Великий поход хомяка и жабы

Впрочем новый противник не заставил себя долго ждать и черной стремительной молнией метнулся к попытавшемуся секануть его как саблей фейри, с пугающей легкостью увернулся от быстрого и умелого удара и тут же обвил своим гибким и равномерно длинным телом не ожидавшего такого фейри и заодно впился в его потускневшую плоть сотнями мелких игл. Мгновение — и вот уже фейри на грани поражения: шею его сдавила затягивающаяся удавка, руку с оружием — сразу три, еще одна удавка — одно из щупалец состоявшей из них одних твари, ограничило в движении левую, а мелкие шипы, что по всему своему телу выпустила из себя гибкая тварь, причиняли ему невыносимую боль.

Но фейри был далеко не побежден и сумел таки разжать ладонь намертво спеленатой руки, чтобы поймать выпавшее оружие более-менее свободной и не теряя ни секунды чиркнуть им снизу вверх, не жалея ни свою подвернувшуюся плоть, ни ощетинившиеся иглами веревки-щупальца. Через мгновение и эта рука оказалась в плену, но фейри уже частично добился чего хотел: размочил счет и снял (разрезал) удавку с горла, к тому же лишившийся части тела враг сосредоточил все свои усилия на обеих руках и на некоторое время оставил все остальное тело в покое. А вот рукам доставалось за всех — мстительная и не желавшая вновь свести знакомство с ножом тварь изо всех сил пыталась их сломать, и фейри чувствовал хрустящими костями — цель врага близка. Но вот чего не учла лишившая противника конечностей тварь, так это того, что у него все же осталось одно, но весьма грозное оружие, и фейри без промедления пустил его вход — чудовищно, нечеловечески распахнул пасть и сунул в нее свои руки вместе с так ничего не успевшим понять врагом. Захлопнувшаяся пасть по локоть откусила обмотанные черными веревками руки, и на полупрозрачное полотно моста упали жалкие остатки казалось побеждавшей твари, забились не интересующими уже никого червями, а через несколько секунд, так и не попытавшись напасть на сыто рыгнувшего и довольного угощением фейри, и вовсе развеялись как дым.

Ну а прислушавшийся к себе победитель чему-то кивнул, улыбнулся и не спеша поднял уже отросшей рукой свое верное оружие, а затем обидно захохотал в спину топавшей восвояси толпы, среди которой больше не оказалось желающих испытать судьбу и схлестнуться с запевшим победную песнь фейри.

Вновь, как и когда-то давно (и в тоже время впервые) заветные и полные торжества слова звучали в окружающей фейри-исполина бесконечности, и вторя им миллионы обитателей этого места подали голос, вплетая свой рык, клекот, шипение и все что угодно в единый хор, что славил великий народ фейри, чей победивший представитель вновь одержал победу над врагом и спешил поделиться своей радостью с Миром.

Дримм очнулся и его немедленно вырвало кровью и желчью на спину все также судорожно вцепившейся в его правую руку Дочки. Оба они и пет, и хозяин валялись на залитом кровью полу и пачкали свои целые и не так давно вычищенные доспехи. Дримм вытер рот и преодолевая себя, вернее сильнейшую боль, сел и открыл интерфейс: собственные чувства не обманули страдающего от каждого движения фейри — параметр жизнь был почти на нуле, и все, чем он пополнялся, уходило на заживление множества ран, испятнавших его тело под абсолютно целым и неповрежденным доспехом. Жалобный стон Дочки заставил Дримма мгновенно забыть о себе и своих ранах, подхватить ее под локти и осторожно усадить у стены, а затем одну за другой наложить на испытывавшую похожие ощущения питомицу сразу шесть восстановительных и исцеляющих заклинаний и после этого первой дать отхлебнуть повышающего регенерацию зелья и только потом позаботится о себе. Некоторое время они просто сидели у стены, а затем гораздо быстрей восстанавливающаяся Дочка, дыша как древняя старуха или тяжело больной человек, опираясь одной рукой на стену, а другой на плечо сидящего рядом отца, встала и оглядела себя, явно так же как и Дримм недоумевая на продолжавшую сочиться сквозь щели ее брони кровь, затем встряхнулась и протянула руку отцу. Дримм помнил все, ну а теперь взглянув в покрытое кровью, но в тоже время дышавшее оптимизмом лицо Василисы и особенно в ее красные и также все помнящие глаза, наконец-таки понял, что это за клинок верно служил ему в недавнем и закончившемся очередной победой бою...

Вершина горы, импровизированная наблюдательная площадка.

Два часа до рассвета.

Вэнон (Бобер).

Бобер был доволен и наслаждался жизнью и видом внизу, ну и может быть немного пряной куриной ножкой, что таяла сейчас у него во рту. Жизнь все же была хороша, и несмотря на недавнее обидное кидалово с очками, он бы не стал ничего в ней менять. Решение вступить в клан Красных Драконов было наверное самым удачным из того, что он сделал в своей новой виртуальной жизни, а возможно и в реальной — он действительно смог реализовать себя и осуществить если не все, то очень многие свои мечты и потаенные желания, на которые у очкарика-задрота, каким его все считали в реальности, не хватало ни сил, ни здоровья, ни, что уж греха таить, смелости. Удивительно, но здесь в Серединном мире и особенно в клане словно бы родился совсем другой человек, ну, или если брать аватару — эльф: смелый, гордый, не лезущий за словом в карман, пользующийся успехом у девушек и не только неписей, но и красоток-игруний, уважаемый за свои умения и навыки, а так же принесенные с собой из реального мира знания — в общем по сравнению с его так называемой настоящей жизнью — небо и земля. Жизнь была хороша, и он впервые был счастлив и никогда не жалел ни о чем, удивляя соратников по клану своим всегда прекрасным настроением и заражая, а порой даже и раздражая, своим бесконечным оптимизмом.

— Гляди-ка, зашевелились, — присела рядом Оаиэль и также как Вэнон свесила ноги в пропасть. Уже давно наблюдавший за тем что происходит внизу Бобер неторопливо прожевал кусок курятины и лишь потом лениво ответил:

— Всю ночь шевелятся, как улей гудят, ни минуты покоя — наши хорошо справляются — к утру гоблы будут никакие. —

— А вдруг мы перестарались? — обеспокоилась судьбой будущей битвы Оаиэль. — Вдруг не станут атаковать, а подождут день-два, три-четыре, поднакопят сил? Наемники ведь тю-тю — сегодня, завтра и все. —

— Да и черт бы с ними — справимся сами, — уверенно усмехнулся в ответ на ее слова Бобер и запустил обглоданную ногу в долгий и интересный пятикилометровый полет до земли. — Я вообще считаю, что лучше было бы без отморозков. Нет, — он поднял руки, упреждая возможные возражения, — не спорю, вначале на руднике справились они хорошо и без них было бы труднее, но и то они лажанули — Дракону и Королеве пришлось лично свои чешуйчато-августейшие задницы напрягать и затыкать их лажу. Потом и вовсе, знай только резали некомбатов по долинам (это было не совсем так, но доля истины тут была). В обеих битвах, тоже вполне обошлись бы без них, а вот денег они у нас со всеми премиями двушечку списюкают, а может и больше. —

— Тут можно конечно поспорить, но я не о том. Ты все же ответь, что будет, если гоблины сегодня не попрут ? —

— А ничего не будет: вы на грифонах будете их весь день дрючить, ночью рейды снова не дадут им спать, а остальные наши все время, что гоблины нам дадут, потратят на укрепления подступов к руднику, как в большой долине, так и в остальных. И не забудь, со дня на день должно начаться вторжение болотников, и мы перестанем быть у них единственной головной болью. Меня больше беспокоит возможность того, что армии четырех кланов-владельцев рудника плюнут на все и ломанутся по цитаделям, чтобы сохранить то, что осталось — выковыривай их потом. —

— Светлана предлагала: раз все гоблины уже здесь, сделать вылазку на грифонах и взять одну-две, а может и все четыре крепости, но Дримм не разрешил — говорит: ''сначала надо разбить армию, а уж только потом брать цитадели''. —

— Правильно говорит, — согласно кивнул головой Бобер, последние 30 секунд не отрывавший взгляда от чересчур заволновавшегося моря огней внизу, — цитадели мало захватить, их ведь потом нужно будет охранять, а это значит держать в них 4 приличных отряда и если ''зелень'' попрет, то именно этих сил может и не хватить для победы, а тогда все зря, и мы в попе, причем в полной. —

— Наверное, — неуверенно согласилась задумавшаяся над его словами Оаиэль.

— Не наверное, а точно, и ты была права — зашевелились, и это не вылазка очередного отряда. — Отряхнувший руки Бобер встал и указал вниз: — Смотри, кипешь во всех пяти долинах и слишком уж много их поперло, и все в сторону Хлебной — похоже началось! —

— Класс! — также вскочившая на ноги Оаиэль с восторгом посмотрела сперва на Бобра, затем вниз и вновь на пребывающего в возбуждении собеседника. — Ну что, рви давай свое добро! Зря что ли мы с Малышом вашу компанию всю ночь катали? А потом летим домой (на рудник). —

— Согласен, — кивнул доставая из сумки несколько предметов Вэнон, — сейчас все будет, а ты пока поднимай ребят и заводи своего ''Руслана'' — через минуту грузиться будем. —

— Ага, — уже через плечо поддакнула-согласилась с ним эльфийка и поспешила в сторону их временной стоянки, где отдыхали от трудов праведных остальные члены их небольшого отряда: еще два мага, друид и три воина — все такие же как и Бобер любители и умельцы что-нибудь взорвать. Тем временем Бобер неторопливо, но и не копошась, один за другим активировал одноразовые амулеты, после дела немедленно отправляя их в пропасть, а глубоко внизу взрывались заложенные в нужных местах заряды — на заполненные ''зеленью'' узкие ущелья пошла смерть рукотворных лавин. Остановить или даже задержать огромную орду спущенные Бобром лавины конечно же не могли, но выполнили свою задачу: добавили беспорядка в итак не очень стройные гоблинские ряды и заодно еще до битвы лишили орду нескольких тысяч бойцов. Пару особенно узких ущелий лавины все же перекрыли и вынудили две гоблинские колонны возвращаться назад и искать другой путь — мелочь, но неприятно или приятно, это уж с какой стороны посмотреть.

Уже активируя последний амулет, Бобер услышал неладное за спиной, но преодолев инстинктивное желание повернуться, все же довел дело до конца и только потом отшвырнув в пропасть выполнивший свою роль амулет, развернулся и увидел что происходит у него за спиной.

Первое, что бросилось в его широко распахнувшиеся глаза, это неведомая покрытая перьями гуманоидная тварь, что стояла на еще дергавшемся обезглавленном Малыше, и сама хозяйка огромного грифона, насаженная на коготь одной из рук прикончившего ее любимца существа. Оаиэль была еще жива и несмотря на свое подвешено-пронзенное состояние, материлась как сапожник и совершенно не экономя ману, лупила огненными копьями по только что прикончившему маунта неведомому пернатому монстру. Впрочем пернатый убийца совершенно не обращал внимания ни на мат, ни на огонь, а увлеченно даже не отрывал, а отщипывал головы застывшим в напряженных позах воинам и двум их питомцам: волку и росомахе, также как хозяева неспособным сдвинуться с места.

— Дерьмо! — Бобер мгновенно понял — им не победить и вместо того чтобы ринуться в битву, принялся яростно потрошить свой несмотря на ночные траты все еще полный разнообразного добра мешок. А тем временем 2 мага и друид, что в отличие от воинов не попали под парализацию, вступили в безнадежную, но способную выиграть Бобру время схватку.

Мощная молния яростно хлестнула занятую интересным делом тварь и хоть и не нанесла ей какого-либо видимого вреда, но отвлекла ее от последнего живого воина-владельца не оторванной головы.

Сильные ярко-зеленые лианы брызнули прямо из голого камня и оплели пернатое тело, сжимая его в ''дружелюбных'' объятьях, а освобожденный от паралича воин зарядил таки со всей дури по неблагоразумно отвернувшемуся врагу — зарядил пылающей холодом секирой по голенастой ноге.

На мгновение всем и даже чуть притормозившему Бобру показалось, что обложенное со всех сторон существо будет повержено и опустошавший свой бездонный мешок Бобер ошибся, но в следующее мгновение все было расставлено по своим местам: уже захлестывавшие пернатое горло лианы вспыхнули ярким огнем и бессильно осыпались пеплом; воин не успел нанести второго удара и так же как и товарищи лишился головы, а отрубленная им нога приросла на место раньше, чем обезглавленное тело упало на землю; метавший молнии маг все-таки успел отправить второй ''гостинец'', но был сброшен в пропасть взмахом трехпалой руки, и вспыхнувшая радугой сфера щита ничем не смогла ему помочь и остановить невидимый дистанционный удар живучей твари.

— Держитесь, ребята! — подумал с утроенной энергией вернувшийся к прерванному было занятию Бобер. — Немного осталось! — и нарушая все мыслимые и немыслимые правила техники безопасности, вытряхнул кожаный контейнер с жалобно звенькнувшими и только каким-то чудом не сработавшими детонаторами прямо на камни рядом с поясом полным гранат и емкостью с зажигательной смесью.

А тем временем последние участники рейда (кроме Бобра) маг и друид продолжили схватку, и если ледяная молния повторила судьбу двух обычных и лишь взволновала перышки на теле стремительно приближавшегося к ним существа, то друид все же сумел достать непобедимую как терминатор из фильма тварь, и окутавший ее зеленый с желтыми прожилками туман заставил таки монстра подать голос и слегка его притормозил.

Ненадолго! Творение друида — заклинание 5-ого уровня школы Природы рассеялось так же как и лианы 2-ого, а явно разозлившийся монстр, как гоночный автомобиль рванул к посмевшей больно огрызнуться добыче.

Маг не успевал и сломал свиток — на полпути пернатого встретил как минимум вдвое превосходящий его саблезубый тигр, прямо таки сиявший белейшей шерстью, еще более белыми клыками и черными изогнутыми когтями. Казалось обладатель столь впечатляющих когтей и особенно похожих на сабли клыков должен был бы без труда разорвать уступающее ему по всем параметрам ''чудо в перьях'', но не тут-то было, и это именно не такой уж и большой клюв не испугавшейся тигра твари проколол ему горло, а невероятно сильные руки, не допустившие лапы с когтями до перьев, разорвали свитковую тварь как промокашку и отшвырнули растаявшие в воздухе останки прочь.

Новый туман от друида уже не смог задержать на этот раз проигнорировавшую его тварь — маг и друид повторили судьбу Оаиэль: друид повис на когтях правой руки, а маг — левой.

Бобер все же успел, и когда он почувствовал, что его тело немеет, а сзади к нему приближается смерть, то не стал дергаться, а лишь легонько встряхнул напоследок небольшой черный бочонок и разжал сводимые судорогой каменевшие пальцы. Так что когда схватившее его поперек туловища существо откусывало ему голову, Бобер улыбался и продолжал улыбаться до самого конца, ехидно глядя прямо в разинутый и приближавшийся к нему клюв....

Чудовищный взрыв разорвал вершину горы и разом укоротил ее метров на десять, вызвал многочисленные обвалы, что все сметающей лавиной пошли вниз, а так же прикончил истинного виновника гибели отряда — шамана с приставкой к имени ''Великий'', под маскировкой наблюдавшего за тем, как резвился обретший по его воле плоть дух. Помимо шамана устроенный Бобром прощальный фейерверк или верней вызванная им лавина смела и сопровождавший шамана полусотенный отряд из элитных, но все же не сумевших уберечь своего подопечного и уцелеть самим бойцов.