Фераблим (Рабочее название)

— На кого?— настороженно спросил я.

— На сторонников Гвенангана, конечно.

— А ничего, что они ваши сородичи?

— А разве вы, люди, не убиваете друг друга?— огрызнулся Гыржа.

— Еще как!

— Вот и иллатхи всякие бывают,— заявила Лала.— Для тех, кто вчера вырвался из Клерши, мы такие же враги, как и вы. И даже хуже. Для них мы предатели. И если вас они могут разве что убить, то нам, в случае поимки, грозит более страшная кара.

— Вчера я видел, как они пожирали тех, кого убивали. Некоторых огладывали живьем.

— Что поделать,— вздохнула "девушка".— Для иллатхи люди не более чем корм... который пытается сопротивляться.

— А для вас?— осторожно спросил я.

— Мясо — самая питательная и самая доступная пища в этом мире,— мечтательно проурчал рептилоид.

— А главное, иллатхи, однажды попробовавшему человечину, трудно сдержаться в следующий раз. Именно поэтому мы предпочитаем другую пищу.

— Невкусно,— протрещал Пальмеран. По крайней мере, мне показалось, что именно это он и сказал.

— Но иногда ведь так хочется,— плотоядно облизнулся Гыржа.

— Не слушай его!— махнула рукой Лала.— Мы достаточно сильны, чтобы бороться с подобными желаниями.— Она вздохнула и добавила:— В общем, мы стараемся.

— Почему с вами нет Шорана?— спросил я.— Он стоит десятерых.

— Он занят более важными делами,— ответила Лала.— И вот что: будет лучше, если он не узнает о том, чем мы собрались заниматься.

— Думаешь, он был бы против?

— Думаю, он бы посчитал это неоправданным риском. Ему дорог каждый из нас. Он что-то задумал, сказал, что скоро нам понадобятся все наши силы. Но нам надоело сидеть без дела.

— Скучно,— поддержал ее Гыржа.

А я мысленно зацепился за слова о том, что у Шорана появились какие-то планы. Это обнадеживало.

На охоту мои знакомые иллатхи собрались с привычным им оружием. Лала взяла свою навороченную винтовку, Пальмеран никогда не расставался с двумя иглострелами. И даже у Гыржи на поясе висел массивный широченный тесак.

— Насколько я знаю, убить иллатхи из обычного оружия не так просто,— высказался я.

— Зато можно ослабить, на короткое мгновение вывести из боя. А потом... Потом сам увидишь...

Мне непривычно было открыто идти по городу в составе столь необычной компании. То, что человека сопровождали иллатхи, было вполне привычно для Моросана. Слуги, носильщики, посыльные, охранники. Все они числились чьими-то рабами. Но у меня это был первый опыт. Да и друзья мои считались свободными.

Я вертел головой по сторонам, поглядывал на окна. Почти все они были закрыты ставнями, и даже самые любопытные предпочли безопасность своей пагубной в нынешние времена страсти.

Первого противника мы услышали даже раньше, чем его увидел паривший над крышами Коло. Он пытался выбить дверь в одном из домов на границе промзоны и спального района. Внешне враждебный иллатхи напоминал медведя, потерявшего шерсть. Впрочем, сравнение было чисто условным, потому что при ближайшем рассмотрении это чудовище оказалось куда менее симпатичным, нежели пушистый обитатель леса из моего родного мира.

— Он мой!— крикнули почти одновременно Лала и Гыржа.

"Медведь" отреагировал мгновенно: оставил дверь в покое и развернулся навстречу неприятелю. Рептилоид выхватил секиру и бросился на противника. Но синекожая оказалась проворнее: она вскинула винтовку и выпустила иглу в чудовище прежде, чем его достиг Гыржа. Выстрел не причинил иллатхи никакого вреда. Секущий удар широким клинком так же прошел бесследно: тесак угодил в лапу, словно в тиски. И тут же рептилоид получил мощнейший удар по физиономии, отбросивший его метров на десять по улице.

— Ого!— восторженно воскликнул он, вскакивая на ноги.

В дело вступил Пальмеран. Он взялся за иглострелы и с двух конечностей выпустил по противнику дюжину снарядов. Еще один добавила Лала. Это был удачный выстрел: игла угодила "медведю" прямо в глаз. Но даже это не произвело должного эффекта: иллатхи твердо стоял на задних лапах и ревел скорее от ярости, нежели от боли.

То, что Гыржа остался без оружия, ничуть его не огорчило. Он снова разбежался, прыгнул, ускорился и врезался противнику в грудь. Думаю, даже если бы на его пути оказалась каменная стена, то и она не выдержала бы такого удара. Вот и "медведя" опрокинуло на спину, и Гыржа моментально оказался сверху, пустив в ход длинные когти. Они рвали плоть иллатхи, разбрасывая по сторонам ошметки, которые тут же превращались в вязкую черную субстанцию. Чудовище пыталось сопротивляться, но с рептилоидом ему было не совладать. Прошло не больше минуты, и Гыржа легко спрыгнул с обмякшего противника. И тут в дело вступил Коло. Он спустился к распростертому на брусчатке телу, к которому из облачка, словно нити паутины, потянулись тончайшие отростки. Я видел, как уменьшалось в размерах, таяло тело поверженного противника. В то же время облачко над ним немного подросло, стало темнее, а внутри него засверкали электрические разряды.

— Что это было?— спросил я, когда от "медведя" не осталось и следа. Коло "подобрал" все, до последней капли.

— Это называется прогресс,— ответила Лала и добавила:— В понимании иллатхи. Пожирая друг друга, мы приобретаем новые навыки, становимся сильнее.

— И ты... тоже?

— А ты против?— усмехнулась синекожая.— Нет, я принадлежу к небольшому числу тех, кто пытается уйти от древней практики взаимопожирания. Мы прогрессируем иначе, более цивилизованно. В этом есть свои плюсы, но и минусы — тоже.

— А Коло?— покосился я на сильно раздобревшее облако.

— Он с нами, но он — исключение. Ему труднее, чем нам, восполнять свою энергию. Обычно он поглощает Низших, но сегодня ему повезло.

Мы пошли дальше.

Через два квартала мы увидели мужчину, удиравшего от четвероногого монстра, похожего на грациозную пантеру. У самого перекрестка находился дом, дверь которого была приоткрыта. За порогом стояла перепуганная женщина, готовая в любой момент захлопнуть дверь. Она с болью в глазах смотрела на приближавшегося бегуна.

— Как думаешь, убежит?— спросил Гыржа, обращаясь к синекожей.

Лала не успела ответить, так как мужик споткнулся и растянулся на мостовой. И тут же его оседлало чудовище. Оно ударило лапой, располосовав спину бедолаги прежде, чем Лала выстрелила. Попала. Тварь обернулась, увидела превосходящие силы противника и поспешила скрыться в подворотне.

— Стойте здесь!— сказал я своим товарищам и поспешил на помощь женщине, которая решилась выйти из дома, чтобы помочь близкому ей человеку — мужу или брату. Она попробовала поднять его, но не хватило сил. Заметив меня, она испугалась, попыталась рывками дотащить мужчину до дверей.

— Не бойтесь, я помогу!— крикнул я ей.

Потом мы вместе подняли обмякшее тело раненого и поволокли его к дому. На полпути он пришел в себя и, постанывая, смог идти сам.

— Спасибо!— сказала благодарная женщина.— Дальше мы сами.

Она все же побаивалась незнакомца, появившегося на улице в необычной компании, и настойчиво захлопнула дверь перед самым моим носом.

Я вернулся к своим товарищам. Они стояли там же, задрав головы вверх. Взглянул и я и увидел круживших над Куполом крылатых иллатхи.

— Они уже здесь,— пробормотала Лала.

Их было много, и ждали они одного — когда исчезнет непроницаемый экран, защищавший город с воздуха.

По словам Шорана, помочь им в этом должны были твари, вырвавшиеся из Клерши. Но судя по всему, они не спешили, рассредоточившись по всему городу в поисках добычи. То ли старик сильно преувеличивал влияние на них Тальхака, то ли тот просто дал своим подчиненным возможность подкрепиться перед решительным боем. А может, выжидал чего. Планы одного из лучших полководцев Гвенангана были мне неведомы.

Наше внимание привлекли сухие щелчки на соседней улице. Именно так стреляла винтовка Лалы. Но синекожая стояла рядом со мной, а значит, стрелял кто то другой. Мы поспешили к месту происшествия.

Иллатхи штурмовали один из домов в переулке. Мужчина, расположившийся на балконе, отстреливался из винтовки. Перегибаясь через перила, он палил по крупной бочковидной твари, ломившейся в прочную дверь, усиленную стальной решеткой. Еще одна, похожая на богомола, пыталась добраться до стрелка по отвесной стене. Она вколачивала остроконечные лапы в кирпичную кладку и тянулась все выше. Правда, получалось не очень: стрелок ухитрялся сбивать ее меткими выстрелами. Однако иглы не могли пробить прочный хитиновый панцирь, поэтому каждый оставался при своем.

Мы обрушили на агрессора всю мощь нашего оружия. Наши с Пальмераном три короткоствольных иглострела заработали по туше пытавшегося вышибить дверь чудовища. "Богомол" оставил попытки взобраться на стену и бросился на нас. Его встретила Лала точными выстрелами из винтовки. Тяжелые иглы сбивали настырно рвавшегося к нам иллатхи с лап. Он падал, поднимался и упрямо шел вперед, пока его не остановил Гыржа. Рептилоид набросился на "богомола", срубил одну лапу тесаком, подмял под себя и принялся рвать на части.

Мужик на балконе приободрился. Он уже праздновал победу, когда на него сверху обрушилась крылатая тварь. Она спикировала с крыши, пролетая над стрелком, схватила его задними лапами и подняла в воздух. Мужчина оказался для нее тяжеловатым, поэтому существо сначала провалилось, едва не коснувшись земли, но потом, вырвавшись на широкую главную улицу, активнее заработало перепончатыми крыльями. Поднимаясь все выше и выше. Ее добыча, выронив винтовку, отчаянно вопила фальцетом, но мы ей уже ничем не могли помочь, так как сами оказались в затруднительном положении.

Иллатхи полезли на нас со всех концов: одни появились со стороны главной улицы, другие валили через забор в противоположном конце переулка, третьи спускались по стенам домов или падали с крыш. Какая-то тварь, похожая на крысу выползла из подвала через разбитое окно.

Мы оказались в полном окружении.

"Вот и поохотились, мать вашу!"— подумал я, паля из иглострела во все стороны.

Гыржа метался, словно шаровая молния, сшибая с ног и лап появлявшихся на его пути противников, хватал их и отбрасывал назад, рвал когтями или рубил тесаком. Лала сначала отстреливалась из винтовки, а потом, когда закончились иглы, обнажила коготки и составила компанию рептилоиду. Парившая над переулком черная тучка по имени Коло разразилась молниями, испепеляя всякую мелочь либо парализуя более крупных противников. И даже обычно сторонившийся сражений Роо, раздувшись пузырем, отбрасывал в сторону рвавшихся ко мне иллатхи. Единственно, кого я не видел, это Пальмерана. Как только началась атака, он мимикрировал, и теперь, будучи почти невидимым, наносил точечные удары — редкие, но довольно эффективные. Я тоже не оставался без дела. Убрав опустевший иглострел, я взялся за палаш. В отличие от тесака Гыржи, это оружие было предназначено для нанесения урона иллатхи. Оно не только причиняло им боль. Оставленные им раны не затягивались, и пораженные мною противники обильно истекали черной, как смола, кровью.

Мы сражались с отчаянием обреченных. Хотелось бы сказать, что тела наших врагов густо усеяли переулок, но это не соответствовало бы действительности. Не так просто было убить иллатхи. А тех, кто все же доходил до определенной кондиции, "подчищал" прожорливый Коло. Но на их месте появлялись другие, и не было им конца.

Наши противники тоже оказались не лыком шиты. Помимо когтей и зубов они обладали и другим, врожденным или приобретенным со временем оружием. Существо, похожее на живой куст, опутало Лалу тонкими, но прочными корневищами-щупальцами. Мало того, они впились в тело синекожей, парализовали и начали высасывать из нее жизненную силу. Я оказался рядом и принялся рубить корешки. Они рвались неохотно, лопались, как натянутые струны, оставляя на клинке глубокие зазубрины. Враждебные иллатхи пытались мне помешать, но их встречал и разбрасывал Гыржа, а потом добивал Пальмеран. Один из них, упав на землю, опасно запульсировал...

— Берегись!— крикнул рептилоид.

Я заметил, как ко мне метнулся Роо, завис между мною и раздувшимся иллатхи и растянулся, став похожим на огромный плоский блин.

А спустя секунду существо взорвалось, выбросив наружу обжигающий поток пламени. Рептилоиду достаточно было прикрыть лицо лапой — прочная шкура легко выдержала нестерпимый жар. Меня спас головастик: пламя обогнуло защитную мембрану, лишь мимоходом лизнув неприкрытые участки тела. Хуже пришлось Лале: огонь прокатился по ней, а когда схлынул, я увидел как запузырилась, лопаясь, ее кожа. Наружу хлынула типичная для иллатхи черная кровь, и на моих глазах девушка растаяла, растеклась по земле смолистым пятном.

Но, как я уже говорил, убить илллатхи было непросто. Прошло всего несколько секунд, и пятно зашевелилось, вспучилось, вытягиваясь вверх, принимая узнаваемые человеческие черты. А еще через некоторое время передо мной стояла прежняя Лала... Хотя нет, не совсем та: теперь кожа у нее стала фиолетовой.

— Нужно выбираться отсюда,— буркнул рептилоид, угомонив еще одного противника.

Наверное, он имел в виду тесный переулок, из которого не было иного выхода, как на главную улицу. Но оттуда продолжали ползти и забегать иллатхи, призванные на подмогу со всего города. Думаю, для самого Гыржи, умевшего летать, не было бы проблемой исчезнуть отсюда, оставив противника с носом. И для неуязвимого Роо, и для облака Коло. Да и Лале с ее способностями было не трудно просочиться сквозь плотные ряды атаковавших. Но если бы они ушли, я бы остался один. А без друзей, и без того постоянно прикрывавших меня со всех сторон, я не продержался бы и минуты. И я был благодарен им за это. И за то, что они не собирались меня бросать.

Переглянувшись, Гыржа и Лала бросились расчищать для меня путь к главной улице.

— Не отставай!— крикнула мне девушка-иллатхи.

Я не собирался беспомощно плестись в хвосте. Я шел рядом с ними, и мой палаш приносил не меньше пользы, чем их когти и клыки. Коло прикрывал нас сверху, Пальмеран, оставаясь невидимым, продолжал наносить урон противнику уже непосредственно в его рядах, а Роо болтался рядом, готовый прийти на помощь в случае смертельной опасности.

Так мы добрались до главной улицы...

... и тут же наткнулись на существо, которое несколько отличалось от остальных иллатхи.

Нет, оно было таким же безобразным, как кошмар с перепою. Внешне оно походило на огромный оголенный мозг, неторопливо летевший по улице на уровне второго этажа. А от других оно отличалось своей уничтожающей энергетикой. Увидев его, я почувствовал такое угнетение, что захотелось стать маленьким-маленьким и забиться в какую-нибудь щель где-нибудь на противоположной стороне планеты, а еще лучше — в другой вселенной. И я был не одинок в своих чувствах. Мои товарищи, только что бесстрашно пробивавшие себе путь, замерли в нерешительности. В глазах — обреченность и покорность. Но и противники не спешили воспользоваться возможностью окончательного решения вопроса. Их тоже неслабо придавило авторитетом прибывшего на разборки существа, однако эти, в отличие от моих союзников, кроме страха демонстрировали еще и безграничное почитание.