Ниндзя-маг. Узнать врага

В открывшихся обстоятельствах мне разонравилась идея допрашивать именно тут — чересчур рискованно. Но иначе он улизнет, стоит ему только достать амулет телепортации, каким пользуются культисты, или убьет сам себя. Из соображений сохранения секретности мне нельзя проситься ни к Эльтуре, ни к тирцам. Ни к чему посторонним знать о том, что я — необученный метаморф. Напрашиваться к Амаржу? И до каких пор он будет со мной нянчиться? Обследовать дом местного волшебника Ванева?.. Перебрав еще несколько вариантов, я отмел их все. Стоит для начала попытаться разобраться с возникшей проблемой, а не отступаться от нее сразу же.

Пораскинув мозгами, я решил, что оборотень не обеднеет на еще одну пинту крови. Потратил минут пять на то, чтобы основательно припомнить, как Амарж-ака-Джару, Боддинок и Эйноли помещали в некоторые зелья всякие плетения. Потом сцедил с волка тягучую жидкость в алхимическую склянку. Чтобы не угнетать организм пленника больше необходимого, я потратил на него лечебное зелье и аптечку, вколов и влив препараты, восстанавливающие жизненные силы и кровь.

Помолившись небесному отцу и объяв маначакрой парящий сгусток "отходов", я как сумел сжал его и по-быстрому засунул в склянку, которую тут же заткнул пробкой, а потом вдобавок запечатал в драгоценный свиток — на всякий случай. В процессе создания подпространственной складки, куда помещалась склянка, я с трудом удержал концентрацию, со всей ясностью припомнив пренеприятные ощущения пребывания во "Дворце Морденкайнена" и склепе тирца Хэлуэта Невера. Уборка "мусора" благоприятно сказалась на сигиле, по крайней мере, ничего не взорвалось и бурной активности не случилось.

Справившись с одним препятствием, я попытался из магического круга вытянуть обратно собственную энергию. Но не тут-то было! Мои усилия неожиданно привели к подвижкам фигур, видимых лишь бьякуганом и, подозреваю, в "Истинном зрении". Один из углов треугольника задел внешний круг и... возникли ощущения, словно коготь биджу с особым изуверством процарапал гладь стеклянного озера.

Очухавшись и покумекав, я осторожно подвинул вписанную структуру так, чтобы центр пришелся на точечный элемент срединного глифа. Вуаля — энергия вихрем ушла в подземный леер да так, словно в ванной вытащили пробку. Сглотнув, я сделал первую контрольную проверку, стряхнув с кисти сгусток маначакры: энергия расплескалась по стоячему камню и стремительно стекла в трубу энерговода, подсветив часть сигила, вновь ставшего незримым. Сжав подаренный тирцами амулет возвратной телепортации, убедился, что блокирующая магия действует.

— Как бы не сработали чары против воров, — выдохнул я вслух, ведь везение не могло быть вечным. От непоняток и удач с сигилом голова опухла. — Кай!

Резко затормозив циркуляцию чакры и маны, прояснил мозги, принудительно взбодрив. Еще на подходе к роще я хотел прикрутить волка к камню с руной, но теперь эта мысль казалась неприемлемой. Ничего путнего из идей не появилось, кроме того, чтобы сделать каменную колонну треугольного сечения и поставить аккурат внутрь своеобразной крыши центральной руны, похожей на зонтик со сдвинутой к краю ручкой. Бред. Или нет? Местные ведь додумались сделать свой каменный постамент с мраморной чашей.

Отыскав подходящий валун прямо в роще, полчаса потерял на освоение арканного заклятья "Ваяние" из 4-го круга. Из-за неоднородной структуры и других факторов вбухал прорву маны, чтобы сделать простенькие ушки под крепления. Решив, что для одноразового кустарного изделия вполне сойдет, по-простому запечатал его в свиток и нормально извлек уже в рунном кругу. Далее я перевязал оборотня, воспользовавшись мотками проволоки и струн — "Аятсуито но Дзюцу". Набравшись хладнокровия и активировав бусину приватных разговоров, я начал исследования, насущно мне необходимые.

После предварительного анализ и наблюдения, я сообразил поставить статуэтку Отхожего Блюстителя и приступил, собственно, к исследованиям реакций СЦМ и тела оборотня на микровпрыски инь-чакры, янь-чакры, сырца чакры, маны, маначакры.

Я не рассчитывал на сотрудничество Алхеора, я не люблю пытать, я не ученый. Потыкавшись и так, и эдак, по здравым размышлениям решил совместить неприятное с полезным. Осторожно заполнил рунный круг густым магическим туманом своей способности — "Затмение разума". Отметил, что без подаренных архимагом линз додзюцу стало видеть внутри облака тьмы куда как отчетливее. Следом яки присовокупил, чтобы еще сильнее давить на разум подопытного ликантропа. После откусывания кисти мое контролируемое желание зверски убить тварь усилилось на порядок.

Алхеор пришел в сознание от удара по челюсти, ранее сломанной Гендом, изъявшим зуб с ядовитой начинкой. Кое-как преодолев боль, он без магического принуждения предсказуемо попробовал огрызаться и заговаривать мне зубы, сыпля оскорблениями и запугивая неминуемой карой от Мораг. Он надеялся незаметно для меня достать свой амулет телепортации в виде кольца с темным дымчатым камнем. (иллюстрация 137) К его несказанному удивлению, камень одноразового использования рассыпался в песок, а оборотень так и остался распятым, к тому же, лишился пальца, на котором проявилось кольцо. Я его отрубил и капнул зелья, чтобы со стороны воочию наблюдать процесс ускоренной регенерации и приращения. Потом еще раз отрезал, но уже зачарованным кинжалом. Потом в третий раз, отрезав нити СЦ — обратно обрубок не прижился.

Само по себе лежание в полной темноте подавляло, а если еще к этому прибавить ожидание крайне болезненных уколов, время от времени прилетающих в непредсказуемом для подопытного порядке, чтобы проверить влияние сознания на происходящие в организме процессы... Видимо, полная тишина, прибавленная к полной темноте, стала тем камешком, что в итоге перевесил чашу весов, надломив волю. Алхеор, помнивший мои требования, озвученные при Боддиноке, полностью преобразился в человека.

— Решил подчиниться? — Холодно спрашиваю, выключив подавление звука.

— Сс-с! — Прошипел человек. — Р-ради быстр-рой смер-рти, — прорычал он сквозь клыкастые зубы. — Чего т-вы еще хотите от меня?

Увидеть, наконец, полные трансформации туда-сюда. Узнать, как Джукеном справиться с оборотнями и куда лучше бить клинками. Узнать уязвимости, которые будут и мне свойственны. Узнать, как управлять перемещением вещей, выборочно извлекая их из непонятно к чему привязанной подпространственной складки.

По переданным воспоминаниям Мельданена, истинное тело мага с ограниченным грузом на нем во время магического превращения помещается в складку пространства. Полная аналогия фуиндзюцу! Это не касается заклятий второго и третьего кругов: "Альтер", что незначительно меняет внешность, и "Смена пола". А так же базового варианта "Трансформации Тенсера" из 6-го круга: маг полностью принимает облик человека с магически созданными доспехами и волшебным мечом. "Превращение себя" из четвертого и "Смена формы" девятого арканных кругов полностью меняют облик на какую-либо тварь. Более сильное заклятье позволяет превращаться в более сильных существ и пользоваться некоторыми их способностями и иммунитетами.

Урт и сам Алхеор морфируют физически. Кардинально меняются их физическое тело и соответствующая ему структура каналов системы циркуляции. Однако зараженный порвал свою одежду, а истинный сохранил — и на моих глазах выборочно доставал вещи по мере надобности. Правда, чтобы достать кольцо, Алхеор превратил соответствующий волчий палец в человеческий. Я еще не преодолел предрасудок, мне надо обязательно выяснить, что и как будет происходить со мной при морфировании. Мне тоже придется как-то динамически изменять СЦ и "плавить" плоть, но куда менее кардинальным образом? Или, как Мельданен, поступать хитро: заранее готовить облики, как для "Трансформации Тенсера". Одеваться, вооружаться... Мельданен помещал результат в жезлы. Он использовал для превращения облики как человека, так и эльфа, и гнома, и дварфа, и орка, и смесков. Но для боя исключительно родственный себе облик полуэльфа, чтобы временно преобразиться в отличного воина, оставшись при этом магом. Иными словами, мне хотелось понять, буду ли я: преображаться, как при использовании "Хенге"; превращаться физически; окажусь способен выбирать или что-то иное? Свидетельствует ли статичность моей СЦ о магическом преображении? Из слов Тира выходило, что я буду способен и СЦ менять — он четко и недвусмысленно говорил о глазах. По идее, метаморф может по своему уразумению меняться. На моей родине есть клан шиноби, члены которого до определенной степени способны копировать других. Не хотелось бы, чтобы моим уделом стало копирование и мне было бы противно видоизменяться физически, как это делали некоторые шиноби, воздействовавшие на клетки собственного тела.

— Демонстрации способностей морфизма и умения управляться с вещами, — протянув время, ответил я.

— Хрыы-кхыр-хы... — Прокашлявшись, Алхеор ответил внятно: — За быструю смерть я согласен. Скрепим клятвой?.. — Проситель проглотил уничижительное обращение к мучителю. Он уже все выдал и не надеялся, что культисты забудут об Алхеоре Черном Волке.

Если я чего-то понимаю в охвативших подопытного эмоциях, отразившихся на лице, то его переполнял страх и душила ненависть. Они давали ему силы сопротивляться оказываемому давлению на психику и волю. Бьякуган раньше видел в чакре обычных людей отблески и эхо их настроений, на порядки уступая в этом шарингану. Теперь же перед моим взором представала мозголомная мешанина, от которой рябило и через которую приходилось продираться как через густой подлесок чащобы, где за каждым кустом и под каждой травинкой что-то да поджидает. Конохский Лес Смерти в миниатюре. Я — натуральный первопроходец. Но мне все некогда заниматься детальным анализом зримой картинки, настроился на прежний ракурс — и ладно, раньше ведь как-то обходился...

— Ты не в том положении, Алхеор, — отвечаю я, применяя "Аятсуито но Дзюцу". Конечности и торс освободились, но на шее оборотня осталась удавка-поводок, тянущаяся к камню, а наползающую улыбочку с лица стер кусок проволоки, крепко схвативший его за яйца. — Боль будет адской, — предупреждаю, уверенно держа печать концентрации.

Алхеор вынужденно согласился выполнить несложные просьбы, но и без шарингана было заметно, что он окончательно не смирился со своей участью. Я пристально пронаблюдал за двумя медленными превращениями туда-сюда. Следовало бы на третий раз начать во время процесса трансформации выбивать те или иные тенкецу, но добровольно на такое Алхеор однозначно не согласится. И еще я видел, что замедление дорого обошлось перевертышу, к тому же, он совсем недавно был серьезно обескровлен.

Когда оборотень по моей команде принялся извлекать свои вещи по одной, снимая или откладывая их, я разглядел возбуждающийся элемент СЦ и поразился тривиальности разгадки — пространственное Фуин! Одно из узелковых образований создавало как минимум трехмерное плетение, действующее по аналогии с плоским фуиндзюцу! (иллюстрация 138) И ведь есть же подобный элемент в переданных Мельданеным волшебных плетениях, только под призмой "Истинного зрения" он иначе выглядит и воспринимается.

Алхеор решил воспользоваться моим ступором. Но едва он дернулся, как я чисто на рефлексах сплющил его мужское хозяйство. Выпучив зенки и выронив кинжал с гардой, представлявшей собой пару лошадиных голов, смотрящих в разные стороны налитыми кровью глазами, опытный ликантроп поразил меня скоростью, за секунду превратившись в оскаленного волка с почти человеческими руками. Появившийся на шее железный ошейник-воротник сделал бесполезной проволочную удавку, а от переставшей его держать второй удавки он попытался отскочить. Зря истинный оборотень, при содействии культистов недавно ставший высшим, попытался кинуться на меня с еще одним кинжалом — с гардой в виде лика демона и другим ядом, спрятанным в рукояти. Я выстрелил ему в руку кислотной стрелой из бусины Мельфа, вовремя заметив, как дернулись мышцы, чтобы сжать извлекаемое оружие. Обезвредив Алехора, присел и прицельно ударил ладонью под дых — "Хакке Кушо". Опрокинутый оборотень, как мне показалось, на чистых инстинктах полностью превратил раненую руку в звериную лапу.

Во второй раз я сделал это намеренно, успев включить у статуэтки режим подавления звуков. Противное действие и само зрелище. Не для наказания, но для еще большего истощения организма крайне живучего оборотня, для правдоподобной имитации следов жаркой схватки и из жалости, я применил катон. Сперва прицельно плюнул аморфным сгустком огня, чтобы прижечь рану в паху, а потом сумел выдуть язык пламени, чтобы оставить подпалины на шкуре. Затем сам хлебнул из склянки, залечивая лопнувшие губы, и оборотню в пасть плеснул, избавляя от боли. И как только Морино Ибики не просто выдерживал рядом с адски мучающимися пленными, но и поддавал жару на допросах?..

Подавленно поморщившись, я вставил линзы обратно в глаза, деактивировал додзюцу и устало убрал хмарь "Затмения разума". Заждавшийся Боддинок совершенно невозмутимо обозрел все еще корчившегося ликантропа и его разбросанное шмотье. Пленник готов смиренно пройти на заклание... Жалкое зрелище. Светлая жрица определенно бухнулась бы в обморок...

— Он мне больше не нужен, — обращаюсь к гному. — Боддинок, я прошу вас настоять на милосердно быстрой казни.

— Я постараюсь, сэр Неджи. Позвольте поблагодарить за репутацию... — важно поклонился гном. Я поклонился в ответ, принимая долгожданные флакончики с квинтэссенциями солнца и луны. Пока Боддинок ожидал, хрумкая орешки и нервно теребя плоды своих тайных изысканий, от моего бьякугана не укрылось то обстоятельство, что на их производство гномы-подельники потратили мою кровь, сцеженную на разработку совсем иного вещества — туши для фуиндзюцу. На что еще пошла моя кровь?! — Думаю, для гарантий узнавания ему следует иметь человеческое лицо, — поменял тему Глинкл, сделав дельное и, по всей видимости, заранее заготовленное замечание.

— Согласен.

Сложив статуэтку в "бардачок", я произнес, добавив в голос металл:

— Зря рыпнулся, Алхеор. Измени волчью морду на лицо человека, и клянусь, я прослежу, чтобы голову тебе срубили быстро и до начала сожжения. Или аптечка и клетка на площади, очарование и повторные раунды... с участием химеролога Мельданена. Слышал о таком?

Алхеора всего передернуло. Видимо от воспоминаний, что с ним творили культисты, исследуя и улучшая. Ответом мне стало затребованное преображение. Пока я применял искусство связывания, мягко заматывая все четыре лапы, Боддинок без лишних вопросов потратил капельку ртути, создав летающий диск для транспортировки звериной туши. Осталось прибраться.

— Берите, Боддинок, что подходит из снаряжения, — разрешил я, ссыпая в свой кошель около сотни монет из алхеоровского кошеля. Полтораста злотых с серебрушками. Себе я еще взял кольцо телепортации, лишившееся камня-заряда. — Остальное — подношение тирцам.