"Ковчег 5.0. Место под солнцем"

— Ювелир — негромко произнес я, и дуло ружья уставилось на визитера — Уважаемый, не надо нас провоцировать. Не стоит. Поверьте, за те дни, что мы живем в этом мире, к нам уже пришло понимание того, что здесь сначала стреляют, а потом узнают о намерениях. Если будет у кого узнать.

— Да вы что? — заулыбался мужчина, показывая пустые руки и вертя ими в воздухе — Я ж просто спросил — и все. Ну, какую работу работать?

— Сват — негромко сказала Настя — Я ему не верю. Гнилой он.

— Поддерживаю — Ювелир не сводил с ночного гостя глаз — Решать тебе, но...

— Решение уже принято — отозвался я и подошел к переставшему улыбаться мужчине — Вы нам не нужны. И повторюсь, так, на всякий случай — если у нас возникают хоть какие-то сомнения в намерениях пришедших сюда людей, то мы сначала стреляем, и только потом — разговариваем. Не мы такие — ситуация такая.

— Если честно, то все это попахивает дискриминацией — уже совсем без улыбки сказал мужчина — Боюсь, люди вас не поймут. Сегодня я, завтра любой из тех, кто будет вам неугоден или просто перестанет быть полезным для коллектива.

Под конец своей реплики он стал говорить куда громче, явно работая на публику.

— Со своими людьми я разберусь сам — теперь пришла моя очередь улыбаться — А вас ждет далекий путь, подальше отсюда. Причем — это не совет. Это настоятельная рекомендация.

— Даже не покормите? — явно показушно мужчина покачал головой — А где же гостеприимство русское? Или сгинуло с старым миром?

— Теряем время — негромко и жестко сказал ему я — У нас завтра трудный день, хотелось бы еще поспать.

— Пошли — бросил мужчина своим спутникам. Видимо, все-таки понял, что из ситуации ничего не выжмешь — Нам здесь не рады.

— Вам да — немедленно отозвался я — Про остальных я ничего не говорил.

— Мы пришли вместе и уйдем вместе — уже не маскируясь заявил этот человек — Или вы хотите нам помешать?

— Нет — покачал головой я — Но у каждого есть право выбора — где и с кем быть.

— Я остаюсь — заявила одна из женщин и ее поддержали еще несколько голосов.

— И я бы остался тут — видимо совершенно неожиданно для зло щурящегося мужчины заявил толстяк — Правда профессия у меня совершенно бесполезная для этих мест, я бухгалтер, но для каких-то подсобных работ особое образование ведь не нужно?

— Совершенно — заверил я его и спросил у лысого мальчика — А ты что думаешь?

— Он со мной останется — сказал за него бухгалтер, но я жестом остановил его и еще раз обратился к подростку —

— Здесь каждый решает сам за себя. Я хотел бы услышать твое решение от тебя самого.

— Я как все — подросток провел ладонью по голому черепу — Но с этим точно не пойду. Крыса он.

Последние слова были адресованы в адрес моего совсем уже зло выглядящего собеседника. Услышав реплику подростка, он плюнул на брусчатку мостовой и скрылся в темноте.

— Ювелир, проверь, что он ушел — сказал я своему... А, пожалуй, что и заместителю, почему нет? Скажем — по военной части.

— Только это? — спросил он негромко, задержавшись на миг около меня.

— Да — мне очень хотелось сказать 'нет'. Очень. Но этого делать было нельзя — Проводи до холма и пусть уходит. Да, и запали там костер.

Ювелир прихватил горящий сук из нашего огня и двинулся к проломам в стене.

— Так почему он крыса? — повернулся я к мальчишке, который так и стоял рядом со мной — И еще — тебя как зовут?

— Стрим — непонятно сказал мальчик, но тут же пояснил — Это имя. А крыса он по жизни. Он же к этому, к волосатому, подлаживался.

— В какой смысле? — когда такие вещи говорит подросток, это может означать все, что угодно...

— Он взял на себя функции надсмотрщика — пояснила одна из женщин, уже очень немолодая и очень некрасивая — И даже был готов убить меня, заметив, что мой внешний облик не тешит взгляд повелителя.

— Мы бы сбежали, когда Окунь к вам пошел — он не давал — присоединилась к разговору еще одна девушка — Он камень взял и говорит — 'Если хоть одна б..ть дернется — голову ей расшибу'.

Н-да, вот тебе и расчет. Написали на бумаге, да забыли про овраги. По-хорошему, надо было его сразу валить и не мудрить. Хотя — откуда я мог знать, что дело обстояло именно таким образом? Нет, в процедуру приема групп надо вносить изменения.

— Ладно, это уже день вчерашний — сказал я вновь прибывшим — Садитесь у огня, берите еду.

— У нас сегодня в меню рыба — Генриетта подбоченилась — Мы уже отужинали, но поскольку с едой у нас проблем нет, то ее хватит и на вас.

Фраза была путаная, но политически верная, моя мудрая фрау старший повар похоже торила дорожку моему же авторитету. Много еды — это стабильность, это подкупает.

Новые члены группы рассаживались у огня, они были еще насторожены и тревожно улыбались, но было видно, что на душе у них стало полегче — костер и пища делали свое дело. В принципе, человеку для счастья надо не так уж и много — просто оказаться среди тех, кто не причинит тебе вреда и кого можно не бояться, оказаться среди своих. И еще — чтобы впереди была хоть какая-то перспектива, цель и ты был задействован в ее достижении. В том мире мы про это забыли, там было сделано все для того, чтобы люди были разобщены, эти простые, по сути, вещи заменили комфортом и теорией потребительства, а здесь все вернулось на круги своя.

Из темноты вынырнул Ювелир, коротко кивнул — мол, ушел неприятный человек. По его лицу было заметно, что радости он по этому поводу не испытывает.

— Надо было его убить — сказал негромко Настя, подошедшая к нам — Зря ты его отпустил.

Вот тебе и раз. Девочка с академическим образованием, экобиолог. И — убить?

— Полностью поддерживаю — присоединился к ней Ювелир — Таких как этот отпускать нельзя. Он вернется.

— Оба — правы — ответил им я — С одной стороны. А с другой — делать это на глазах у людей, которые с ним пришли? Просто на секунду представьте их реакцию, чем мы тогда от того же Окуня будем отличаться? Нет, не с нашей морально-этической точки зрения, это все фигня, на это мне начхать. Просто в их сознании четко зафиксируется, что они сменили одного хозяина на другого. А мне не нужны рабы, мне нужна общность людей, которая сосуществует вместе, потому что сама этого хочет. Добрая воля — это величина, которая будет посильнее любой идеологии.

— Не думаю, что они были бы против — упрямо сказала Настя — Ты же слышал?

— Слышал — подтвердил я — Но — уже после того. Это косяк, который надо будет учесть при приеме следующих групп.

— Что слышал? — поинтересовался Ювелир — Я что-то пропустил?

— Есть такое — Настя фыркнула — Это хрен с горы еще той мразью оказался.

— Так может я метнусь, догоню? — Ювелир нехорошо заулыбался, детали его похоже не слишком интересовали — Не думаю, что он далеко ушел.

— Не лучшая идея — остановил его я — В темноте, в одиночку... Не стоит оно того. Да, у нас теперь есть враг, он знает, где мы находимся, и ушел живым, но это ничего. Никуда он не денется, все равно поблизости бродить будет, так что все одно мы его убьем, раньше или позже.

— Ладно, я на 'точку' — Ювелир деловито огляделся — Костер скоро прогорит, да и мало ли чего?

— Погоди — остановил я его — Еще одно дело надо до ума довести.

Я подошел к костру и не без удовольствия оглядел расширившуюся количественно группу. Ну да, в основном слабый пол, нет мужиков, но это ничего. Тем более, что в ряде работ женщины куда полезнее, усерднее и внимательней мужчин будут. Например — в разделке и сушке рыбы. Да и организованней они. Хотя — ох как мне еще нужно хотя бы десяток ребят, я бы тогда мангруппы по степи разослал, по три человека, на предмет поиска новых людей.

— Так, народ — я хлопнул в ладоши, головы повернулись в мою сторону — Сначала несколько слов для вновь прибывших, для их душевного спокойствия.

Вновь прибывшие насторожились.

— Теперь вы члены нашей группы. Да, как я и говорил, мы будем за вами приглядывать, мы будем оценивать вашу полезность и добросовестность, но это не значит, что вы люди второго сорта. У нас нет деления на чистых и не чистых — все равны друг перед другом. Это не демократия, не коммунизм — это реалии нашего нового мира. Не думаю, что так будет везде, уверен, что скоро появятся и тоталитарные общины и рабовладельческие — люди все разные. Но наш путь — такой. Это, разумеется не значит, что здесь будет некое подобие анархии, то есть 'твори, что захочешь'. Это исключено. Есть фронт работ, есть слово 'надо', есть внутренний распорядок и свод правил, пусть пока и неписанных. И еще есть я, лидер группы и последнее слово и решение всегда будет за мной. По крайней мере — пока.

— Разумно — сообщила всем немолодая и некрасивая женщина — Безвластие — путь к гибели. Я такой уклад только приветствую.

Надо будет с ней поговорить, интересный персонаж.

— Но мы растем — растем как общность людей — продолжил я, кивком обозначив, я слова женщины слышал — И мне уже не обойтись без тех, кто будет принимать решения на локальных уровнях — в рейдах, которые обязательно скоро начнутся и здесь, в крепости, если я буду отсутствовать. В данных ситуациях их слово будет приравнено к моему, на общих советах, которые тоже неминуемы, их мнение будет учитываться как особое.

— Номенклатура — задумчиво произнес Проф.

— Да, номенклатура — подтвердил я — Но она бывает разной, вам ли не знать? Кстати — я сейчас закончу и после отдельно вашей парочке буду бубну выбивать.

Проф и Герман переглянулись, явно перепугавшись.

— Итак — офицеры, я решил назвать эти должности так. Их будет два — я показал на парочку, так и стоящую за моей спиной — Один — это Настя, ее функционал — аналитика, кадры, распределение обязанностей и контроль за выполнением работ. Второй — Ювелир, за ним все военные дела.

— Будем голосовать? — поинтересовалась Галка на редкость напряженным голосом.

— С чего бы? — даже удивился я — Это решение не обсуждается, оно принято мной и является окончательным. Впрочем... Ювелир, подойди ко мне.

Он подошел к костру, ступая тяжело, как медведь, и посапывая.

— Я обращаюсь только к тем, с кем он был тогда. Ну, вы поняли, о чем я — костер постреливал вверх искрами и потрескивал, освещая лица сидящих вокруг него — Мне интересно только их мнение по этому вопросу.

Их было не так уж много, тех, кого я тогда спас от Окуня. Они молчали, глядя на огонь, Ювелир сопел сбоку от меня.

— Надо тебе будет что-то такое сшить, особенное — сказала наконец Милена — Ну, что-то вроде отличительного знака. Хорошо бы что-то форменное, но где материю взять?

— Спасибо — хрипло сказал Ювелир — Спасибо.

— Разобрались — не без удовольствия сказал я — Это хорошо. Так, приятель. К тебе в распоряжение поступает во эта парочка — глазастый и ушастый, уж простите за каламбур. Гоняй их в хвост и гриву. Можешь извести с ними пять патронов к 'винчестеру' и три револьверных. Гулять — так гулять.

Павлик показал Стриму большой палец, тот немного ошарашенно кивнул.

-Настя, ты подберешь себе помощника сама — повернул я голову к девушке и дождался ее кивка — Я бы советовал Аллочку. Пиар-агентство, стало быть читать-писать и анализировать умеет.

Алла довольно заулыбалась, вертя кудлатой головой с забавно точащими вихрами.

— Еще несколько кадровых моментов — снова привлек я общее внимание — Фрау Генриетта назначается самым-самым главным поваром. На ней готовка еды, а также прием, хранение и распределение съестных припасов, со всеми вытекающими отсюда полномочиями.

— Яволь — с достоинством ответила Фрау — Но мне тоже надо помощник. Я могу и одна, но это будет не слишком правильно.

— Совершенно с вами согласен — подтвердил я ее правоту — Вы можете взять себе одного человека на постоянную службу и еще один человек будет вам помогать в качестве дежурного по кухне. Составьте график, не взирая на лица и вопли 'не хочу' и в путь. Правда, я и офицеры в него не войдут — у нас других дел много.

— 'В путь' — куда? — подняла бровь Фрау.

— Это идиоматическое выражение — пояснил я — Значит — все согласовано, за работу. Так, что еще на повестке дня? Настя.

— Да? — отозвалась новоиспеченная леди-офицер.

— Завтра опроси всех новеньких — имя, профессия, характеристики — все по обычной процедуре. Ну, и по факту доложишь мне.

— Само собой — Настя похлопала по тубусу, из которого она уже вынула грибы и в который снова были помещены бумаги.

Грибы, кстати, прошли всестороннее изучение, их разламывали на предмет порозовения, капали на шляпки воду и нюхали и под конец положили в темное и сухое место. Научный подход, по-другому не скажешь. Генриетта особенно тщательно к этому делу подошла, похоже, что у нее на грибы большие надежды есть, они с Настей долго о чем-то говорили.

— Ну, и финалом наших посиделок будет лекция — я подошел к ученым, которые при моем приближении заерзали на своей скамеечке — О положении дел на планете. Так кто начнет?

— Это только теория — Проф потупился — Теория — не есть истина, она может быть ошибочна.

— Ошибочна — подхватил Герман — И потому введет всех в заблуждение.

— Впрочем, как не странно, наш волосатый недруг и наша вновь обретенная подруга прояснили один из моментов — Проф встал на ноги и начал прохаживаться у костра — У нас была версия о том, что смерть здесь не конечна.

— Не приписывайте мне своих заслуг — попросил Герман — Я был с ней не согласен. Теперь приношу свои извинения — вы были правы.

— Это не важно — Проф увлеченно махнул рукой — Я предположил, что в данной реальности смерти быть не может. Она хоть и крайне детальная, неотличимая от настоящей — но виртуальная, сиречь — игровая. А в играх никто не умирает до конца. И оказался прав!

— Вот только поди знай, что хуже — негромко сказал Герман — Конечная смерть или вот такая, как здесь, с переходом в качество Иванов, родства не помнящих.

— Поясни — попросил его Ювелир — Не надо вот этого всего, полунамеков.

— Да все просто — ответил за Германа Проф — Коллега говорит о том, что если сейчас смерть — это неприятность, серьезная, но не критичная, то через месяц, когда у каждого прибавятся опыт, знания, уровни и характеристики, это будет уже беда.

— А если это произойдет через год? — продолжил Герман — Когда сформируется общество, появится геополитика, пройдет размежевание территорий? Это уже катастрофа.

— И самое страшное — возродившись, человек теряет все — закончил Проф — Повторюсь — уровни, опыт, память, место в обществе. Стирается личность, целиком. Навсегда.

— И добавьте к этому кошмару тот факт, что человек снова входит в мир голым, при этом все остальные в нем уже одеты — теперь и я до конца понял, о чем говорят умники. А ведь и вправду — жуть — И что ему, голожопому, светит в обществе, где все уже в штанах и с ружьями? Вряд ли тарелка супа и теплое одеяло. В лучшем случае третьи роли и низ социальной лестницы, каким бы гуманным это общество не было.

— Жутковатая картина — сказал кто-то из девушек — Страшно жить-то.

— Так это всегда так, жизнь — она не кусок торта — ответил я ей — Настя, завтра опросишь каждого, пусть они хоть как, хоть контурно опишут место появления. А наши ученые друзья с утра не пойдут обыскивать город, а направятся с тобой и попробуют тоже хоть как, хоть контурно, на основании устных рассказов нарисовать карту окрестностей, где ты и будешь отмечать эти самые места. Надо знать, кого где искать если что. Теперь это — необходимость, насущная как хлеб.