Махан: Альтернативная 6-я книга

  — О чём вы попросили гражданина Тамерханова? — поинтересовался следователь.

  — Мне нужен был способ сделать с Дмитрием то же, что он сделал с моими друзьями... — пояснил мой бывший учитель.

  — Отправить в тюрьму? — спросил дознаватель.

  — Да, — кивнул он. — Товарищ Тамерханов встретился со мной через две недели, и сказал, что его племянница, оказывается, дружит с подругой приятеля Дмитрия.

  — Имя племянницы так и не вспомнили? — уточнил следователь.

  — Я вам уже говорил, что только помню, что оно начиналось на М, — покачал головой задержанный. — Но не Матильда, это точно. Может, Маргарита или Мария. Девушка вовлекла Дмитрия в спор. Условием было то, что он продемонстрирует успешное вскрытие защиты учебного Имитатора. Что дальше произошло — вы знаете.

  — Перескажите, пожалуйста, — предложил дознаватель.

  — Этот идиот попался в мою ловушку, как слепой щенок, — оживился мой бывший учитель. — Он вскрыл Имитатор, ответственный за городской коллектор, и нечистоты буквально затопили город...

  — Какова степень участия племянницы Тамерханова? — спросил следователь.

  — Я не думаю, что товарищ Тамерханов стал посвящать эту дуру в свои планы, — зло ответил задержанный. — С неё бы сталось сдать нас милиции.

  — Как же он обеспечил её спор? — поинтересовался дознаватель.

  — Рассказал ей про очень крутого хакера, который может взломать, что угодно, и про новейшую системы защиты на учебном Имитаторе, — усмехнулся допрашиваемый. — Та заинтересовалась этим ослом и запомнила про Имитатор...

  — Он и вправду может взломать, что угодно? — спросил следователь.

  — Ну, я же здесь сижу, а не в гостинице, — недоуменно отозвался допрашиваемый.

  — Расскажите, пожалуйста, про ваше сотрудничество с гражданами Крюшо и Жербером, — предложил дознаватель.

  Павел потянул меня на выход:

  — Пойдём — дальше не очень интересно, — мы вышли в коридор. — Знаешь, как он с этими гавриками связался? Он же миллионы получил за свою разработку...

  — За мою, — перебил я.

  — Точно, за твою... А дальше начал жить настолько красиво, что через полгода всё испарилось куда-то... И тут его как-то нашёл Крюшо. И занялся твой бывший наставник взломом систем безопасности.

  — Да и чёрт с ним! — в сердцах сказал я.

  — Не скажи. Похищение ребёнка... — покачал он головой.

  — Так у нас же смертной казни пятьдесят лет, как нет, — отмахнулся я. Павел загадочно улыбнулся:

  — Слышал, что рассказывают про кровавую гэбню?

  Я меня холодок по коже прошёл:

  — Ты про отправку подобных преступников челноком в Сибирь?

  — Ну не бред ли? — кивнул он. — Знаешь, сколько челнок стоит? И тратить его на заключённого... — он с осуждением поцокал языком.

  — А капсула попадается выработавшая ресурс, и внезапно заглючивший бортовой компьютер в полёте включает маневровые двигатели... — вспоминал я эту байку. — И челнок вместо направляющей падает где-то в случайной точке. Но ведь капсула заполнена амортизатором.

  — Конечно, человек в такой ситуации выжил бы, хоть капсула и разрушилась бы полностью, — задумчиво протянул Павел.

  — Вопрос, долго бы он прожил в проруби в Северном Ледовитом океане.

  — Когда челнок сбивается с курса, спасательная команда вылетает немедленно.

  — Пять минут в ледяной воде, — кивнул я.

  — Да, — заключил Павел. — Какое счастье, что все эти ужасы — лишь легенда в стиле баек про застенки Лубянки.

  — Да уж, — вздохнул я.

  — Кстати, — подмигнул он. — Сорока на хвосте принесла... Суд над Тамерхановым состоялся этим утром, и ему назначили реальную колонию в Сибири пожизненно.

  — Погоди... — не понял я. — А как же суд, адвокат?

  — Согласно статье 235 Уголовного Кодекса преступления против личности, совершённые с детьми, расследуются в ускоренном порядке. Адвокату было дано время для ознакомления, и он не смог представить убедительных причин для переноса. На основании представленных фактов — показания сообщников, потерпевших и свидетелей жюри согласилось с обвинением.

  — Хм. Интересно, — пробормотал я.

  — Говорят, ему попалась бракованная капсула... — подвигал он бровями.

  — Да что ты говоришь? — изумился я. — Какая досада!

  — Представляешь, дырку во льду нашли, а самого...

  — Какая потеря для человечества! — покачал я головой.

  — Упокой Элуна его душу, — подхватил он.

  — Павел, — скривился я. — Не надо Элуну с таким...

  Он удивлённо посмотрел на меня, а потом кивнул:

  — Да, был неправ. Прости.

  — Ты лучше Элуну о прощении проси, — сказал я. Он опять кивнул:

  — Так и сделаю. А про друзей своих — горняков узнать не хочешь?

  — Ты же всё равно расскажешь? — спросил я.

  — Расскажу, — пожал он плечами. — Этот, — он показал большим пальцем за спину, — когда понял, что ему пожизненное светит, запел соловьём и сдал подельников. Труп на них есть.

  — Под руку кто-то подвернулся? — догадался я.

  — Нет, всё проще и печальнее. Значительно печальнее. В общем, как только мы про этот труп узнали, и французов повязал Интерпол, Жербер...

  — Растяпа... — машинально поправил я.

  — Да. Растяпа сразу им заявил, что трупак на нём, что он беднягу убил, а когда его стали допрашивать — как, сколько дырок и где — он не смог правильно сказать вообще ничего. Лейте был более точен, но на некоторых деталях Интерпол и его поймал. Потом в полицию заявилась Николь Крюшо...

  — Это кто? Я уже не помню.

  — Дочь Лейте, которую он в игре выдавал за жену. Она рассказала, что это она убила того мерзавца. Два года назад за ней начал ухаживать Жербер. А потом случилось несчастье — в ресторане к ней подсел незнакомец, она отключилась, а проснулась у того в постели. Она пошла на кухню за ножом, отхватила у мерзавца причиндалы и, пока он орал от боли, засунула ему в рот. Он задохнулся и умер. Ну, и крови достаточно потерял. А потом она отошла от шока и впала в панику, начав звонить отцу и ухажёру. Те, недолго думая, угнали скорую помощь и привезли труп в морг, сопроводив соответствующими документами, которые, как раз, составлял их русский друг. Он и указал на ячейку в холодильнике вчера при допросе. Он, понятно, хотел их утопить — и это при том, что они про него ни слова не сказали раньше, за что им даже больше срок накрутили — но сам не знал, что никто из них убийства не совершал.

  — И что теперь?

  — Теперь? Расследование, суд — всё, как обычно. Она, как ни странно, подстраховалась, и в день, когда это произошло, обратилась в больницу, где были задокументированы следы изнасилования, наркотики в её крови и ДНК преступника. Так что, её просто оправдают.

  — Да, — покачал я головой. — Дела.

  — Они собирались пожениться...

  — Надо обязательно их поздравить, — потёр я подбородок. — Найти какой-нибудь хороший подарок.

  — Ты серьёзно? — спросил он. — Они же тебя хотели...

  — А-а, — махнул я рукой. — Зато — какая любовь! Мне, честно говоря, их жалко. Всех троих. Представляешь, через что им пришлось пройти?

  — Не очень, — задумчиво сказал он. — Зато могу представить, через что тебе придётся.

  Я пожал ему руку и вышел. Шесть вечера. Мне предстоит разговор с Натали.

◅─◈─▻

  Настало время исполнить обещание, данное мной Элуне — я должен был собрать войско и повести его на битву с Гераникой. Это было отнюдь не простое занятие. Главы крупных кланов по-прежнему воспринимали меня, как выскочку, каковым я, собственно, и был, и не желали прокачивать уровни такого рейд-лидера, как я, ценой собственных усилий и возможно даже амуниции — гарантии того, что мы вернёмся из этого рейда, по-прежнему не было. Некоторые из них руководствовались и вовсе низменными соображениями — секрета из того, что в случае провала кампании Элуне придётся пожертвовать божественным статусом, никто не делал, и часть кланов дела ставку на новых богов, которые пришли бы ей на смену.

  В конце концов, я решил заручиться божественной поддержкой, чтобы быть более убедительным при переговорах. Я нашёл на карте пустошь и переместился туда, заранее убедившись, что вокруг нет ни одной живой души. Честно говоря, я не знал, ни куда нужно смотреть, ни какие тайные знаки делать, и поэтому просто произнёс, глядя за горизонт:

  — Элуна! К милости твоей взываю и помощи твоей прошу.

  Передо мной медленно, словно собирая себя из частичек воздуха, материализовалась богиня. Без сияния, без спецэффектов. Чуть раньше, чем я успел привычно опустить взгляд, я заметил, что одежда богини проявляется с совсем небольшой задержкой — буквально доля секунды, но и этого мне хватило, чтобы я покраснел, как мальчишка. Элуна весело рассмеялась:

  — Надеюсь, мне удалось тебя немного порадовать, Шаман?

  — Я всегда рад тебе, Элуна, — сказал я. — Ты же и сама знаешь.

  — Знаю, — согласилась она. — Но хотелось бы мне, чтобы ты сказал то же самое мне в глаза.

  — Я надеюсь, богиня, что миг этот придёт, и будет он самым счастливым в моей жизни, — сказал я.

  — Придёт, — подтвердила она. — Раз ты — мой рыцарь, то непременно придёт!

  Она замолчала, а я не знал, как назвать разговор.

  — А что с погодой у вас на небе? — поинтересовался я, ковыряя землю носком сапога. — Астрал не сильно штормит?

  — Что ты хотел, Махан? — спросила Элуна.

  — Твоей помощи, — ответил я.

  — А-ха-ха! — рассмеялась она. — А я-то надеялась, что ты мне рассвет хотел показать!

  Рассвет? Сейчас полдень. А-ха-ха, шутница, на что намекает!

  — Это касается битвы с Гераникой, — в воздухе что-то изменилось, и я даже не глядя на богиню понял, что она перестала улыбаться.

  — Ты не справляешься, — вздохнула она. — Ты не... — она отвернулась, и голос её дрогнул.

  — Ты знаешь, кто такие Свободные жители, Элуна? — спросил я.

  — Не очень, — немного раздражённо, ещё не понимая, к чему я клоню, сказала она. — Вы приходите неизвестно откуда и растворяетесь неизвестно куда. А когда вас убивают, вы снова возвращаетесь...

  — А жители Барлионы? — спросил я. — Они возвращаются?

  — Иногда, очень редко жители Барлионы снова приходят, — печально ответила она. — Но я не понимаю...

  — Чем больше Свободных жителей я соберу, тем меньше жителей Барлионы погибнет, — пояснил я.

  Меня обдало ветерком, когда она резко обернулась ко мне.

  — Значит, ты пытаешься набрать в армию Свободных жителей, а они отказываются? — догадалась она. — И тебе нужно что-то, чтобы их убедить?

  — У меня есть пряник — благоволение Императора и Властелина, которым я могу распоряжаться по их воле. И есть кнут — гнев августейших особ и твой, богиня. Однако, есть свободные, для которых эти приобретения или потери не столь важны в сравнении с тем, что они рассчитывают приобрести или боятся потерять...

  — Приобрести? — не поняла она.

  — Если ты потеряешь божественный статус, кто-то другой займёт твоё место... Кто-то, кто не забудет тех, кто рискнул.

  — Так вот оно, что... — задумчиво протянула она. — Я дам тебе кнут, Шаман. Но и ты должен сделать что-то для меня.

  — Что будет угодно моей богине, она может от меня потребовать в любой момент безо всяких условий, — сказал я.

  — Если всё закончится хорошо... — на этом месте она запнулась, а потом исправилась: — Когда всё закончится хорошо, ты, Махан, проведёшь со мной вечер... — я было вздрогнул, и она тут же меня успокоила: — В приятной беседе, Махан, в приятной беседе... И ты будешь на меня смотреть.

  — Я... — сказал было я.

  — Что будет угодно моей богине — сказал ты, — напомнила она.

  — И не подумаю отказываться от своих слов, — кивнул я.

  — А я со своей стороны позабочусь о том, чтобы моя красота не разъела твой разум, — кокетливо добавила она и снова растворилась в воздухе, начав, конечно же, с одежды.

     Вы получили уникальное умение: проклятье Элуны

     Ну, что ж, вполне неплохой банхаммер для тугодумов. Называется рерол. Одновременно, всем кланом. Всё, что нажито непосильным трудом — Репутация, Первые убийства — всё в топку... Вечером я договорился о встрече с лидерами нескольких кланов, которые упорно отказывались участвовать в нашей битве. Я долго совещался с Павлом и Шилопопой по поводу того, как можно проконтролировать отсутствие саботажа со стороны тех, кого я насильно заставлю идти в бой. Получалось не очень.

  Клан-лидеры в сопровождении охраны порталами прибывали на большую поляну в лесу неподалёку от Анхурса. Плинто настоял на том, чтобы охранять меня — а инциденты уже случались — и сейчас он невидимым столбом стоял рядом, положив руки на рукоятки ножей. Я дождался, пока за последним из приглашённых закрылся портал и прочистил горло.

  — Хм! Дорогие товарищи! Я собрал вас здесь в этот знаменательный день...

  — Махан! — раздался голос из середины группы, и вперёд, бесцеремонно расталкивая других, вышел Беспалый. — А не пошёл бы ты в задницу со своими знаменательными днями?

  Он остановился передо мной, заткнув большие пальцы рук за пояс, покачался на носках и плюнул мне на сапоги. Ну, то есть, сделал вид, что плюнул — плеваться в Барлионе было строго запрещено, как и курить, впрочем, и оттого, что слюна была попросту не заложена в программный код.