Фераблим (Рабочее название)

— Я отношусь к нему ровно так, как он того заслуживает. И как раз недавно я уже указывала ему на то, что он явно не справляется со своими обязанностями.

— Уверен, он делает все, что в его силах,— продолжал заступаться за Минникса Ливин Лар.— А тебе следовало бы быть с ним помягче. Все-таки именно от него зависит наша с вами безопасность в этом городе.

— Гибель Аристаса указывает на то, что Ракс не контролирует ситуацию.— Итон Беллинган встал на сторону дочери.

— Возможно. Но будет очень трудно найти ему замену, если ты станешь настаивать. К тому же, уверен, совет, в котором немало сторонников Ракса Минникса, не поддержит его отставку. А он, скорее всего, на ближайшем заседании снова заговорит об ужесточении мер безопасности и расширении полномочий силового блока, и, боюсь, на этот раз совет будет на его стороне.

— А я снова буду против!— жестко заявил Беллинган.— Это может нарушить и без того хрупкое равновесие, которого удалось достигнуть благодаря нашей умеренной политике. Народ до сих пор ропщет, недовольный прошлогодними обысками, арестами и чрезмерностью публичных казней. Они видят в этом ущемление прав коренного населения Моросана.

— Не понимаю!— воскликнула Урфина.— Чем они недовольны?! Ведь все это делается для их же блага! Никогда прежде в Моросане не было такого достатка и безопасности, как при Беллинганах. Ведь это именно деду удалось навести порядок и отогнать иллатхи от городских стен. Это при нем были построены новые фабрики, обеспечивающие работой большую часть городского населения. Это он начал раздачи пособий и бесплатного питания для неимущих. Я уже не говорю о том, что именно при моем деде и твоем отце простые моросанцы получили уникальную возможность посылать своих детей на обучение наукам на Счастливые Острова. И ведь ни один из них не захотел вернуться обратно, каждый нашел себе занятие по душе и возможность стать частью высшего общества. Раньше они об этом даже мечтать не могли!

— Скажу тебе по секрету: они никогда не будут довольны,— сказал Ливин Лар.— Это заложено в природе человека — сколько не дай, ему все мало.

— Вот именно! Так может не стоит их так баловать?! Не пора ли показать, кто настоящий хозяин Моросана?! Я терпеть не могу Ракса Минникса, но тут я с ним полностью согласна: любые проявления смуты должны уничтожаться в самом зародыше. Мы должны действовать жестче. Никакой пощады бунтарям!

— Ты слишком строга и прямолинейна, дорогая,— поморщился Лар.— С таким характером ты можешь взять власть в городе. Но сумеешь ли ты ее удержать? Не думаю. Наши противники играют на противоречиях. То, что предлагает Ракс Минникс непременно вызовет бурю недовольства, а наши враги с удовольствием подольют масла в огонь. Насилие порождает насилие, запомни это. Ты должна быть гибкой, даже если это идет вразрез с твоими принципами желаниями.

— Слушай своего дядю, дочка, он плохого не посоветует,— подал голос Беллинган.

Вот как, оказывается, Ливин Лар — дядя Урфины? Выходит, у нас этакий обед в тесном семейном кругу.

Правда, я чувствовал себя в этой компании бедным родственником, на присутствие которого никто не обращает внимания. И я решил это исправить:

— А что теперь будет с той девушкой?

Урфина посмотрела на меня достаточно красноречиво, чтобы понять: ревность не чужда этому миру. Девочке было неприятно то, что я решил уделить внимание другой особе.

— Как я уже сказал, она молчит,— ответил Ливин Лар.— Она очень чувствительна к боли и падает в обморок даже при одном упоминании о применении к ней силы. А когда она приходит в себя, то продолжает упрямо молчать.

— Жаль. Нам следовало бы узнать, кто за ней стоит,— пробормотал Итон Беллинган.— Не думаю, что она действовала в собственных интересах.

— Я тоже в этом сомневаюсь,— поддержал его Лар.— Но если Ракс Минникс продолжит в том же духе, боюсь, она умрет раньше, чем мы узнаем правду.

— Может быть, я с ней поговорю?— предложил я.

— С чего это такое участие?— фыркнула Урфина.

— Мне кажется, ты уже заметила, что я умею убеждать людей. Не хочу ничего гарантировать, но возможно, у меня получится то, чего не удалось добиться Раксу Минниксу.

Я попытался сыграть на противоречиях. Девушка терпеть не могла начальника службы безопасности, и моя победа могла бы стать очередным доказательством его несостоятельности.

Но ответа я ожидал не от нее, и Итон Беллинган, пожав плечами, сказал:

— Я бы не стал мараться, но если это ваше пожелание — почему бы и нет? В особенности, если это принесет положительные результаты.

— Я постараюсь.

— А я даже готова поспорить, что у тебя ничего не получится,— вмешалась Урфина.

— Хорошо,— согласился я.— Спорим на поцелуй!

Она наморщила носик, но приняла вызов:

— А если ты проиграешь, отдашь мне свою корону.

Отправляясь на обед, я оставил в комнате свою шляпу, и теперь мою голову украшал лишь обруч Анализатора, который девушка приняла на корону. Что ж, ставка была высока, но я готов был рискнуть. В конце концов, это не только дело принципа.

— Договорились!

— Дети, дети...— покачал головой Беллинган.— Развлекайтесь... Только никаких поцелуев до официальной церемонии!— Потом он сказал, обращаясь непосредственно ко мне: — Я передам ваше предложение Раксу. Не думаю, что оно приведет его в восторг, но я постараюсь его переубедить. Он зайдет за вами, как только освободится...

После обеда снова пришел портной. Он принес какие-то обрезки тканей и некоторое время прикидывал, насколько краски соответствуют оттенку моей кожи и цвету глаз. Урфине же было гораздо важнее, как мой будущий костюм будет гармонировать с ее новым платьем. В результате последнее словно осталось за ней. Присоединившийся к нам Роо витал в стороне и не вмешивался. Лишь когда появился Ракс Минникс, он занял свое привычное место над моим правым плечом, словно ожидал какой-то пакости от этого субъекта и стремился меня от него защитить.

Итон Беллинган был прав: мое предложение не понравилось сторожевому псу. Еще бы: я не только решил сунуть свой нос дела службы безопасности, но и собирался преподать урок ее начальнику! Однако отказать наместнику он не мог.

— Следуйте за мной, Ваше Высочество!— сказал он сухо.

— Ты с нами?— обратился я к Урфине, очень рассчитывая на то, что она откажется. Моя предстоящая беседа с узницей могла вызвать у девушки массу неудобных вопросов. Впрочем, как и у Ракса Минникса. Но от него мне было легче избавиться, нежели от любопытной и — как оказалось — ревнивой дочери наместника.

Она бросила взгляд на начальника службы безопасности, наморщила носик и, поборов жгучую неприязнь, заявила:

— Конечно!

Но тут мне на помощь пришел Ракс:

— Я возражаю. Тюремное подземелье не самое подходящее место для визитов столь юной и впечатлительной особы.

— Вы не можете мне запретить...— начала неуверенно Урфина.

— В данном случае могу. К тому же это не моя прихоть, а рекомендация наместника.

Немного подумав, девушка кивнула:

— Хорошо, пусть будет так.— Посмотрела на меня.— Тем более, я заранее знаю, что у тебя ничего не получится.

Уже во второй раз за время знакомства с этими милыми людьми я отметил возникшее между начальником службы безопасности и дочерью наместника единодушие.

— На обратном пути не забудь вымыть руки натереть до блеска МОЮ корону,— съязвила девушка.

Расставшись с Урфиной, я направился следом за Раксом.

Пройдя по коридору, он остановился перед лифтом и категорично заявил, взглянув на Роо:

— Этот должен остаться здесь!

Я придерживался того же мнения: не хочу, чтобы Сотфору стало известно о том, что у меня появился альтернативный вариант того, как выбраться из этого мира.

Роо остался, а мы сели в лифт.

Я ожидал прогулки по городу, но оказалось, что узницу содержат в подвальном помещении дворца.

— Городская тюрьма переполнена, а здесь всегда есть свободная камера,— удовлетворил мое любопытство Ракс.

Это был самый чистый и светлый подвал из всех, в которых мне довелось побывать за последнее время. Он был полностью отведен под арестантские камеры, коих насчитывалось не меньше двух десятков с обеих сторон от лифта. Двери прочные, стальные, глазок для надзирателя, простой, но крепкий засов. В подвале царила тишина, если не считать размеренных шагов прохаживавшихся по коридору охранников. Теперь мне уже достаточно было беглого взгляда, чтобы определить: заключенных стерегли иллатхи — преувеличенно огромные, со слегка гротескными физиономиями, наверняка, безумно сильные, неутомимые и неподкупные стражи.

Мы свернули направо. Ракс миновал шедшего навстречу охранника, не удостоив того внимания, но иллатхи развернулся и молча направился за нами.

Начальник службы безопасности остановился рядом с дверью под лампой, дождался, когда охранник разберется с засовом и откроет вход в камеру, а потом обратился ко мне:

— Она в полном вашем распоряжении. Но хочу сразу предупредить: дамочка чрезвычайно чувствительна к боли. Смотрите не переусердствуйте: она нам еще нужна.

За кого он меня принимал?!

Я вошел внутрь, дверь за моей спиной закрылась.

Что ж, избавиться от опеки Ракса Минникса оказалось даже проще, чем я предполагал. Теперь никто не мог помешать моему общению с таинственной незнакомкой.

Камера оказалась небольших размеров — два на три метра,— стены, выложенные грубо обработанным камнем, окон нет. Кровать больше напоминала широкую лавку. Тощий матрац, тонкое одеяло, скошенный деревянный брусок вместо подушки. Девушка сидела на краю. Когда я вошел, она окинула меня оценивающим взглядом, который, как мне показалось, чуть дольше положенного задержался на венчавшем мою голову Анализаторе. Страха в глазах девушки не было изначально, а явное презрение неожиданно сменилось неподдельным интересом.

С тех пор, как я видел ее в последний раз, она почти не изменилась. Разве что разбитая губа немного опухла да появился новый синяк на скуле и на запястье правой руки. На вид ей было чуть больше двадцати, темные волосы, короткая стрижка, милое личико...

Симпатичная...

Пока я думал, с чего начать, она заговорила первой:

— Давно в Фераблиме?

Я догадался: меня выдал Анализатор. Ей была знакома эта штука, а значит, мои предположения подтверждались. И все же, судя по тону, она испытывала те же сомнения, что и я, поэтому ее слова можно было считать пробным шаром, брошенным наугад, но в правильном направлении.

— Нет, всего несколько дней,— рискнул ответить я.

— И уже жених дочери наместника?— усмехнулась незнакомка.— Завидное проворство.

— Нет, всего лишь стечение обстоятельств.

— Только не говори мне, что ты пришел в эту дыру ради ее прекрасных глаз... Что ты делаешь в Фераблиме на самом деле? Эликсир?

По-кэрлански она говорила бегло, без заметного акцента.

Вообще-то я сам собирался задавать вопросы. Но раз уж так получилось, то я решил быть по возможности предельно откровенным. Очень часто это располагало собеседника к взаимности.

— Нет. Я здесь проходом. Я направлялся в Яргос, но застрял в этом мире. Помимо прочих проблем, у меня, как и у тебя, теперь нет Проводника, но я работаю над тем, чтобы его вернуть. Кроме того я понятия не имею, где находится Точка Перехода. Поэтому я и решил обратиться к тебе за помощью.

— Какое совпадение!— воскликнула она.— Я как раз тоже нуждаюсь в помощи. Вытащи меня отсюда, и я помогу тебе добраться до Яргоса.

Собираясь обратиться к ней, я был уверен, что она попросит об ответной услуге. И я даже догадывался о том, что именно она от меня потребует.

Я не ошибся.

— Это будет непросто,— пробормотал я.

— Уверена, что для человека, сумевшего втереться в доверие к наместнику Моросана, это плевое дело.

— Не все так радужно, как это тебе представляется,— покачал я головой.— Проводник и Точка Перехода — это не единственные мои проблемы.

В первую очередь я имел в виду отравлявший мой организм яд сампана.

— Проблемы для того и существуют, чтобы их решать,— заметила она, посмотрела на меня и заявила: — Ты слышал мое условие.

— Не кажется ли тебе, что это не самое подходящее место для того, чтобы ставить мне условия?

Не люблю, когда меня пытаются взять за жабры.

— Так ведь это ты пришел ко мне со своими печалями, а не я к тебе! Если честно, я и сама сумею выпутаться из этой истории — и не в таких передрягах приходилось бывать. Жаль только будет потраченного времени. Но в этом случае ты рискуешь навсегда застрять в этой дыре.

Что ж, разговор получался совсем не тот, на который я рассчитывал. Но ее требование было вполне законным.

— Найди человека, которого зовут Полуночником,— сказала она вдруг.— Уверена, вместе вы обязательно что-нибудь придумаете.

Одна голова — хорошо, а две...

— Кто он? Где мне его искать?

— Он мой старый знакомый. А найти его очень просто: загляни на досуге в лавку Хромого Матуса и скажи, что тебе нужно встретиться с Полуночником. Он все устроит.

— Какая таинственность,— проворчал я.— Хорошо, я найду его.

— И вот еще что... Постарайся сделать так, чтобы меня не перевели в городскую тюрьму. Вытащить меня оттуда тебе будет гораздо сложнее.

Знать бы еще, как это сделать?

И только сейчас я вспомнил о том, зачем, собственно, сюда пришел:

— В этом случае тебе придется быть более сговорчивой в беседах с местным начальником службы безопасности. Он хочет знать, кто ты и кто тебя послал за Эликсиром?

— Хорошо, я что-нибудь придумаю,— согласилась она.

Уже у двери я обернулся и спросил:

— Как тебя зовут?

— Лиса.

Красивое имя. И хотя это слово имело ударение на первом слоге, его иное звучание подходило для этой особы гораздо больше.

Оказавшись в коридоре, я заверил Ракса Минникса:

— Она обещала подумать, поэтому, я думаю, во время следующей вашей встречи она будет более покладиста.

— Посмотрим,— прокряхтел Ракс, и мы покинули подвал...

Последующие два дня прошли в суете подготовки к предстоящему балу. Я не принимал непосредственного участия в его организации, но и для меня нашлось подходящее занятие. Сначала местный балетмейстер дал мне пару уроков хореографии. Танцевать я не люблю с детства и честно считаю себя несколько неуклюжим. Одно радует — местные танцульки не отличались особой сложностью и больше напоминали прогулку, нежели брейк данс. Мастер привел с собой помощницу, которой отводилась роль моей пары, но Урфина прогнала ее прочь и заняла ее место. В танце она была еще более грациозна и обворожительна, и мне волей-неволей приходилось ей соответствовать.

Потом настала очередь портного. Он спешил закончить в срок мой костюм для выхода в свет. Явившись в очередной раз, он принес с собой заготовки будущего шедевра: рукава, манжеты, грубую основу парадного кителя и белоснежной рубахи, целый ворох кружев, лент и тесьмы. В моей комнате, превратившейся в некое подобие ателье, стало людно. Помимо меня самого и портного, время от времени там находились его помощницы-швеи, Роо и Урфина Беллинган. Дочка наместника придирчиво наблюдала за работой мастера и беззастенчиво давала ему советы. Впрочем, в нарядах она разбиралась гораздо лучше, чем в политике, поэтому портной охотно прислушивался к ее мнению. Возможно, еще и потому, что знал: все равно будет так, как хочет она.