Творцы судьбы

— Тридцать золотых.

— Я не возьму, мастер паладин. Это ваш с леди трофей.

— Ника, трейд.

— Как я эту халяву обожаю, ты просто не поверишь!

Завоняло.

Мод, распознав противника, сразу выдал свою оценку — опасность.

Правда вонь скорее помоечная, но все равно. Черт, а оно до ночи выветрится? Или так и придется спать? Мастер убеждал, что все учтено.

— Ника?

— Рассыпаемся. Эту тварь только пиками сдержать можно.

Копейщик у нас был только один. В результате бой длился пятнадцать минут. Огромная, метров пять в "холке" паучиха кидалась на нас стремительными рывками, кидалась паутиной, брызгала ядом, и била чем-то вроде звуковой атаки. Ника, вцепившаясь в ногу твари, выглядела уморительно, когда та трясла конечностью, пытаясь стряхнуть пылающую шаманку. Дварф вместе с приблудным соплеменником весело рубил по очереди все остальные ноги, а я лечил оставшихся в живых.

Хорошо лечил, почти все выжили.

После боя дварф долго и велеречиво (ну точно ролеплейщик! Или хорошенько выпил.) благодарил нас, потом запутался и поклонившись на прощание вышел из игры.

— Идешь домой?

— Нет, пройдусь по дороге. Надо кое-что проверить.

Ника улыбнулась на прощание, помахала рукой и задействовала амулет.

Выходя с туманки я козырнул на прощание старшему патруля стражи, и открыл карту. Леса, леса, поля. И речка. Подойдет. Вот тут лес густой, ельник, а здесь скорее россыпь рощиц, плюс открытая вода. Все запахи как на подбор.

Хороший денек. Хорошая компания. И спавн мы удачно вынесли. Надо будет придумать квест, по которому у туманки можно будет получить реагенты для шедевра. Не каждый день, но если там выдают награду за туман, то почему не выдавать ее реагентами? Только как бы этот квест обнародовать, чтобы без палева?

Я остановился.

На дороге стояли четыре игрока. Модуль замигал, показывая приметные вещи. К примеру "пояс чародея ветров", с минимальным уровнем в сто двадцать, или "секира ледяного удара", сотого уровня. Сильф, наверняка маг, змеелюд, эти больше по жреческой и шаманской части, и два северянина-мечника.

Засада, однако.

Разговор начал сильф.

— Привет, паладин. Надеюсь, ты не спешишь?

— А если спешу?

— Тогда придется задержаться. Разговор есть.

— Можем поговорить по дороге.

И чего я амулетом не вышел? Поперся до дому, лесным воздухом из коробочки подышать дураку захотелось!

— Не можем. Разговор специфический.

— Ну-ну?

— Мы приглашаем тебя вступить в нашу гильдию.

— Интересно у вас кадровики работают. Это всегда так?

— Особый случай. Мы, обычно, не предлагаем вступить игрокам ниже сотого уровня.

— А мне значит, предложили?

— Ты особый случай.

— Но тем не менее я...

— Не спеши отказываться. — Перебил сильф. — Все равно выхода у тебя нет.

— Выход есть всегда.

— Но не у тебя. Ты нам нужен. У тебя есть интересная информация, и ты, судя по всему, намерен играть паладином. А у нас есть необходимость в этой информации, и найдется местечко под баффера.

— Уговорили. Делюсь запросто. В канализации есть очень полезные черви, выглядят хреново, зато экспы дают огого!

— Смешно. Но позволь описать твое будущее — ты заходишь и заходишь в игру, умираешь, после смерти, убедившись, что играть не получается, уходишь. И та информация, которой ты владеешь, оказывается совершенно ненужной.

— А если я ее всем расскажу?

— А давай. Можешь с нас начать. Тут важнее, чтобы ты ее вообще сказал, а уж найти того, кто передаст ее нам не трудно.

Да, это не аноровцы. Это серьезнее.

— Может, вы мне еще и веселую жизнь в реале устроите?

Сильф улыбнулся.

— Ну что ты, мы уголовный кодекс чтим. Строго игровые методы. Простая борьба клана за влияние. Собственно, сегодня тебя даже убивать никто не станет. Просто ты совершенно случайно кого-то из нас порежешь, и этого кого-то сразу добьют. Всем участникам убийства минус пятьдесят репутации.

— Себя не пожалеете ради родного клана?

— В землях альянса мы утерянное отобьем за два дня. Есть специальные договора между кланами. А вот ты сольешься. У тебя, судя по всему, уровень еще и до сорокового не набит? Значит, репы тебе хватит самое большее на пять убийств. А потом ты уже не паладин.

— А если не стану вас бить?

— Тогда вот этот красивый змеелюд возьмет тебя под контроль. Знаешь, сколько интересного можно сделать с помощью чарма?

Я знал. Половина способов убийства игроков без штрафа использовали возможности манипулирования персонажем подобными способами. Значит, это не случайно, они шли именно за мной.

— Вот, к примеру, идет патруль стражи. Сейчас ты на них нападешь, они тебя убьют, репутация не как за игрока, но все равно меньше станет.

— А если я просто умру сейчас?

— Увы. Переносной алтарь Амалы уже стоит тут неподалеку. Примерно в трех минутах ходьбы. Там вторая группа ждет.

Да, именно за мной.

— А почему бы мне не выйти на месяц-другой?

— И просрать то, чем ты занимаешься все это время? У тебя не тот характер.

И откуда же они про него знают? Ай-яй-яй.

— Хм, проще начать нового чара.

— Проще присоединиться к нашей гильдии. И выгоднее.

— А почему не к более дружелюбной? Может, я расист, и не выношу всяких там прозрачно-чешуйчатых?

— Мы лучшие. Вот, тебя нашли, к примеру.

— Надо подумать.

— Думай. Патруль подойдет через минуты две-три, так что думай. Но если что — уехать из Адара ты не сможешь, все наемники города час назад получили контракт на тебя. И памятку с объяснением, что надо сделать для получения дополнительной выгоды. А они почему-то на тебя сильно злы.

— И с чего бы это?

— Даже и не знаю. Но ты не поверишь, какая у тебя плохая репутация.

— И не боязно спорить с таким гнусным типом?

— А у тебя все равно выхода нет. Ты сделаешь то, что нам надо.

Меня вдруг перемкнуло.

Сколько раз я слышал эти слова в разных вариациях? Сколько раз я был вынужден жрать это, улыбаясь? И вот тут, посреди этой симпатичной лесной дороги четыре утырка, возомнивших о себе невесть что тоже решили, что они могут меня учить жизни?!

— Кхм. Ну, что ж делать. Придется, видимо.

— Вот и славно, сейчас я кину приглашение...

— Придется. К тебе, богиня, взываю! Направь клинок свой против врага!

Сильф отпрыгнул вперед спиной, на лету выхватывая оружие и смотря, как передо мной из снежно-белого сияния, пронизанного синими тенями, сгущается тень Клинка.

В таких же как у меня доспехах, такого же роста, с таким же мечом и щитом в руках. Худощавый, лицо из углов и теней, глаза ярко-синие... он повернулся ко мне и вопросительно посмотрел.

— Они — враги. Прошу, защити меня.

— Пал, ну зачем? Черт, у нас тебе будет лучше, прокачку до сотого мы обеспечим, если хочешь продать чара — найдем...

Клинок скользнул вперед, к цели. Я остался наблюдать.

Первый раз о призываемом божественном мстителе я услышал еще когда некий неосторожный любитель унижать новичков гонялся за мной по окрестностям города. Тогда у меня просто не хватило веры, чтобы призвать вот это неуловимо-быстрое существо, гоняющееся сейчас за змеелюдом, попутно отбивая атаки северян и сильфа. И хорошо, что не хватило... а может плохо, черт его знает. Клинок всегда равен по силе врагу, против которого его вызвали. Клинок неуязвим. Клинок дает защиту от любой угрозы призвавшему. Клинок забирает свою цену — три единицы веры. И существует только минуту.

Судя по всему, эти четверо были в группе, и не ожидали, что я пойду на крайние меры. Сейчас призванный мной снежно-синий призрак был вчетверо сильнее любого из них, и они не были готовы противостоять такому противнику. Змеелюд пытался подлечивать, но каждый удар Клинка снимал по трети жизни противника. Первым рассыпался темными хлопьями сильф, затем попал под выпад высокий северянин. Второй боец прикрыл собой змеелюда, и три удара сдерживал какой-то танковой абилкой, после чего Клинок просто перепрыгнул его, ударив сверху. И рассыпался облаком искр. Ну вот всегда так.

— Хорошая попытка, пал. А теперь моя очередь!

Стрела ударила змеелюда в горло, на три секунды лишив возможности произносить заклинания. Этих трех секунд стражникам хватило с лихвой, пусть гильдеец и был высокоуровневым, зато стражников было много, и под градом относительно слабых, зато частых ударов и без того раненый он быстро сдался, похоже, даже не пожелав защититься, и рассыпался, как и сильф, жирными черными хлопьями. Надо будет потом посмотреть, что это значит.

— Брат паладин? С вами все в порядке?

— Не совсем, сержант. — Стражник был смутно знаком, кажется, я видел его пару раз в охране дальних туманок. — Почему я не отмечен знаком убийцы? Пусть и завязал драку не я, но закон... не понимаю.

— Так, как же можно? Это же Клинок... вот же дала судьба увидеть. Что, очень плохие людишки?

— Неприятные.

— Хм. Ну, вам, брат паладин, виднее. Но если богиня позволила вам свершить это, то как же мы можем судить такой поступок?

Ясно. Убийство посредством Клинка считается совершенным неписью, я даже подлечить стражников не успел, не то что ударить.

Огляделся. Стражники строились на дороге, обсуждая стычку, сержант рассматривал с деловым видом карту, не обращая внимания на четыре кучки, оставшиеся после боя.

— Добыча.

Однако. Триста сорок два золотых?!

Мда, а понтов-то, "старшие кланы, высокие уровни" — туфта, голимые любители. Где вторая группа в лесу? Где наемник-стрелок на подстраховке? Почему в карманах перед боем деньги? Расслабились в песочнице? Зря, ребятишки, зря. Уровень, он не все решает.

— Сержант, от этих болванов осталось немного золотишка. Разделите среди ребят.

Отсчитал сотню, и не слушая благодарности задействовал амулет. Хватит, надышался.

Сойдя с круга привязки в храме подошел к алтарю.

Меню.

Ну да, чудес не бывает. Веры осталось только четыре пункта. Хорошо хоть репутация не упала. Так, двадцать свободных очков? Четыре в интеллект, и все остальное в силу, для компенсации. Хорошо, что тогда не потратил. И как кстати меч с интой оказался! Словно ворожит кто-то...

Инвентарь.

Сухарик. Я положил его на белый камень.

— Думаю, брат паладин, это не самый лучший дар Ей.

Я оглянулся на священника. Тот улыбнулся, и покачал головой.

— Наша госпожа богиня. Ей подобает золото, драгоценные трофеи, предметы силы.

Теперь я посмотрел на витражи. Лица богини нигде не было видно, только фигура. Вот она идет за своей приемной матерью, вот ведет армии, здесь уходит от своих бойцов, признав прежний путь ложным. И словно бы оглядывается, ожидая, что ее воины пойдут за ней.

— Я веру в вас принять на веру рад, и приговору внемлю без укора. Прими, старшая, этот сухарик. Он ни разу не драгоценен, просто он память о хорошем дне. Ну и еще он ржаной, с тмином. Самое то погрызть на сияющем троне в небесных чертогах.

Сухарик рассыпался пылью, тут же унесенной ветром куда-то вверх.

— Дар принят, брат паладин. — Священник помолчал. — Вы удивляете меня все больше.

— Простите, брат, я не нарочно. А теперь мне пора. День был хоть и интересным, но долгим. Спокойной ночи.

— И вам, брат паладин, приятного отдыха.

Раскланявшись, мы разошлись каждый в свою сторону, он за алтарь, а я к воротам.

Стоя под душем я пробежался по сегодняшним событиям. Мод забрал, проверил. Надо еще пошаманить с настройками, но в принципе вариант уже рабочий. Налоговая уведомлена, продукты на неделю куплены... надо завтра печенек наделать. С тмином. Кучу от машины убрали. И всего пятнадцать процентов до тридцать девятого уровня осталось.

Хорошо день прошел, полностью по моим планам.

— Комп — отбой.

Уже опустив голову на подушку я вспомнил, и нашарив очки записал в напоминальник написать статью в "Ве-О" по последней нормативке, были там забавные моменты.

Вот теперь все.

Хороший день. Интересный.

45

Долив в стакан сока я поставил его рядом с двумя другими, с водкой, и накрыл куском чернушки. Лелик интересничал, и спиртного не употреблял "принципиально", ну вот пусть в память для него сок стоит. Он парень был с юмором, так что не обидится.

Тускло живу. Четыре года назад я первый раз не поехал в этот день на кладбище, а сегодня, словно освободившись, даже не слушаю в записи новостей того дня, с объявлением о введении чрезвычайного положения. Нет необходимости. Сначала несешь это как камень на себе, потом камень растворяется в душе, и, если повезет, перемалывается. Видно, из меня всю пыль тех лет наконец выбило.

В нашей компании я был самый горячий, даже смешно вспомнить, в какой-то момент по дурацкому поводу послал всех к черту и рванул в военкомат. Два года в армии, не самое плохое место, как оказалось, особенно в то время. Бывало и хуже. Бывало намного хуже. А ребята через месяц влипли на очередной акции протеста, посоветовались с адвокатом, нанятым родителями и получили срок условно. С началом "веселого года" были переведены в социальное гражданство и отправлены на поселение, где и сгинули, только общая могила осталась. Кто же знал? Хорошо они тогда Нинку смогли отмазать, она меня из армии дождалась... хотя толку-то. Меняет время людей, меняет. Хотя какое к черту "меняет", как раньше кидался во все авантюры так и сейчас лезу куда ни попадя.

Так, что у меня на сегодня в списке? Надо проверить канализацию, должен же быть выход из города у контрабандистов? Может, придумать квест на поиск их секретного прохода? А то городские стены обложили прочно, не вылезти. Или попробовать в караван записаться?

От мыслей о побеге из Адара меня отвлек звонок.

— Алло? Привет, Вить. Свободный, как ветер. Да? Легко. Через час... хорошо, я подъеду.

Положив трубку я улыбнулся и покачал головой.

Год назад был Андрюха, которому срочно понадобилось разобраться с контрактом на поставку нового оборудования в его лабораторию, а в позапрошлом году Оборотень додумался прислать на фирму молодого парнишку с проверкой. Бигбоссу потом скорую пришлось вызывать, расслабился он за мирные года. Ну да ничего, пусть его, здоровее будет.

Шкаф, антикварный, с виньетками, бронзулетками, и прочими художественными излишествами, мы таскали по квартире друга минут пятнадцать. Грузом лет проклятую мебель слишком плотно придавило к земле, пришлось придумывать 'носки' под ножки, а в паре мест паркет все-таки был поцарапан, под страдальческий стон Витьки. Наконец, все закончилось, трехстворчатое чудище заняло отведенное ему на семейном совете место и мы, усталые но довольные, уползли на кухню, отпиваться чаем.

— Вить, ты что такой грустный?

— М-м? Вчера с работы прибежал, на часок прилег поспать, а потом к мужику одному поехал, ты его не знаешь. Захожу, здороваюсь, снимаю шапку, а милые детки, как оказалось, любимому папке на лоб наклеек от мандаринов налепили. В маму пошли, у нее тоже художественный вкус на высоте.

Не выдержав, я захихикал, и Витька с укоризной на меня уставился.

— И что?