Махан: Альтернативная 6-я книга

  ― Я сделаю всё, что смогу, ― сказал я.

  ― Нет, ты просто сделаешь это, ― помотала она головой. ― Безо всяких отговорок, что не смог. Алина будет с нами, хорошо?

  ― Хорошо, ― кивнул я. ― Только потом не обижайся, если я буду уделять ей больше времени...

  ― Жить захочешь ― будешь, ― зловеще пообещала она. ― Пойдём, отыщем её и пообщаемся... Раз тебе она уже понравилась, то и делов-то осталось ― влюбить её в тебя!

  Я мысленно вздохнул. Если бы всё было так просто!

  Мы поднялись на лифте на второй этаж, и Алёна повела меня по коридору. У одной из дверей она остановилась и тихонько поскреблась.

  ― Заходи, ― послышался голос из-за двери

  ― Я не одна, ― предупредила любимая.

  ― Да понятно, ― ответила её сестра. ― Заходите оба.

  Алёна открыла дверь и зашла в спальню сестры. Я зашёл за ней. Алина сидела, скрестив по-турецки ноги, на краю большой кровати и смотрела на меня изучающим взглядом. Стульев или кресел в комнате не было, и Алёна сразу запрыгнула на кровать, обняв сестру сзади. Та сразу взяла её ладошку в руку, не сводя с меня своих голубых глаз. Я уселся у стены, приняв такую же позу, и Алина хмыкнула, обернувшись наконец к сестре. Та положила ей подбородок на плечо, и Алина просто склонила голову, касаясь её головы.

  ― Так вот он какой, современный растлитель малолеток, ― сказала Алина, снова глядя на меня.

  Понятно. Я же ещё и виноват.

  ― Ли-инка-а-а! ― обиженным тоном сказала Алёна.

  ― Собственной персоной, ― кивнул я. ― Но я только по малолеткам специализируюсь.

  ― Это вы к чему? ― не поняла она.

  ― На всякий случай предупреждаю, ― пояснил я. ― Во избежание возможных недоразумений.

  ― Это вы на меня намекаете? ― догадалась она.

  ― Совсем нет, ― возразил я. ― Но если вы на себя намекаете, то сразу скажу ― у вас нет ни одного шанса.

  ― Не то, чтобы я на что-то рассчитывала... ― начала было она.

  ― Действительно, не стоит ― в вашем-то возрасте, ― сказал я.

  ― В каком это возрасте? ― изумлённо раскрыла рот Алина.

  ― Староваты, ― ответил я, пожимая плечами, ― для растлителя малолеток.

  ― Дима! ― возмутилась Алёна.

  ― Слов из песни не выкинешь, ― ответил я ей.

  ― Как зелен этот виноград! ― с сарказмом в голосе сказала Алина и похлопала по кровати рядом с собой: ― Давайте, садитесь рядом.

  ― Нет, ― покачал я головой и похлопал по полу рядом с собой.

  Алина нахмурилась и снова похлопала по кровати. Я улыбнулся и похлопал по полу. Она снова похлопала по кровати.

  ― Бесполезно, ― зевнула Алёна. ― Упрям, как баран. Я два месяца к нему в постель прибегала, а он меня и пальцем не тронул.

  ― Что же случилось? ― поинтересовалась Алина.

  ― Любовь, ― ответил я, поднялся и протянул любимой руку.

  Она с неохотой отпустила сестру и подала мне свои пальчики, слезая с кровати.

  ― Всё-таки дикость какая-то! ― вновь хмыкнула Алина.

  Я улыбнулся ей:

  ― Завидовать нехорошо!

  Поклонившись у выхода, я открыл дверь и пропустил вперёд Алёну.

  ― Что-то пошло не так, ― кусая губы, заметила она, когда мы вышли на лужайку и пошли к накрытому столу со стоящим рядом мангалом и суетящейся прислугой. ― Почему ты её просто не соблазнил?

  ― Для тебя, может, это будет открытием, ― сказал я ей с улыбкой, ― но девушки совсем не выстраиваются в очередь, чтобы сходить со мной на свидание. И я отнюдь не был всю свою жизнь грозным Шаманом Маханом, а был вполне обычным ― заметь, я не сказал заурядным ― специалистом по компьютерной безопасности. И девушки у меня в мои годы не было, и жирок лишний...

  ― Это был совсем другой человек, ― безапелляционным тоном заявила она. ― Не ты и в другой жизни. Да ещё и с жирком.

  ― Может быть, ― пожал я плечами, ― но навык ухаживания за девушками у меня всё тот же. С жирком. С компьютерами всё же как-то проще...

  ― Я вот сейчас хотела тебе сказать, что нужно тренироваться... ― задумчиво сказала она.

  ― Но потом поняла, что это ― уж вовсе лишнее, особенно ― в свете второго условия, ― рассмеялся я.

  ― Что за второе условие? ― спросила догнавшая нас Алина.

  ― Больше ― никаких малолеток, ― ответил я. ― Кстати, прошу извинить мне мою забывчивость. Это ― вам!

  Я достал из сумки плюшевого мишку и подал ей. Детский подарок привёл её в состояние такого возмущения, что она совершенно проигнорировала, что предмет я достал практически из воздуха.

  ― Это что такое? ― ошеломлённо спросила она. ― Я тебе не маленькая девочка!

  ― Мы уже на ты? ― поинтересовался я. ― Ты лучше к себе его прижми.

  ― Попробуй, ― посоветовала Алёна, кивая для убедительности.

  Алина с гневным видом решительно сжала медвежонка в объятьях, и вдруг её лицо просветлело:

  ― Это что? ― пролепетала она. ― Какой-то наркотик?

  ― Это артефакт хорошего настроения, ― пояснил я. ― Я попросил крафтеров нашего клана изготовить его специально для тебя. Нравится?

  ― Чушь какая-то, ― заявила она, тиская мишку. ― Сказки про Барлиону рассказывай своим малолетним дурочкам! ― она перехватила взгляд сестры и смущённо добавила: ― Ой!

  ― Ох, Алинка! ― покачала головой Алёна.

  Мы наконец неспешным шагом добрались до стола. Иванов представил мне свою супругу Алевтину Фёдоровну, стройную красивую женщину, и я сразу вручил им подарки ― корзину цветов из эльфийского сада хозяйке и бутылку Особого Императорского ― хозяину. Пока Алевтина Фёдоровна охала, разглядывая со всех сторон неземной красоты цветы, которые и в игре-то видели максимум пара десятков человек, Иванов хмуро разглядывал тёмную запыленную бутылку из толстого стекла, внутри которой переливалась сверкающая всполохами тягучая жидкость.

  ― Я даже не буду спрашивать, сколько это стоит, ― буркнул он.

  ― В игре? ― спросил я.

  ― Да хоть бы и в игре, ― ещё сильнее нахмурился он.

  ― Вообще-то купить его невозможно, ― доверительно сообщил я. ― Я просто в какой-то момент воспользовался служебным положением. И даже если бы можно было купить...

  ― А цветы? ― покосился он на подарок супруги, от которого та глаз не могла оторвать.

  ― Пробрался в Запретный Лес и нарвал цветов, ― пожал я плечами. ― Чуть не замели...

  ― Безобразие, ― согласился он.

  Стоящая рядом Алина с напряжённым лицом слушала нашу беседу, постепенно всё шире открывая рот. Заметив это, я ей подмигнул, а она нахмурилась и, развернувшись через плечо, потопала было прочь. Недалеко, правда, ушла ― ей совсем туда было не нужно. Вернулась она уже менее решительным шагом и снова замерла, навострив ушки.

  ― Откроем? ― спросил Иванов, тряхнув бутылкой.

  ― С чего бы? ― удивился я. ― Я-то думал, что вы такую ценность сразу спрячете в какой-нибудь подвал до лучших времён, где она и канет благополучно в лету.

  ― Это вряд ли, ― проигнорировал он мой сарказм, ласково гладя бутылку.

  ― Заранее предупреждаю ― пыль в бутылку въедалась пять тысячелетий, ― прокомментировал я. ― Так просто стереть не удастся.

  ― А я и не стираю, ― с достоинством поведал он. ― Ну-с, чем открывать будем?

  ― В игре я просто сворачиваю крышку, ― сказал я. Он взялся рукой за горлышко и повернул по часовой стрелке. ― Резьба ― в другую сторону, ― добавил я.

  У него, наконец, получилось, пробка осталась в руке, а из горлышка в воздух потянулась тонкая струйка тёмно-сиреневого дымка с золотыми искорками. Незаметно подошедший дворецкий подставил поднос с шестью рюмками для порта. Иванов стал разливать переливающийся золотом напиток, но перед шестой рюмкой остановился и вопросительно поглядел на слугу. Тот вскинул брови и пожал плечами. Хозяин наполнил шестую рюмку.

  Кроме меня этот напиток ещё никто не пробовал, да и я ― только в игре. Чем-то он напоминал ту золотистую амброзию, которой меня иногда потчевала Элуна, хотя и не шёл ни в какое сравнение. Амброзия била сразу по чувствам, а Особое Императорское ― посредством ассоциативных связей. Когда я его пил в бытность свою Императором, мне отчего-то вспоминались глаза Натали и волосы Евы. Теперь ещё добавилась задорная улыбка Алёны и аура сияния Элуны. От одного глотка мне сразу стало хорошо, будто в рай попал. Рядом со мной с мечтательными лицами застыли сотрапезники и дворецкий.

  ― Потрясающе! ― прошептала Алевтина Фёдоровна. ― Что это, Дима?

  ― Немножко чуда, ― улыбнулся я.

  ― Фокусник он, ― заметила Алина, безуспешно пытаясь согнать с лица счастливое выражение.

  ― И правда, чудо, ― подтвердил с серьёзным лицом Иванов.

  Постепенно под Особое и миллион заботливо приготовленных и сервированных закусок завязалась неторопливая беседа. Меня насильно в неё никто втянуть не старался, и я просто служил тёплой комфортной подпоркой своей любимой, по которой, очевидно, соскучились все её домашние. Потом она забралась под крыло отцу, который лучился от счастья, подогреваемого Императорским Особым, и что-то рассказывала им с матерью. Вокруг моего локтя обвилась тонкая рука, а к плечу прижался плюшевый медведь.

  ― У тебя новый ухажёр, как я погляжу, ― тихо сказал я, не отрывая глаз от Алёны.

  ― Не одной же малой всё счастье, ― так же тихо ответила Алина, поглаживая медведя и ― нечаянно, конечно ― моё плечо. ― А этот ― хоть плюшевый, но свой.

  ― Совет да любовь, ― поздравил я.

  ― Ты ведь неправду сказал, что я старовата? ― спросила она.

  ― Ответ на этот вопрос зависит от того, любитель я малолеток или нет, ― ответил я.

  ― То есть, ты мне предлагаешь решить, старовата я или нет? ― уточнила она.

  ― Я тебе предлагаю всё хорошенько обдумать, ― сказал я, глядя ей в глаза. ― Для начала ― стоило ли тебе вообще затевать этот разговор.

  ― Я спросила папу, отчего он не только терпит присутствие такого прохиндея поблизости Алёнки, но даже приглашает к себе в дом на практически семейный пикник... ― сказала она.

  ― Кстати, о пикнике... ― потянул я носом идущий от мангала дымок с ароматом маринованного мяса.

  Моя уловка не сработала.

  ― Я тебе не буду пересказывать его ответ, иначе ты совсем зазнаешься, ― продолжила Алина.

  ― Я надеюсь, он тебе не стал рассказывать про моё уголовное прошлое? ― поинтересовался я.

  ― Нет, но он мне сказал, что ты всё время пытаешься даже самое серьёзное дело превратить в фарс, ― сказала она.

  ― Именно этим и закончилась моя отсидка, ― кивнул я. ― Фарсом.

  ― Ты мне поначалу показался охотником за приданым, ― сказала Алина.

  ― Это ты ещё не видала меня в боевой окраске, ― выпятил я грудь.

  ― Ты можешь хоть минуту побыть серьёзным? ― обиделась она.

  ― Могу, ― скорчил я постную мину. ― А зачем?

  ― И что она в тебе нашла? ― вздохнула Алина.

  ― Бицепсы, ― пожал я плечами. ― Трицепсы. Кубики на животе, широкие мышцы спины...

  ― Всё, всё, я поняла, ― поморщилась Алина. ― Но она-то тебе зачем?

  Я с непониманием поглядел в её глаза.

  ― Ты знаешь, для меня вопрос так не стоит, ― тихо сказал я. ― Я хочу, чтобы она была счастлива. Как только Алёна меня убедила, что она не может быть счастлива, если рядом нет меня, все остальные вопросы для меня перестали существовать.

  Алина замолкла, переваривая услышанное, а Алёна, перехватив мой взгляд, вытянула губы трубочкой, посылая мне поцелуй.

  Подошёл шашлык, и повар начал ловко раскладывать его на тарелки с рисом и жареными овощами ― на среднеазиатский манер. Дворецкий неслышно отдавал команды паре горничных, которые убирали со стола остатки фуршета и по-новой накрывали, раскладывая приборы и расставляя стаканы. Алёна нахмурилась и поглядела на меня:

  ― Ты разве папу не предупредил, что Элуна тоже нас навестит?

  Иванов замялся с беспомощным выражением лица. Одно дело, когда блажит ухажёр дочери ― можно и на плохое чувство юмора списать, и совсем другое, когда родная кровинушка на полном серьёзе повторяет всё тот же сектантский бред. Тут поневоле и задумаешься, не стоит ли ненавязчиво познакомить её со знакомым светилом из Скворцова-Степанова. Тут дело такое ― ни в коем случае не упустить момент, когда простой нервный срыв вследствие перенапряжения и злоупотребления виртуалом перерастает в нечто более существенное вроде синдрома Мюнхаузена или ещё более тривиальной шизофрении. Алёна правильно прочитала мысли на его челе.

  ― А если кто-то не верит в Элуну, то мы ему отключим газ, ― зловещим голосом пообещала она. ― Или Дима тому откусит голову, ― предложила она альтернативу и добавила: ― Сначала превратившись в Дракона, конечно.

  При упоминании Дракона в глазах Иванова мелькнуло понимание.

  ― Элуна, приди! ― позвала Алёна.