Фераблим (Рабочее название)

Словно в замедленной съемке я видел, как прянули во все стороны осколки, как наружу вырвалось всепожирающее пламя, приглушенно ухнуто, словно в соседнем квартале хлопнула дверь. Я оказался в самом эпицентре взрыва, который, благодаря своевременному вмешательству Роо не причинил мне ни малейшего вреда. Ни осколки, ни огненный жар, ни оглушающий взрыв не смогли проникнуть внутрь спасительного кокона. Обернувшись, я увидел, во что превратился раскуроченный взрывом и охваченный пламенем экипаж. Жалкое зрелище. Обезображенное тело Аристаса Зеркани горело вместе с ним. Я видел, как в стороне продолжали сражаться сцепившиеся в смертельной схватке иллатхи. Они рвали и кромсали друг друга, роняя на землю обрывки плоти, тут же превращавшейся в черные пузырящиеся и тающие капли. Ракс Минникс собственноручно пресек это безобразие. Он бросил в сторону дерущихся нечто, похожее на давешнюю бомбу. Раздался очередной приглушенный хлопок, полыхнула — на этот раз — серебристая вспышка, и на месте двух иллатхи осталась лишь одна исчезающая, словно впитывающаяся в землю, лужа.

После чего Ракс твердым шагом направился ко мне. Роо поспешно сдулся, выпустив меня из защитного кокона, и ретировался с глаз грозного начальника службы безопасности и порядка. А тот остановился напротив меня, как-то недобро усмехнулся и сказал:

— Добро пожаловать в Моросан... Ваше Высочество!

Глава 4

— Бедняга Аристас... Он так хотел вернуться на Счастливые острова. Ему никогда не нравился Моросан. Его тяготила и эта извечная жара, и местные нравы... Жаль, несмотря на целую пригоршню недостатков, он был приятным собеседником и порядочным семьянином. Теперь его мальчики стали сиротами, а красавица-жена — вдовой.

Приятный голос Ливина Лара убаюкивал, несмотря на только что перенесенную встряску. Возможно, причиной тому была мазь, которой появившийся на месте происшествия лекарь обработал полученную мной в бою рану. Боль тут же исчезла, и я почувствовал, как слегка онемело плечо — эффект, очень похожий на местную анестезию.

Мы разместились в уцелевшем экипаже. Раксу Минниксу пришлось потесниться, приняв рядом с собой управляющего делами наместника. Я занял сидение напротив. Роо собирался присоединиться ко мне, но встретил жесткий отказ начальника службы безопасности:

— Он не поедет со мной в одном экипаже!

Иллатхи пришлось уступить, и он последовал за нами следом по воздуху.

Вспоминая, как выглядела горящая повозка и изувеченное тело Аристаса Зеркани, я был до глубины души признателен Роо: он спас меня — в этом не было никаких сомнений. Вряд ли это была его личная инициатива: он выполнял приказ своего хозяина, потому что Сотфору я нужен был исключительно живым. Это вовсе не означало, что я должен был простить ему его выходку с ядом. Морду я ему, так или иначе, набью при первом же удобном случае, но после всего произошедшего сделаю это интеллигентно, с благодарностью в глазах.

"Спасибо",— мысленно поблагодарил я иллатхи.

"Пустяки",— ответил тот, но все же заискрился, словно моя благодарность была ему приятна.

— Кто были эти люди? Почему они на нас напали?— спросил я сопровождающих.

Ракс Минникс сразу же набычился, собираясь сказать что-то резкое, но Ливин Лар мягко тронул его за руку и ответил с присущей ему дипломатичностью:

— Личности нападавших будут установлены в ближайшее время, но я уверен, что это был очередной атентат так называемой шайки Непримиримых.

— Очередной? Звучит зловеще,— отметил я.

— Увы, обстановка в Моросане последних лет не так безмятежна, как хотелось бы. Разногласия существовали и в прежние времена, но ситуация серьезно усугубилась с тех пор, как появилась группа людей, которые негативно относятся к пребыванию в Моросане представителей Счастливых Островов. Непримиримые упрекают их в том, что они, якобы, узурпировали власть и ущемляют права местного населения. Они считают их чужаками, забывая о том, что мы с ними — один народ, разделенный на отрезок времени, несущественный с точки зрения истории. Наши общие предки владели всем Игисом до тех пор, пока не появились иллатхи. Долгие годы они плечом к плечу сражались с захватчиками, но потом — да — их пути разошлись. Одни предпочли умереть на своей земле, другие же решили покинуть материк. Я знаю, что это судьбоносное решение далось им нелегко. Но речь шла о спасении тысяч ни в чем не повинных женщин, стариков, детей. Речь шла о самом существовании кэрланов, как популяции, которой грозило поголовное истребление! Так разделился наш народ. Те, кто остался, выстояли — за что им честь и хвала во веки вечные. Но разве случилось бы это, если бы однажды не появились потомки тех, кто вынужден был однажды уйти на Счастливые острова?! Нет, и еще раз нет! Они воспользовались гостеприимством и щедростью благословенных островов, окрепли и вернулись, чтобы помочь своим братьям, о которых не забывали ни на мгновение. Это они помогли отстоять Моросан, превратившийся к тому времени в руины, это они воздвигли защитные купола, а потом отбросили иллатхи вглубь пустыни Карафлет. И наши отцы были от всего сердца благодарны тем, кто пришел им на помощь. Они-то не считали жителей Счастливых островов чужаками. Да и сейчас подавляющее большинство так не считает. Но есть и другие. Их немного, жалкая горстка отщепенцев, которые упорно не замечают всего того, что делают для Моросана посланники Счастливых островов. Они не желают видеть в них своих спасителей, безосновательно считая чуть ли не захватчиками хуже иллатхи. На них не действуют ни призывы к благоразумию, ни предложения найти приемлемый для обеих сторон компромисс. Они нас не слышат. Они не хотят нас услышать! Их главное требование — Счастливые острова должны отозвать наместника, вывести свои войска и передать власть местному населению. Иначе террор не прекратится никогда. При этом они упрямо не замечают того, что большая часть городской администрации — коренные моросанцы. Да, сам наместник прибыл с Островов. Как и некоторая незначительная часть его команды из числа силовиков и управленцев. Но ведь остальные такие же моросанцы, как и сами Непримиримые! Я, например, родился в этом городе. Мой дед держал ателье в квартале Мастеров. Я начинал карьеру простым счетоводом на продовольственном складе. Это ли не пример того, чего может достичь обычный моросанец? Или Ракс... Он потомственный военный. Все его предки с самого начала Вторжения защищали Моросан по мере своих сил и возможностей. И ему, как никому другому известно, что без помощи с Островов не было бы ни этого города, ни его обитателей — людей, в большинстве своем считающих точно так же. Но попробуй, объясни это Непримиримым... Они упорно идут по пути террора, уничтожая любого, кто не разделяет их стремлений. Иногда мне кажется, что им просто нравится убивать. Хотя Ракс придерживается иного мнения. Он уверен в том, что Непримиримые каким-то образом связаны с иллатхи. Не знаю, по доброй воле или опосредованно, но своими действиями они, так или иначе, выступают на стороне нашего извечного врага. И уже по этой одной причине мы с ними особо не церемонимся.

О Непримиримых я узнал впервые. Остальную же историю я уже слышал из уст Сотфора. Капитан говорил об этом нейтрально, как о делах давно минувших дней. В словах же Ливина Лара было полно экспрессии и убежденности в собственной правоте. Что ж, должность обязывала.

Впрочем, все, что видели мои глаза, подтверждало правоту его слов. Моросан не был похож на город, оккупированный враждебными пришельцами с далеких островов. По улицам прогуливались довольные своей жизнью горожане. Проезжавший мимо экипаж с высокопоставленными представителями городской администрации многие приветствовали с почтением и теплотой. Нет, так не встречают людей, удерживающих власть силой оружия. Что касалось Непримиримых... Недовольные режимом есть везде, но это не повод для того, чтобы убивать тех, кто не разделяет их взгляды.

Бедняга Аристас... Я слишком плохо знал этого человека, чтобы скорбеть о его преждевременном уходе из жизни. Да и первое — не очень приятное — впечатление, которое он оставил о себе, сыграло немаловажную роль. Но вместе с тем мне показалось, что целью убийц был не он, а моя скромная персона. Хотя бы потому, что стрелок метил в меня, а не в него. Да и сообщники убийцы набросились не на беззащитного и безоружного министра, а на меня, вооруженного и готового дать отпор.

Своими сомнениями я поделился с управляющим.

Ракс Минникс презрительно фыркнул, но Ливин Лар оказался более рассудительным:

— Хотя ваше появление в Моросане было неожиданным даже для нас, я все же не исключаю такой возможности. И если это так, то поразительная осведомленность Непримиримых заставляет задуматься о недостаточном профессионализме нашей службы безопасности,— сказал он, бросив на Ракса Минникса взгляд, полный упрека.

— Чушь несусветная!— вспыхнул тот.— Если бы вы хоть немного разбирались в том, о чем пытаетесь судить, уважаемый Лар, то заметили бы характерные признаки тщательной проработки атентата. Даже если предположить, что произошла утечка информации, было бы неимоверно сложно подготовить нападение в кратчайшие сроки. Что касается его цели, то я сомневаюсь, что это был никому не известный чужестранец с северных островов, пусть даже и сын тамошнего правителя. Какой прок бунтовщикам в его устранении?

— Еще какой!— тут же ответил Ливин Лар.— Моросану выгоден торговый союз с островом Сура. Как вы думаете, был бы он возможен в случае смерти сына Вазияра? То-то и оно...

Я не был знаком с правителем острова Сура, считавшимся моим родным отцом, но кое-что слышал о суровых нравах северян. Поэтому не исключал того, что в случае смерти Тибура Пинетреля договор был бы аннулирован. Какая в этом выгода для Непримиримых — это уже другой вопрос. Гораздо важнее то, что я невольно оказался втянут в местные разборки, к которым не имел никакого отношения. Впрочем, как и сам Тибур Пинетрель.

После всего случившегося мне было не до городских красот. Дома, улицы, лица — все промелькнуло как в тумане, и я был рад, когда мы, наконец, добрались до цели нашего путешествия. Это было грандиозное, тянущееся в небо строение, мало похожее на привычный дворец, хотя и ему помпезности было не занимать. Опоясанное высоким забором и охраняемое по принципу объекта особой важности, оно казалось недоступным для простого смертного. В свете недавних событий вполне понятная мера предосторожности.

Экипаж въехал на территорию дворцового комплекса в багряном сиянии заходящего солнца. Ворота тут же были заперты, а самодвижущаяся повозка покатила по подъездной аллее к парадному крыльцу центрального здания. Впервые за все время пребывания в Фераблиме я увидел живую зелень дворцового сада. Экзотическая растительность казалась чуждой в этом мире песка и камня, и вместе с тем невероятно желанной.

Покинув экипаж следом за представителями двора наместника, я оказался у подножия высотки, пронзавшей своим тонким шпилем небо. С воздуха она была защищена тремя Излучателями и парой мощных гарпунных пушек, расположенных на открытой площадке. Нижний периметр оберегали энергетические Разрядники, размещенные под куполами конусообразных башенок. Аллею патрулировали гвардейцы. Они были вооружены привычными для этого мира палашами и пистолетами, стрелявшими стальными шипами.

Мы направлялись к лестнице, когда распахнулись массивные входные двери и нам на встречу вышел мужчина лет пятидесяти в сопровождении двух телохранителей.

— Наместник Беллинган,— шепнул мне на ухо Ливин Лар.

Исподволь я ожидал увидеть человека, похожего на покойного Аристаса Зеркани — вялого, аморфного, неповоротливого, изнеженного. Однако действительность оказалась слишком далека от моих фантазий. Это был настоящий аристократ — как внешне, так и по манерам. Правильные, утонченные черты мужественного лица с орлиным профилем, рост выше среднего, подтянутая фигура. В ширине плеч и объеме мышечной массы Беллинган мог поспорить с бывалым воякой Раксом Минниксом. Да и висевший на перевязи клинок был, судя по всему, не только частью парадного туалета. Подозреваю, что палашом наместник владел не хуже начальника службы безопасности и порядка. Он легко спустился по ступеням, не удостоил вниманием своих подчиненных, а прямиком направился ко мне.

Сердце бешено заколотилось, когда он окинул меня пристальным взглядом. Было в нем что-то среднее между недоверием и прохладой.

"Что, если Сотфор ошибался, и Беллинган знал Тибура Пинетреля лучше, чем подозревал капитан?"

И как облегчение — отеческие объятия человека, желавшего породниться с правителем далекого острова Сура.

— Добро пожаловать в Моросан, мой мальчик!— у него был глубокий внушающий почтение голос.

Беллинган невольно потревожил свежую рану на моем плече. Глаза полезли на лоб, ноги стали ватными, я застонал.

— О-о, прошу прощения!— он подхватил меня под руку и помог подняться по ступеням.— Я уже в курсе произошедшего и прошу простить меня за то, что не смог обеспечить своему гостю и будущему родственнику безопасность в городе, находящимся под моей опекой.

Он бросил строгий взгляд на Ракса Минникса, который следовал за нами вместе с Ливином Ларом. Но смутить начальника службы безопасности оказалось непросто. Ответный холод в его глазах красноречиво говорил о сложных отношениях в среде правящей элиты Моросана.

— Клянусь, виновные будут найдены и понесут заслуженное наказание,— пообещал Беллинган, после чего обратился к прислуге, дожидавшейся нас на пороге.— Моего личного врача в покои Тибура Пинетреля!— Потом еще раз обернулся к встречавшей меня делегации.— Вы оба... можете быть свободны! С вами я поговорю позже.

Я заметил, как поморщился Ракс Минникс. Ливин Лар ответил смиренным поклоном, но, похоже, и ему не доставил удовольствия командный тон наместника.

Мое внимание привлекли два стража, дежурившие у входа. Внешне они походили на людей — огромных и сильных — и даже носили униформу и оружие, но их глаза... Черные, пустые, беспристрастные. Когда оба посмотрели на меня, по спине пробежал неприятный холодок, а внутренности сжало тугим обручем.

Иллатхи...

В то время как их сородичи атаковали со всех сторон Моросан, эти охраняли самую важную в городе персону.

Вот такая странность местного быта.

Мы прошли в холл, а мои сопровождающие остались на лестнице. Когда следовавший за мной Роо попытался проскользнуть в дверной проем, один из стражей схватил его за хвост.

— Не положено!— прорычал он утробным голосом.

— Это со мной,— сказал я, посмотрев на Беллингана.

Наместник будто только сейчас заметил существо, нахмурился, морща лоб.

— Знакомая рожа,— пробормотал он.— Где-то я ее уже видел.

— Это раб Сотфора, человека, который...

— Сотфор не нуждается в представлении,— прервал меня Баллинган.— Мы с ним знакомы, даже лучше, чем мне хотелось бы.

Он сказал это, не скрывая раздражения.

— Правила безопасности, не мною установленные, предусматривают нахождение во дворце лишь ограниченное количество проверенных иллатхи,— добавил он.