"Ковчег 5.0. Место под солнцем"

— Хорошая рощица — снова активизировался Трифон, оглядывая деревья, мимо которых мы проходили — Самое то. Может, все-таки, остановимся здесь? День был хлопотный, все устали...

— И еще здесь есть ключ — послышался голос из-за деревьев — Надо отметить — вода вкуснейшая.

Триша отпрыгнул за меня, я инстинктивно сунул руку за спину, а Павлик, молодец, загородил собой Настю.

— Вода — это прекрасно — сообщил я невидимому собеседнику — А с кем я беседую? Вас не затруднит показаться?

— Ни в коей мере — с достоинством ответил некто.

Из-за деревьев показался очень немолодой мужчина, да попросту — старик, с седыми бровями, и такой же седой бородкой. Он был обнажен и заметив Настю, прикрыл руками достоинство.

— Прошу прощения, юная леди — учтиво сказал он — Я не сразу вас заметил и у меня не было в уме и мысли смутить вас видом моих чресл.

— Да ладно — отмахнулась Настя — Я их сегодня вон, полдня созерцала. Привыкла уже.

— Позвольте представиться — старик одной рукой изобразил что-то вроде снимания шляпы — Победоносцев Илья Ильич, некогда профессор Санкт-Петербуржского государственного университета, а ныне старый хрыч, хрен бородатый и тупо балласт.

— Это с чего это вы так себя обзываете? — удивился Павлик.

— Это не я — Илья Ильич невесело усмехнулся — Это меня так окрестил некий новоявленный Атилла, который в соответствии с происходящим, очень быстро и ловко делит всех на чистых и нечистых, пользуясь своим основным правом — силой. И мне еще повезло, что он меня просто оставил здесь, мог бы и прибить, у него это просто.

— Как интересно — протянул я — Ну что, Трифон, твоя удача, остаемся здесь. На тебе топливо для костра. Настенька, покорми профессора, что-то мне кажется, что это будет не лишним. Павлик, пробегись по рощице, посмотри, что к чему.

— Только попью — буркнул Трифон и устремился в рощу.

Профессор ел жадно, было видно, что совсем его подперло, но при этом он старался сохранить видимость интеллигентного поглощения пищи, что вызывало уважение. Настя с сочувствием смотрела на него.

— Скажите — не выдержала наконец она — А вы на каком факультете были профессором? Не на биологическом?

— Увы нет, девочка — поправил ее профессор — У меня совершенно бесполезная в этих краях специализация. Я был профессором восточного факультета, а именно, читал лекции на кафедре тюркской филологии.

— Ну да — вздохнул я — Не самая нужная тематика, согласен.

— Простите — Илья Ильич посмотрел на меня — Имена ваших спутников я уже знаю, а вот ваше...

— Забыл, извините — я встал с бревнышка, которое откуда-то припер Павлик и протянул профессору руку — Сват.

— Коротко и звучно — а рукопожатие у профессора было хорошее, крепкое — Ну, мое имя-отчество вы знаете.

— Так что там у вас за Конан-варвар нарисовался? — снова опускаясь на дерево, спросил я — Поподробней бы. Сколько вас было, что за люди, откуда шли, куда, снаряжение...

— Вы не из военных? — внимательно посмотрел на меня профессор — Вопросы такие... Правильные.

— Нет — я махнул рукой — Это самые нормальные вопросы в этих местах. Скоро все тут живущие, с таких вопросов разговор начинать будут.

— Если честно, у меня к вам тоже очень много вопросов — признался профессор — Но давайте я сначала расскажу о своих злоключениях, а уж потом вы мне, если захотите, расскажете о себе.

Илью Ильича сюда определил сын. Сам профессор не слишком всем этим интересовался, но отпрыск настоял и вот в час 'х' пожилой преподаватель бухнулся на новую для себя землю, но не в комфортабельный дом в Нормалити ('Ага — завопил Трифон — Три-два'), а в какой-то куст, где он еще и поцарапался.

Поняв, что где-то что-то пошло не так, профессор сориентировался по солнцу и пошел на север. Почему на север? Он не знал.

Вскоре он встретил двух женщин средних лет, которых жутко смутил своим видом. Впрочем, он и сам смутился. Но потом рациональность победила, и они пошли дальше вместе. После уже на закате вчерашнего дня к ним прибился еще один попутчик, француз.

— Кто? — не поверил я своим ушам.

— Француз, Поль Грандье — повторил профессор — Родом он был из Нанта, это такой портовый город...

— Я знаю — надо отметить — я удивился.

Нет, понятно, что не одни братья-славяне на Ковчег места покупали, но все-таки — француз в наших краях? Чудно.

Профессор с доброй улыбкой подождал, пока я помотаю головой и продолжил.

Переночевали они прямо на равнине, а утром их разбудили удары под ребра. На их маленькую группу наткнулся отряд зверовидного существа, которое называло себя 'Окунь'. Был этот Окунь рыжеволос, волосат и очень свиреп. Первым делом он сообщил всем, что они теперь его рабы, а кто с этим не согласен, тому он прямо сейчас проломит череп.

Поль, которому профессор перевел слова Окуня, было изготовился к кулачному бою, но рыжий поступил просто и бесчестно. Он запустил в француза палку, которую держал в руке, причем очень ловко, попав в голову, после шустро к нему подскочил и проломил бедолаге череп несколькими ударами камня, который явно был наготове.

Показательная расправа деморализовала даже профессора, что уж говорить об женщинах. Впрочем, в таком состоянии были почти все, кто шел за Окунем — а это человек десять, причем там были и мужчины. Все они смирились с тем, что Окунь главный и признали себя его рабами.

Собственно, в рабстве профессор пробыл недолго — поняв его бесполезность Окунь хотел его было 'пустить в расход' (именно так он это и назвал), но потом почему-то передумал и оставил здесь, в рощице, где он несколько часов назад останавливался на дневку.

— Надо думать, Настя, этот тот самый хрен с горы, которого ты видела — сказал я девушке — Ну, помнишь, вчера?

— Жуть какая — Настю передернуло.

— Чего жуть? — Павлик зачерпнул воды — Сват про это тебе и говорил, все так и выходит.

— Меня поразило не то, как легко он убивал — сказал профессор — А то как быстро люди согласились с тем, что они рабы.

— И вы тоже — не стал жалеть старика я.

— И я — признал он — Мне стало страшно. А сейчас стыдно.

— И им стыдно -заверил его я — Но страх — они сильнее стыда. А что в группе за народ?

— Женщин человек шесть — профессор пожевал губами — Мужчин четыре, но они все полностью сломлены. Я так понимаю, это в прошлом были люди умственного труда, не слишком подготовленные к подобным испытаниям.

Десять человек — это неплохой ресурс, но нужны ли мне такие, как они? Четыре мужика не могут скрутить одного питекантропа — ерунда какая. Один в ноги, второй на плечи — и все. Н-да... Знать бы, какие там у кого профессии, можно было бы понять, насколько они мне нужны. Боюсь, что и в этом раскладе мужики будут не слишком в масть — работягам, которых по сути почти и не осталось, 'Ковчег' был не слишком по карману, а клерки... Ну, они клерки. Хотя я и сам тех же кровей, так что нечего заранее людей хаять. А вдруг? А если? Может, кто для души радиоделом увлекался или пулевой стрельбой? Опять же среди них мог и врач оказаться. Не знаю, какой от него прок — но все-таки. Но все равно основная надежда у меня на женщин — это могли быть врачи, химики и так далее. Полезные люди. Не производственники, нет — но специалисты.

— Так когда они ушли отсюда? — переспросил я профессора.

— Около полутора часов назад — Илья Ильич поморщился — Окунь любитель длительного и насыщенного отдыха. Перед этим мы встретили еще одну девушку, и он ее... Простите, Настенька, но из песни слова не выкинешь. В общем, он назвал это 'поставить кобылке свое клеймо'. Причем два раза. Господи, как она кричала!

— Весело — Павлик нехорошо нахмурился — Сват, это же вообще за гранью.

Это все слова, мой милый мальчик. Слова. Подобные Окуни насиловали, насилуют и насиловать будут, к несчастью их, как тараканов, не выморишь под корень. И когда (точнее, если) мы до него доберемся, убивать его будешь не ты, а я, потому что тебя он просто прикончит, в силу того, что знает, как это делать. И самое скверное — он почувствовал то, что теперь может это делать там, тогда и столько, сколько захочет. А еще скоро у него появятся подручные и тогда тем, кто попадет к нему в руки станет совсем плохо. Только изменить здесь что-то по большому счету невозможно, таких Окуней сейчас по планете бродит не пять и не десять, и всех их не перебьешь, хотя, конечно, к этому и стоит стремиться — любой нормальный человек, если он себя считает таковым, должен убить бешеную собаку, когда ее встретит, просто для того, чтобы она не натворила бед. Да и в любом случае будет век его будет коротким, поскольку жить ему ровно до той поры, пока он не нарвется на спаянную группу с нормальными мужиками в составе. А то и даже с женщинами покрепче, есть такие. И все, был Окунь — и нету его. Но даже при таком раскладе бед до той поры он может натворить много, а самое главное — людей он не жалеет. А ведь там могут быть очень полезные для меня люди, и, хотя бы даже ради того, чтобы выцепить их до того, как у них вконец поломается психика, может и стоит встать на след этого рыжего насильника.

— Не факт, что вы его найдете — внезапно сказал профессор — Я так понял, что у него нет определенной цели и четкого понимания, куда он движется. Он просто шатается из стороны в сторону и ищет все новые и новые жертвы. И еще мне показалось, что он от убийства получает удовольствие даже большее, чем от насилия.

— Вполне вероятно — согласился с ним я — Это больное существо, так что... По идее, на траве должны остаться следы — отряд не маленький, вытоптать должны тропинку будь здоров. Хотя — сюда шли, ничего такого не видели. Может, трава уже поднялась просто?

— Пошли, а? — обратился ко мне Павлик — Мне людей жалко.

— А мне нас жалко — Трифон встал напротив Павлика — Их мы не знаем, так чего ради связываться с явным маньяком?

— У Свата ствол — Павлик щелкнул лезвием своего 'милитари', которое поднес к лицу Трифона — У меня нож. А ты, если очкуешь, можешь остаться здесь, мы тебя с собой не зовем.

— Ну-ну — остановил я начинающуюся перепалку — Я еще ничего решил. Илья Ильич... Черт. Можно, я буду называть вас Проф? Ей богу, так проще. Или, если хотите — 'Ильич'.

— Проф и на 'ты' — без лишней щепетильности согласился старик — Давай все эти церемонии оставим там, на пропавшей Земле. Так что ты хотел?

— Да собственно вопрос простой — вы... то есть ты — с нами?

— Я-то с радостью — всплеснул руками Проф, конфузливо глянул на Настю и снова закрылся — Но вот вопрос — оно вам зачем? Я и вправду балласт.

— Да что вы говорите такое — начала было Настя, но я махнул рукой — мол, помолчи.

— Проф, ты сколько языков знаешь? — глянул я в глаза старику.

— Шесть европейских, пять восточных— немедленно ответил тот — Английский, французский, немецкий, шведский, датский, венгерский. Восточные называть?

— Нет — помотал я головой — Зачем? И так все ясно. А вот теперь скажи — если уже попался один француз, сколько еще иноземцев мы можем встретить и как нам с ними договариваться? Крепко подозреваю, что здесь все знают только английский.

— Я еще немного китайский знаю — буркнул Трифон.

— Это да, это сильно -признал я — Ну так что, Проф — ты с нами?

— Конечно — профессор встал и протянул мне руку — Спасибо.

— Насть, придется твой узелок распатронить — развел я руками — И подтяжки надвое разрежь.

— Так мы идем за этим, рыжим? — со всем юношеским максимализмом спросил Павлик.

— Не знаю — потер я подбородок — Давай сначала костерок запалим, а то опять ночью будем с темноту глаза пялить.

Я так и не принял решения до темноты. Собственно, это меня и останавливало — идти в темноте бродить по равнине — это не лучшее из решений.

А после все стало совсем просто — я остановил свой рассказ (Проф хотел знать о наших приключениях все — ученый же) и ткнул пальцем в светящуюся точку километрах в семи от нас.

— А вот и наш рыжий друг.

— Ты так думаешь? — спросил Проф, вглядываясь в ночь — Я не знаю, мог ли он добывать огонь.

— Ну, а если это не он, то мы найдем еще немного себе подобных — усмехнулся я — И будем ждать его в гости — он точно туда пожалует, за новой добычей.

— Вот почему ты велел нам ямку выкопать для костра! — догадалась Настя — Чтобы видно не было.

— В том числе — кивнул я — Ну что, Павлик, ты вроде горел праведным гневом? Пошли, коли не передумал, повидаемся с Окунем Атилловичем.

Глава седьмая

— Удачи — Проф явно опасался за нас — И осторожнее, пожалуйста. Он очень нездоровое существо. И очень сильное.

— Ну, это нормально — успокоил его я — К тому же и мы все тут не без шороха в голове, согласитесь?

— Я с вами — встрепенулась Настенька — Мало ли что?

— Маленькая моя — вся эта сцена мне напоминала романы, которыми когда-то зачитывалась моя мама. Не то, чтобы я сейчас по этому поводу растрогался, но на душе стало приятно — Не думаешь же ты, что мы с ним на кулачках там биться будем? Дикий человек, заросший рыжим волосом, без мозгов и тормозов, к тому же еще может и прокачавший силу с телосложением — оно мне надо выяснять, кто из нас кому челюсть раздробит?

— А может, он и уровни даже получил — внезапно добавил Трифон — Они же есть в информационной таблице? Этот хмырь сколько уже народу убил, может за них чего дают?

Тут я усомнился — я тоже двоих положил и ничего подобного мне за это не капнуло. Впрочем — кто знает? Характеристики тоже отсыпают, как бог на душу положит.

— Пойду — нахмурилась Настя — Я все-таки...

— Все, споры окончены — чуть повысил голос я — Вы трое сидите здесь — мы пошли. Павлик, антенну прихвати, что ты отломал, кто знает — может у нашего волосатика уже и помощники появились. И вот еще что — следите за тем костром. Когда все закончится — мы вам сигнал подадим — ветками помашем. Ну, вот так.

Я изобразил несколько беспорядочных движений руками над головой.

— Ясно? Когда вы их увидите, то знайте — все в порядке. А дальше сами решайте — хотите утра ждите, потом туда подтягивайтесь, хотите — потихоньку выдвигайтесь сразу. Но я бы посоветовал дождаться утра — неизвестно, в каком там состоянии люди, может, мы сами сюда придем — здесь вода. Вероятнее всего так и будет.

Шли молча. Павлику было ощутимо беспокойно, он помахивал антенной, которая посвистывала, описывая круги и явно тем самым пытался придать себе вид бесстрашного героя. Я это осознавал, а потому не собирался ему мешать — пусть его. Не думаю, что у него в сгинувшем мире были подобные ситуации, полагаю, весь его боевой опыт насчитывает пару драк в школьном дворе, а может и того не было. Да и у меня за спиной настоящих боевых операций нет, только имитационные схватки.

Но и особого трепета я не испытывал — наследство генерала обеспечивало мне заранее выигрышный расклад, моральная же сторона проблемы в данной ситуации просто не существовала.

В том, что это стоянка именно Окуня, я убедился еще шагов за пятьдесят до нее. Ну кто еще мог так смачно реветь, мешая матерные слова и громогласный хохот.