Ниндзя-маг. Узнать врага

— Эээ?! Хаос, но ты же создал десять, а максимум — пять! — Обычно спокойный и нейтрально себя ведущий Боддинок сегодня отличался повышенной эмоциональностью.

— Действительно, предел — пять, — убедился я, когда конкретно на пять сгустков мана из окружающего Плетения исправно подтянулась, наполнив заклятье силой. — Видимо, торильская паутина готова предоставлять свою энергию в пользование строго дозированно и по установленным правилам, а иначе колдуйте за свой счет.

Боддинок беззвучно открыл рот. Боддинок со стуком закрыл рот. Прямо день сплошных откровений. Для нас обоих, между прочим.

— Хаос, прямо день сплошных откровений, — произнес Боддинок, словно прочтя мои мысли.

— Ты прямо мои мысли читаешь, напарник, — говорю, вставая. — Прости, что задержал. Попрыгаем дальше?

— Лучше пройдемся, а то у меня все это, — неопределенно махнул он рукой, — в голове не укладывается, боюсь, в хаос напрочь растрясется.

— Вау! Боддинок пошутил!.. — Скопировал я его недавний возглас и тон.

— Иди ты, — смущенно буркнул гном, быстро зашагав вперед. Только и захлопали полы его волшебного плаща, дававшего ему магическое ускорение, которым он пользовался сродни дыханию. А вот у меня с подобной магией имеются определенные трудности.

Ночной лес полнился жизнью. Какие-то сверчки назойливо скрипели, птицы ухали и пели, под ногами все шуршало, там пищало — тут жужжало, кто-то хрюкал, кто-то ахал. Наверху деревья гнулись, ветер выл и бесновался... Добрая нимфа на прощанье всучила мне гнутую ветку с черными речными жемчужинами — отпугиватель животных, прямо по пути сварганенный ею на скорую руку из подручных материалов. (иллюстрация 227) Эта волшебная вещь не единожды уже пригодилась: и на лося старого подействовала, и на бурого медведя во встретившемся на пути малиннике, и на огромную змею, и на серую сову. Жаль, что через сутки магия иссякнет и эту шнягу можно выбрасывать, если к тому времени сама не рассыплется в труху.

Росчерки столбовых утесов и широких разломов оставляли в этом гигантском лабиринте мало проходов в смежные области. Для всех тех, кто не может делать подземные переходы, не умеет летать или перемещаться с дерева на дерево. Конечно, упавшие исполины обеспечивали миграцию парнокопытных и целого ряда других животных, но порой десятилетиями обширные зоны леса стояли отчасти изолированными, что порождало колоссальное видовое разнообразие и специфические требования к хищникам, чтобы выдерживать конкуренцию.

Туда, куда мы направлялись, между прочим, находилась одна из тупиковых зон, имевшая всего один нормальный наземный проход. Южнее виднелось горное подножие, начинающееся через три-четыре лиги лесополосы. Севернее — обширная центральная область волшебной чащобы. Дальше, восточнее — десятки лиг сплошного лесного массива прямо до судоходной реки.

Поначалу я шел по следам Боддинока и не особо заморачивался скрытностью. Мне дышалось легко и свободно. Лес постепенно очистил, а ветерок проветрил мою голову от всяких следов похотливых желаний и трудных решений, оставшихся позади — пройденный этап. В эльфийском теле, обновленном по ходу приключений, я совсем иначе открывал для себя лес — магически. Мировое Плетение дрожало от избытка информации, со всех сторон спешащей мимо меня и не понимаемой мною хотя бы на десятую долю. В какой-то момент я понял, что захлебываюсь и голова идет кругом, что зря расслабился, выключил бьякуган и чрезмерно раскрыл восприятие...

Тронув напарника за плечо, всучил ему коварный сюрпризец от дриады — его очередь "внимать лесу", как на прощанье пожелала дриада, глянув лукаво и бесстыже. Мне сразу полегчало, словно вынырнул из страшных глубин на поверхность неведанного моря — прямо в шторм, олицетворение страданий Духа Леса. Какое уж тут очарование природой? Без заговоренного обломка коряги я вновь стал чужим для леса — крадущимся поджигателем.

Уже перевалило за полночь, а мы все шагали, продираясь через местами густой подлесок. Гном — бывалый и осторожный лесной ходок, мелкий и достаточно юркий — путешественник. Ему недоставало сноровки, внимательности и бережливости: там стебелек сломает, тут бутон затопчет, здесь жука иль ягоду раздавит, где-то веточку обломит, где-то лист ненароком оборвет, где-то хворостину сломит, за что-то зацепиться, обо что-то поцарапается — несмотря на силовое поле "Улучшенного доспеха мага". Боддинок достаточно путешествовал, чтобы научиться размышлять по ходу движения. Магия Леса по-прежнему путала, а стрелка компаса хаотично вертелась. Шедший впереди и погрузившийся в себя гном ориентировался по шуму речки на подсознательном уровне. Все изменилось, стоило перекочевавшему амулету начать оказывать на него непосредственное воздействие, открывая его лесу. Боддинок постепенно отложил свои тяжкие мысли, стал идти аккуратнее. Но принялся вилять, поддаваясь запутывающей магии леса и забывая прислушиваться к шуму текущей воды, начал чаще задерживаться и срывать травы для снадобий. Ловко перепрыгнув напарника, я пошел первым, служа ему ориентиром.

Думать о прошлом, о насущном, о грядущем — не хотелось совершенно. Вообще из-за амулета думать расхотелось. Появилось желание бежать без оглядки под сенью звездного купола и купаться в лучах луны. Захотелось насладиться видами на постоянно курящийся вулкан с булькающими прудами лавы, подсвечивающими облака газа и пепла. Вся гряда должна была сейчас быть очень живописной — без пелены туч, сдутых беспощадным ветром. Но стоило расстаться с волшебной корягой, и вся беспечность уже стремительно вытеснялась опасениями, рождаемыми тревожной и неуютной атмосферой больного леса.

— Хаос, что случилось? — Поморщился врезавшийся в меня Боддинок.

— Дух Леса болен.

— Ясень хаос, — буркнул гном, сунув шнягу за пояс. Степень его погружения оказалась мизерна по сравнению с моей — наши параметры отличались почти в два с половиной раза, но уже не в три, как было до... дриады. — Но зачем так резко тормозить? Я бы предпочел уткнуться в попку Эгетуа.

— Болен разновидностью Стенающей Смерти, — привел я свою догадку. — Это объясняет слабый, но имеющийся отток энергий, всеобщую агрессивность по этому поводу и желание защититься от невидимых врагов, внешних или внутренних.

— ...!

— Дух — существо, имеющее какое-то влияние на этот район. Проблемы с ним начались после заражения города. Цинично, но вполне логично, что культисты обкатали паразита на большом населенном пункте, модифицировали и вместо трудоемкого заражения целого леса подсадили пиявку одному Духу. Пропускная способность мала, зато приток стабильный и нет хлопот, — спокойно сделал я расклад, хотя в чувствах и мыслях царил кавардак. Раньше я не делал таких спонтанно-интуитивных выводов — по сущим крохам информации. Это члены клана Нара крутые аналитики и стратеги, а я хоть и джонин, но им в подметки не гожусь. Не годился...

— Вы навели поразительный порядок из хаоса, сэр Неджи. Осталось решить загадку портала и подобрать состав лекарства, — педантично заметил гном, захрустев кедровыми орешками. Более пяти часов уже топаем по лесу, кстати, а мне кушать до сих пор не хочется. На удивление вкусны и сытны оказались фруктово-ягодные салаты, заправленные частью медом, частью маслами, а так же отведанное у дриады пюре из разных листьев зелени с молотыми орехами.

— Попрыгали?

— Эгетуа сказала: "Кто ходит в гости по утрам — тот поступает мудро". Есть вероятность влипнуть в неприятную историю на пустом месте, — заметил осторожный маг-прорицатель.

— Хорошо, скоро дойдем до слияния речек, там найдем место и сделаем большой привал до утра.

— Какую дичь к... обеду?

— Давай сухпай? Надо исследовать свойства церемониального кинжала Йордиея. Я тебе на это время дам свои линзы для безопасного изучения зеркала тщеславия.

— Договорились, — быстро и понимающе согласился гном.

Минут через двадцать я заметил отличный дуб со свободным участком меж корней, где гному вполне хватит места — если без костра. Боддинок одобрил, вызвав своего фамильяра для охраны — в дополнение к моей статуэтке Хранителя Покоя. После консультация по составляющим кинжала, гном со всей присущей ученому осторожностью принялся рассматривать старинный артефакт эльфийской работы — сквозь свой прорицательский шар словно через лупу. Непонятно, только, зачем ему тогда при наличии такого инструмента мои линзы понадобились? Добивается эффекта подзорной трубы? Но пока не суть важно — я поймал кабанчика к четырем кроликам — для начала хватит.

Внимательно рассматривая кинжал во второй раз, я с удивлением обратил внимание, что он донельзя напоминает классический трехгранный кунай, у которого срезали тупой угол и вместо обычного колечка образовали магическое с сохранением физического намека на оригинальную форму!.. По словам Эгетуа, Йор сделал этот кинжал — походя. Вполне понятно, что у друида может найтись живущий металл. Здесь в лесу наверняка есть мощные источники жизненной энергии, они изменяют свойства естественных залежей руд, расположенных поблизости. Так, например, железная руда становится живущим металлом, обладающим свойством естественного восстановления — царапины и сколы у клинков сами зарастают. В кольце силы, ставшей бусиной с тролльей регенерацией, как раз вплавлен этот вид металла — у кольца Лантаниз иной принцип. К слову, небольшая доля живущего метала точно присутствовала в сплаве заказанных Амаржем клинков, зачарованных мною в храме Тира. Совершенно недостаточно для самовосстановления, но должно существенно облегчать труд мага-ремонтника. Рядом с источниками находят и белджурилы: один такой был инкрустирован в лезвие кинжала, второй чуть побольше — вставлялся в деревянную гарду, третий являлся яблоком, из которого рос магический хребет артефакта. Белджурилы так же известны как огненные мерцания. Обычно эти волшебные камни имеют глубокий и приятный цвет зеленой морской воды. Они периодически сверкают искрящимся, мигающим светом. Эти разряды ласкают взор и привлекательны в освещенном свечами огромном зале или в освещенной фонарями роще, а в темной палате или темной ночью они поистине великолепны — я оценил. На виду бьякугана как раз случился хаотичный всплеск излучения внутри наибольшего камня. Внутри мягкой зелени зародилась искорка; испускаемый ею луч хаотично завращался, и там, где он выходил на поверхность, я видел либо прямое преображение и разрастание направленного в глаза света как от золотисто-рыжеватого свечного пламени, либо сверкающие отблески по поверхности кристалла. Поэтому не вызывает удивления и даже закономерно, что оплетающая лезвие гарда и рукоять кинжала сделаны из дымчато-серой древесины сумеречного дерева, встречающегося в Горелом Лесу, который раскинулся у подножия вулкана. Тот факт, что тонкие веточки имеют столь плавные и симметричные изгибы, говорит о героическом мастерстве друида Йордиея, сумевшего так изящно обработать неподатливую сумеречную древесину. Церемониальный кинжал уже на стадии компонентов сочетал в себе жизнь и смерть. Осталось разобрать и понять вложенную магию.

Хладнокровно начав тыкать кинжалом в пушистых длинноухих зверьков, я наблюдал за магической реакцией. Лезвие очень легко проникало в плоть, но кости являлись препятствием и очень плохо резались или прокалывались. Цветущий вьюнок, в серых тонах выгравированный на боковой плоскости, окрашивался в багровый цвет крови при контакте с оной, так же начинал мерно светиться тускло зеленым меньший кристалл, инкрустированный у корней стебля. При вынимании кинжала из раны сделанное им нарушение целостности организма моментально заращивалось: появлялась кровь и оставалась тонкая царапинка только если церемониальное оружие резко выдернуть из тела. При этом во внутренних полостях сохранялась кровь, успевшая натечь из перерезанных сосудов, оставались последствия, вызванные нарушением работы временно повреждаемого внутреннего органа. Средний камень белджурила засветился, когда я вставил кинжал точно в сердце подопытного кабанчика. Магическая гравировка окрасилась в зеленый — под цвет кристаллов. Внутреннее плетение ожило почти наполовину. Это означало — что-то оставалось не так. Не выполнялись какие-то важные условия, магически определенные при создании церемониального кинжала, но как учебное оружие для безопасного спарринга в полный контакт он великолепен. За вычетом антуража, эти исследования напоминали мне поиск отмычки к древнему склепу одного из сподвижников Хэлуэта Невера, только сейчас имелся ключ, а найти следовало правильную замочную скважину и заданным образом провернуть в ней открывашку.

Проявив смекалку и немного повозившись с подручными материалами и деталями разнообразных ловушек, имевшихся у меня, я соорудил дико выглядящий пыточный "стол". Отловив средь ветвей достаточно большую лесную саблезубую кошку и заодно убедившись, что на насекомых (пауке) церемониальный кинжал не реагирует вообще, я в чисто научных целях пристроил грозного зверя. Надежно зафиксировав лапу на рукояти, привел животное в сознание и задействовал механическую систему — кинжал вонзился точно в кошачье сердце.

— Биджу, нужно добровольное принесение себя в жертву? — Вслух задался я вопросом, когда изнутри засветились все три белджурила, но не все узлы магии пришли в действие.

Боддинок, хотя я к нему не обращался, сразу откликнулся и спокойно свернул свои занятия с зеркалом тщеславия. Заклятье "Очарование монстра" успокоило кошку. Колдун не был друидом, чтобы понятно приказать, потому он лично и без дополнительных вопросов ко мне привел в действие сооруженный механизм, помогший зачарованному зверю верно вонзить кинжал в собственное сердце. Видневшаяся часть гравировки позеленела и пришла в движение. Распустились почки с листьями, у вьюнка появились новые цветы — все они раскрылись. Растение словно бы вбирало саму жизнь у кошки: все процессы жизнедеятельности стремительно замедлялись. Через три секунды они вовсе прекратились. Как только тело стало твердым и прохладным, так и кинжал потух — его магия отработала. Результат разительно отличался от предыдущих и совсем не походил на итог заклинания "Окаменение", знакомый мне по живым шахматам начальника тюрьмы и его кузины.

— Хаос! Она жива и мертва одновременно, — констатировал очевидное гном, туда-сюда водя носом — рассматривал впритык. — Напоминает одновременно зимнюю спячку млекопитающих и анабиоз земноводных, вмороженных в лед.

— Изымайте.

— Сейчас, — кивнул Боддинок.

Аккуратно вынутое оружие после себя не оставило следов, буквально слепив ткани, на этот раз не разрезанные, а разделенные — раздвинутые. Лесная кошка осталась в своем странном состоянии. Мне не составило труда за минуту поймать оленя, потом дать зачаровать и принести в жертву. Результат — тот же! Повторное ритуальное вонзание кинжала ни к чему новому не привело.

— Меня удивляет, почему кинжал не отправился вместе с создателем или тем дварфом, — я проговорил вслух непонятный для себя момент. Йордией и безымянный культист воспользовались порталом со всем своим снаряжением.