Фераблим (Рабочее название)

— Это остаточные последствия обезвоживания и прогулки под палящим солнцем пустыни Карафлет,— сказал капитан, выбросив пустой сосуд за борт.

"Странно",— подумал я.— "Вроде бы не в первый раз путешествую по пустыне, но такого со мной прежде не случалось".

Как бы то ни было, я снова оклемался и продолжил разглядывать приближающийся Моросан.

За последние годы города, опоясанные надежными крепостными стенами, перестали быть для меня чем-то необычным. Моросан не стал исключением. Окружавшая его стена выглядела поистине колоссальной. Высотой, по меньшей мере, в двадцать метров и толщиной не меньше десяти, она выглядела гигантской волной, готовой накрыть оказавшийся в ее оцеплении город. Впрочем, в Моросане оказалось достаточно строений, которые возвышались над стеной чуть ли не вдвое. Не небоскребы, конечно, но все же мне непривычно было видеть подобные архитектурные творения в мире, который я, несмотря ни на что, считал, мягко говоря, архаичным. Однако объяснение этому лежало на поверхности: не имея возможности расширяться в стороны, город рос ввысь. Поэтому дома в пять и более этажей были в Моросане обычным явлением. Но самыми величественными казались строения в восточной части города — настоящие дворцы с присущими им архитектурными особенностями и излишествами, окруженные парками, лужайками, прудами. В противоположном конце города возвышались дымившие трубы промышленных предприятий, опровергавших мои подозрения об архаичности мира. Все остальное городское пространство скрывалось за крепостными стенами и в дымке, низко висевшей над Моросаном. Но кое-что я все же разглядел: башни, похожие на минареты, разбросанные по всему городу. Их остроконечные вершины венчали кристаллы, замеченные на Излучателях Форката. В районах "небоскребов", подобные устройства размещались на крышах высотных домов. И точно так же время от времени, когда кристаллы наливались сиянием, пространство вокруг них покрывалось рябью, отмечавшей границы распространения излучения. Башни располагались так, что все небо над городом было надежно закрыто от атак иллатхи с воздуха.

Корабль шел на снижение, уже едва не касаясь вздымавшихся над водной гладью волн. Отдав последние распоряжения перед приводнением, капитан поговорил с Масбатом, после чего раб мощно оттолкнулся от палубы и, расправив крылья, устремился к городу, обгоняя лианг. Я увидел, как он, приблизившись к возвышавшемуся над крепостной стеной Излучателю, пронзил защитную оболочку, беспрепятственно проник в пределы Моросана и скрылся из виду.

— Излучатель не действует на вашего раба?— спросил я у Сотфора.

— Масбат прошел проверку и пользуется определенным доверием. С некоторых пор его клеймо пополнилось сегментом, защищающим от поражающего эффекта Излучателя. Поэтому он может свободно проникать сквозь внешнюю защиту города, но не более того.

— А что, если иллатхи попытаются самостоятельно воспроизвести этот сегмент?

— Это невозможно. Тайны клеймения известны лишь ограниченному кругу людей, к которому даже я не имею никакого отношения.— Это было сказано так, чтобы в очередной раз подчеркнуть значимость Сотфора в мире Моросана.

— Понятно. И куда вы его послали?

— Предупредить наместника о том, что в город прибыл Тибур Пинетрель.— Заметив, как я нахмурился, он добавил: — Я просто обязан был это сделать. Двору следует подготовиться к торжественной встрече.

Чем больше я размышлял над предложением Сотфора, тем меньше мне нравилась его затея. Даже если предположить, что все пройдет гладко, мне не хотелось становиться пешкой в его непонятной мне игре. И я все больше склонялся к мысли о том, чтобы, сойдя на берег, сдать своего "благодетеля" со всеми потрохами, а дальше будь, что будет...

И Сотфор, должно быть, почувствовал мой настрой.

— Как вам понравился плод сампана?— спросил он меня вдруг.

Я даже слегка опешил от неожиданности.

— Вкусный... А почему вы спросили?

— Кроме того, что он приятен на вкус, сампан еще и крайне ядовит...

Я почувствовал, как сердце ухнуло в бездонную пропасть.

— Действие яда сказывается не сразу. Примерно через сутки вы начинаете чувствовать рези в животе, головокружение, общее недомогание,— невозмутимо продолжал Сотфор, глядя мне в глаза.— И если не принять противоядие, с каждым часом ваше самочувствие будет только ухудшаться. В конечном итоге вы умрете, но перед этим вас ожидает нечеловеческая, ни с чем несравнимая боль, растянутая во времени... Этот плод мне подарили на одном из затерянных в бескрайнем океане островов, который я открыл в последнем своем путешествии. Только на нем растет сампан. И только там умеют готовить противоядие. Оно у меня есть. Помните сосуд из синего стекла? Я дал вам разбавленный состав, гарантирующий небольшую отсрочку. Чтобы полностью нейтрализовать яд, вам понадобится противоядие, изготовленное в правильных пропорциях. И вы обязательно получите его, но лишь после того, как выполните возложенную на вас миссию... Вы можете отказаться. Ваше право. Однако уже утром вы сами приползете ко мне, корчась в страшных муках, и попросите хотя бы глоток противоядия. Поверьте, так оно и будет... О-о, я снова вижу в ваших глазах желание причинить мне боль! Не стоит этого делать. У меня все равно нет при себе готовой порции снадобья, а на то, чтобы его изготовить, мне потребуются некоторые компоненты, которые я смогу приобрести только в Моросане, и время.

— Ублюдок...— проскрежетал я.

Сотфор был прав: мне понадобились неимоверные усилия, чтобы не вцепиться ему в глотку. На этот раз ему не помог бы и Масбат, который, к тому же, теперь был очень далеко. Впрочем, сегодня капитан не был столь беззащитным, как во время нашей первой встречи. В преддверии схода на берег, он был при параде. Поверх привычной белой рубахи он надел длиннополый синий сюртук из плотного, но тонкого материала, украшенный на рукавах кружевами. На поясе, поддерживаемом портупеей, кроме кинжала появился палаш и устройство, очень похожее... на пистолет. У него была обычная рукоять, следом за спусковой скобой располагался широкий магазин и длинный ствол диаметром около шести миллиметров. Не знаю, по какому принципу действовало это оружие, но на вид оно было довольно грозным.

— Возможно, когда-нибудь вы поймете, что у меня тоже не было другого выхода,— сказал Сотфор, и я почувствовал в его голосе сожаление.

Лианг полностью опустился на воду и начал входить в гавань, отгороженную от моря цепью буев, снабженных все теми же Излучателями Форката. Таким образом, Моросан был защищен от атак иллатхи со всех сторон.

— Самое время привести вас в надлежащий порядок,— сказал капитан, как ни в чем не бывало.— Я не могу предложить вам наряд, достойный сына правителя Суры, но кое-что подобающее у меня все же для вас найдется. Пройдемте в мою каюту, Ваше Высочество.

Глава 3

Через несколько минут я снова появился на палубе, облаченный в наряд, похожий на тот, что носил сам Сотфор. Правда, материал у сюртука был иным — более ярким, пышным и утонченным. Одежда для меня была непривычной, слегка сковывала движения, но с этим приходилось мириться. Чтобы скрыть обруч Анализатора на голове, я надел широкополую шляпу, которая к тому же прекрасно защищала лицо от жарких солнечных лучей. В качестве полезных аксессуаров я приобрел палаш и кинжал — оружие, подчеркивавшее социальный статус моросанца. Принцем я от этого не стал, но почувствовал себя более уверенным. И если бы не мысли о яде, отравлявшем мой организм, если бы не затея Сотфора, за версту отдававшая грядущими неприятностями, можно было бы считать, что все в полном порядке.

Лианг приближался к пристани, где нас уже встречала целая делегация. И не только. Несмотря на своевременное предупреждение о пребывании на борту судна "венценосной особы" и серьезные меры безопасности при входе в гавань, в нашу сторону были направлены необычные штуковины, похожие на спутниковые тарелки диаметром чуть больше метра. Расположенный в центре тарелки металлический стержень оканчивался широким кольцом, по внешней стороне которого змейкой то и дело проскакивали электрические разряды. Если это было не оружие, то что еще?

— Да, это стационарные Разрядники, опасные, как для иллатхи, так и для человека,— пояснил Сотфор.— Мне понятно ваше любопытство, но на вашем месте я бы думал о другом.

— О чем, например?

— Например, о том, как произвести впечатление на прекрасную Урфину.

— На кого?!— опешил я.

— На дочь наместника Беллингана, разумеется.— Сотфор протянул мне медальон. Тот самый, который я нашел на теле Тибура Пинетреля — гемму, изображавшую девичий профиль.

— Это шутка?— пробормотал я, но медальон все же взял.

— Нет. Как я уже рассказывал, наместник Беллинган и властитель Острова Сура решили заключить договор о дружбе и сотрудничестве. А что лучше закрепит любой договор между двумя государствами, если не сочетание узами брака детей их правителей? Решение, надо полагать, окончательное. Не скрою, сам Беллинган от него не в восторге. Все-таки иметь в близких родственниках дикарей, каковыми у нас принято считать лапанцев, не то, чем мог бы гордиться именитый кэрлан. Но ради процветания Моросана он готов пойти и не на такие жертвы. Мнение его дочери мне неизвестно. Впрочем, она понимает, что значат интересы государства, и против воли отца не пойдет. Что же касается самого Тибура, то, насколько я знаю, он был с первого взгляда восхищен красотой Урфины, хоть и видел ее образ только на картинах. Именно ради встречи с ней он совершил роковую глупость, отправившись в путешествие через пустыню Карафлет. Поэтому постарайтесь оказать на нее благоприятное впечатление... И не кривитесь вы так! Девочка хорошая, хоть и родилась во дворце. Она красива, умна, обходительна, но при этом, разумеется, избалована отцом и придворными и знает себе цену. Постарайтесь ей понравиться, найти общий язык, подружиться. Это и будет для вас моим первым заданием.

— Зачем это вам?— спросил я без надежды на искренний ответ.

— Об этом вы узнаете в свое время.

— А... противоядие?

— Как я и обещал, вы получите его утром. Я пришлю его вам с посыльным. И помните: оно лишь на время нейтрализует действие яда. Только после того, как вы выполните все мои поручения, я окончательно избавлю вас от угрозы мучительной смерти.

— Вы редкостный негодяй,— не сдержался я.

— Подозреваю, что на моем месте вы поступили точно так же,— парировал капитан и занялся швартовкой корабля...

Судя по сдержанным кивкам встречающих в адрес Сотфора, к человеку, от которого зависела моя жизнь, они не питали особых симпатий, и меня это не очень удивляло. На меня же они смотрели с нескрываемым любопытством и настороженностью, как на экзотического зверька, который мог цапнуть за палец. И это тоже было вполне объяснимо.

— Тибур Пинетрель, сын и наследник Вазияра — повелителя острова Сура и прилегающих территорий,— представил меня Сотфор, хотя я надеялся, что в последний момент он все же пойдет на попятную. Теперь же обратного хода не было, что еще раз подчеркивало серьезность намерений этого человека.

Ни мое имя, ни титул не произвели на встречавших особого впечатления, что подтверждало слова Сотфора об отношении кэрланов к лапанцам. Один из них едва заметно кивнул, другой вдавил натянутую улыбку, а третий и вовсе зевнул.

Потом капитан представил мне хозяев:

— Ливин Лар — управляющий делами наместника и второе после достопочтенного Итона Беллингана лицо в Моросане...

Худощавый, невысокого роста субъект лет сорока с аристократической осанкой и пронзительным взглядом за круглыми линзами очков. Одет он был по местным меркам скромно, я бы даже сказал — консервативно. Пока что ничего большего я не мог о нем сказать.

— Аристас Зеркани — глава службы внешних связей Моросана...

Этот был полной противоположностью первого. Огромный толстяк в наряде кричащих тонов с кружевами, опиравшийся на прочную трость. Несмотря на излишне широкополую шляпу, он страшно потел и то и дело протирал опухшее лицо платком. Как только тот становился влажным, его менял стоявший чуть позади иллитхи — упитанного вида существо с синеватой кожей, обвисшим носом и большими ушами.

— Саль керим эта ас милинери гурт Игисе,— сказал толстяк, старательно выговаривая слова.

Я скорее догадался, чем понял, что он заговорил по-лапански — на языке, из которого я знал всего пару общепринятых фраз, заученных со слов Сотфора. Судя по всему, Аристас Зеркани знал лапанский лишь немногим лучше моего. Но все же он решил блеснуть интеллектом, а я оказался в затруднительном положении. И в данном случае Анализатор был бессилен мне помочь.

"Он говорит, что рад приветствовать вас на многострадальной земле Игиса",— прозвучал у меня в голове голос Роо.— "Скажи ему: Виле остра".

Я тут же повторил короткую фразу вслух, что бы она ни означала. Аристас улыбнулся — на этот раз искренне — и кивнул.

— Ракс Минникс — начальник службы безопасности и порядка,— представил Сотфор последнего моросанца, прибывшего на встречу.

Типичный вояка с квадратной челюстью, маленькими близко посаженными глазками и шрамом на гладко выбритой щеке. Если Ливин Лар умело скрывал свои чувства, а Аристас Зеркани заметно и необъяснимо нервничал, то Рикс Минникс открыто демонстрировал свое ко мне недоверие. Впрочем, у него работа такая — подозревать любого и каждого. Даже себя. Он был одет в прекрасно сидящий на его стройном атлетическом теле мундир черно-фиолетовых цветов. Кроме палаша на его поясе висел такой же "пистолет", как и у Сотфора.

— Наместник Беллинган просит прощения у Его Высочества за то, что не смог встретить его лично. Дела государственной важности,— пояснил Ливин Лар, обращаясь при этом не ко мне, а к Сотфору. Должно быть, он полагал, что я ни слова не понимаю по-кэрлански.— Мне поручено препроводить его во дворец, где он сможет принять ванную и отдохнуть после утомительного пути. Наместник примет его завтра в полдень.

То ли Беллинган на самом деле был так занят, то ли высокопоставленному лапанцу ненавязчиво указывали на его место... Не знаю, как на это отреагировал бы настоящий Тибур Пинетрель, мне же пришлось принимать все, как есть:

— Завтра, значит завтра. Вы правы: дорога была чрезвычайно утомительной, и я не откажусь ни от ванны, ни от отдыха.

Если не принимать в расчет произношение, я выдал грамматически правильную фразу, чем удивил привыкшего скрывать свои эмоции управляющего делами наместника.

— Ваш кэрланский безупречен, Ваше Высочество,— свои слова он сопроводил учтивым, хотя и сдержанным поклоном.

Я же обернулся к Сотфору.

— Вот вы и в Моросане, Ваше Высочество,— тут же заговорил капитан.

— Спасибо Сотфор. Я никогда не забуду всего, что вы для меня сделали.

Мои слова прозвучали как угроза. В общем-то, это и была угроза. Яд сампана я ему точно еще припомню при случае.

Он, в отличие от остальных, принявших мои слова за благодарность, это понял, но сдержался, продолжая свою игру:

— К сожалению, вынужден вас покинуть, передав на попечение этих уважаемых господ. Как только лекарство будет готово, я пришлю его во дворец с посыльным.