колобок

— Колобок-колобок, — нагло заявил колючий, — я тебя съем.

— Стоп, — возмутился я, — это не по сценарию. Должна быть лиса.

— А я её обогнал, — заявил бодрый ёжик. — Мои ежата очень любят свежую выпечку.

Я посмотрел на колючего, сравнил его обычные натуральные природные колючки со своими стальными шипами, его зубы со своими клыками, доставшимися от Бабушки, и сказал:

— А мои колобята любят ежатину. Ну что, давай посмотрим кто из нас круче. Кто кого в итоге сожрет.

Подслеповатый ёжик пригляделся ко мне получше, узрел меня во всей красе и с перепугу плюхнулся на свою колючую задницу:

— Эй, — жалобно заявил он, — так нечестно.

Я катнулся на него и разом вынес четверть жизненной энергии.

— Не губи меня, колобковое чудовище,— взмолился колючий. — Я тебе деньжат отсыплю.

— Да откуда у ежа деньги?— Рассмеялся я, — за чилийского лоха меня держишь?

— Ну, у меня, положим, и нет, — быстро ответил колючий, — зато я знаю, куда белка свои деньги прячет.

— Какая белка? — не понял я.

— Да та самая... знаменитая, что орешки все грызет, ядра чистый изумруд ...и золотой скорлупой плюется. Эта хвостатая скотина не все сдает в закрома родины. Кое-что, сучья дочь, оставляет себе в захоронку. Я заприметил куда. Тут близко.

— Ну что за страна, — расстроился я, — белки и те коррумпируются.

Но, разумеется, согласился на ежиковое предложение. Деньжата мне пригодятся.

Захоронка и в самом деле оказалась недалеко.

Хвостатая скотина нехило развернулась на краже нацдостояния, прямо как военная золушка, двенадцатикомнатное дупло было доверху засыпано золотой скорлупой и изумрудами.

— Интересно нафига ей столько? В могилу, что ли унести хочет? — подивился я.

— Когда начинаешь хапать бюджетные бабки — входишь во вкус и потом сложно остановиться, — важно пояснил ежик, — это уже не необходимость, а экстремальный спорт: кто больше украдет.

Я с сомнением посмотрел на колючего — тоже мне политический комментатор, затем стал шустро набивать мешок изумрудами. А ну как хозяйка вернется? Ежик последовал моему примеру.

— Слышь, разведка, а ты сам чего не вынес такую шикарную хату?

Колючий самодовольно улыбнулся:

— Так белка ж не одна этот бизнес наладила, а на пару с министром обороны. Придет честная гоструженица в свое дупло, заметит недостачу, расстроится и побежит жаловаться высокому покровителю. Учинят расследование и выяснят, что гоп-стоп учинил залетный колобок, которого и след простыл. А я еж, скромный работяга, не при делах.

— Ты адский комбинатор, — искренне похвалил я своего подельника. Тот скорчил гордую и очень довольную морду.

Обратно из дупла мы выкатились с большим трудом, перегруженные донельзя. Трудолюбивая коррупционерша накопила так много, что чтобы полностью очистить дупло, надо было приходить сюда с Камазом, экскаватором и бригадой хорошо замотивированных таджиков.

Ежик махнул мне лапой на прощание и, пока я добрый и не решил избавляться от нежелательных свидетелей, благоразумно смылся.

Я же покатился к торговцу и стал сбывать награбленное.

Сначала добропорядочный скупщик краденого напрочь отказывался иметь дело с изумрудами.

-Ты что, круглый, охренел? Под монастырь подвести меня хочешь? Зеленушки — это ж экспортный товар, напрочь запрещенный к обращению внутри страны. Основа благополучия нашей державы и экономики. За шутки с изумрудами царь Гвидон торжественно награждает пеньковым галстуком в центре столицы при всем честном народе.

Я припомнил, что ёж при грабеже дупла налегал в основном на золотую скорлупу и изрядно загрустил.

Впрочем, чуть позже в барыге проснулась жадность:

— Ладно возьму, но не больше пяти золотых за камень.

Недаром ещё товарищ Маркс говорил, что нет таких преступлений, на которые не пошла бы буржуазия за 300 % прибыли.

— Закинь хотя бы десять за камень, — попробовал я поторговаться.

— Царь Гвидон дает большую награду за сообщение о преступниках-контрабандистах, — задумчиво сказал торговец.

Я пробормотал, что отольются лисе колобковые слезы и высыпал весь свой запас камней. Зря, наверное, весь.

У торговца глаза на лоб полезли:

— Ты чё, круглый, казну, что ли ограбил?

— Наоборот, заставил поделиться казнокрадов.

— А что, — обрадовался скупщик краденого, — дело благородное. Хотя частенько куда более опасное, чем грабить саму казну. У меня наличных денег только на 20 камней. Ещё столько же могу обменять на товары. Если хочешь сбыть остальное, то придётся связаться с партнёрами.

В глазах торговца засверкала жадность. Интуиция подсказала мне, что встреча с его партнёрами может закончиться для меня весьма печально. Никакой лисы не надо.

— Хорошо, — согласился я, — покупай сейчас то, что можешь, а по остальному забьём стрелку с твоими приятелями здесь же... скажем, на следующий день в это же время. Пусть готовят бабки.

А про себя подумал, что лучше мне больше с этим скупщиком не встречаться. Надо искать новые каналы сбыта. И вообще кардинально менять дислокацию. За часть драгоценных камней я взял 100 золотых, за другую набрал зелий, дающих повышение бодрости, скорости, силы, защиты, огнестойкости, морозостойкости. Наиболее ценным среди этого был одноразовый свиток короткого телепорта.

Торговец сперва хотел заныкать этот пергамент, говоря, что не продается. Видимо, испугался, что могу слинять от его дружков. Но я сказал жёстко, что тогда всей сделке кранты. И он нехотя сдался.

Кроме того, я заставил скупщика краденого вытащить из своего сундука все содержимое и стал перебирать это барахло в поисках чего-нибудь полезного. Чего там только не было — даже джедайский лазерный меч, чрезвычайно полезная штука во Вселенной Звёздных войн, а здесь нахрен никому не нужная. Тем более безрукому колобку.

Так же я купил у торговца карту мира. За жалкий клочок пергамента сквалыга потребовал пять золотых. Я расплатился изумрудом, поэтому не особо жалел об этом расходе. Информация была дороже побрякушки.

Мы еще раз подтвердили время и место встречи и тепло попрощались. После чего я быстро покатился из этой деревни, не собираясь в неё больше никогда возвращаться.

— Ну-с, — сказал я себе, — сударь мой колобок, подсчитаем активы и пассивы. Активы это деньги и шмот, а пассивы то, что помимо лисы тебя будут прессовать еще две серьезных команды. Первая это коррупционная шайка-лейка, в которую пожалуется белка, а вторая — местная мафия, которой запродаст меня торговец.

В соседнем селении, судя по указанию карты, обитал какой-то маг. Возможно, он поможет мне замести следы. Туда я и покатился.

По пути какой-то рыжий мальчик, очевидно, приняв за бесхозный мячик, попытался пнуть меня. Плохая идея посетила несовершеннолетнего — в кольчуге, груженный золотом и амуницией, я весил прилично.

Он поковылял домой, ругаясь и плача. На его месте я бы вообще радовался, что не сломал ногу.

Волшебник обитал в центре деревни в двухэтажной каменной гостинице. Звали его эпично — Пендальф.

Он сидел на лавке на улочке у входа и с удовольствием покуривал длинную трубку.

— Привет, чародей, прикольное у тебя имечко, — весело поприветствовал его я.

Волшебник посмотрел на меня крайне недружелюбно:

— Задрали вы, местные, издеваться над моим именем. Сейчас возьму, зажарю тебя и съем, наглое мучное изделие.

— Извини, твое магичество, — на всякий случай повинился я, — вынужден побеспокоить твою милость по поводу чародейских услуг.

— Моя работа стоит немалых денег, — гордо заявил волшебник, — я высококлассный профессионал.

Драный серый плащ и пыльные сапоги плохо вязались с этим утверждением, ну да ладно. В реальном мире тоже часто бывает, что бездари в шелках ходят, а таланты с голоду пухнут.

Я побренчал золотом.

— Странные тут у вас места, — сказал он задумчиво, — народ бедствует, а всякие колобки жируют.

— Это потому, что, дяденька, у нас действует принцип: хочешь жить — умей крутиться. А мне сам Бог велел...

— Хмм... чего требуется?— проворчал маг.

— Мне бы внешность поменять, а то больно морда стала приметной.

— Трансфигурации стало быть хочешь? Превратиться из непонятного круглого уродца в добра молодца, а еще лучше в ушастого красавца эльфийской народности? На радость молодым крестьянским девкам. И так чтобы не задорого?

— Хочу! — с энтузиазмом подтвердил я.

— Увы, я на боевой магии больше специализируюсь, да на артефактах. Это мой брат Сарумян мог бы тебе помочь. Он как-то из тупых орков умудрился чемпиона Рохляндского королевства по шахматам вывести. Правда брат живёт очень далеко отсюда, да и поссорились мы с ним недавно из-за одного интересного колечка. Зато могу тебя хорошими боевыми амулетами снарядить.

Он разложил на лавке имеющуюся у него амуницию и стал прикидывать что могло бы подойти на меня. Увы, колобки были редкими клиентами у волшебников.

Пендальф раскурил трубку и задумался.

Портил свои легкие он где-то с полчаса, после чего глубокомысленно изрек:

— Понял в чем загвоздка, ты ведь слеплен из теста.

Я издал негодующий пфуй:

— Ты гигант мысли, старик. Сообразил такую сложную вещь всего-то за тридцать минут, а я-то и не знал, из чего месят колобки. Гениально.

— Не дерзи — запеку, — добродушно усмехнулся Пендальф, — я не закончил. Большинство амулетов делается для живых существ: людей, эльфов, гномов, орков. Какие-то предметы подходят всем живым, какие-то только эльфам или гномам. А тебе, мучной, бесполезно все, что предназначено для живых.

— Так я что получается — нежить? — ход мыслей чародея мне не понравился.

Пендальф пустил колечко дыма, держа паузу, затем соизволил ответить:

— Не все так просто, у меня есть амулеты, полезные для нежити. Вот этот перстень, например, позволяет вампиру безбоязненно гулять при солнечном свете, а этот совращать не замужних девиц. Но тебе он тоже не подходит, так как ты не нежить, ты ... голем.

— Что??? В моем понимании голем это здоровенный глиняный или медный болван, — удивился я.

— Материал не имеет значения, мой круглый бакалейный друг, — усмехнулся маг, — кстати, очень интересная технология — ты довольно прыткий и смышленый получился. Обычно големы тупые и медлительные. Хотел бы я поговорить с твоим создателем... — чародей сделал затяжку.

'Если будешь много курить, твое желание исполнится', — подумал я про себя, а вслух сказал другое:

— Я его не знаю... Я начал жизнь в трущобах городских... Но леший с моими хлебопеками — как мне прокачиваться?

Маг покурил, а потом ответил философски:

— Так же, как и раньше. Трудом. Если уж у обезьяны получилось...

— А шмот на меня где искать?

— В Китежграде, столице этого царства, есть магическая Академия. Не Бог весть что, но големов они клепают знатных. Царство помимо изумрудов успешно экспортирует боевые избушки на курьих ножках, серии 'Черная акула'. Если академики делают хороших големов, то должны уметь ваять и экипировку. Катись до столицы — на месте точно узнаешь.

Я развернул карту, прикинул расстояние до главного города царства — 200 верст с гаком и приуныл. Неделю мне катиться по пыльным дорогам — не меньше. Сожрут по пути — к гадалке не ходи. Или от пыли задохнусь.

— Спасибо за идею. Может, еще что придумаешь? Вы, чародеи, говорят умные. Когда осень с западом не путаете.

Пендальф добавил в трубку другой табачок с очень интересным запахом и затянулся. Из его ушей сначала с паровозным свистом пошел оранжевый дым, затем повалили разноцветные пузыри.

— Хоббитская травка, — пояснил враз повеселевший маг, сверкая расширенными зрачками, — они на нее все Средиземье подсадили, карапузы хитрожопые... Слушай, круглый, есть идея: тебя ж твои недруги как колобка будут искать? А если мы тебе никнейм поправим? Будешь, к примеру, Сауроново я... око? Двадцать золотых за смену имени и столько же за 'левый' загранпаспорт Рохляндии. У меня как раз есть чистые бланки.

— Изумрудами возьмешь? — шепотом спросил я, прикинув, что документ, пусть и фальшивый, мне не помешает.

— По курсу один к пяти, — так же шепотом ответил Пендальф.

Я выкатил восемь зеленых камушков, тут же исчезнувших как по волшебству.

Пендальф достал из мешка чистый желто-голубой бланк с надписью, сделанной оранжевыми буквами: 'Незалежная Рохляндия' и перо с чернилами:

— Мыколой Заколупайко будешь, хлопец.

— Стоп, чародей, погоди. Беспонтовое имечко — засмеют. Лучше буду зваться..., — я задумался, — во, голова профессора Доуэля.

Пендальф от неожиданности аж выронил паспорт и уставился на меня с крайним изумлением.

Пришлось объясниться:

— Слыхал я как-то историю про мудреца, нашедшего необычный способ продления жизни. После его смерти ученик отпилил ножовкой голову учителя и присобачил к хитроумному артефакту, поддерживающему жизнь этой части тела. Голова профессора мыслила, говорила и даже умудрялась храпеть во время сна.

Пендальфа настолько захватила рассказанная мною байка, что он, наивный чукотский маг, даже записал ее в свой огромный дорожный дневник-фолиант и все пытал меня про детали и подробности операции. Я врал вдохновенно.

Убрав записи, чародей произвел ритуал смены имени и выправил мне паспорт.

Очень вовремя, так как к нам подошли три здоровенных типа в кольчугах, с мечами и арбалетами, фигурами похожими на персонажей картины 'Три богатыря', только вот морды просились на плакат 'их разыскивает милиция'.

— Эй, маг, есть для тебя работенка, — высокомерно сказал один из них с ником Громил и сплюнул на мостовую.

Пендальф шустро зажег три файербола в воздухе, показал им на тройку, шепнул: 'добыча' и ответил спокойно:

— Бесплатно не работаю.

— Мы в курсе, что на халяву бывает только тюремная баланда, да веревка на виселице. Мы готовы заплатить за магический поиск одного охреневшего колобка.

Чародей задумчиво почесал свою потрепанную шляпу:

— Три серебряных за сканирование в радиусе двадцати миль, если в пределах ста, то золотой, потому что расход маны больше.

— Давай лучше тот, что подешевле — вряд ли круглый успел далеко срулить, — велел Громил.

— А если укатился, то в итоге потратишь на три серебряных больше, — хмыкнул Пендальф и затянулся хоббитской травкой. — Каждое заклятие поиска стоит денег.

Псевдобогатырь подумал и бросил золотую монету.

Пока Пендальф раскладывал трехметровую карту на мостовую и читал заклятия, я весь взмок от пота под кольчугой. Хотя казалось бы, откуда у колобка-голема пот? Но выяснилось, что я зря сомневался в способностях серого старикана: карта показала 347 колобков в радиусе ста миль. Хотя нет, 346, 345, 344... Моих мучных собратьев активно жрали бабушки, дедушки, зайцы, волки, лисы и даже ежи со свиньями. Ближайший круглый обретался в селе Большие Покакуши в трех верстах на запад от нас. Меня заклятие поиска за колобка не восприняло.

— Стой, маг, — возмутился Громил, — нам нужен не простой колобок, а конкретный.

Чародей поводил носком сапога по карте: