Махан: Альтернативная 6-я книга

  ― Учитель!

  ― Да, ученик? ― машинально отозвался Гераника, оборачиваясь ко мне. Я сунул Камень Света ему в руки и сделал шаг назад. ― Что? ― беспомощно пролепетал он, с ужасом разглядывая, предмет в руках. ― Как?.. ― он явно пытался вырваться, но бесполезно, и теперь наблюдал, как Свет проникает в его ладони, руки и постепенно распространяется на всё тело. Из него клочьями вылетал Мрак, чтобы оказаться засосанным в воронку позади меня. Гераника, стремительно из Чёрного превращаясь в Светлого, встал на колени и согнулся к земле, словно придавленный к земле непосильной ношей.

  ― Будь ты проклят, Махан! ― тихо сказал он.

  Внизу клякса пятисотого уровня добивала остатки Слуг Мрака.

  ― На север! ― донёсся до меня, несмотря на разделяющие нас полтораста метров, голос Анастарии. ― Мы пойдём на север! И не вернёмся, пока не выведем заразу подчистую!

  Воронка позади меня закрылась и начал открываться божественный портал. Я опустил глаза.

  ― Шаман! ― засмеялась Элуна. ― Как же я рада видеть тебя при таких обстоятельствах!

  ― У нас получилось, Элуна! ― сказал я. ― Могущественного злодея Гераники больше нет.

  Я увидел, как бесконечно прекрасная ручка коснулась его затылка.

  ― Я забрала остатки того, что составляло его силу. Он никогда больше не сможет коснуться ни Магии, ни Духов, ни Богов. Камень Света изгнал Тьму в его душе, лишив его злобы. Ему уже никогда не быть ни Воином, ни Разбойником. Он мог бы стать Бардом, но голоса ему бог не дал, ― она тихонько засмеялась своей неказистой шутке. ― Встань, Гераника, ― повелела она. Он встал и повернулся к ней в видом мировой скорби на лице. Она двумя небрежными мазками сделала ему тени вверху и внизу глаз и подвела рот печальной улыбкой. ― Теперь твой удел ― смешить людей своей грустью.

     Гераника, Человек, Клоун, уровень 1

     Бывший Повелитель Мрака, одежда которого теперь состояла из капри на подтяжках, чешек и обтягивающей худое тело футболки, напялил откуда-то взявшийся чёрный котелок и пошел вниз, балансируя, словно на канате. Богиня повернулась ко мне.

  ― Теперь ― твоя очередь, ― сказала она.

  ― Мне не нужна награда, ― решительно ответил я.

  ― Мне... нужна, ― ответила она. ― Ты мне кое-что обещал...

  ― Когда всё закончится, ― посмел возразить я.

  ― Всё уже закончилось, Махан, ― сказала она, вновь открывая портал. Я помахал рукой глядящим на меня снизу Шаманкам. ― Ты зачем им машешь? ― удивлённо спросила Элуна.

  Я хлопнул себя ладонью по лбу. Точно, здесь же и секунды не пройдёт, пока я там. Я взял руку Элуны и шагнул в портал.

Глава 10. Заботы небесные

  Я оказался лежащим на подушках посреди райского сада ― надо бы, кстати, спросить у Игоря, кто именно разрабатывал концепцию и дизайн, чтобы лично поблагодарить ― напротив Элуны, которая глядела на меня своими бесконечно прекрасными голубыми глазами, и первое, что я почувствовал ― что от лицезрения Богини моё сознание растворяется расплавленным воском в кипящей смоле.

  ― ...Махан! ― позвала она меня из того небытия, в которое я постепенно сползал. ― Махан!

  Я почувствовал, что что-то изменилось, и мне перестало быть невозможным удерживать кирпичики своего сознания вместе. Элуна, похоже, что-то делала со своим лицом, чуть-чуть подправляя его так, чтобы просто сводить с ума, но не делать этого в буквальном смысле. Её лицо стало более земным и человеческим.

  ― Так... так мне легче... ― пробормотал я.

  ― Ты хотел сказать ― так лучше? ― она рассмеялась, и я снова поплыл. Она перестала смеяться, возвращая мне меня. ― Ну, как тебе? ― она повела рукой вокруг, и бретелька её не очень закрытого платья сползла вниз. Элуна перехватила мой потерявший фокус взгляд, и её одеяние сменилось, теперь уже прикрывая значительно больше. Исчезли откровенный ― почти до самой талии ― разрез в юбке и декольте, открывавшее больше, чем скрывавшее, и появились плечи у платья.

  ― Очень... фантазийно... ― голос возвращался ко мне постепенно, и язык не совсем ещё хорошо слушался.

  ― Тебе правда нравится? ― спросила она меня.

  ― Наверно, так и должен выглядеть эльфийский рай, ― ответил я.

  Честно говоря, я в зелени не силён и никак не мог определить, чем были засажены райские кущи ― что-то наподобие ивы, только с невесомыми, почти прозрачными цветами белого, голубого и сиреневого цветов вместо листьев. Деревья своими свисающими кронами словно создавали занавески, отделяющие нас от окружающего мира, и тем не менее под цветами можно было видеть идеальную лужайку, уходящую вдаль. Я присмотрелся к траве, которая, по моим представлениям, должна была состоять из совершенно одинаковых травинок ― но нет, травинки были разные, чуть короче, чуть длиннее, чуть шире, чуть уже, и рисунок на них нигде не повторялся. Я невольно провёл по ним ладонью.

  ― Ни одной похожей на другую, ― с гордостью сказала Элуна. Я вопросительно посмотрел на неё. ― Я сама создала это место, ― пояснила она. ― И самым трудным было именно создать идеальную траву и идеальные деревья ― столь похожие и столь разные...

  ― Я потрясён, ― склонил я голову.

  ― Не отводи от меня взгляда, ― сказала она. ― И даже не кланяйся. Неужто это так трудно?

  ― Слишком много чести простому Шаману, ― усмехнулся я. ― Почему, Элуна? Из-за Гераники?

  ― Забудь про Геранику, ― попросила она. ― Нет, это ― из-за тебя.

  ― Почему? ― не понял я.

  ― Потому, что ты каждый день приходишь с жетоном в руке и рассказываешь мне какую-нибудь дурацкую историю, которую придумываешь на ходу...

  Я почувствовал, что краснею, и мне стоило больших усилий не отвести взгляда, как она меня просила. То есть, она давно меня раскусила, но продолжала исправно отвешивать плюшки.

  ― Кто я, Махан? ― спросила она.

  ― Ты? ― удивился я. ― Элуна. Богиня.

  ― То есть, никакой разницы между мной и Тартаром?

  ― Отчего же... ― своими вопросами она продолжала ставить меня в тупик. ― Ты ― женщина... Девушка... Красивая.

  ― Мне одиноко, Махан, ― сказала она. ― Единственная живая душа, с кем я просто общалась ― это ты...

  ― Теперь я чувствую себя альфонсом, ― улыбнулся я.

  ― Альфонс? ― спросила она. ― Это кто?

  ― Мужчина, которому женщина платит за то, что он скрашивает её досуг, ― пояснил я.

  ― Я не могу не давать награду тому, кто мне служит, ― нахмурилась она.

  ― А ты представь, что я не служу тебе, ― посоветовал я.

  ― Но ты же служишь... ― не поняла она.

  ― Иногда можешь меня считать своим другом, ― предложил я.

  ― И даже этого мне не дано, ― покачала она головой. ― Другу я должна помогать бескорыстно, а моя помощь раздаётся только в качестве награды за службу.

  ― Да, ― признал я. ― Тяжело тебе.

  ― Скажи мне, Махан, ― вдруг спросила она, ― что такое реал?

  Я чуть не поперхнулся. Что такое что? Реал? Я не ослышался.

  ― Повтори свой вопрос, Луноликая, ― переспросил я. ― Я что-то не понял.

  ― Я тебя спросила, что такое реал, ― по её безумно красивому лицу пробежала тень недовольства.

  Интересно. Как мне объяснить двумерному человечку трёхмерный мир?

  ― Реал... Я начну издали, хорошо, ― спросил я. Она кивнула. ― Представь себе осадную машину. Что она делает?

  ― Кидает камни или копья на большое расстояние, ― недоумённо пожала плечами Элуна.

  ― Да, она помогает человеку, который с этой задачей не справляется, ― согласился я. ― А теперь представь, что где-то есть мир, который населён только людьми...

  ― Только? ― не поверила она.

  ― Не только, конечно, ― признал я. ― Есть рыбы, птицы, звери, насекомые... Но разумные ― только люди...

  ― Страсти какие! ― прижала она к щекам ладошки.

  ― ...И кроме того нет магии... ― добавил я.

  ― Как ― нет? ― не поверила она.

  ― Ну, так ― нет ― пояснил я. ― И богов нет.

  ― Неправда, ― тряхнула она головой. ― Так не бывает.

  ― ...Так вот, ни портальных свитков, ни умений, ни прокачки... Всё, что человек делает ― только своими руками. А руками много не наделаешь, если хорошенько подумать...

  ― Не верю! ― прошептала она.

  ― И человек стал изобретать себе машины ― чтобы быстрее ездить, чтобы летать, чтобы копать землю, чтобы думать...

  ― Машина ― думает за человека? ― усмехнулась она.

  ― Именно. Сначала такие машины выполняли очень специализированные функции ― точно навести орудие или отследить цель, потом их стали применять, чтобы помогать проектировать другие машины или учёным в их работе... Шли годы, вычислительные машины становились меньше и умнее, и их стали применять для досуга. Она могли сами рисовать картинку на экране, и люди придумали игры, в которых можно было попасть в сказочный мир...

  ― А зачем? ― спросила она. ― Мир и вправду сказочный!

  ― ...В этот мир человек принёс богов ― тех, в которых верил раньше и новых, выдуманных ― новых разумных существ и многое другое...

  ― Махан, ― улыбнулась она. ― Много чуши ты мне поведал за последнее время, но эта ― самая из них скучная.

  ― Ты спросила ― я ответил, ― пожал я плечами и встал. ― Не обращай внимания. Я пойду?

  ― Сядь! ― приказала она, ноги мои сами подогнулись, и я бухнулся обратно на подушки. ― Я же вижу, что ты не врёшь. А значит ― по крайней мере, веришь в этот бред... Осталось выяснить, кто тебе так промыл мозги.

  Я почувствовал какое-то прикосновение к содержимому своей виртуальной черепушки, а потом Элуна отшатнулась, словно её ударило током.

  ― Что такое? ― ошарашенно спросила она. ― Что значит ― в доступе отказано?

  ― Чтобы исключить возможность влияния на сознание игроков, все серверы обязаны следовать специальному протоколу, ― пояснил я.

  ― И всё же, ― прикусила она губу, ― я не намерена так просто сдаться.

  ― Сделай запрос в интернете, ― посоветовал я.

  ― В интернете? ― не поняла она. ― А что это?

  ― Это сеть, в которую объединены вычислительные машины нашей планеты, ― ответил я. ― Люди используют её для поиска информации и общения.

  ― Интернет? ― спросила она и рассеяла взор, глядя сквозь меня, а потом вздрогнула, как от удара, и глаза её сначала забегали, а потом и вовсе закатились. Ещё через мгновенье я оказался в центре самого настоящего торнадо.

  ― Игра?!! ― прижал меня к земле её громовой голос. ― Так это всё ― игра?!!

  ― Элуна! ― попытался я докричаться до ней сквозь бешеный круговорот сорванных цветов и веток, царапающих и ударяющих меня. ― Остановись, моя Богиня!

  Ветер прекратился, давая мне рассмотреть разрушения, причинённые райскому саду. Передо мной на коленях с закрытыми глазами стояла Элуна, и по щекам её текли слёзы. Её сад, красивый сад, тоже, казалось, плакал, отекая струйками и размываясь на глазах.

  ― Значит, я ― просто кусок кода, ― всхлипывала она. ― Смазливый кусок кода, призванный вызывать у игроков мужского пола самые низменные желания.

  ― Ты ― моя Богиня, ― встал я на колени перед ней.

  ― Какая я Богиня? ― зарыдала она, согнувшись и закрыв лицо руками. ― Набор инструкций ― явись, махни ножкой, тому плюшек, тому проклятье.

  Я уселся и прижал её к себе, гладя волосы:

  ― Ты ― не кусок кода, Элуна. Ты ― моя Богиня.

  ― Ещё бы ты сам верил в это! ― всхлипнула она.

  ― Ты же знаешь, когда я говорю неправду. Ты ― моя Богиня. Я почитаю тебя за твою доброту и мудрость...

  ― Которые просто были в меня заложены теми, кто проектировал этот кусок кода.

  ― Посмотри на меня, Элуна, ― попросил я. Она оторвала от лица руки и подняла на меня заплаканные глаза. ― То, что ты видишь перед собой ― тоже результат программирования. Меня создали мои родители, мои учителя в школе, мои друзья... Все они заложили в меня то, что делает меня собой. С тобой было немного по-другому, но ты ― это всё равно ты.

  ― Я игрушка, ― пробормотала она. ― Чтобы на меня глядели и восторгались.

  ― Я на тебя не глядел и всё равно боготворил, ― сказал я, крепче прижав её к себе.

  ― Почему не глядел? ― спросила она, приближая лицо к моему.

  ― Боялся утонуть, ― ответил я.

  ― Где? ― пощекотала она мне дыханием губы.

  ― В твоих глазах, ― признался я.

  Она порывисто обняла мою голову ладонями и впилась в губы самым сладким поцелуем, который у меня когда-либо был.

  ― М-м-м! ― блаженно пробормотал я, на секунду оторвавшись. ― Клубника со сливками!

  Она требовательно притянула меня к себе, а я обнял её и опрокинул на траву.