Незваные

Я счастлив. А как может быть по другому?! Ведь мне пятнадцать, учусь в девятом классе, еще по старинке хожу в школу. В нашем маленьком городке, так принято, хотя большинство родителей и переводят детей на дистанционку, чтобы оградить от конфликтов со сверстниками. А социализация происходит во всяких кружках и узкопрофильных группах. Но о чем это я. Зачем об учебе в выходные говорить, сегодня же суббота и мы едим всей семьей в Екатеринбург. У мамы там пятикомнатная квартира, они покупали ее с родным братом. Только вот дядя уехал в США. И по сути квартира наша, он даже выписался из нее. Поехал на ПМЖ, да уже и гражданство получил. В Штатах тоже с иммиграционной политикой попроще стало, а население там уже за полмиллиарда перевалило.

Мы собираемся и уезжаем. Сидим с Алисой на заднем сидении просторного кроссовера отца. Папа старомоден, с большим трудом пересел с бензинового монстра на электромобиль. В большинстве развитых стран автомобили, оснащенные двигателем внутреннего сгорания, полностью запрещены. В РФ с этим немного запоздали, до конца вывода из эксплуатации старых авто еще два года. Выезжаем из нашего маленького городка на федеральную трассу, до растущего, как на дрожжах, Екатеринбурга ехать 250 километров.

— Олег, да отпусти ты уже руль, — говорит нежно мама ложа руку поверх его.

— Дорогая, но мы же еще не доехали…

Отца перебивает голос автопилота:

— Функция ручного управления автомобилем заблокирована, вы въезжаете на федеральную трассу, все ремни пассажиров пристегнуты. Приблизительное время в дороге 69 минут, с учетом текущей плотности потока. Приятного пути.

Алиса засыпает, почти моментально, а отец с мамой включают фильм. В спинке кресла впереди меня, встроен небольшой экран, где дублируется изображение. Я могу тут смотреть, что угодно, но выключаю. Меня тоже клонит в сон. Электрокар разгоняется до 220 километров выходя на крейсерскую скорость потока.

— Дети вроде заснули, — пробивается приятный голос матери. — Олег, сделай чуть тише.

Хоть я и проснулся, но делаю вид, что сплю. Сестренка, та даже похрапывает, очень мило. Улыбаюсь.

— Дорогая, скажи честно, мы едем туда по тому же вопросу? — папа раздражен.

— Да, дорогой. Дима опять писал, он теперь глава Калифорнийского филиала. Меня зовут туда. Пригласили на собеседование.

— Мы обсуждали этот вопрос ни раз, — отец сильно нервничает. Я давно научился понимать родителей. Мама более жесткая, она расчетливая и прагматичная. По профессии программист высшего класса. Ее зовут работать за границу с момента, как я начал хоть что-то понимать в этой жизни. А вот отец. Раньше таких называли, наверное, слабаками, да и сейчас так же говорят. Особенно дедушка и бабушка, родители мамы. Ну и еще некоторые личности.

— Зая, — это ключ-слово, которое мама употребляет в особых ситуациях. Единственное ласкательное в ее репертуаре. А так постоянно Олег то, Олег это. Ну иногда может сказать Олеженька. Очень редко, реже Заи.

— Солнышко, — не дает закончить папа. — Давай закроем эту тему. Ну не могу я перебраться в США. Не хочу. Во-первых, я патриот. Во-вторых, как на меня посмотрит отец? Он же... Да он же откажется от меня.

Честно, чем старше я становился, тем больше не понимал, что такого в этом семейном отцовском бизнесе, по созданию инсталляций старославянской тематики. Из разговоров родителей, понял одно, что бизнес постепенно загибается. Денег приносит мало, основной семейный доход лежит на плечах матери.

— Ладно, дорогой. Погостим просто у моих родителей и завтра домой вернемся. Согласен?

Тут, я чувствую дежавю. Странноватое ощущение, повтора эпизода. Как будто он был. А сколько мне лет? Пятнадцать? С чего это вдруг.

— Так, так. Ну опять началось! — фыркнул отец. — Я же сказал нет.

Перед глазами стало мутно, разве не так должно быть?

— Олег, прекрати. Нам надо думать о детях. Ты же уже взрослый, может перестанешь цепляться за своего отца?! — повысила голос мама.

Вот это уже реалистичнее. Точно помню, так было. А что я делаю в теле этого пятнадцатилетнего пацана?

Салон машины, начал медленно расплываться.

— Нет! Только не снова!

* * *

— Соня! Соня, вставай! — этот райский голос.

Мама наклонилась надо мной, когда я открыл глаза.

— Стоп! Хватит, — отстранился от нее.

— Саша! Что с тобой? Прекращай!

— Это не правда! Нет, — на глазах наворачиваются слезы. Как же я любил маму. Ну зачем так? Куда она исчезла? — выскакиваю, отхожу в дальний угол комнаты.

— Успокойся, малыш! — она поднимается с кровати, идет ко мне.

— Какой я малыш. Мне пятнадцать! Тьфу. Тридцать. Мне тридцать, а это все дурной сон!

Мама подходит, обнимает меня. Прижимает, о боже, как это было приятно, такая родная. Но нет! Я вырываюсь. Ложь! Она ушла и не вернулась. Уехала по работе называется. Конечно. Да и я хорош. Сам же не захотел ехать с ней. Учеба, друзья, да и США вроде не по мне. Было тогда. Понимаю, что мысли были не мои, а отца.

— Сынок, тебе сон плохой приснился!? Кошмар, наверное, — ее лицо хмурится. Теперь выглядит старше. — Может ляжешь еще поспишь? Сегодня выходной, суббота. Алиска в кровати валяется. Ты тоже. Ложись.

— Так, а почему ты меня будила... Нет. Уйди из моей головы, — рычу я. Детский голос начинает сменяться, взрослым сломанным, мужским и грубым, звучит неестественно из уст пацана.

— Нет! Уходи, — бросаюсь к двери, открываю и выхожу, обратно к себе в комнату. По середине стоит мама, оборачиваюсь назад и там стоит мама.

Две мамы, такие любимые, раньше, пятнадцать лет назад. Когда я был маленьким, идут на меня.

— Нет! Убирайтесь! — кричу, что есть мочи. Окружающий мир разваливается, буквально на глазах осколками. Изображение дробится на куски, мама, одна, вторая, третья. Как их много. В каждом осколке вижу, как они двигаются ко мне.

— Саша, успокойся! Родной, все хорошо! Поспи еще чуть-чуть! — голоса сливают в гвалт.

— Не хочу я лежать, выметайся из моей головы! Тварь! — обзываюсь, а самому больно. Как можно такое матери говорить! Хотя моей, наверное, можно. Она же предала, уехала в штаты и не вернулась. Стоп. Тут дело не в этом. Она не моя мать.

Такая приятная иллюзия рушится на глазах. Гробница в долине Вечности вот, где я на самом деле.

Мое тело сдавливают плотные тени, некоторые даже умудряются пройти меня насквозь. Я стою один, нет моих девочек. Они же были совсем рядом, чуть ниже меня по лестнице. И тут гроб кажется был. А сейчас нету.

— В тебе, что-то есть, — голос матери сменяется, надменным мужским. — Твоя сила. Я хочу обладать ей! Она такая вкусная красная, белая и черная. Та что черная, даже лучше моей.

Смотрю перед собой, пространство слегка вибрирует, из невидимости появляется темный эльф. На губах кривая усмешка.

— Испытание, пройдено! — он хлопает в ладоши, сухо и неестественно. Я чувствую издевку в его действиях. Ом Ан Айа шагает в мою сторону, воздух пропитывают его намерения, невероятная жажда крови вливается в тени, которые начинают душить меня. Воздух наполняется запахом смерти. Он добавляет с холодом в голосе. — Почти.

Разводит руки перед собой, обращая ладонями ко мне. В одной формируется из теней длинный кинжал. Ухватив за рукоятку оружие, эльф небрежным движением встряхивает его, превращая в короткий узкий меч. От лезвия струится призрачная дымка.

— А теперь попробуй это, раз тебя мои иллюзии не берут, — выбрасывает свободную руку в мою сторону. Я не могу пошевелиться, путы сжимаются сильнее прежнего, кости от напряжения хрустят. — Ко мне!

Тени подхватывают меня и рывком притягиваются к холодным пальцам Ом Ан Айа. Враг сжимает мое горло, не могу дышать.

— Жертва сомнений! — меч-кинжал ударяет меня в грудь слева, где бьется сердце. Мое сердце, хотя нет, я же в вирте, это сердце аватара. Боль приходит с запозданием, разгораясь с каждым ударом раненного сердца, раскатывается по телу. Как оно может биться? Но я ярко чувствую каждый удар.

Хватка теней ослабевает, пытаюсь пошевелиться, тело не слушается. Эльф отпускает меня, падаю беспомощным мешком на пол перед ним.

— Еще одна неудача, мне нужен носитель! — фыркает он и поворачиваясь ко мне, уходит в тень. — Когда же она приведет достойного? Ты был идеальным вариантом, но почему? Черт возьми, почему твое тело отвергает мою душу! Мне не выбраться из гробницы по другому! Тюрьма древних, мать ее.

— Ублюдок! — едва поднимаю руку над плитами пола. Пламя жизни похоже угасает во мне. В прошлый раз, я умирал заметно быстрее. Может это по прежнему иллюзия?

— Твое сознание навсегда останется здесь! — смеется он. — Прощай, Незваный, надеюсь скоро придет достойный!

Темнота.

— Опять? Да, что же такое? — блуждаю во тьме, мой голос в мыслях звучит сипло. — Ладно, помогу тебе. Человек. Нам нужен свет, как повезло, что у тебя он есть...

Зачем, я сам с собой говорю в третьем лице?

Открываю глаза, все та же гробница, без саркофага. Встаю, ощупываю тело. Из груди стекает липкая кровь, пропитывая мою одежду. Чувствую первый удар сердца, вот вроде оно остановилось и начинает вновь биться.

— Жив!? — из мрака возвращается эльф, взмах руки.

Тени пытаются сковать меня, но ударяются в невидимую защиту вокруг.

— Да, что такое! Умри уже, я поглощу твою душу, раз не могу забрать тело, — рычит Ом Ан Айа, на лбу проступают вены от напряжения. Из окружающего мрака в меня бьют тени без успеха, растворяясь в нескольких сантиметрах.

Вспышка, враг рядом со мной, точным ударом бьет в сердце, стараясь попасть в ту же рану. Острие меча встречается с той же проблемой, что и тени. Защита вокруг меня начинает переливаться, то золотом, то черной дымкой, искрится, роняя красные огоньки.

— Я совсем ослаб, — раздраженно говорит эльф. — Всепоглощающий мрак.

Единственный источник падающего бирюзового света перекрывает вихрь тьмы, обрушиваясь со всех сторон, беспощадно сжимает меня. Но я стою спокойно, оказавшись во тьме, чувствую себя прекрасно, кровь перестала идти. Сердцебиение выровнялось, спокойствие. Меня не волнует тьма вокруг, мне она кажется смешной и не серьезной угрозой.

— Умри же, — кричит эльф. — Умри слабак.

Его атака полностью покрыла мое тело. Но через тьму начинает пробиваться свет. Тонкие лучики прочерчивают воздух, постепенно расширяясь, выжигают тень.

Ом Ан Айа успевает отскочить назад. Свет заполняет гробницу, невыносимо яркий. Эльф жмурится, но свет проникает через веки.

Я чувствую легкость и умиротворение. Как, же это прекрасно. Мое тело покрывает призрачный силуэт, единственное, что становится реальным, два белых крыла, они втягивают свет обратно, уменьшая яркость. Но теперь, гробница освещена прекрасно, словно миллион ламп дневного света зажгли здесь.

— Ты! Ты! Ангел? В тебе течет ангельская кровь нашего мира? — он выставляет две руки перед собой, сомкнув их в замок, поворачивает ладонями в мою сторону. Черные сгустки начинают собираться перед ним, частично распадаясь от непривычной яркости. Перед ним формируется плотная сфера. — Тогда попробуй вот это.

Инстинктивно делаю шаг в его сторону, одним движением преодолевая расстояние до противника и ладонью разрубаю сферу. Взрыв, его откидывает назад, а меня покрывают чернильные кляксы, остатки незаконченной способности. Стекают не причиняя вреда по невидимой защите. Тело врага изнутри пробивают лучи. Последствия моей атаки? Окружение опять разваливается на осколки. Еще одна иллюзия?

* * *

— Сокол! — меня трясут. Я дернулся от неожиданности пихнув Элейн и Трисс.

— Давай сваливать быстрее. Что ты там наделал? — кричит демонесса, через нарастающий гул.

Они стоят рядом со мной, в саркофаге тело эльфа рассыпается в прах.

— Наконец, я свободен, — слышу голос, как в прошлый раз, звучащий в подсознании. — Возьми свою награду.

Неожиданно гроб переворачивается. Теперь внутри такого же гроба, лежит плащ, а на нем кинжал.

— Незваный, спасибо, что спас частицу моей души! — добрый голос, вдруг сменяется злобным смехом. — Спас. Ха-ха-ха. Ты освободил, часть моей души. Глупец, это не худший вариант.

Элейн хватает меня и тащит вниз, я едва успеваю подобрать плащ и кинжал.

— Стойте! — Трисс что-то вытаскивает из гроба и бежит за нами.

Нова Цель: Покиньте гробницу

Рядом падает огромный кусок породы и еще один бьет по алтарю, от которого мы только отошли. Гробница ходит ходуном.

— Быстрее, — Элейн хватает нас за руки и как тягач бежит, почти волоча за собой. Колонны трещат, пыль и крошка камней летит с потолка и далеких стен. Падают цельные глыбы породы.

Дикий хохот раздается за спиной, я оглядываюсь и вижу, как в месте, где стоял алтарь с саркофагом, пол начинает проваливаться.

— Бежим, — ускоряюсь на сколько это возможно. Обвал следует за нами отправляя гробницу в бездну. Тени поднимаются с дикими криками, летят в стороны, стремятся к выходу. Одна большая с хохотом проносится над нами.

— Свобода, свобода!

Мы вылетаем пулей на улицу и не сбавляя ходу бежим еще с полкилометра. Горы за спиной начинают рушиться, каменные стражи падают вперед, проламывая землю. Кажется весь мир вокруг летит в бездну. Обвал останавливается за площадью, на которой сражались со стражами и расходится в стороны, очерчивая длинную прямую линию, вдоль скал.

Врата миров раскручиваются до привычного размера, недалеко от места, где мы остановились перевести дух.

— Идем, — я хватаю за руки своих слуг и увлекаю внутрь. — Хватит нам на Апокалипсис любоваться.