к полудню, оценив уровень моего владения этой частью боевой техники, Олер удовлетворенно хмыкнул и выдал следующий квест с поэтическим названием 'Дуновение Северного Ветра'. Понравившийся мне еще больше: для того, чтобы его сделать, требовалось всего-навсего продемонстрировать умение бить, не блокируя.

Сделать это предлагалось в свободном спарринге без ограничений, чем я и занялся с огромным удовольствием, ибо не мог упустить шанс поработать с партнером, которого невозможно ни покалечить, ни убить.

Бой получился просто бесподобным: я творил, что хотел, не задумываясь о последствиях и не уставая. Сколько времени? Не знаю, долго, ибо успел перепробовать на Олере практически все, что умел, разобрался с техникой выполнения пары комбинаций из арсенала капитана Кражича и даже придумал несколько новых.

Увы, все хорошее когда-нибудь заканчивается, и в какой-то момент наставник, разорвав дистанцию, рявкнул:

— Достаточно...

Привычно глянув в логи системы и обнаружив, что мой серый орм умудрился прорасти аж на сороковой уровень, я благодарно поклонился. А когда выпрямился, то увидел, что мастер стоит у края площадки и с расстроенным видом смотрит вдаль.

— Я сделал что-то не так? — почесав затылок, спросил я.

— Ты — лучший ученик из тех, кто у меня когда-либо был... — не оборачиваясь, глухо выдохнул Олер. — Мне не хочется с тобой расставаться...

'Лучший — потому что пока единственный...' — мелькнуло в голове. — 'А с чего расставаться-то?'

— Разве мой путь уже завершен? — поинтересовался я, на всякий случай придав своему лицу такое же расстроенное выражение, как у Олера.