Вторая часть Великого похода. От океана до степи

Сотник с отеческой любовью наблюдал за весело перешучивающейся и гогочущей молодежью, его подпорченное задержкой настроение неуклонно росло, он вспоминал себя в их годы и словно сам молодел телом и душой. Совсем скоро юные орки узнают азарт битвы, убьют первых настоящих врагов, возьмут первую добычу, испытают непередаваемый экстаз победы, насладятся-позабавятся с пленниками и пленницами, познают чувство абсолютной власти над ними и в то же время прочувствуют боль от ран и потери товарищей, поймут что такое настоящая ярость, оценят необходимость дисциплины в бою — они станут воинами, и все их нынешние детские дурачества сразу станут не важны.

Час спустя сотник смог полюбоваться на причину и источник болота — огромная плотина-бурелом перегородила путь лесной реке и пустила ее вспять и вокруг. Старый орк не сошел с ума чтобы лезть, тем более посылать своих подопечных в жуткое переплетение корней, стволов и веток, а потому отряд продолжил путь, но сперва спешившийся орк внимательно осмотрел несколько пеньков, а также составлявших бурелом стволов и покивал сам себе, увидев на древесине пусть и старые, но явственные следы топора. Еще полчаса и изуродованный лес закончился, сотня поворотила коней, скользя по глубоко втиснутому меж лесов участку родной им степи...

Крик! Воин и конь провалились под землю!

Крик! Кричит красавец конь под ничего не понимающим орком! Всадник едва успел соскочить с упавшего на бок и забившегося от дикой боли скакуна! Из переднего копыта что-то торчит, и бьет струей кровь!

Молодые орки растерялись, вертя во все стороны головой, но рык сотника привел их в чувство: воины успокоили напуганных коней, появились луки, на тетивы легли стрелы. Между тем шаман пытался найти врагов, а спешившийся сотник подбежал к бьющемуся в припадке коню и его столбом застывшему рядом хозяину. Звонкий хлопок ладони по затылку привел юношу в чувство, и он достал щит, прикрывая склонившегося над конем старого орка. Конь уже не бился, а дрожал и на своем конячьем языке жаловался на боль в передней правой ноге. Командир сотни внимательно осмотрел глубоко сидевший в конской ноге кол, бросил взгляд на ямку, что осталась после него, поцеловал коня в глаз, в губы, сказал тому на ухо несколько успокаивающих слов и... одним внезапным отточенным ударом кинжала прервал мучения коня. Сотник держал голову коня пока тот окончательно не затих, ласково перебирая его гриву, попросил у него прощения, а потом другим, резким, громким, злым голосом приказал всем спешиться и внимательно смотреть под ноги.

— Вокруг нет никого кроме неразумных зверей, — сообщил подошедший шаман. Сотник кивнул, он и сам это понял — если бы засада, уже летели бы стрелы.

Командир отряда вытер кинжал о гриву коня, встал и внимательно глядя себе под ноги отправился к тому месту, где раздался первый крик. Чутьем опытного воина он уже знал что там увидит, но все равно не смог сдержать яростного рыка, глядя на пронзенные кольями мертвые тела — шестнадцатилетний мальчишка и четырехлетка жеребец больше никогда не поскачут по степи.

Обидная, горькая потеря не смогла парализовать волю опытного воина, и меньше чем через час он, стоя у погребального костра, размышлял о том что произошло, о том, что обнаружилось после обыска окрестностей, и решал что сотне делать дальше. Яма-ловушка и стоивший коня кол оказались не одни — нашлись еще три подобные ямы и 6 десятков коварно спрятанных в высокой траве кольев. Помимо них обнаружили просто выкопанные, но замаскированные ямки, способные сломать ногу неосторожно наступившему на невидимую опасность коню, а для тех кто попытался бы объехать опасный участок по лесу, имелась утыканная кольями колода на веревках. Тяжелая колода со страшной скоростью падала с высоты и легко могла смести трех всадников зараз. Еще на старого сотника бросилась змея, вроде бы и обычная змея, только вот такие змеи уместнее были дальше к югу, а не здесь, впрочем могла и приползти — змею орк поймал на копье. Так же как и молодые воины сотник рвался отомстить тем, кто устроил такую подлость, но его сильно обеспокоило КАК была организована ловушка, ведь устроили ее не конкретно против их отряда, а против любого кто пришел из степи, и если учесть сотворенное из леса болото и рукотворный бурелом, то возникало много вопросов...

За время вынужденного простоя орки успели многое: устроили погребальный обряд товарищу, разделали добитого сотником коня (не пропадать же мясу), закопали ноголомные ямки, вытащили колышки-ловушки из земли, а затем... не поехали вперед по очищенному пути, вместо этого старый орк отвел сотню назад и повел ее параллельно лесу за уходившим в глубину бандитской территории участком степи. Чем дальше тянулся многокилометровый лес, тем больше хмурился орк — его подозрения обретали плоть: значит верны слухи и у этих мест появились новые хозяева, которым не очень по душе незваные гости из степи и в отличие от разрозненных банд у них есть силы, чтобы претворить свое желание в жизнь.

— Посмотрим! — яростно оскалился старый воин. — Мальчишку я вам не прощу! Кровью умоетесь и не помогут вам все ваши подлые ловушки! — Сотник твердо решил отомстить, заставить нынешних обитателей этих мест, кто бы они ни были (по слухам эльфы), заплатить цену кровью. — Ага! — внимательный, опытный взгляд заметил кое-что интересное в глубине изуродованного упавшими стволами леса, и сотник поднял руку останавливая отряд.

Получивший приказ Огонек замер каменной статуей, а его хозяин встал в седле, вернее на седло, не спеша достал лук, выбрал стрелу с широким наконечником, глубоко наклонился вперед и, поставив левую ногу между конских ушей, тщательно прицелился, а затем спустил тетиву. Пущенная умелой рукой стрела исчезла в переплетении корней и кустарника у самой земли... в то же самое мгновение хлопнул взведенный когда-то самострел! Короткий тяжелый болт с ржавым, но вполне еще годным железным наконечником безобидно вонзился в толстый ствол дуба.

— Ну вот, что и требовалось доказать, — злорадно оскалился довольный собой командир, — ловушка для тех, кто полезет разбирать завал, и разумеется она не одна. —

Взмах руки и сотня продолжила свой путь вдоль завала. Ехали орки долго, почти полтора часа, а затем наткнулись на новый язык наступавшей на лес степи.

Орки спешились и повели коней на поводу, копьями проверяя землю и траву перед собой. Старались воины не зря: уже знакомые вкопанные колья и ямки, незнакомые конструкции из трех связанных вместе кольев с обожженными на огне наконечниками, растянутые меж двух штырей веревки в траве, а одну девушку напугал и вовсе неожиданный зверь — присыпанный землей тугой капкан перекусил древко копья (орки встретили пять таких капканов — два стальных взяли с собой, три из дерева разломали). Примерно через десять минут впереди идущих атаковали полезшие из земли корни — смертельная ловушка для одного или двоих и легкое развлечение для сотни мечей. Корни порубили, а пострадавшему от ядовитых шипов воину шаман дал выпить исцеляющего зелья. Через несколько минут опасный участок остался позади, и вновь усевшиеся на коней орки продолжили свой путь.

Казалось бы все вновь стало по прежнему, по крайней мере так решила молодежь, вновь сначала робко зазвучали шутки и смех, орки и орчанки зафлиртовали и завыделывались друг перед другом, заспорили сколько они убьют врагов когда начнется бой, захвастались еще даже не взятой добычей, но старый орк в отличие от них был напряжен и собран, собран был и ехавший рядом с ним шаман. Прошел час, прошел другой, но сотник ждал и не ослаблял внутренней готовности, вслед за ним не ослаблял готовности и шаман, хотя надо сказать, полному энергии и желаний парню было не легко отказаться от участия в забавах сверстников (и сверстниц).

Молодой шаман не зря равнялся на умудренного жизнью командира — когда из густого орешника вырвался рой пчел, с пальцев шамана мгновенно сорвался огненный шар и тут же еще один в орешник, внутри которого скрывался улей. Реакция шамана спасла сотню от больших неприятностей — вместо яростного роя долетели всего несколько пчел, больших и злых пчел размером с кулак. Доспехи спасли воинов, а вот коням досталось и, прежде чем плети и мечи сбили на землю злобно гудящие мохнатые шары, восемь лошадей получили больнючий укус, а одна кобыла и вовсе целых три. Схватившую тройную порцию кобылу спасти не удалось, но остальным коням шаман сумел помочь, и все вроде было хорошо, но сотню сегодня словно преследовал злой рок, и вскоре две новые беды обрушились пчелам во след: отпущенные попастись кони нажрались отравленной травы, а на решившую проинспектировать кусты девчонку напал скелет с мечом. Впрочем если сотню и преследовал рок, то и кто-то из богов был сегодня на их стороне: всего две лошади пали от отравы, ну а девчонка как и все орки в походе отправилась делать стыдные дела в доспехе и с оружием, так что сумела продержаться до подхода помощи.

Старый орк не захотел оставаться в проклятом месте ни одной лишней минуты и, сразу как покусанные кони смогли бежать, повел сотню вперед и прочь. Теперь проняло и молодежь: обозленные и едва вновь не лишившиеся товарища воины были злы и держали стрелы на тетивах. Ну а сотник наоборот расслабился (по крайней мере внешне) и скакал в седле с отсутствующим лицом. На самом деле старого орка мучили нехорошие предчувствия — ему не хотелось вперед, а еще он запомнил сколько времени прошло с тех пор, как отряд миновал промежуток между двумя участками леса, и еще он считал, считал время.

Прошел час, начался второй — сотня почти замерла: кони шли шагом, передовые воины во главе с сотником свесились в седле и практически рыли носом землю, остальные держали стрелы на тетивах. Но все-таки первым угрозу заметил шаман, гортанным выкриком и выброшенной рукой указав на поросший лесом холм. Через минуту из-за него выскочил конный отряд. Шаман снова уберег сотню от неприятностей — если бы всадники вылетели полностью неожиданно, в них конечно сразу полетели бы стрелы, а так орки и главное их командир были готовы и потому не нашпиговали стрелами пятерых дозорных другой орочей сотни.

— Плохие места, — через двадцать минут жаловался сотнику старый друг, товарищ по многим походам и десяткам битв. — Все родники или засыпаны, или загрязнены, или отравлены — на одном таком я потерял пятерых коней. Всюду бурелом — не проехать. Во всех местах, где можно устроить стоянку, растет отравленная трава и ловушки. На переправе через реку какие-то твари вкопали колья и привязали веревочные петли ко дну — у меня погибло 7 коней: три утонули прежде чем успели перерезать петли, четыре напоролись грудью или вспороли брюхо о колья. Да еще парнишка едва не погиб когда нырял — конь врезал копытом по голове, хорошо оказался из племени Лунного Коня — у них у всех от рождения прочные черепа без мозгов, но все равно едва-едва обошлись без потерь. Плохие места! —

— Да, — согласился со старым другом сотник. — Двадцать лет тому назад ничего похожего не было. Ты заметил как расположены ловушки? —

— Заметил, еще бы не заметить: полоса, за ней можно проехать и расслабиться и снова полоса, но если увидишь удобное для стоянки место, то знай: почти наверняка там есть что-нибудь гадкое, как минимум отравленная трава. —

— Кто же такое наворотил? — озвучил давно мучивший его вопрос сотник, задал скорее себе чем находившемуся с ним в равном положении соратнику. — Для эльфов слишком мудрено и мало магии, для людей слишком умело, но это точно не бандиты — не хватит ума и сил. Ты вот откуда шел? — неожиданно задал он вопрос.

Старый друг подробно описал маршрут своей сотни и все ее мытарства, сотник кивал, вспоминая знакомые места.

— А я думаю это все-таки эльфы — не совсем, но похоже на них, — поделился своими соображениями второй сотник. — Я слышал в больших людских городах юго-востока живет много эльфов-изгоев и изначальных, и снежных, и лесных. Они сбиваются в отряды и сражаются за тех кто им платит, а еще принимают к себе всех: людей, гномов, хопешей, гремлинов и даже дроу. Представляешь эльфы сражаются плечом к плечу с дроу?! Куда катится наш забывший старые обычаи мир?! Бывает и наши изгои (орки) тоже вступают в подобные отряды. —

— Считаешь что такой отряд или несколько таких заняли место бандитов? — задумался над словами друга старый орк. — А знаешь, возможно ты прав: тут пахнет эльфами — такое знание леса и подлых ловушек, пахнет людьми — не все ловушки лесные, например, я вот вспомнил, похожие колючки из трех связанных шипов я встречал только у людей, пахнет нашими изгоями — тем кто размещал ловушки подсказали, как мы ходим в поход и как нанести нам наибольший ущерб. —

— Проклятые выродки! — яростно оскалился друг сотника. — Мы вырвем им кишки и привяжем к вырванным кишкам их дружков-эльфов — пусть побегают в одной упряжке! —

— Так и будет, — улыбнулся сотник. — Интересно сколько всего таких полос? —

— Мы пока прошли две как и вы, наш лагерь как раз перед третьей. —

— А почему не на той стороне? — удивился сотник. — Ах да! Ты ведь говорил, мало мест пригодных для стоянки. —

— Не в этом дело, — поморщился друг, — пошли покажу. —

Сотники неторопливо миновали отдыхающий лагерь, вышли за его пределы и через пару десятков шагов подошли к поросшему ромашками полю.

Старый орк сморщившись кивнул — конечно же поле располагалось между двух участков леса и любой кто путешествует верхом предпочел бы проехать здесь, а не лезть меж деревьев.

— Смотри, — хозяин стоянки метнул подобранный по пути камень прямо в цветы и не сдержал улыбки, когда его друг дернулся всем телом, увидев судьбу мгновенно исчезнувшего с поверхности булыжника. Некоторое время по ''ромашковому'' полю (на деле страшной колдовской трясине) ходили круги, а затем ловушка приняла свой прежний невинный вид.

Сотники поговорили о том о сем, решили пока действовать вместе: отряды пройдутся вдоль полосы ловушек на запад и восток и поищут более-менее проходимый путь, потом вернутся на место общей стоянки, поделятся тем что нашли, переночуют и завтра поутру воспользуются лучшим из найденных путей. Сказано сделано, не прошло и десяти минут как сотни разошлись каждая своим путем.

Через два часа сотня повернула назад, старый орк был доволен: они не только нашли удобный проход, но и сумели без потерь очистить его от ловушек. Сотник спешил, через три часа начнется солнце-закат и пока дает светило желательно достичь лагеря, позаботится о лошадях, может даже помыть их в ближайшей реке, ну и самим отдохнуть и поесть при свете дня. Инстинкт подсказывал ему не раскладывать обычные ночные костры, и сотник собирался последовать редко подводившему его чутью, именно поэтому так важно было достичь стоянки до темноты. Уже на подходе внезапно и страшно застонал шаман и чуть не вывалился из седла, благо скакавшая рядом сестра успела ему помочь.

— Чего там у тебя?! — недовольно спросил у шамана сотник и осекся, увидев белые без зрачка глаза и будто вываленное в муке лицо. Он не раз видел подобные лица прежде и знал насколько бесценны бывают слова, что изречет впавший в транс шаман. — Говори! —