Акула пера в мире Файролла-8 Слово и сталь

— Не-а — честно сказал Наташке я. А чего врать? Ну, не ел, не водятся они в наших водоемах — Не ел.

— И мужички, наверное, будут такие, не из бедных — подошла к основной части своего монолога Наташка — А вдруг?

— Нет, подруга, туда тебе не попасть — обломал я размечтавшуюся девушку — Уж извини.

— Посмотрим еще — не слишком поверила мне гримерша — Где наша не пропадала.

— Везде ваша пропадала — мне сразу вспомнилась история четырехлетней давности, когда я на пару с Пашкой из 'Московской газеты' и ее бывшим мужем, моим старым приятелем, вытаскивали эту искательницу приключений с подмосковной дачи, куда ее из ночного клуба приволокли три обдолбанных в хлам дагестанца. Как же мне тогда в глаз засветили, я из дома только в противосолнечных очках недели две выходил, поскольку он цветом и видом очень пугал впечатлительных девушек и маленьких детей — Не ищи ты на свой отфитнессованый зад приключений.

— Сама разберусь — фыркнула Наталья и положила трубку.

Я повертел телефон в руке и рассудил, что, пожалуй, о ее желаниях надо будет сказать Азову. Если разрешит — то хорошо, а если нет — то, в случае чего с меня хоть спросу никакого не будет. А то доказывай потом, после того как она на столе под музыку раздеваться начнет (а она начнет, я ее знаю, там башня сорвана напрочь), что это не я ее сюда провел.

— Ты с кем там говорил? — на кухню вошла Вика.

— С гримером — отозвался я — Договаривался, чтобы тебе первой красоту наводили, пока у них глаз не замылился.

— Какая ты иногда прелесть — меня поцеловали в макушку — Стричься тебе пора, ты уже совсем как Маугли стал, сын джунглей. Сходил бы прямо сейчас, парикмахерская в соседнем доме.

— Да ну — начал увиливать я от этого тягостного занятия — Это надо Алексея вызванивать. Чего человека дергать?

— Человек на жаловании — непреклонно заявила Вика — Давай-давай. Вон, уже ушей из-за волос не видно. Как есть хиппи.

— Откуда ты все знаешь? — льстиво заявил я — Какая же ты эрудированная!

Вика даже не стала со мной вступать в переговоры, она просто взяла у меня из руки телефон и набрала номер телохранителя.

После парикмахерской я был направлен еще и в магазин, поскольку Вика рассудила, что завтра нам точно будет лень туда идти, в общем, день катился быстро, как и все зимние выходные — солнце на небе стоит недолго, вроде только что было утро — а уже и темно. То ли вечер, то ли ночь — поди разбери...

— Как долго вы пробудете на мероприятии? — спросил Алексей, когда мы сели в машину — Ориентировочно?

— Поди знай — устроился я поудобнее на заднем сидении — Часа три точно пробудем.

— До конца будем — заявила Вика — До самого-самого. И это не обсуждается.

По тону, которым это было сказано, я понял — спорить не стоит. Не тот случай. Есть такие моменты, когда женщина добивается своего медленным капаньем на мозг, есть моменты, когда женщина добивается своего извечным способом, а еще есть моменты, когда она ставит точку в разговоре, и она, эта самая точка, не предполагает многоточия. Вот здесь как раз тот самый случай.

— Тогда я жду вашего звонка — сказал Алексей, не поворачиваясь — Мы в машине на парковке посидим.

— Не замерзнете? — проявила заботу о телохранителе Вика — Зима на дворе.

— На подземной парковке — уточнил Алексей — Там не холодно.

Завязнув в типичной предновогодней пробке, мы прибыли к 'Радеону' с приличным отставанием от графика. Вика рвала и метала, но окончательно ее доконали два красноармейца с винтовками, на штыки которых были наколоты какие-то бумажки, надо думать пропуска. Они загородили нам вход в здание, и один из них задал вопрос —

— Ваши мандаты, товарищи?

Вика закраснелась, слово 'мандат' явно навело ее на какие-то странные ассоциации, я же, не заробев, отвел штык в сторону, сказав —

— Верно бдительность проявляешь, товарищ, потому как не дремлет мировая буржуазия. Но нас ты зазря остановил, мы к товарищу Азову идем, в 'чрезвычайку'.

— Ты, что ли, Никифоров будешь? — уточнил солдат революции, стукнув прикладом о мрамор холла — Документ какой покажи да проходи внутрь, предупреждал он о тебе.

Холл был украшен лозунгами и плакатами, явно специально изготовленными для мероприятия, прямо у центрального входа был установлен трехметровый портрет Зимина в буденовке и гимнастерке, с тыкающим в зрителя пальцем, да еще вдобавок сопровожденный надписью 'А что ты сделал для 'Радеона'?

— Так, что опаздываем? — строго спросила у нас какая-то девушка в красной косынке, из-под которой выбился белокурый локон и гимнастерке с большим комсомольским значком (я такой в музее видел). Черт, идет женщинам подобная одежда, вон как оно в нужных местах натянулось. Ну, может и не всем, конечно, но тем, кому есть чего показать — очень идет — Не проявляем революционной дисциплины, товарищи. Все уже наверху!

— Как тебя звать, товарищ? — спросил я у девушки добродушно.

— Инна — поправила косынку девушка — Ионидина.

— А, так это вы главный распорядитель бала — вспомнил я это имя.

— Да, я — уже нормальным голосом сказала Инна — Ну в чем дело? Все уже начинается, а вы даже не в костюмах. Вы вообще кто, я что-то вас не помню?

— Я Харитон Никифоров, главред 'Вестника Файролла', это мой заместитель, Виктория Травникова — отрекомендовался я.

Выражение лица Инны немного изменилось, совсем чуть-чуть, неуловимо.

— Тогда нет вопросов — поспешно сказала она —

Мне Илья Павлович все объяснил. Ну, извините, я наверх, без меня там... Ну, вы поняли.

— Как не понять, товарищ комсомолка — положил я ей руку на плечо — Комсомол, он что есть? Он первый помощник партии. Мы верим в тебя.

Инна ничего не ответила и убежала по коридору, попутно подгоняя задержавшихся сотрудников, одетых кто во что. Надо отметить, что с женщинами я угадал — все как одна в шелковых платьях, с шляпочками, надвинутыми на одну бровь, с пушными зверями на плечах — разгул НЭПа, да и только.

— Ну, что я тебе говорил — толкнул я Вику в бок — Вдарим кожанкой по буржуазии.

— Всё пропустим — недовольно ответила мне она — Вот досада!

— Слушай, да успокойся ты — я начал выходить из себя — Ничего мы не пропустим.

Девушки на ресепшен были, к моему удивлению, в своей обычной униформе.

— А чего так? — удивился я, смотря на них — Вроде как маскарад?

— Это у вас — в голосе смутно знакомой мне светловолосой девушки сквозила легкая зависть — А у нас работа.

— Да нас все равно бы не пригласили — поддержала ее вторая — Не того мы еще социального уровня.

— Ядвига там? — задал я вопрос, который меня не то, чтобы беспокоил, но все-таки...

— Ядвига Владековна отбыли наверх еще полчаса назад — девчонке не стоило класть палец в рот — Сильно гневались на нас, по той причине, что у них были большие тени под глазами.

— Они завсегда за свои неприятности на вас гневаются? — понятливо поинтересовался я.

— Традиция такая — кивнула девушка.

— Киф, мы с тобой на каждом шагу стоять будем? — дернула меня за рукав Вика, свирепо сопя — Может, мы с тобой здесь постоим да и домой поедем?

— Я была бы не против — улыбнулась светловолосая — Правда Дарья бы протестовала.

— Я даже не буду спрашивать у тебя кто такая Дарья, если мы пойдем прямо сейчас — потащила меня к лифту Вика — Хотя нет, буду спрашивать, но потом.

В кабинете у Азова был кавардак. Хотя нет, это неверно сказано. Во всей части этажа, который занимал департамент Азова был кавардак. Я тут был впервые, раньше не доводилось, и надеюсь, что и впредь не придется тут бывать, не то это место, куда стоит возвращаться.

По коридорам ходили крепкие парни в френчах и папахах, на площадке перед кабинетом Азова невысокий паренек одетый в просто-таки какой-то гусарский доломан показывал чудеса обращения с саблей, вертя ее с такой скоростью, что она превратилась в сплошной стальной росчерк.

— Киф, где тебя черти носят? — столкнулся я носом к носу с Азовым. Он был одет морячком — бушлат, тельник, бескозырка с надписью 'Имъператрица Мария'. Через плечо у него висела деревянная кобура 'маузера', за пояс засунуты две бутылочные гранаты.

— А Лёва точно был именно с этого корабля? — уточнил я у Азова, ткнув пальцем в надпись на бескозырки — Хотя я вообще не уверен в том, что он был моряком.

— Да кто сейчас вообще помнит, кем Лёва Задов был? Он вообще моряком никогда не был — пожал мощными плечами он — Зато на мне все это смотрится отлично. Да и всегда я море любил — и купаться в нем, и на кораблях ходить. Один раз моряк — на всю жизнь моряк. Да ладно обо мне, — вы чего так опоздали? Там вовсю уже народ веселится.

— Вот — обвинительно сказала Вика — А он мне не верил.

— Здравствуй, девочка — спохватился Азов и удивил меня, поцеловав ее в щеку, которую Вика с готовностью подставила — Извини, батька, но Вика идет вперед. Мы, анархисты, красоту очень уважаем и везде ей дорогу первой даем, клянусь Одессой. Вика, иди вон туда, в мой кабинет.

Вика задрала нос и направилась по указанному маршруту.

— Весь мозг выела по дороге? — сочувственно спросил Азов, глядя ей вслед.

— Не то слово — вздохнул я — И сверлит, и сверлит...

— Ты на балу давай поосторожней — предупредил меня Азов — Вежлева уже там, а у нее есть на тебя виды. Вике вся эта нервотрепка ни к чему.

— Какие виды? — махнул я рукой — Где я, где она...

— А скальп? — Азов развел руками — И у ног ее ты еще не валялся, а это непорядок. Это у нее сейчас времени на тебя нет просто, только потому ты и гуляшь свободно.

— И Ядвига там — покачал головой я — Как бы не отравила.

— Не посмеет — отмахнулся Азов — Она, конечно, редкая стерва, но на глазах у Старика, на новогоднем балу устраивать скандал? Да ну, прекрати.

— Ваши бы слова... — сомнения у меня все равно оставались.

— Ладно, не терзайся. Вокруг тебя вон — два с половиной десятка бойцов будет, что мы тебя, у одной полячки не отобьем?

Азов свистнул, и к нам подбежало человек семь крепких парней.

— Батька — кивнул мне один из них.

— Так, собирайте всех, сейчас его нагримируют, оденут и выступаем наверх — скомандовал Азов — Петро, Михась — заряжайте оружие. Каждый патрон проверить еще раз, самолично, потому как если чего, то всё.

Дальше я слушать не стал, отправившись вслед за Викой. Не мое это дело — патроны проверять. Вот лопата — это да, это по моей воинской специальности.

Вика уже сидела перед зеркалом, стоящим на огромном столе, за которым, надо полагать, обычно располагался Азов, и в данный момент Наташка какими-то хитрыми булавками пришпандоривала ей длинную русую косу.

Кабинет был большой и очень аскетичный, не любил, видно, Илья Палыч помпезности. Упомянутый мной стол, пара шкафов обычных, пара металлических, огромный сейф совершенно неподъемного вида, два кресла и журнальный столик — вот и вся обстановка.

— Так, Киф, давай сразу переодевайся — скомандовала Наташка, завидев меня — Вон твои вещи на кресле лежат, только тебя и ждем.

Вика уже была одета соотвествующим образом — когда только успела? На ней была белая сорочка, кожаная юбка и хромовые сапожки, кожаная же куртка, ремень и портупея с кобурой висели на спинке кресла, на котором она сидела.

— Ты чего, застеснялся что ли? — Наташка была невероятно деловита — Давай, давай, чего мы там не видели?

Вика грозно засопела, наморщив лоб, и нацелилась что-то сказать, но тут Наташка рявкнула на нее —

— Не вертись! — и Вика затихла.

Стесняться и впрямь было нечего, поскольку Леночку, подругу Наташки, я знал, равно как знал и то, что ничего нового для себя она не увидит.

Я быстро скинул свои вещи, влез в штаны, серый френч с нашитыми на него 'бранденбурами', накинул на себя портупею с кобурой маузера.

— На кресло садись — скомандовала Леночка, встряхивая в руке длинноволосый парик.

— Никогда парики не носил — сказал я ей — Поди, вспотею я под ним?

— С чего бы? — Леночка стала производить над моей головой какие-то манипуляции — Радуйся, что только парик. Вот, кабы усы, или, не приведи господь, борода...

— Радуюсь — согласился я с ней — А он с головы не слетит?

— Не слетит, не слетит — ответила мне Наташка — Не мешай человеку работать. Лен, ты с лицом особо не мудри, он и так уже пошарпанный, а некоторое сходство у него с оригиналом природное есть. Тончик кинь — да и все.

— Сама ты пошарпанная — не выдержала Вика — Уж кто бы говорил.

Она встала с кресла, надела кожанку, подхватила ремень с кобурой, перекинула косу на плечо.

— Ничего он не пошарпанный — зло сказала она удивленной Наташке — У тебя и такого нет, по тебе видно.

Вика бросила на стол тысячную купюру, добытую из сумки, добавила к этому —

— Сдачи не надо — и вышла из кабинета.

— Это чего было? — непонимающе спросила Наташка, беря со стола купюру — А?

— Моя жена — не могу сказать, что поступок Вики был красив, но с другой стороны... Приятно — Она такая, она может.

— Предупреждать надо — Наташка убрала купюру в карман штанов — А если бы она не денежку мне дала, а ручку в глаз воткнула?

Через пять минут я вышел из кабинета и был приятно ошарашен видом толпы безопасников 'Радеона', которые сейчас выглядели как самые обычные степные бандиты.

— О, а вот и батька — Азов с одобрением осмотрел меня — Как есть Нестор Иванович.

— А 'максим' где? — обвел я глазами свое воинство — А?

— Передумал я насчет 'максима' — Азов сдвинул папаху у меня на голове чуть назад — Вот так надо носить. Что до 'максима' — не смотрится он. Мы же войдем, очередь в потолок сразу засадить надо. И как ты это себе представляешь? Поэтому будет у нас вот, 'льюис'.

Безопасники расступились, и за ними я увидел прислоненный к стене толстодульный пулемет с диском посередине.

— Вещь! — сообщил мне Азов — Боевые характеристики не очень, но смотреться будет... Мы из него уже постреляли — ух, как долбит!

— Ну, чего ждем? — я поискал глазами Вику, она оказалась совсем рядом, у меня за спиной. Стройная, перетянутая ремнями, с высокой грудью, которую подчеркивала кожанка, она была воплощением той грозной эпохи, пропахшей ковылем, порохом и кровью — Пошли в лифт.

— Не забывай смягчать окончания слов — поучал меня Азов — Говори доброжелательно и негромко. Не шепчи, но и не кричи, он говорил именно так. Это уже потом его истериком стали изображать, что, мол, вопил постоянно, чуть ли не пену из рта пускал, а оно было совсем не так.

— Я понял — внимательно выслушал я Азова — Еще что?

— Держись с достоинством — Азов поправил гранаты — Они все — кто коммунисты, кто буржуазия. А мы — анархисты. Над нами власти нет. И ничего нет.

— Да я знаю — отстегнул я крышку кобуры — Анархия — это дело такое, беспокойное. А что, достоверность — это так важно? Мы же не в театре вроде как?

— Старик любит, чтобы все было правдоподобно — Азов достал из кобуры маузер — Реализм, так сказать, любит.

— Ну, у вас и традиции тут — я тоже достал увесистый пистолет — Вот в других корпорациях все незамысловато — икра, рыба вкусная, шашлыки, пара замшелых западных эстрадных звезд, пяток отечественных и все под это дело тихонько напиваются.